Зима рано вступила в свои права. В середине ноября мороз сковал воды речушки Медведки. Странное название для реки. Но легенды рассказывают, что медведи выходили из леса к водоёму ловить рыбу. Отсюда и пошло: медведи, медведка. Охотники пытались "уложить" хоть одного медведя, но им ни разу это не удалось. Осторожные звери были. А затем косолапые всё дальше и дальше ушли в тайгу.
Почти каждый день сыпал снег. Он укрыл все крыши домов, деревья и дорожки. Надо бы опять снежок расчистить у крыльца, но Прасковья Фёдоровна расхворалась. Сердечко прихватило. Лекарство приняла и уселась у окошка посмотреть на улицу. А что туда смотреть? Всё и так давно изучено. Ничего не увидеть нового, интересного, но всё равно смотрела. Синичка заглянула в оконце к старушке. Голодно пернатым, сальца бы порезать да подкормить птиц. По дороге медленно ехали сани, запряжённые худой лошадёнкой. Пётр Матвеевич пристроился на соломе, понурив голову, держал вожжи. За водой поехал сосед, пустые бидоны гремят в розвальнях. Один он остался, бобылём живёт. Давно умерла его жена, захворала и отошла в мир иной. В деревне обитает с десяток стариков. Таких же дряхлых и больных, как Прасковья. Ей в октябре восемьдесят пять годков стукнуло. "Задержалась я на этой земле, припозднилась, пора уж на покой", - эти мысли всё чаще одолевали старушку. - Ушла моя молодость, пора надежд, а старость, подведение итогов прожитого. А кому интересны мои итоги? Никому! Кошке только рассказываю о былом".
Деревня год от года пустеет. Одни убытки приносило местное хозяйство, и молодые селяне потянулись в город. А старики остались. Тяжело привыкать на новом месте. Вот и дожидаются смерти у себя в деревеньке. Вечереет в Прохоровке. Фонари не горят на улице. Руководство приезжает из райцентра редко. Спасибо, хоть продуктовая лавка открывается два раза в неделю. Старикам что надо из еды? Покупают хлебушек, сахар, крупы и маслице. Разносолы не по карману. Пенсии небольшие, на них не разгуляешься. Сыты и ладно. И на том благодарствуют властям. Кошка Дымка спрыгнула с печки. Жарко ей стало. Она зевнула, потянулась и улеглась на тканом коврике у скамьи. И старушка отвлеклась ненадолго от окошка. Налила в стакан кипятка, бросила туда чайный пакетик. Отрезала вчерашнего хлеба кусочек, намазала его немного медком. Присела снова у стола и прежние мысли одолели бабушку. Вспоминала Прасковья жизнь свою долгую. Статной и красивой девушкой выросла. Тимофей с Главной улицы ухаживал за ней, но не сложилось у них, ни склеилось.
Никанор-тракторист с Речной запруды посватался, и девушка сразу же согласилась за него замуж выйти. Ах, как влюбилась дурёха! Свадьбу сыграли шумную и весёлую. Только жизнь с Никанором не показалась Прасковье весёлой. Детишек троих нарожала от мужа. Двух сыновей и дочку. А мужик-то был, царство ему небесное, неугомонный, лихой. Этот удалец поддавал Прасковье жару-пару. Поколачивал жену, да погуливал с другими бабами. Больше всех ему Настёна Дугова нравилась. Через огороды к ней на свидания бегал. А Прасковья домом и детьми занималась. А что делать? Знала Прасковья о похождениях мужа, да молчала. Начнёшь ему выговаривать про гулянки, ещё больше тумаков получишь. Не хотелось в синяках всё время ходить. Сынки после армии в город подались, они погодками были, всё привыкли вместе делать. Только город не дал им счастья, как хотели, родимые.
Старший, Васька, женился. Да не заладилась семейная жизнь, запил он и умер молодым. Выпил какой-то гадости и отравился насмерть. А другой сынок, Костик, хороший был парень, выучился на повара. Ему тоже не повезло. Переходил дорогу и сбила машина, за рулём сидел пьяный водитель. Не пожилось сыночкам Прасковьи Фёдоровны на белом свете. Молодыми ушли в сырую землю. Осталась дочка младшенькая, Верка. Так и она, окончив школу, сиганула в город. Ну, хоть у неё всё в порядке. Работает кассиром в магазине. Замужем и детки есть, две дочки-близняшки, Олечка и Ксюша. Внучки хорошие, симпатичные, тринадцать лет девчонкам. Бабушке письма пишут, только уж больно редко. Заскучаешь, пока дождёшься от внучек весточку. На лето в Прохоровку стали редко приезжать, не то, что раньше. Сейчас всё больше на югах отдыхают. Фото присылали, как прошлым летом загорали на море в турецком городе. Название-то, дай Бог, вспомнить, кажется, Анталья, и видно, что красиво там. А в деревню к бабушке и не приехали проведать. Дождётся ли внучек старушка на следующее лето? Не знает Прасковья, не знает. И самой не поехать в город погостить. Ноги никудышные у Прасковьи, болят сильно, долго не находишься.
В дверь постучали. Прасковья Фёдоровна не видела, чтоб кто-то шёл по улице. Значит соседка Настёна прибежала. Там тропинка протоптана, около сараев. Старушка, кряхтя встала, побрела в сенцы. Открыла дверь. И правда, Настёна стоит на пороге, и запыхавшись, сообщила: - Печальную весть принесла тебе. Филимон помер. Пошли, Прасковья, обмывать покойника. - Лет-то ему сколько? - поинтересовалась старушка. - Сыну надо его сообщить. Может приедет отца в последний путь проводить. - Наш ровесник Филимон. На год, может, меня моложе. А как сыну сообщить, не знаю. Но поищу номер телефона. Ну, пошли, пошли. Там Антонина уже дожидается, - и с этими словами Настёна вышла из хаты. - Меньше нас становится. Всё меньше. Но что делать? Все там будем. Так и проходит жизнь...,- промолвила Прасковья и начала одеваться, чтобы идти обряжать Филимона в последний путь.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
