Мнение - это взгляд, воззрение, угол зрения, убеждение, точка зрения, образ мыслей, оценка, ощущение - частное или общественно санкционированное представление об истинном или ложном. Порожденные личным опытом, мнения складываются в мировоззрения, в том числе те мнения, которые противоречат одно другому (например "совпадение противоположностей").
Мнение - это познавательная сила души [1], «не что иное, как то, благодаря чему мы способны мнить» [2]. От ощущения и воображения возникает отдельное мнение: [3] и подвергается суждению: «Через посредство чувства в душе происходит настроение, которое называется воображением; вследствие же воображения возникает мнение. Затем мыслительная способность, расследовав мнение, истинно ли оно, или ложно, выделяет то, что истинно, посему она и называется dianoia от dianoein: от того, что обдумывает и обсуждает. Наконец, истина, обсужденная и определенная, называется „умом“» [4]. «Если бы мы мысленно представили себе саму душу в виде тела, и к ней, неделимой, применили части тела, то тогда мы должны бы иначе понимать наделяемые ей части, соответственно нераздельному характеру души; то есть голову - как ум, шею - как мнение, которое является чем-то средним между разумом и неразумием, грудь же как страстность, живот как похоть, и, наконец, о бедрах и ногах мы бы говорили, как о природе» [5]. «Плоти изображение Твое возставляюще, Господи, любезно лобызаем, великое таинство смотрения Твоего изъясняюще: не мнением бо, якоже глаголют богоборнии дети Манентовы, нам явился еси, Человеколюбче, но истиною и естество́м плоти, Тобою возводими к Твоей любви, и желанию» [6]. «Радуйся (Святитель Григорий. - Ред.), яко мнения злодеев отрекл еси» [7]. «Между умом и чистотою – страною Духа – стоят сперва „образы“, т. е. впечатления видимого мира, а потом мнения, т. е. впечатления отвлеченные. Это двойная стена между умом человеческим и Богом. Из жизни образов в уме составляется плотской, а из мнений душевный разум, неприемлющие веры, неспособные к живой вере, являемой делами, вообще всем поведением, и рождающей духовный разум, или разум Истины. Потому-то нужно умерщвление и воображения и мнений. Понимаешь-ли, что мнение – прелесть? Эту прелесть Писание называет „лжеименным разумом“ (1 Тим. 6:20), т. е. произвольным ложным умствованием, присвоившим себе имя разума. Точное и правильное понятие о Истине есть „знание“, знание от видения, видение – действие Св. Духа. Когда нет знания истинного в уме, оно заменяется знанием сочиненным. Люди часто сознаются в этом невольно, не понимая сами, какое глубокое значение имеет их сознание; они говорят: „мы приняли так понимать“, т. е. составили, за неимением знания точного, мнение, чуждое всякой точности. И так мнение – прелесть!» [8]. «Определительность от „знания“, – неопределительность – непременно чадо „мнения“. Определительность есть выражение знания в себе мыслями, для других словами. Ей свидетельствует сердце чувством мира. Мир – свидетель истины, плод ее» [9]. Господствующий в эпоху Нового времени политический гностицизм устраняет все, что могло бы господствовать над мнением: веру, разум и авторитет. В новом идеологизированном государстве может быть установлена монополия какого-то одного мнения или плюрализм мнений, но ни либеральная, ни тоталитарная идеология не допускают главенства Истины над собой, которая бы судила человеческие мнения. В идеологиях тем, кто любит придерживаться мнений (филодоксам), противопоставляются деятели (гностики-активисты), и тем самым область познания Истины усилиями практиков и филодоксов полностью устраняется из круга общественных интересов. В основе идеологизированного выбора того или иного мнения лежит произвол, то есть выбор того мнения, которое нравится, а не то, которое соответствует Истине: «Природы упорные отвергают часто даже и добрые мысли, а хорошим и выгодным признают не то, что кажется таким всякому другому, хотя это и полезно, но что им нравится, хотя это и вредно. Причиной же этому неразумие и необразованность нравов, не обращающая внимания на советы других, но доверяющая одним собственным своим мнениям и внезапно приходящим в голову мыслям. А приходят те мысли, какие им нравятся; нравятся же - какие угодно» [10].
мнение и Истина
Мнение противополагается знанию и вере: «Ни один человек не считает, что он имеет мнение, когда считает, что дело иначе обстоять не может; он считает тогда, что знает это» [11]. Существование мнений, одни из которых более общеприняты, чем другие, а другие менее общеприняты, угрожает только истине, а мнениям, даже самым диким и девиантным никак не угрожает. Невозможно об одном и том же в одно и то же время иметь мнение и знание: «Знание направлено на бытие, чтобы познать его свойства... Мнение же, утверждаем мы, направлено лишь на то, чтобы мнить... Обе эти вещи — мнение и знание — не что иное, как способности, но способности различные, как мы утверждаем, и потому нельзя сделать вывод, что познаваемое и мнимое — одно и то же» [12]. Поэтому невозможно говорить о мнении и выборе в Господе: «Мнение есть наступающее после исследования относительно неведомого предмета и обдумывания, то есть совещания и решения, расположение к тому, что решено, после которого следует свободный выбор, который избирает для себя и предпочитает одно пред другим. Господь же, будучи не одним только человеком, но и Богом, и зная все, не имел нужды в рассматривании, и исследовании, и совещании, и решении, и по природе имел как расположение к прекрасному, так и отвращение ко злу» [13]. В богословии недопустимы человеческие мнения. Св. Григорий Нисский говорит об Аврааме, что он «после того как в мнениях о Боге возвысился над всяким представлением, происходящим из наименования естества, очистив мысль от подобных предположений, и восприяв веру чистую и без примеси всякого мнения, вот что он сделал непогрешимым и ясным знаком познания Бога, знаком превосходнейшим и высшим всякого отличительного знания, - именно веру, что Бог есть» [14]. В философии существует пара противоположных понятий: «философ» и «софист», причем «философ достигает эпистемологической научной объективности, которая как раз яростно оспаривается софистом, чья душа настроена на общественное мнение, а не на Божественную меру» [15]. Платон в «Государстве» утверждает, что «философ познает не мнения, а бытие и истину» [16]. Эрих Фогелен отмечает, наконец, что в наше время мы имеем множество филодоксов, и поскольку память об их отличии от философов утрачена, то мы считаем их философами: «В современном смысле слова философы это именно те, кого Платон считал противоположностью философам» [17].
мнение и нравственность
«Если бы не было ничего доброго или худого, а только по мнению человеческому одно почиталось за несправедливое, а другое за справедливое, то Он не говорил бы так решительно: „праведные просветятся как солнце в царстве Отца их“ (Мф. 13:43), и Он несправедливых и не делающих дел правды пошлет „в огонь вечный, где червь их не умрет, и огонь не погаснет“ (Мф. 25:41; Мк. 9:44)» [18].
мнения и идеалы
«Сегодня твердо установился обычай говорить об „идеальном государстве“ и „идеальной справедливости“ Платона. Здесь мы сталкиваемся с затруднением, поскольку... исчезает понимания сопротивления Платона „мнению“ (Doxa). Разумеется, можно соблюдать критическую осторожность и предложить для платоновского „полиса“ как синоним: „идеальное государство“. И все-таки такой синоним будет вводить в заблуждение. Дело в том, что полис, природу которого исследует Платон, это вид более общего рода „государство“... и поэтому переводить платоновские термины „благо“, „наилучший“, „правильный“ и „по природе“ как „идеальный“ просто излишне. К тому же, часто не удается соблюсти критическую осторожность, и термин „идеальное государство“ принимает значение „политического идеала“, которому могут быть противопоставлены другие идеалы. Но „идеал“ в данном случае это именно то, что Платон называет „мнением“. В таком случае Платон начинает пониматься не как философ, а как один из множества филодоксов (любителей мнений). И именно так в наше время обстоит дело и философия Платона рассматривается как политическая идеология, чьи зловредные мотивы следует разоблачить... Поколение исследователей, которое приписало Платону создание „идеального государства“ не имело дурных намерений. Идеалы пользовались в то время большим уважением и поэтому их приписывали Платону в хорошем смысле. Но здесь поджидало то зло, что в обыденном языке идеалист это непрактичный мечтатель, погруженный в свои субъективные оценки в отрыве от реальности. И так субъективный оттенок в слове „идеал“ подрывал объективность платоновского исследования природы действительности» [19].
мнения и догматизм в массовой науке
Как и политика, массовая наука подменяет знание мнением: «До середины XVII века, – отмечают Шапин и Шеффер, – знание и наука строго отличались от мнения. Знание и науки характеризовались абсолютной достоверностью доказательства, по примеру логики и геометрии. Ученые-естествоиспытатели также стремились к этому образцу и к такой достоверности, которая принуждает к полному согласию. Новые естествоиспытатели, в основном английские экспериментаторы середины XVII века, стали склоняться к мысли, что в области физики возможно лишь вероятное знание, тем самым размывалась непереходимая ранее граница между „знанием“ и „мнением“. Физические гипотезы становятся условными и доступными для пересмотра. И они не требуют более обязательного согласия с ними, в отличие от математических вычислений. В результате физика была в той или иной степени изъята из области доказуемого. Вероятностная модель физического познания не считалась ее адептами отказом от более высоких амбиций в области познания. Напротив, ее приветствовали как отказ от проекта, потерпевшего неудачу. Приняв вероятностную модель, можно было достигнуть некоторой степени достоверности и легитимизировать претензии на истинность своих утверждений. Теперь претензии на необходимое и всеобщее согласие с физическими теориями рассматриваются как незаконные и неуместные. Всеобщее согласие объявляется уделом „догматизма“, а догматизм – угрозой для подлинного знания» [20]. Раз поиск абсолютной истины отменяется, то животрепещущей задачей становится установление правил борьбы и примирения различных мнений об истине. Для науки в либеральном контексте главным становится разыскание, сравнение и любовь к различным мнениям. Феноменализм с его культом опытного знания всюду противостоит догматизму теории (умозрения) и заменяет абсолютную достоверность Истины мнениями, соперничающими между собой на поле фактов. Опытное познание ни в философии, ни в науке, ни в религии не отвечает на вопрос о сути вещей, но это рассматривается не как недостаток, а напротив, как самое главное его достоинство, поскольку этим отсекается множество сложных умозрительных вопросов. С другой стороны, со стороны политики, феноменализм позволяет найти согласие в обществе помимо Истины, поскольку Истина разделяет, а мнение объединяет, так как все мнения равноправны.
«обмен мнениями» как болтовня
Между истиной и ложью компромисс невозможен, а между различными мнениями возможен: «Хотя, быть может, и возможно найти известное среднее суждение между двумя мнениями, которое бы в равной мере выражало и то и другое; однако для противоположных мнений об одном и том же предмете - невозможно найти среднее суждение. Если же это не так, то есть некая середина между правдой и кривдой, утверждением и отрицанием. Но это, конечно, не так: ибо в данном случае может быть только или подтверждение или отрицание» [21]. В либеральном обществе и в модернистском богословии за любыми мнениями признается право на существование, в отличие от истины, которая категорически запрещена. Благодаря этому диалог в политической, культурной, научной и религиозной сферах превращается в праздную болтовню. Сократ иронизирует над софистом Протагором: «Те его слова, что каким каждому что-то представляется, таково оно и есть, мне очень нравятся. А вот началу этого изречения я удивляюсь: почему бы ему не сказать в начале своей „Истины“, что мера всех вещей — свинья, или кинокефал, или что-нибудь еще более нелепое среди того, что имеет ощущения, чтобы тем пышнее и высокомернее было начало речи, доказывающей, что мы-то ему чуть ли не как богу дивимся за его мудрость, а он по разуму своему ничуть не выше головастика, не то что кого-либо из людей. Ты не согласен, Феодор? Ведь если для каждого истинно то, что он представляет себе на основании своего ощущения, если ни один человек не может лучше судить о состоянии другого, чем он сам, а другой не властен рассматривать, правильны или ложны мнения первого, но — что мы уже повторяли не один раз — если каждый будет иметь мнение только сам о себе и всякое такое мнение будет правильным и истинным, то с какой же стати, друг мой, Протагор оказывается таким мудрецом, что даже считает себя вправе учить других за большую плату, мы же оказываемся невеждами, которым следует у него учиться,— если каждый из нас есть мера своей мудрости? Как тут не сказать, что этими словами Протагор заискивает перед народом. Я не говорю уже о себе и своем повивальном искусстве — на нашу долю пришлось достаточно насмешек,— но я имею в виду вообще всякие занятия диалектикой. Дело в том, что рассматривать и пытаться взаимно опровергать наши впечатления и мнения — все это пустой и громкий вздор, коль скоро каждое из них — правильное и если истинна „Истина“ Протагора, а не скрывает в своей глубинной сути некоей насмешки» [22].
1. Иоанн Дамаскин св. Точное изложение православной веры. СПб.,1894. С. 95 2. Платон. Государство // Сочинения: В 4-х т. Т. 3. Ч. 1. СПб.: СПбГУ; Издательство Олега Абышко, 2007. С. 304 3. «Чувство „ощущения“ является инстинктивной способностью воспринимать и ощущать присутствующие предметы, познаваемые чувствами. „Воображение“ берет свое начало от ощущения, но имеет свое собственное поле деятельности, которое включает и отсутствующие предметы, познаваемые чувствами. Воображение, действительно, кто-либо мог бы назвать „умом“, так как оно действует само по себе, тем не менее - „умом впечатлительным“, потому что оно - не без посредников. „Мнение“ же, берущее свое начало от воображения, является построенным на чувстве ощущения суждением, которое происходит от мышления, потому что мнение присуще и мышлению, и воображению. „Мышление“ же всегда связано с разумом. Оно развивается согласно обстоятельствам, выливаясь в мнение, выраженное словами. Все эти способности (ощущение, воображение, мнение и мышление) были размещены и действуют посредством первого органа - „психического духа“, сущего в мозгу. „Ум“ же отнюдь не является органом, но самодовлеющей сущностью, действующей сама по себе, хотя и снизводит себя к душевным мыслям и обыденной жизни» (Григорий Палама св. Беседа на Введение Богородицы во Храм // Беседы: В 3 т. Т. 3. М., 1994. С. 131-132) 4. Иоанн Дамаскин св. Точное изложение православной веры. СПб., 1894. С. 95-96 5. Дионисий Ареопагит св. О Божественных Именах. Буэнос-Айрес, 1957. С. 99 6. Триодь постная. В Неделю первую Четыредесятницы. На хвалитех стихира 2 7. Триодь постная. В Неделю вторую Четыредесятницы 8. Игнатий (Брянчанинов) св. Письмо 163 // Собрание писем. М.-СПб.: Центр изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. С. 322 9. Игнатий (Брянчанинов) св. Письмо 163 // Собрание писем. М.-СПб.: Центр изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. С. 322 10. Василий Великий св. Письмо без надписи // Творения: в 3-х т. СПб., 1911. Т. 3. С. 364 11. Аристотель. Вторая Аналитика // Сочинения: В 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1978. С. 312 12. Платон. Государство // Сочинения: В 4-х т. Т. 3. Ч. 1. СПб.: СПбГУ; Издательство Олега Абышко, 2007. С. 305 13. Иоанн Дамаскин св. Точное изложение православной веры. СПб., 1894. С. 160 14. Григорий Нисский св. Опровержение Евномия // Творения. М., 1864. Ч. 6. С. 302 15. Voegelin Eric. Order and History: Plato and Aristotle, Volume III. New order & last orientation // The collected works. V. 16. Columbia, Missouri: University of Missouri Press, 2000. P. 123 16. Платон. Государство // Сочинения: В 4-х т. Т. 3. Ч. 1. СПб.: СПбГУ; Издательство Олега Абышко, 2007. С. 302–303 17. Voegelin Eric. Order and History: Plato and Aristotle, Volume III. New order & last orientation // The collected works. V. 16. Columbia, Missouri: University of Missouri Press, 2000. P. 120 18. св. Ириней Лионский. Пять книг против ересей // Творения. М.:"Православный паломник", "Благовест", 1996. С. 208 19. Voegelin Eric. Order and History: Plato and Aristotle, Volume III. New order & last orientation // The collected works. V. 16. Columbia, Missouri: University of Missouri Press, 2000. P. 136–137 20. Shapin Steven, Schaffer Simon. Leviathan and the air-pump. Hobbes, Boyle, and the experimental life. Princeton: Princeton University Press, 1985. P. 23–24 21. Марк Ефесский св. Окружное послание // архим. Амвросий (Погодин). Святой Марк Ефесский и Флорентийская уния. Jordanville, N.Y., The Holy Trinity Monastery, 1963. С. 335 22. Платон. Теэтет // Собрание сочинений: В 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1993. С. 215-216
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
