И здесь, как в известной молитве, требуется всего лишь распознать то, на что у нас действительно есть возможность влиять, а что проще оставить в покое и не переживать. Именно этот непростой аспект попробую далее отобразить еще с нескольких сторон. Странно устроен наш недовольный происходящим ум. Мы верим в силу своей воли и мучаем себя совестью за так называемые неправильные решения. Вера в свою волю не позволяет замечать ту неизбежность, которая делает проявление воли невозможной. Мы относительно легко учитываем внешнюю физическую невозможность чего-либо, например, прохождения сквозь скалу. А вот невозможности внутренней, психической, — не замечаем, потому что убеждены, будто все упирается в личный выбор и силу своей воли.

Однажды я прояснял с пациентом его терзания на почве отсутствия воли к активной деятельности. Окружающие подстегивали человека собраться и «встать на лыжи». Он к удивлению окружающих отвечал, что нет у него такой возможности, вопреки ее наглядной видимости для окружающих, и был честен, потому что ее действительно не было. Таков уж был на то время внутренний психологический расклад. Оставалось его лишь спокойно признать и принять, прекратив бесполезные переживания о своей якобы слабохарактерности.

Качества, склоняющие человека к совершаемому выбору — это такая же данность, как погода. Дует ветер, сгущаются облака, выпадают осадки — нечто происходит в силу своих естественных закономерностей. Аналогичным образом и воля отдельного человека — это единственно возможная в текущих условиях процедура протекания его внутренних психических данных, поэтому и переживания о своей неправильности, слабости, о так называемых упущенных и упускаемых возможностях равносильны переживанию о невозможности пройти сквозь скалу.

Попробуйте на полминуты отложить чтение текста и подумать о том, что такое выбор. Постарайтесь пояснить себе, что это такое не на примерах, когда выбор совершается между одним и другим, а обратить внимание на само это явление. Что есть выбор по своей сути?

Не так-то легко объяснить то, чего не существует, да?
Еще один эксперимент. Попробуйте определить коснетесь ли вы кончика своего носа указательным пальцем через одну минуту, и засеките время. Можете проделать этот эксперимент несколько раз, внимательно наблюдая за тем, можете ли вы поменять свой выбор в течение этой минуты, и как эта смена выбора происходит. Менялась ли в течение этой минуты ваша уверенность в том, какой вы совершите выбор? Внимательному практику этот простой эксперимент может показать, что даже в простейших вещах мы не управляем своим выбором. Им управляет нечто изнутри. Можно называть это собой, если так уж хочется верить в силу своей воли.

Нечто аналогичное происходит в то время, когда ум мечется в сомнениях. В такие минуты, куда честней было бы не решать, что выбрать, а попытаться предугадать, что же будет по итогу выбрано. Однажды мой ум на несколько минут провис в ситуации, где требовалось решить — собраться выйти из дома, либо отложить на другой день. В какой-то момент я с удивлением обнаружил, что одеваюсь. Выбор был сделан и констатирован. Сомнения сопровождаются оцениванием различных вариантов. И этот процесс выдачи оценок обычно так же приписывают своей воле. Но даже известная пословица справедливо твердит: «сердцу не прикажешь». Как бы усердно совесть ни грызла, насильно мил и добр не будешь.
 

Не так-то просто прожить иллюзорность выбора. Но совсем несложно сократить свои сожаления о том, что было и будет выбрано, просто проникаясь пониманием иллюзорности выбора хотя бы на концептуальном уровне. Ни сердцу, ни воле по-настоящему приказать нельзя.

Есть действия, за которыми мы признаем чистую механичность: моргание глазами, спонтанное мышление, ерзание на стуле. Чем же в таком случае отличаются сознательно намеренные действия, которым приписывается личная воля? Как я это вижу, та видимость, которую мы ощущаем собственным выбором, неотделима от чувства «я». Выбор — это убежденность в действии, исполняемом «я». Мы воспринимаем выбор, как процесс, который творим собой. Можно уподобить его линии, у основания, которой коренится «я» — конечный адресат всего, мнящий себя источником.

«Я» верит, будто может творить в следующее мгновение совершенно разные явления, между которыми выбирает. Скажем, взять яблоко, либо грушу. Выбрав вместо груши яблоко, мы вроде как «знаем», что могли выбрать и грушу, потому что для этого имели реальную возможность, о которой нам говорил весь видимый расклад ситуации. Мы констатируем совершенный выбор в силу убежденности, будто могли выбрать нечто иное.

Попробуйте еще раз всерьез задуматься: «Что такое выбор?» Самое парадоксальное и труднообъяснимое свойство выбора — это видимость альтернативы. В этом ракурсе выбор так же необъясним, как и чувство «я».
 

Пока «я» кажется реальным, то реальным кажется и то, что оно творит, как некое «свое», присущее этому «я» действие. Природа «я» неразлучна с личной волей. По сути «я» — это воля в своем чистейшем виде. Или можно сказать, что видимость «я» — это видимость личной воли.

Человек не может выбрать грушу вместо яблока по той же самой причине, по которой не может прыгнуть с балкона, даже если к этому располагают внешние условия. А не может он в силу условий внутренних. Просто потому, что не возникает такой воли. Даже мыльный пузырь на отмеренные ему мгновения выражает такую же мощь неизбежности своего существования, как и неприступная скала. И с этим нельзя не считаться. Действительно непростой вопрос: что собой представляет эта иррациональная видимость, будто «я» может в следующее мгновение творить разные действия, например, — выбирать грушу вместо яблока, когда на деле любой выбор наперед обусловлен внутренним психическим раскладом.