1 марта действующий президент в очередной раз обратится с посланием к Федеральному Собранию РФ.
Вообще-то, с посланием к ФС РФ Владимир Путин традиционно выступал в декабре. Но нынешний год особенный — выборный. В Кремле дату сдвинули на пару месяцев. И надо же, так совпало, что очерчивать новые перспективы и обозначать задачи, Путин (один из кандидатов на президентский пост) будет за две с небольшим недели до голосования.

В Кремле никаких нарушений закона в этом, разумеется, не видят. По словам пресс-секретаря главы государства Дмитрия Пескова, «законодательной обязанности оглашать послание до географического завершения текущего года нет». Стало быть, все чисто.

Примерно так же чисто было, когда Первый канал ни с того ни с сего 12 февраля затеял повторный показ 4-серийного фильма Оливера Стоуна «Путин». Остальные претенденты возмутились. Вспыхнул скандал, в ЦИК посыпались жалобы. Центризбирком тоже особых нарушений не увидел. Но Первый канал трансляцию последней серии отменил, подчеркнув при этом, что «показ фильма не противоречит действующему законодательству».

Кто-то кого-то, как сказал на днях ведущий Первого канала Кирилл Клейменов, держит за идиотов. Правда, речь он вел о другом кандидате — Павле Грудинине. Видимо, поэтому «говорящая голова» главной кнопки страны была чрезвычайно смелой, и рубила правду-матку напропалую.

Впрочем, все это — «особенности национальной политики», давно ставшие привычными. Удивляться нечему.

Хотя повод для удивлений есть. России в целом, и хода нынешней президентской гонки, в частности, он касается косвенно, тем не менее, задуматься заставляет.

На днях Евростат опубликовал данные об уровне жизни в странах Евросоюза. Выяснились крайне обидные для Кремля вещи. Так, самой бедной страной в ЕС оказалась Болгария. Там — внимание — размер минимальной зарплаты на январь 2018 года составил 261 евро. Далее идут Литва (400 евро), Румыния (408 евро), Латвия (430 евро), Венгрия (445 евро), Хорватия (462 евро), Чехия (478 евро), Словакия (480 евро), Эстония (500 евро) и Польша (503 евро).

Если перевести в рубли, то минималка в Болгарии, которую у нас называют нищей страной, составляет примерно 18 тысяч. «МРОТ» у литовцев, которые в рейтинге идут сразу после болгар — около 27,5 тыс. руб. У латышей — почти 30 тыс. руб. У эстонцев, еще одних бывших наших, — 34,5 тыс. руб. Это не намного меньше, чем средняя зарплата в России (по данным Росстата в январе она была 38,4 тыс. руб.)

А минималка в России с 1 мая составит 11,1 тыс. руб. Это 161 евро. На 100 евро меньше, чем в бедной Болгарии. И на 520 евро меньше, чем в раздираемой много лет кризисом Греции (там, если перевести по курсу, минимальная зарплата сейчас около 47 тыс. рублей).

Как же так? Мы строим «Искандеры» и С-400, запускаем в небо истребитель пятого поколения Су-57, выращиваем рекордные урожаи зерна, качаем нефть, снабжаем почти всю Европу газом, проводим альтернативную «Олимпиаду» (хотя проваливаем «настоящую» и этим почему-то гордимся), а живем хуже братушек-болгар и греков, которых уже несколько лет спасает ЕС.

В стране более 20 миллионов бедных. Это чуть меньше, чем население Швеции, Дании и Австрии вместе взятых. Но вы представляете, чтобы шведы, датчане и австрийцы жили на 10−11 тысяч рублей в месяц? Из год в год на воде и хлебе?

Интересно, скажет об этом в очередном послании Путин — об итогах ведь тоже надо говорить, не только о «светлом будущем»? Или опять все ограничится словами о том, что в стране наблюдается экономический рост, крепнет уверенность в завтрашнем дне, закладывается основа для будущего рывка?

А может, произойдет чудо, и президент заявит о смене социально-экономического курса? Признает, что мы опустились ниже плинтуса, и надо выкарабкиваться из ямы? Стоит ли на это рассчитывать?

— Резкой смены экономического курса по итогам послания Путина точно не будет, но могут быть масштабированы практики, которые в последние годы развивались — скажем, проектное финансирование, — считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. — Не будет изменена действующая модель денежно-кредитной политики в пользу стимулирующей, но будет, возможно, масштабирован опыт фонда развития промышленности. Сейчас фонд работает с относительно небольшими объемами средств, но на нем отрабатывается модель, которая может быть перенесена и на другие институты.

Возможно, в послании Путин предложит какие-то элементы стимулирующей налоговой системы. Сегодня налоговая система выполняет преимущественно фискальные функции, и лишь минимально работает на стимулирование тех или иных секторов и видов деятельности.

Напомню, премьер Дмитрий Медведев весной 2017 года, выступая в Госдуме, сообщил, что правительство предлагает ввести общую инвестиционную льготу для всех компаний, вкладывающих в модернизацию — налог на прибыль в этом случае предлагалось снизить с 20% до 5%. Чтобы получить льготу, компании должны были, по задумке кабмина, направлять деньги на реконструкцию и модернизацию оборудования и производства. Премьер тогда добавил, тема уже обсуждалась с президентом.

Был еще ряд сигналов, которые заставляют думать: стимулирующий компонент в налоговой системе все-таки будет усилен.

«СП»: — Пойдет ли президент на изменения в социальной политике?

— Вряд ли можно говорить о каких-то существенных качественных разворотах, или даже о введении такой назревшей меры, как прогрессивной шкалы налогообложения. Замечу, наша система администрирования к этому шагу готова, и он более чем уместен в наших обстоятельствах.

Все разговоры, что мы не сможем собирать налоги, если будет выстроена прогрессивная шкала, кажутся мне беспочвенными. Естественно, все зависит от того, какой будет эта шкала. Но она вполне может быть разумной, плавной, и не ухудшающей положения людей со средними доходами.

Думаю, какие-то небольшие позитивные шаги в социальной политике возможны. Но комплексной смены социально-экономического курса от послания, разумеется, ждать не приходится. Если этого не произошло за последние 20 лет, с какой стати это произойдет сейчас?!

«СП»: — Почему не происходит крупных сдвигов в социально-экономической сфере, что тормозит преобразования?

— Проблема в кадрах, убеждениях властной верхушки, а также в лоббистских группах. Нынешняя социально-экономическая модель благоприятна для крупного капитала — сырьевого, финансового, — находящегося в орбите государства. Условно говоря, если для всех действует высокая кредитная ставка, и привлечение средств недоступно, то структуры, близкие к государству, могут компенсировать это доступом к государственным ресурсам и особыми условиями присутствия на рынке.

По сути, в России сложился альянс между фаворитизмом и монетаризмом. Фаворитизм позволяет близким к государству структурам пользоваться своим преимуществом на рынке, а монетаризм позволяет режим этих преимуществ поддерживать.

Проблема еще и в убеждениях. Взгляды нынешней правящей бюрократии были сформированы в 1990-е, когда главными страхами были избыточный бюджетный дефицит и резкое сокращение бюджета. Поэтому власти в РФ управляют скорее бюджетом, чем экономикой. И надо понимать: с точки зрения бюджета у государства все хорошо. Отсюда и возникают вполне искренние проговорки представителей власти, что у нас все замечательно. Замечательно, на деле, с бюджетом, а не с экономикой, но государственное администрирование ориентировано именно на бюджет.

Наконец, кадры. Другая модель экономики, — ориентированная на активную промышленную политику и стратегическое планирование, на стимулирующую денежно-кредитную политику, эмиссионное кредитование и рост, — требует более качественной кадровой основы. Этой основы сегодня как раз очень не хватает.

«СП»: — Допустим, Путина переизберут на четвертый срок. Есть ли надежда, что в течение ближайших лет его президентства в стране произойдут коренные изменения?

— Я исхожу из того, что резкие сдвиги, — с точки зрения объективно сложившейся конфигурации власти, — возможны только в худшую сторону. Нынешняя система госуправления к ним не адаптирована, и лучшее, на что можно рассчитывать — на теорию малых дел. Другими словами, на постепенные улучшения в отдельных областях, но в рамках сложившейся системы координат.

— Главная проблема, которую Путин вряд ли затронет в послании — в России имеет место неравновесная и несправедливая налоговая система, — отмечает доктор экономических наук, профессор Академии труда и социальных отношений Андрей Гудков. — Суть дела заключается в том, что с зарплаты таких обыкновенных людей, как я или читатели «СП», удерживаются налоги и сборы в размере более 40%. А вот наша буржуазия имеет два пути. Она получает свои деньги либо как доход от участия в капитале, и тогда с учетом налога на прибыль платит 30%. Либо получает деньги как зарплату топ-менеджеров, в размере более 1 млн. рублей в месяц, — в этом случае она платит 26%.

Экономисты в 1920—1930-х годах считали: минимум, что должно быть сделано в социальном государстве — с каждого полученного рубля, независимо от социального положения и суммы получаемых доходов, надо уплачивать одну и ту же относительную долю в доход государства.

После 1950-х концепцию социального государства развили: когда доходы гражданина и семьи значительно превышают необходимые разумные расходы, налоги уплачиваются в повышенном размере — по прогрессивной шкале.

Так вот, я считаю: чтобы сегодня в России был выполнен минимум социальности, необходимо с каждого рубля, — каким бы образом он не был получен, — брать в пользу государства 40 копеек.

«СП»: — Каковы истинные размеры бедности в современной России?

— У нас официальные бедные — это люди, которые получают ниже прожиточного минимума. В России, напомню, МРОТ был ниже прожиточного минимума долгие годы. Но такая бедность — это фактически нищета.

По моим же оценкам, к бедным можно отнести до 60% населения России.

«СП»: — Что нужно, чтобы уменьшить число бедных?

— Есть два пути: социальный и экономический. Либо необходимо усилить социальную защиту граждан за счет средств бюджета, и тогда необходимо выравнивание налогов, о котором я говорил выше. Либо инвестиционные расходы в экономике должны быть настолько большими, чтобы создать избыточное количество рабочих мест. Тогда конкуренция работодателей за рабочие руки привела бы к подъему заработной платы.

Но для второго пути, замечу, необходимо иметь защищенный внутренний рынок. Такого рынка Россия не имеет с той поры, как подписала соглашение о вхождении в ВТО.

На мой взгляд, при политике, которая проводится последние годы, снизить число бедных в нашей стране практически невозможно. В правительстве РФ господствует точка зрения, что нельзя давить на бизнес и облагать его налогами, а нужно переносить тяжесть налогового бремени на работника; что ВТО — это святое; что инвестиций государство не даст, потому что их разворовывают, а буржуазию, которая инвестиций тоже не делает, нужно убеждать их делать. При такой линии все и дальше будет идти, как идет.

«СП»: — Эксперты считают, что нынешняя модель экономики себя исчерпала, и нуждается в преобразованиях. Эти преобразования будут — и когда?

— Ответ требует политического прогноза. Я его дать не могу. Единственное, что могу сказать: преобразования в сторону социальной справедливости, в сторону реализации принципов социального государства, в России давно назрели. Более того, эти преобразования, если проводить их правильно — с учетом мирового опыта, и без либеральных шор на глазах, — могут дать большой экономический эффект. Но способна ли на такие шаги наша политическая элита — вопрос открытый.

Андрей Полунин