.......На юге клинья русских на румынской территории. У союзников
хаос и замешательство". Такую запись сделал в личном дневнике один из
руководителей Третьего рейха министр народного просвещения и пропаганды
Йозеф Геббельс. «Эка невидаль, — скажут любители военной истории. —
Когда Красная Армия вошла в Европу, у него таких пометок по десятку на
неделе появлялось!» Но под приведенной выше записью
стоит дата «28 июня 1941 года», а плацдарм, захваченный советскими
моряками, пограничниками и бойцами 51-й Перекопской дивизии на правом
берегу Дуная, уже составлял 75 километров по фронту и несколько
километров в глубину Румынии!
22 июня 1941 года в 4.15
румынские орудия открыли огонь на протяжении всего советского берега
Дуная. Пехотные подразделения устремились из укрытий к кромке воды. А
дальше случилось неожиданное для агрессора: уже в 4.18 огрызнулись
отдельные корабли и часть береговых батарей Дунайской военной флотилии. В
4.20 заговорили все ее стволы. К половине пятого ответный огонь был
таким сильным и организованным, что румынам пришлось прекратить обстрел.
Их пехота не смогла добраться даже до середины реки.
К лету
1941 года Дунайская военная флотилия имела в своем составе 5 речных
артиллерийских мониторов, 22 бронекатера, 7 речных тральщиков, один
минный заградитель и около двух десятков вспомогательных судов. Кроме
этого в состав флотилии входил отдельный зенитный артдивизион,
пулеметная и стрелковая роты охраны, шесть береговых батарей с орудиями
различного калибра и отдельная авиаэскадрилья, располагавшая
четырнадцатью истребителями И-153 «Чайка». Командовал флотилией контр-адмирал Николай Осипович Абрамов. При
начале боевых действий в его оперативное подчинение переходил морской
дивизион 79-го погранотряда войск НКВД. Он располагал четырьмя «морскими
охотниками», а также двадцатью пятью малыми речными катерами. В
дополнение к этому в интересах флотилии должен был действовать 23-й
стрелковый полк 51-й Перекопской дивизии, дислоцированный в районе
города Килия. С началом войны положение флотилии стало незавидным.
Перемещение кораблей по Дунаю и его притокам сковывалось огнем румынской
артиллерии, полностью было прервано снабжение. Перед командованием
флотилии встал вопрос: что делать? Можно было пойти по пути, который
в первые дни войны избрали многие командиры частей РККА — взорвать
технику, сжечь склады и налегке, с одним лишь стрелковым вооружением,
догонять откатывающийся на восток фронт.
Но был и другой вариант… Приказа
уходить флотилия не получала. Значит предстоит воевать там, на Дунае.
Но на высотах правого берега окопался противник, оттуда он вел
наблюдение за фарватером и постоянно обстреливал главные опорные базы —
Измаил, Рению, Килию и Вилково. Следовательно, чтобы облегчить действия
корабельных отрядов, надо сбросить его оттуда. Местом высадки
десанта был выбран мыс Сатул-Ноу. На помощь морякам пришли войска НКВД:
командир 79-го погранотряда майор Савва Грачев сформировал из
добровольцев сводную роту, доверив командовать ею лейтенанту Андрею
Бодрунову. Вскоре к «зеленым фуражкам» присоединился еще и взвод
моряков-пограничников во главе с лейтенантом Андреем Кощеем.
23 июня была проведена предварительная артподготовка. 24
июня в 2.30 бронекатера с пограничниками на малом ходу вышли из
Кислицкой протоки и рванулись к противоположному берегу. Уже через
двадцать минут первая волна десантников устремилась к румынским окопам.
Появление советских бойцов стало для румын полнейшей неожиданностью. И
только в нескольких местах дело дошло до рукопашной. В основном же
румыны предпочитали сдаться или сбежать. В результате короткого боя две
румынские роты перестали существовать. Потери десантников — 10 раненых… Когда
Абрамову доложили о захвате мыса на правом берегу Дуная, он немедленно
связался с командиром 51-й Перекопской дивизии генерал-майором Петром
Гавриловичем Цирульниковым и попросил его о поддержке. Комдив тут же
выделил батальон 287-го полка своей дивизии, который был немедленно
погружен на тральщики, высажен на румынской территории и приступил к
расширению плацдарма. Советская пехота при огневой поддержке
бронекатеров, шедших в непосредственной близости от берега, продвигалась
вдоль Килийского рукава вниз по течению Дуная. И это продвижение было
стремительным: за неполные сутки плацдарм расширился почти на 40
километров по фронту и на 2–3 километра в глубину. А советские
офицеры не самого высокого уровня — командующий флотилией, командир
погранотряда и командир стрелковой дивизии — уже планировали и начинали
готовить захват Старой Килии — города на вражеской территории. Шел третий день войны…
Захват
румынского города был не самоцелью. Просто флотилия все еще не могла
безопасно действовать в низовьях Дуная и обеспечить себе выход в Черное
море. К тому же румынский гарнизон в Старой Килии нависал над левым
флангом образовавшегося плацдарма. Ликвидировать эту угрозу решили в
ночь на 26 июня. Основная роль в этом предприятии отводилась 23-му
стрелковому полку 51-й Перекопской дивизии, который должен был всеми
тремя батальонами высадиться на правый берег Дуная. Комполка капитан
Петр Сирота сумел найти в одном из речных рукавов место со сходным
очертанием береговой линии, характеристиками дна и прибрежными
глубинами. Кроме того, до наступления темноты капитан провел тренировки
по посадке на бронекатера, размещению на них и выгрузке на берег…
Наверное, поэтому в его полку следующей ночью потерь не было.
А
артиллерия и авиация решали свои задачи. Эскадрилья флотилии несколько
раз отбомбилась в районе Старой Килии. К вечеру на огневые позиции
прибыл гаубичный полк 51-й дивизии, на береговых батареях и в орудийных
башнях речных мониторов пополнили боекомплект. И с наступлением темноты
на румынский берег обрушился шквал огня. И 14 бронекатеров под
командованием капитан-лейтенанта Ивана Кубышкина с десантом на борту
вышли из протоки несколько выше города. Двигались с выключенными
моторами — десантники и моряки отталкивались от дна шестами. Затем,
действуя одними рулями и стараясь держаться тени, катера двинулись вниз
по Дунаю. И только когда стали видны разрывы, плясавшие на городских
окраинах, механики получили команду: «Полный ход!»
Румыны
заметили десант, лишь когда катера были в двух-трех десятках метров от
берега. Советская артиллерия перенесла огонь в глубь румынской
территории, по уцелевшим огневым точкам начали работать башенные орудия и
пулеметы бронекатеров. Батальон, во главе которого шел сам комполка
капитан Сирота, высадился без потерь. А от левого берега уже отваливали
речные тральщики и пограничные катера с двумя другими батальонами полка.
Через два часа Старая Килия была захвачена. Румыны потеряли около
300 человек убитыми, более 700 сдались в плен. В качестве трофеев
десантникам досталось восемь 75-мм орудий и около 3000 снарядов к ним,
30 станковых и ручных пулеметов, чуть менее 1000 винтовок, почти 100 000
патронов, 416 противопехотных и противотанковых мин, 340 гранат. Потери
полка составили 5 погибших красноармейцев и 7 раненых. Из числа моряков
Дунайской военной флотилии в ту ночь не погиб ни один, лишь три
бронекатера получили повреждения. С рассветом советские
подразделения двигались навстречу друг другу и к исходу 26 июня фланги
десантов, высаженных 24 и 26 июня, сомкнулись, образовав единый плацдарм
протяженностью 75 километров по фронту и вклинившийся в глубину
румынской территории от 4 до 9 километров. Шел пятый день войны…
Когда
маршалу Антонеску доложили, что его войска не смогли высадиться на
советскую территорию, он "огорчился". Но когда 24 и 26 июня пришли
сообщения, что большевики сами вступили на территорию Романия Маре,
маршал пришел в ярость. И приказал немедленно покончить с наглецами.
Первую попытку румыны предприняли 27 июня: целый полк ринулся на позиции
у Сатул-Ноу, которые удерживали 30 пограничников, вооруженные
винтовками Мосина, двумя ручными и двумя станковыми пулеметами. Когда
первая атака захлебнулась, последовала вторая, третья и четвертая,
которым уже предшествовали артналеты. Но румынские батареи тут же
накрывала корабельная и береговая артиллерия Дунайской военной флотилии,
да и пограничникам меткости было не занимать… В итоге румынский полк, к
вечеру потерявший пятую часть солдат, вынужден был отказаться от
дальнейших попыток сбросить в Дунай горстку бойцов в зеленых фуражках. А
ярость маршала Антонеску сменилась паникой: 28 июня он сообщил в
Берлин, что в Румынию вторглись тысячи комиссаров НКВД в зеленых
фуражках, и просил союзника о помощи. Вот тогда и сделал Геббельс ту самую запись в своем дневнике…
Бои же за дунайский плацдарм только подходили к своему апогею. 28
июня 2-й и 3-й батальоны 23-го полка были отозваны на левый берег. На
узкой полоске правобережья оставалось не более двух батальонов пехоты,
два взвода моряков и сводная рота пограничников-добровольцев.
30
июня румыны снова предприняли попытку ликвидировать плацдарм.
Ожесточенный бой вновь разгорелся на мысе Сутул-Ноу, где теперь держался
батальон капитана Николая Тургана. Когда положение стало
критическим, на плацдарм для координации действий пехоты, кораблей и
авиации флотилии прибыл ее начальник штаба капитан 2 ранга Григорьев.
Оценив обстановку, он, предельно рискуя, на свой страх и риск отдал
приказ отряду бронекатеров выйти из укрытий, подойти к румынскому берегу
и огнем из башенных орудий по видимым целям поддержать пехоту.
Одновременно по просьбе своего начальника штаба адмирал Абрамов поднял в
воздух авиаэскадрилью Дунайской военной флотилии.
Ее
истребители успешно отштурмовались по наступающим румынским цепям. А
потом настал черед бронекатеров, которым пришлось действовать под
обстрелом тяжелых батарей противника. Выручила необычная тактика: катера
укрылись от снарядов под высоким берегом, затем парой на полном ходу
выскакивали на середину реки, выпускали по румынской пехоте три-четыре
снаряда и что было сил неслись обратно в мертвую зону. Затем, когда в
воздухе показывались советские истребители, катера какое-то время
переводили дух в укрытии. Так продолжалось до тех пор, пока Григорьев не
доложил Абрамову, что положение на плацдарме восстановлено… После
неудачи 30 июня румыны еще трижды — 3, 4 и 6 июля — предпринимали
попытки покончить с советским плацдармом на правом берегу Дуная, за эти
дни в общей сложности восемнадцать раз бросаясь в атаки. Все напрасно...
А 9 июля начальник штаба 14-го стрелкового корпуса полковник
Рыбальченко в телефонном разговоре огорошил контр-адмирала Абрамова,
сообщив что по распоряжению штаба Южного фронта все армейские части
отводятся от Дуная и вся ответственность за 90-километровый участок
границы — от городка Рени до устья реки — теперь возлагается на
флотилию. «В общем, принимайте оборону, моряки!» — бодро завершил доклад
полковник. А буквально через час разведка сообщила командующему
флотилией, что в районе Тульчи противник сосредоточивает до 6 тысяч
человек для нового удара. Моряки стали готовиться к защите плацдарма
и отражению собственными силами возможной высадки румын на советский
берег. Все посты наблюдения по левому берегу Дуная за сутки были
превращены в опорные пункты, на кораблях остались половинные экипажи. В
распоряжение флотилии поступил мобилизованный из портовых рабочих
измаильский истребительный батальон НКВД численностью около 600 человек.
Еще полторы сотни бойцов выделила измаильская милиция.
Таким
образом, 10 июля при Дунайской военной флотилии был сформирован
собственный сводный пехотный полк. Его командиром был назначен начальник
участка ПВО полковник Матвеев. За сутки он сумел провести слаживание
подразделений, переправить большую часть из них на плацдарм, где они
заняли оборону. Боевым подразделением стала даже имевшаяся в секторе
береговой обороны учебная батарея — четыре старые трехдюймовки на конной
тяге… Моряки еще неделю этими крохотными силами удерживали
многокилометровый плацдарм, и при этом пресекли несколько попыток румын
переправиться через Дунай. И даже предприняли отчаянную попытку
уничтожить вражеские батареи в районе Периправы. Увы, она закончилась
неудачей: диверсионный отряд из 25 краснофлотцев во главе с начальником
разведотделения штаба флотилии старшим лейтенантом Зайцевым погиб...
А
обстановка на Южном фронте тем временем продолжала ухудшаться.
Советские войска оставили Кишинев... И военный совет Черноморского флота
отдал кораблям Дунайской военной флотилии приказ прорываться в Черное
море и идти в Одессу. Началась подготовка к эвакуации. Но даже в этой
напряженной обстановке моряки умудрились дать оплеуху румынам. В ночь на
18 июля к Вилкову подошли мониторы «Железняков», «Мартынов» и
«Жемчужин» с отрядом бронекатеров. С рассветом корабли и две береговые
батареи окрыли ураганный огонь по местам сосредоточения живой силы и
переправочных средств. Вызванные из-под Одессы и наведенные моряками
бомбардировщики довершили разгром. Удар получился такой силы, что даже
спустя несколько дней после ухода флотилии румыны не предпринимали
попыток высадиться на уже пустой советский берег...
Эвакуация
дунайского плацдарма была проведена не менее блистательно, чем его
захват и удержание. Расчет строился на скрытности и внезапности. Весь
вечер с левого берега по румынским позициям в обычном режиме велся
методичный огонь, который не прекратился и с наступлением темноты.
Бронекатера, принимавшие десантников на борт постепенно и в разных
точках, подходили к правому берегу так, чтобы это было похоже на
маневрирование ночного корабельного дозора. И уже в 2 часа ночи все
пехотные подразделения без потерь и без отставших доставлены в пункты
сосредоточения на левом берегу. С рассветом они были сведены в единую
группу и организованной колонной вышли на Аккерман и Одессу.
Как
только десант был снят с плацдарма, корабли флотилии пошли на прорыв в
Черное море. Командование и штаб флотилии находились на мониторе
«Ударный». За ним двинулись остальные — всего 101 вымпел. Столько боевых
единиц насчитывала к исходу дня 18 июля 1941 года Дунайская военная
флотилия. Двигались группами, дабы не создавать слитного гула машин, и с
большими интервалами внутри каждой. На подходе к Периправе, где
дунайский фарватер сужался до 300–350 метров, были выключены все моторы.
И корабли, удерживаемые рулями, несло вперед лишь течением… Румыны
смогли засечь лишь арьергард флотилии и обрушили на него всю мощь шести
береговых батарей. В этом аду бронекатера, прикрывавшие замыкающую
группу, метались, ставя дымовую завесу и ведя такой интенсивный огонь,
на какой только были способны. В этой схватке вместе с командой погиб
БК-133, около десятка кораблей получили серьезные повреждения и имели
потери в экипажах. Но флотилия все же вырвалась из Дуная. В его
дельте она провела все утро, готовясь к морскому переходу. Около полудня
19 июля ее, уже у берегов Черного моря, встретили крейсер «Коминтерн» и
несколько эсминцев. И 20 июля около 9 утра корабли Дунайской военной
флотилии — 100 вымпелов — ошвартовались у стенок Карантинной гавани в
Одессе. \ Заканчивался первый месяц войны…
P.S. Только
через 3 долгих года советские катера Дунайской флотилии вновь вернутся в
Дунай. Но тогда они уже пройдут до Будапешта и Вены...
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
Сижу за компом, вокруг тихо, жарко, ночь. Мирная ночь. Не стреляют, не бомбят. Вот это именно то, за что воевали наши солдаты в 1941 - 1945 годах. И даже слов не нахожу, как их отблагодарить. Хотя на их месте даже и не ждал бы благодарностей.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
