29 января 1860 года родился Антон Павлович Чехов, который за 25 лет в творчестве написал 17 пьес, столько же повестей и 574 рассказа. Но там нет того, о чём писатель рассказывал в письмах. К 165-летию Чехова «АиФ» нашёл в этих записях ответы на свои вопросы.
Не критика, а ненависть
Aif.ru: Антон Павлович, впервые вашу «Чайку» поставили 130 лет назад. И мы снова видим её на сцене, в том числе в МХТ, носящем ваше имя. А ведь начиналось всё не так радужно.
Антон Чехов: Да, моя «Чайка» имела в Петербурге, в первом представлении, громадный неуспех. Театр дышал злобой, воздух спёрся от ненависти, и я — по законам физики — вылетел из Петербурга, как бомба... Актёры играли гнусно, глупо... После спектакля... меня уверяли, что я вывел одних идиотов, что моя пьеса... неумна, непонятна, даже бессмысленна. Это был провал, какой мне даже не снился! Но... Дома у себя я принял касторки, умылся холодной водой — и теперь... не чувствую утомления и раздражения. Мне писали из Петербурга, что 2-е и 3-е представления имели успех; пришло несколько писем, в которых хвалили пьесу и бранили рецензентов...
— Тяжело воспринимаете критику?
— У меня физическое отвращение к брани... Ведь это не критика, не мировоззрение, а ненависть, животная, ненасытная злоба... Зачем этот тон, точно судят они не о художниках и писателях, а об арестантах? Читал о себе в «Петербургских ведомостях» фельетон Батюшкова: довольно плохо-с. Точно ученик VI класса, подающий надежды, писал. «Мир искусства», где пишут новые люди, производит тоже совсем наивное впечатление.
— Бог с ними! Поделитесь лучше, что у коллег прочитали, кого рекомендуете?
— В нынешних пьесах... автора нет, точно все они изготовляются на одной и той же фабрике, одною машиною, в найдёновских (драматург Сергей Найдёнов. — Ред.) же пьесах автор есть... Читаю Тургенева. Прелесть, но куда жиже Толстого! Толстой, я думаю, никогда не постареет...Но... Боже мой! Что за роскошь «Отцы и дети»! Просто хоть караул кричи. Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел и было такое чувство, как будто я заразился от него... Это чёрт знает как сделано. Просто гениально... «Дворянское гнездо» слабее «Отцов и детей», но финал тоже похож на чудо... О Горьком судить трудно, но уж таких рассказов, как «Мой спутник» или «Челкаш», для меня достаточно, чтобы считать его писателем далеко не маленьким. «Фому Гордеева» и «Трое» читать нельзя, это плохие вещи, и «Мещане», по-моему, работа гимназическая. «На дне» — пьеса хорошая... По-моему, будет время, когда произведения Горького забудут, но он сам едва ли будет забыт даже через тысячу лет. Прочёл и великолепный рассказ Бунина «Чернозём»... Очень люблю Некрасова и почему-то ни одному поэту я так охотно не прощаю ошибок, как ему.
— Никогда не жалели, что не остались в медицине?
— Литература стала моей Ависагой (библейский персонаж, прислужница царя Давида. — Ред.), и я стал презирать медицину. Но в литературе я люблю не те романы и повести, которые вы ждёте или перестали ждать от меня, а то, что я в продолжение многих часов могу читать, лёжа на диване. Для писанья же у меня не хватает страсти. Я... не умею писать к сроку. Всё, что я писал осенью, мною забраковано, а теперь... в ожидании, когда посетит меня добрая муза... Из всех беллетристов я самый ленивый и самый ненадёжный... Я некоторое время зарабатывал медицинской практикой, но недолго. Практиковал иногда помногу, в деревне, но денег не брал, так как не нуждался в них.
— Вы ведь и родных лечили, и друзьям помогали.
— (Вздыхая.) Нет ничего тяжелее, как лечить своих. Делаешь всё, что нужно, а каждую секунду кажется, что не то делаешь... Медицина утомительна и мелочна порой до пошлости.
— Нигде нет счастья?
— Здоровье неважное. Когда у меня бессонница, мне помогает стакан пива... Чем глубже погружаюсь я в старость, тем яснее вижу шипы роз, коими усеян твой жизненный путь, и тем грубее представляется мне материя, из которой сшиты подштанники нашей жизни. Детство отравлено у нас ужасами, нервы скверные до гнусности, денег нет и не будет, смелости и уменья жить тоже нет, настроение хорошее для нас почти уже недоступно.
— Очень уж пессимистично!
— Был я у Левитана... Это лучший русский пейзажист, но... уже нет молодости... Думаю, что его истаскали бабы. Эти милые создания дают любовь. А берут у мужчины немного: только молодость. Пейзаж невозможно писать без пафоса, без восторга, а восторг невозможен, когда человек обожрался. Если бы я был художником-пейзажистом, то вёл бы жизнь почти аскетичную: употреблял бы раз в год и ел бы раз в день.
— Ну, конечно, во всём виноваты женщины!
— Женщины отнимают молодость, только не у меня. В своей жизни я был приказчиком, а не хозяином, и судьба меня мало баловала. У меня было мало романов.
— И женились поздно.
— Очень рад; мне кажется, что жизнь моя изменилась к лучшему. То, что пишут обыкновенно про брачную жизнь, совершеннейшее враньё.
— Счастливы и верны своей «собачке», «лошадке», как вы называете жену Ольгу?
— Мне, как пишущему, необходимо наблюдать возможно больше женщин, изучать их, и потому, к сожалению, верным мужем быть я не могу. Так как я наблюдаю женщин главным образом для пьес, то Художественный театр должен был бы прибавить моей жене жалованья или назначить ей пенсию... Как я жалею теперь, на старости лет, что у меня нет дочки!
— Здоровье не позволило?
— Что за дичь: разве половая способность есть признак настоящей жизни, здоровья? Все мыслители в 40 лет были уже импотентами, а дикари в 90 лет держат по 90 жен. Крепостные помещики сохраняли свою производительную силу и оплодотворяли Агашек и Грушек вплоть до той минуты, когда их в глубокой старости хватал кондрашка... Вероятно, моя старость тоже не будет свободна от попыток «натянуть свой лук», как говорит в «Золотом осле» Апулей.
— Чувство юмора у вас прекрасное. А характер?
— Характер у меня резкий, я вспыльчив, но я привык сдерживать себя, ибо распускать себя порядочному человеку не подобает. В прежнее время я выделывал чёрт знает что... Будь деньги, я уехал бы в Южную Африку... Свободы хочется и денег. Сидеть бы на палубе, трескать вино и беседовать о литературе, а вечером — дамы... Надо иметь цель в жизни, а когда путешествуешь, то имеешь цель.
Кстати
Бунин пересказывал свой диалог с Чеховым:
— Да, Антон Павлович, скоро юбилей ваш будем праздновать!
— Знаю-с я эти юбилеи! Бранят человека двадцать пять лет на все корки, а потом дарят ему гусиное перо из алюминия и целый день несут над ним, со слезами и поцелуями, восторженную ахинею!
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
