Согласно энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, «вера означает признание чего-либо истинным с такою решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств».
Я заметил, что во время дискуссий защитники религиозной веры очень часто используют следующие аргументы: «ученые тоже верят, только в науку», «ученые верят, что мир познаваем», «атеисты верят в отсутствие бога», «материалисты верят, что мир существует, независимо от их субъективного опыта», «вы же, наверное, верите в любовь и дружбу» и так далее. Но все эти утверждения основаны на подмене значения слова «вера».
То, что наука работает как метод познания – утверждение, вполне обоснованное достижениями и открытиями ученых. Простое доказательство того, что генная инженерия работает – кролик с геном флуоресцентного белка из медузы, светящийся зеленым в ультрафиолете. Из этого же вытекает, что мир познаваем как минимум отчасти: мы уже кое-что про него узнали. Иначе не смогли бы сделать такого кролика. При этом мы знаем, что есть гипотезы, которые сегодня проверить не представляется возможным, и допускаем, что ответы на какие-то вопросы могут принципиально лежать за гранью познания. Итак: частичная познаваемость мира доказана, а на возможность познать абсолютно все никто и не претендует. Никакой веры тут нет.
Кто-то скажет, что в науке очень много утверждений, которые лично каждый из нас не проверял: «мы верим ученым, что они провели то или иное исследование». Но здесь речь идет не о вере, а о доверии. Снова обратимся к словарю: «доверие – так называется психическое состояние, в силу которого мы полагаемся на какое-либо мнение, кажущееся нам авторитетным, и потому отказываемся от самостоятельного исследования вопроса, могущего быть нами исследованным».
В мире науки действует презумпция невиновности: если ученый утверждает, что провел некоторое исследование, мы ему доверяем. Если нет оснований считать иначе. А они могут появиться. Доказательством тому служит огромное количество научных публикаций, которые отзывались из научных журналов или подвергались критике в силу того, что в них выявлялись фальсификации или ошибки. Иногда сомнения возникают из-за расхождений между результатами двух независимых групп исследователей. Выявленные случаи подлога снижают доверие и к иным результатам той исследовательской группы, которая была уличена в нечестности. Важно следующее: если мы считаем, что некоторый ученый врет или ошибается, есть возможность это проверить и продемонстрировать. Если ученый делает сенсационные и плохо обоснованные заявления или мешает независимым проверкам его утверждений, то доверия к нему меньше. С верой не так.
Нужно ли верить, что мир существует, независимо от нашего субъективного опыта? Реален ли мир? Философ Ник Бостром придумал любопытный аргумент: если предположить, что возможно создание симуляции, неотличимой от жизни (а это несложно представить), то количество потенциальных виртуальных миров куда больше, чем миров настоящих. А значит, с большой вероятностью мы живем именно в симуляции (хотя на самом деле не очень понятно, как эту вероятность оценить). Предположим, что Ник Бостром прав (хотя тут можно поспорить). Как это влияет на способы, которыми мы познаем мир? Да никак. Просто мы познаем не мир, который «на самом деле», а «мир виртуальный», что для нас одно и то же, ибо это все равно тот мир, в котором мы живем. Никакая вера не нужна, можно допустить оба варианта и расслабиться.
Мы не нуждаемся в гипотезе, что наш мир реальный, виртуальный или плод нашего воображения – в повседневной жизни, в науке или где-либо еще. Виртуальные миры познаются изнутри все теми же научными методами. Помню, как играя в одну ролевую компьютерную игру, мы с друзьями ставили эксперименты по влиянию некоторых действий на «качество лута» (предметов, которые выпадают из врагов). Мы использовали контрольные группы, большие выборки, статистику и все остальное. Когда игровая механика популярной игры скрыта от пользователей, игроки нередко начинают заниматься настоящей наукой, чтобы получить конкурентное преимущество. Есть и те, кто верят во всякие игровые приметы. Такие люди часто оказываются «нубами».
Приведу отрывок из своей книги «Защита от темных искусств»:
«Психологи Питер Брюггер и Роджер Грейвс сравнили, как люди, скептически или доверчиво относящиеся к паранормальным явлениям, проверяют гипотезы. Перед испытуемыми разместили экран с изображением квадрата 3x3. В нижней левой клетке была нарисована мышь, в правой верхней — сыр в мышеловке. От участников эксперимента требовалось заполучить сыр, перемещая мышь с помощью клавиатуры (вверх, влево, вниз, вправо). Когда грызун достигал правой верхней клетки, появлялся сигнал либо об успешном изъятии сыра из ловушки, либо о том, что мышеловка захлопнулась. В обоих случаях все начиналось заново. Испытуемых просили понять принцип, по которому срабатывает ловушка, и получить как можно больше сыра.
После ста повторений участникам эксперимента предлагали список из тринадцати гипотез, как получить сыр. Помимо двенадцати неверных, гласивших, например, что нужно было начать с определенной кнопки или избегать каких-то клеток, была перечислена и единственно верная: мышеловка не сработает, если ее достичь не раньше определенного момента времени после начала испытания. Участники отмечали гипотезы, которые они в принципе рассматривали в ходе эксперимента (независимо от выводов, к которым пришли), а также указывали, какие гипотезы в итоге считают правдоподобными.
Кроме того, испытуемые прошли опрос, по результатам которого их поделили на две группы — на более склонных к вере в паранормальное и менее склонных. В первую группу попали те, кто утвердительно ответил на многие пункты анкеты, где выяснялось, например, верит ли человек, что при желании смог бы научиться читать чужие мысли, или часто ли ему снятся вещие сны. Оказалось, что скептики проверили и отвергли примерно вдвое больше гипотез из предложенного списка. Они также сочли правдоподобными меньшее число непроверенных гипотез. Из сорока участников только двое отметили верную закономерность и при этом не указали неверных. Оба были из группы скептиков.
Сторонники мистики заявляют, что скептики игнорируют объективно существующие явления. Звучат призывы использовать «альтернативные методы познания». Например, чтобы познать магию, мы якобы должны «поверить в нее». Поскольку доказать отсутствие потусторонних сил проблематично, такой аргумент кого-то убеждает. Но в компьютерной симуляции все иначе — мы точно знаем законы, которым подчиняется вымышленный мир, а значит, можем экспериментально проверить, какой метод познания надежнее и продуктивнее».
Само исследование: Brugger P., Graves R. E.: Testing vs. Believing Hypotheses: Magical Ideation in the Judgement of Contingencies. Cogn Neuropsychiatry 1997, 2 (4): 251-72.
Разумеется, атеисты не «верят» в отсутствие Бога. Они лишь корректно отмечают, что нет оснований утверждать, будто Бог существует. И это действительно так. Я встречал только одного известного атеиста, который утверждал, что «наука доказала, что Бога нет» (причем «доказательство» было весьма сомнительным). Даже Ричард Докинз идентифицировал себя на 6 из 7 по шкале атеизма, где 6 – «я не знаю точно, но я полагаю, что Бог не правдоподобен, и по жизни руководствуюсь предположением, что его нет». Это утверждение никак не превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Более того, некоторые атеисты надеятся, что они не правы и Бог все-таки есть. Надежда – еще одно слово, которое часто путают со словом «вера». Например, я надеюсь, что при моей жизни ученым удастся победить старение. Но я в этом и сомневаюсь одновременно. И снова никакой веры.
Я вовсе не хочу сказать, что в жизни все должно быть научно-обосновано. У людей есть надежды, фантазии, вкусы, пристрастия, эмоции, мы находим смысл в танцах, музыке, живописи и кино. Мы строим социальные связи и порой не отдаем себе отчета в том, почему окружили себя одними людьми, а не другими. Но вера – лишь одна из форм иррациональности. Она не нужна для других ее форм. Более того, она может создавать проблемы и в далеких от науки сферах нашей жизни.
Например, представьте себе убежденность в дружбе или любви, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Наверное, это как если бы я сказал, что дружу с рэпером Оксимироном, хотя он обо мне даже не слышал. Но я верю в нашу дружбу! Другим примером будет изнасилование какой-нибудь девушки: я верю, что она на самом деле любит меня и сопротивляется только для того, чтобы поиграться со мной! Как говорил музыкант Тим Минчин: «Любовь без оснований – это преследование» («love without evidence is stalking»).
У нас есть крайне важное эволюционное приобретение для ориентации в социуме – способность моделировать чужие разумы. Психологи называют это моделью психического. Мы не на пустом месте решаем, что кто-то с нами дружит или кто-то нас любит. Мы учитываем отношение людей к нам, их поступки и слова. Иногда мы ошибаемся и становимся жертвами предательств, измен или безответности. Мы надеемся, что наши чувства взаимны. Мы доверяем другим людям, пока они не обманут. Но верить в дружбу и любовь при отсутствии малейших тому свидетельств – явная патология.
А теперь представьте, что даже нет объекта дружбы или любви и речь идет о вымышленном персонаже. О воображаемом друге или воображаемой любовнице. Я верю, что она существует! Однажды я почувствовал ее прикосновение во сне и проснулся с эрекцией. Как наука может такое объяснить?! Почему другие верят в ее отсутствие?! Наши представления о собственных чувствах к другим людям – это тоже продукт рефлексии, построения модели уже собственной психики. Мы не верим в наши чувства, мы их испытываем. Чувства к Богу тоже можно испытывать, но это не делает его настоящим, как в примере с воображаемой любовницей.
Любопытно, что оппоненты, с которыми я дискутировал на подобные темы, часто пытались усидеть на двух стульях сразу. С одной стороны, вера превозносится как некая благодетель. Я часто слышу от священников, что, если бы наука доказала существование Бога, это бы обессмыслило сам акт веры, который является демонстрацией крайней самоотверженности. С другой стороны, они пытаются уличить ученых, атеистов и всех подряд в «вере во что-нибудь». Только теперь это уже похоже на обвинение в чем-то плохом.
Выше я показал, что все подобные попытки основаны на подмене значения слова «вера». Я не могу придумать ни одного контекста, при котором признание чего-либо истинным с такою решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств, было бы чем-то хорошим или полезным и не было бы ошибкой мышления. Поэтому я за надежду, за доверие, за научный поиск и за скепсис, не против иррациональности в целом, но против веры во всех ее проявлениях.
Закончить эту статью я хочу цитатой из произведения «Обмен разумами» фантаста Роберта Шекли. Мне кажется, что она очень хорошо иллюстрирует самую суть «веры» как психического феномена.
=====
«Вы, я вижу, перестали говорить стихами. – Конечно, – сказал Отшельник. – С какой стати мне продолжать? – Потому что раньше вы говорили только стихами, – ответил Марвин. – Но это же совсем другое дело, – сказал Отшельник. – Тогда я был на открытом воздухе. Приходилось защищаться. Теперь я у себя дома и, следовательно, в полной безопасности. – Неужели на открытом воздухе стихи действительно защищают? – А как по-твоему? Я на этой планете второй год живу, и второй год на меня охотятся две кровожадные расы, которые убили бы меня на месте, если б только поймали. А я, как видишь, цел и невредим. – Что ж, это очень хорошо. Но я не совсем понимаю, какое отношение имеет ваша речь к вашей личной безопасности. – Черт меня побери, если я сам это понимаю, – сказал Отшельник. – Вообще-то я считаю себя рационалистом, но вынужден признать, хоть и с неохотой, что стихи действуют безотказно. Они помогают; что еще можно добавить? – А вам не приходило в голову произвести опыт? – спросил Марвин. – Я имею в виду, не пробовали вы разговаривать на открытом воздухе прозой? Возможно, что стихи вовсе не обязательны. – Возможно, – ответил Отшельник. – А если бы ты попробовал прогуляться по океанскому дну, то, возможно, оказалось бы, что и воздух вовсе не обязателен. – Это не совсем одно и то же, – возразил Марвин. – Это абсолютно одно и то же, – сказал Отшельник»
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
Спасибо, Валерий! Пожалуй, единственная статья о вопросах веры, которая так спокойна и деликатна..
Я считаю, что вера - та самая глобальная вера в принцип создания и существования мира - это не ради того, чтобы помочь психике. Я считаю - это внутреннее знание, которое недоступно к пониманию другим. Это интуиция особого рода.
