Иногда жизнь бывает похлеще самой талантливой притчи, а простые люди изрекают истины поглубже какого-нибудь Конфуция.

На одной лестничной клетке — дверь в дверь — живут две сестры.

Когда-то родителям удалось выкупить сразу две квартиры для своих девочек, и теперь они живут вроде как отдельно, а вроде как и вместе — две большие семьи, в которых есть заботливые мамы, работающие папы, развеселые дети и даже по собаке.

Вот только у сестры из двенадцатой квартиры дом — полная чаша: муж попался работящий, талантливый, квартирку отделал как лялечку: кухня по сантиметру рассчитана под потребности жены, ванная — просто спа-салон на дому, гостиная — шедевр французского модерна белорусского разлива.

Каждый уикенд семья проводит на даче — и там рачительный хозяин устроил небольшой рай на отдельно взятом участке для отдельно взятой семьи.

А в тринадцатой — старенькие обои и деревянные облупленные рамы на окнах. Хозяин вроде как и неплохой, непьющий-небьющий, но совершенно ленивый. Худенькая, низкооплачиваемая работенка, утренний сон до упора и категорическое нежелание работать по выходным — религия, мол, запрещает.

Как-то обедал у сестер дядька, родной брат матери, сибирский житель и редкий гость. Посидел хорошенько в двенадцатой квартире, потом переместился в тринадцатую. Ел наготовленное, нахваливал кулинарию и почесывал затылок.

— А что это у тебя, Надя, такие худые щи? — спросил он наконец у хозяйки несчастливой тринадцатой квартиры.

Щи и правда были худые, причем всегда: бульонный кубик, пара листочков капусты, кое-как порезанная морковка и располовиненные картофелины.

Разительный контраст с супом из тринадцатой: Нина готовила щи с душой и фантазией, обязательно на говяжьей косточке и свиной вырезке, с тертой на терочку морковочкой, зеленым лучком и ароматной гвоздичкой.

Так вот дядька и спросил:

— А что это у тебя, Надежда, такие худые щи?
— Ай, Иван Петрович, — огорчено махнула рукой Надя, — какой хозяин, такие и щи…
— Ну уж нет, племяшка. Тут закономерность другая. Какие щи — такой и хозяин.

Надя, конечно, расстроилась. Потому что показалось ей, что дядька был прав.