Когда колумбовские каравеллы на исходе XV века вдвое увеличили пространство осознаваемой Европой и Азией цивилизации, открыв Новый Свет и навсегда связав пунктирами своих экспедиций Восточное и Западное полушария планеты, а с губ Великого адмирала и вице-короля Испании слетел последний вздох его исторической жизни, страна, которой он служил, оказалась в крайне затруднительном положении. Только что освободившись от восьмивекового арабского господства, заметно укрепив государственность, испанская корона, тем не менее, задыхалась от отсутствия средств и не знала, что делать с многотысячными толпами отчаянных парней, десятки лет добывавших себе пропитание клинками и аркебузами, и вдруг оказавшимися не у военных дел. Золото, ВСЕМОГУЩЕЕ ЗОЛОТО стало мечтой, заботой и надеждой королевской четы Изабеллы и Фердинанда, совместно правивших Испанией на стыке XV-XVI столетий.
Как нельзя кстати именно в момент всеобщего заболевания «золотой лихорадкой» вырисовалась перспектива сказочных приобретений на «бесхозном», с точки зрения европейцев, заокеанском континенте. Кастильские монархи, несомненно, были людьми недюжинных организаторских способностей: экспансия тщательно планировалась, на экспедиции «ради денег» требовались немалые средства. Денег на рискованные предприятия власти не давали; зато в качестве королевской субсидии предводителям желающих отправиться за свой счет в захватнические вояжи предлагался специально придуманный титул «аделантадо», который наделял его обладателей правом управлять захваченными территориями от имени «их величеств».
На место в отрядах мореплавателей претендовали солдаты, монахи, бедствующие крестьяне, разорившиеся купцы, дворяне и, естественно, те, кто намеревался скрыться от преследований охранных служб, инквизиции, кредиторов – масса мужчин. С женщинами было сложнее: суда завоевателей чаще уходили в плавание с «недокомплектом», а то и вообще без представительниц прекрасного пола.
Символами конкисты были крест и меч, которые облагораживали жажду территориальных захватов и безграничной наживы идеей религиозного миссионерства. По выражению современника этих событий историка, публициста епископа Бартоломе Лас Касаса, конкистадоры «…шли с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце».
Манок для алчущих Численность завоевателей, по сравнению с населявшими новый континент племенами, была ничтожна. История фиксирует интересную сцену: два известных конкистадора Писарро и Альмагро, разыскивая золотую страну Перу, сильно повздорили. Из-за закончившихся припасов, Альмагро предлагал вернуться в Панаму, в ответ на это Писарро выступил вперед, извлек меч из ножен и провел им черту. «Кастильцы! Этот путь (на юг) ведет к Перу и богатству, тот путь (на север) – к Панаме и нищете. Выбирайте!» – выкрикнул Писарро и перешагнул черту, вслед за ним последовало около десяти человек, осваивавших впоследствии Новый Свет.
Многочисленные индейцы не стали проблемой для более цивилизованных европейцев: аборигены не были едины, каждое племя существовало отдельно от другого. Уникальные культуры, своеобразные цивилизации майя, ацтеков, инков, чибча-муисков, так же, как и стоявших относительно ниже в развитии пуэтло, навахов, карибов, араваков, кечуа, аймаров, существовали разобщенно; первобытная воинственность индейцев порождала постоянные кровопролитные схватки и набеги.
Индейцы Америки уступали странам Старого Света в экономических сопоставлениях, не обладая целым рядом производственных возможностей и техническими знаниями. В то время, когда в Старом Свете из-под печатного станка выходили первые книги, аборигены Америки не знали даже колеса, не умели выплавлять железо. Их оружие, представленное тогда луками, стрелами, копьями с бронзовыми или медными наконечниками, ножами, изготовлявшимися из морских раковин, не могло соперничать с кованными из упрочненного железа доспехами конкистадоров, мечами, кинжалами, арбалетами, аркебузами, ружьями, способными поражать индейцев с расстояний, значительно превышающих дальность действия их метательного вооружения. Наводили ужас на индейцев европейские лошади, никогда не виданные ими до того, и обращавшие своим видом в бегство многосотенные скопища аборигенов. «Никогда еще индейцы не видели лошадей, и показалось им, что конь и всадник – одно существо, могучее и беспощадное», – фиксировал современник происходящего хронист Диас. Вводили в заблуждение и лишали воли к сопротивлению и бытовавшие столетиями у всех народов американского континента предания о божественных пришельцах давних времен – светловолосых и длиннобородых великанах, которым когда-то в многовековом прошлом дали обет подчинения и поклонения предки индейцев.
Предводители конкисты активно использовали дезинформацию, ссоря вождей-касиков, провоцируя стычки между ними, прибегая к подкупу, а главное, подавляя всякое несогласие с беспредельной жестокостью. Ацтекский вождь Монтесума и предводители других племен присылали конкистадорам припасы, женщин и богатые дары из золота и драгоценных камней, пытаясь тем самым задобрить белых пришельцев. Но золото ацтеков и майя разжигало еще большую жажду у испанцев, убеждавшихся в богатстве Золотого континента. Всем они обещали покровительство и помощь в борьбе с соседями и от всех получали драгоценную мзду.
Люди цивилизаций майя, ацтеков, инков ассимилировали традиции и достижения всех культур, существовавших до них в пределах современных Мексики, Перу, Эквадора, Боливии, Колумбии, Аргентины и Чили. Они имели бесспорные достижения в сельском хозяйстве, были великолепными строителями, опережали жителей Европы, Азии и Африки в углубленном понимании астрономии и математики, пользовались иероглифическим письмом, с большой точностью рассчитывали солнечные и лунные годы.
Но конкистадоров превыше всего влекли вещные сокровища, эквивалентные деньгам: золото, платина, серебро, драгоценные камни, которые на самом деле добывались на территориях Нового Света в небывалых количествах. На стене темницы верховный инка Атауальпа, которого конкистадоры под предводительством Писарро посадили за решетку, на высоте вытянутой вверх руки нарисовал черту. Он предлагал наполнить помещение золотом по линию, зафиксированную мелом. Алчные испанцы не могли отказаться, и по кличу вождя индейцы несли завоевателям золотые сосуды и храмовые украшения.
Высадившись на побережье Мексики в 1485 году, испанцы услышали от индейцев об «Эльдорадо» – благодатном крае, где «золота больше, чем земли». Аборигены, сами сплошь носившие на себе украшения из благородного металла, о заповедном уголке туземного обитания говорили восторженно и увлеченно. Со всей серьезностью отнеслись к заманчивым сведениям пришлые добытчики сокровищ; в известность был поставлен испанский королевский двор, оттуда поступило указание о безотлагательном розыске золотоносной местности.
Индейский фольклор настойчиво муссировал сюжет о необычном ритуале возведения в сан эльдорадских вождей. По легенде, тела претендента и участвующих в обряде его приближенных многослойно покрывались золотым порошком на специальном клеящем растворе. Затем становящихся недвижимыми и в несколько раз утяжеленными фигурантов церемонии вывозили на лодках к глубине священной реки Магдалены и сбрасывали их за борт. Быстро растворявшийся состав позволял испытуемым выныривать, оставляя на дне золочение, этот момент служил сигналом для специфического жертвоприношения – люди племени в массовом порядке топили в водоеме золотые, платиновые, серебряные амулеты, горстями бросали в волны драгоценные камни. Если считать достоверными изустные сведения о том, что «процессу металлизации» подвергались одновременно до ста человек, слой позолоты на каждом весил не менее сотни фунтов, а ритуал повторялся ежегодно в течение многих веков, то дно озера должно бы было превратиться в сплошной пласт сокровищ.
Конкистадоры-первопроходцы до «Эльдорадо» не добрались: «помехой» на пути к краю чудес стали для них не менее сказочные возможности обогащения в более доступных по расстоянию местах. Испанцам на перуанском побережье удалось добыть тонкие ткани из шерсти вигони, золотые сосуды, украшения. Колоритные трофеи подтвердили представления о богатствах страны. Понятие «Эльдорадо» постепенно и повсеместно приобретало широкий смысл, становилось символом сказочных сокровищ. А для разбойничьих когорт конкисты в образе обогащающего «Эльдорадо», по существу, выступил весь захваченный в «заложники» континент Южной Америки средневековья.
Родство золота и крови Конкиста выдвинула на авансцену собственной исторической коллизии особо колоритные фигуры Эрнана Кортеса и Франсиско Писарро. Как и все воинствующие герои средневековья, люди эти не обладали устойчивой нравственностью, а побуждавшая их к авантюрным предприятиям алчность порождала и безграничную жестокость, и изощренные обманы, и нередко низкое вероломство.
«Гранд» конкисты Эрнан Кортес был родовитым испанским дворянином. Получил католическое воспитание, учился в университете, считался красноречивым и философичным, не однажды проявлял дипломатические способности и психологическое чутье. В сделавшихся исторически известными письмах из Мексики королю Испании Карлу V Кортес поражал современников изяществом стиля, глубиной мыслей. «Весь город был точно волшебный сад, и улицы полны жителей – мужчин и женщин, пришедших посмотреть на нас». Об «Эльдорадо» монарху красочно поведал именно он.
Но когда часть возглавленного Кортесом отряда искателей «золотых» приключений, едва ступив на американский берег, дрогнула и при виде тысячной толпы устрашающего вида аборигенов попыталась захватить корабли экспедиции, чтобы пуститься от опасности в бегство, рафинированный «интеллигент» средневековья попытку бунта пресек в духе времени и истинного своего характера. Зачинщики были вздернуты на рее, менее виновные подверглись беспощадному избиению прутьями, а корабли были просто-напросто сожжены.
Понятно, что аборигены, мешавшие конкистадору на пути продвижения к цели, ни на жалость, ни на сострадание тем более претендовать не могли. За три года Кортес положил к ногам своего монарха Новую Испанию – территорию нынешней Мексики, буквально залив ее кровью индейцев империи ацтеков.
Франсиско Писарро дворянином не был; до того, как его руки свыклись с оружием, он пас свиней в захудалой андалузской деревушке. Однако в беспощадности и коварстве своему «благородному» предшественнику, как, впрочем, и кому бы то ни было из других вождей конкисты, Писарро не уступал. Бывший свинопас, как и Эрнан Кортес, тоже за три года, сломил могущество империи инков, располагавшейся в начале XVI века в пределах современных Боливии, Перу и Эквадора.
Сокровища аборигенов туманили взоры завоевателям. «Здесь всюду золото, – писал Кортес, – оно слепит, манит, вызывает зависть и жажду обладать им безгранично. Нам здесь всем за золотом не видно ни природы, ни городов, ни владеющих несчётными богатствами дикарей». Вскипающая в душах пришельцев алчность выливалась в чудовищные злодеяния: подчиняя «туземцев», их ослепляли, отрезали носы и уши, четвертовали, сжигали заживо. И каравеллы испанцев, грузно оседая на волнах от обилия награбленных ценностей, одна за другой отплывали к европейским берегам.
Новый Свет был действительно несметно богат. Верховный правитель ацтеков Монтесума на встречу с Кортесом, вошедшим в столицу империи Теночитлан 8 ноября 1519 года, был вынесен на носилках из чистого золота, в изобилии украшенного драгоценными камнями, среди которых выделялись сотни огромных сверкающих изумрудов. Золото, серебро, самоцветы буквально осыпали роскошные одеяния свиты Монтесумы; наконечники копий, нагрудные бляхи и клинки телохранителей тоже были кованными из драгоценных металлов. Кортес пленил ацтекского вождя, под обещания свободы выманил у него неимоверное количество ценностей, а затем лишил пленника жизни.
Почти ту же комбинацию повторил и Франсиско Писарро, взяв в заложники повелителя империи инков Атауальпу. Запрошенный конкистадором сказочный выкуп был собран в кратчайшие сроки, после чего Великий Инка Атауальпа также был убит. Писарро сделался обладателем сокровищ, равных которым не имел ни один монарх Европы того времени.
Вековой зов сокровищ Но сокровища племен Америки представляются во много раз превосходящими те, что удалось присвоить фигурантам разбойничьей конкисты. Уже после подчинения диктату испанцев номинально остававшийся правителем Перу Манко II в разговоре с представителем короля-сюзерена, коснувшись темы завладения ценностями его страны, опрокинул на стол перед собеседником кубок с кукурузными зернами; «Вот, – сказал он, взяв пальцами одно зернышко, – это все, что вы смогли украсть из золота инков». И добавил, указав на остававшуюся на столе россыпь: «А это золото, которое вам не досталось».
До сегодняшних дней дошли кажущиеся вполне достоверными сведения о золотых кладовых аборигенов в целом ряде засекреченных на века мест Южной Америки. С 30-х годов XVI века без преувеличения тысячи кладоискателей, ученых историков, археологов, этнографов, географов, геологов занимались проблемой «Эльдорадо». Было выяснено, что территория, получившая название «Эльдорадо» от испанцев, аборигенами именовалась иначе. В 1599 году фламандский гравер Теодор де Брай по данным картографов того времени изготовил карту Гвианы, на которой был обозначен город Дорадо – «самый большой город в мире». Но уже в XVII столетии из документов картографии это обозначение исчезло.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
