«Противник проспал операцию»: оборона Мариуполя прорвана до центра города
Спецкор «КП» Дмитрий Стешин встретил под Мариуполем артиллериста, стреляющего по своему городу, и прошел по улице, которая начинается на войне и приводит к миру
Дмитрий СТЕШИН :
На нашем участке фронта все пока без изменений, так бывает на войне. Но, мы не скучаем и не молчим, и прекрасно понимаем, что от нашей активности и зависит успешное продвижение братьев. Мы связываем по рукам какие-то силы противника, такова логика войны.
Лучше всего штурм идет у российской армии. Вчера вечером им оставалось до центра Мариуполя пара автобусных остановок. На этом, наступление выдохлось и остановилось. На «Азовстали» бьются бок о бок чеченцы и наши морпехи. Бьются, просто бьются. Со стороны села Виноградное тоже есть продвижение армейцев ДНР и местного спецназа. Если сравнивать с операцией по блокаде и зачистке Дебальцево, все укладывается в некие мифические нормативы, которые любят устанавливать диванные аналитики.
В занятых «Востоком» девятиэтажках на окраине Мариуполя по-прежнему сидят бойцы из штурмовой группы, минувшей ночью их усилили. Подмога пришла. Это был точный, как удар кобры, бросок на бронетранспортере. Секунда, десантная группа высыпалась из брони и забежала в подъезд. Противник проспал операцию. Противнику вообще очень тяжело, его кошмарят с утра до вечера и он прекрасно понимает, что сам в этом виноват, а судьбы и жизни невиновных его никогда не волновали.
В подвале «наших» домов сидят уже вторую неделю местные жители, «востоковцы» их подкармливают и лечат. Слева-справа и вглубь, по фронту, там уже противник. И у него в подвалах тоже сидят гражданские люди. Вот только противник не стесняется отправлять их за едой – знает, что наши по своим стрелять не будут. Наши терпят, скрипя зубами, пропускают – ничего с этим не поделать. Отправляясь на позиции минометчиков, я еще не знал, что столкнусь с самой грязной и неприятной изнанкой междоусобного конфликта. Такое даже специально придумать сложно.
В ритме тропиков
Над позицией минометчиков, вместо флага, болтается на ветке акации рыжий кот. Вокруг грохочет, практически без остановки – такое впечатление, что в округе под каждым кустом артиллерийский ствол. Кот недовольно орет при каждом выстреле, но не уходит, внимательно наблюдает за минометчиками. И тут на моих глазах к батарее начинает стягиваться брошенное зверье. У них уже выработался инстинкт: появились солдаты, значит, будут кормить. А я думаю о том, что так редко люди берут в скитания и мытарства домашних любимцев. В любом районе боевых действий они бродят толпами, но стараются не уходить далеко от своих пустых домов. И зверей жальче всего, потому что они ничего не понимают в происходящем и уж точно ни в чем не виноваты.
Брошенные псы стараются держаться людей, голод не тетка.
Зато у военных, все четко. Крепкий, практически богатырских статей, командир батареи по имени Юрий зычно командует:
- Надеть всем броню! Быстро! В ритме тропиков!
День солнечный, но ледяной ветер тянет по земле снежную крупку.
Наводчик Дима каску игнорирует, мол, неудобно лазать к прицелу. Он объясняет мне, зачем нужна броня минометчикам:
- Старенькие они у нас в ДНР, может боеприпас сработать нештатно. Ну и ответка может прилететь, когда начнет по целям работать.
К работе все готово, ждем команды от двух раций, шипящих фоном.
Юра подходит ко мне и протягивает кружку крепчайшего и горячего кофе. Вглядывается мне в лицо и говорит:
- Здорово, Дима! - и сдвигает с лица балаклаву.
Мы виделись с Юрой один раз, в апреле 2014 года. Украина тогда только объявила «Антитеррористическую операцию» на Донбассе и к восставшему Мариуполю выдвинулась 72-я механизированная бригада ВСУ.
Я, как сейчас, помню этот нежный и теплый весенний вечер, колонну машин с георгиевскими ленточками. Аккуратные палатки военного полевого лагеря. «Восставший народ» приехал поговорить со своими «защитниками» о мире и войне. Юрий спрашивает меня:
- А ты помнишь, их командира, Гришко Андрея Ивановича? Который с нами говорил? Помнишь, как он нам обещал «не стрелять в народ», «я присягу СССР давал», «у меня брат в Ейске служит»?
Я хорошо помню этот разговор, вот как вчера был. Помню, каким убедительным был этот украинский командир, какой у него был честный взгляд и теплое рукопожатие. Юрий смачно ругается:
- …. Потом они 9 мая нас в Мариуполь убивать приехали, мы у них, правда, одну БМП отжали, так эта сволочь, Гришко, еще звонил нашим и просил, чтобы мы БМП эту сожгли, типа боевые потери, а то ему в карьере может повредить.
- Ну как, сделал Гришко карьеру?
- Сделал, он потом целым сектором антитеррористической операции командовал, ну и вообще тут летом 14 года отличился, чудом ушел, а мы его искали! Потому что такую подлость прощать нельзя…
Стрельба по цифрам
Батарея стоит на восхитительных черноземах, земля – как пух. Каждый выстрел вбивает минометную плиту сантиметров на 30 вглубь, ее потом невозможно достать руками – выдергивают грузовиком, зацепив трос за ручки для переноски. Рация оживает и выстреливает череду цифр. Все приходит в движение. Минометы бьют, невидимый корректировщик вносит поправки. Расчет одного из минометов оглушительно орет: «Аборт!». Это значит, мина не вышла, осталась в стволе и только через определенное время его можно попробовать разрядить.
Слаженная работа минометчиков.
Мы ждем новые координаты и возвращаемся к разговору. Меня вдруг прошибает мысль:
- Подожди, ты же мариупольский?
Юрий кивает, в глазах – боль, он знает, о чем буду спрашивать и упреждает мой вопрос:
- Я не по городу стреляю, а по цифрам… Брат мне на днях написал: «иди на *** русский корабль! Ты в мою школу попал!».
- А ты?
- А я ему написал, что он в школе учился, да только ничему не там выучился.
- Жалко город?
- Деды и отцы его строили, а мы разваливаем. Но там не люди засели, это скот и нам его по-другому оттуда не выкурить. У меня эмоций больше никаких нет, закончились за восемь лет. Я только хочу все это быстрее закончить, и чтобы люди уцелели и то, что сломаем, да хрен с ним, починим. Лишь бы эту мерзость на ноль умножить и поставить на них жирный крест.
Батарея молчит и в морозном воздухе слышно позвякивание половника о кастрюлю и на эти звуки из всех кустов начинают лезть коты. Это пришла медсестра Елена. Последний раз на работу она ходила недели три назад, пятнадцать километров пешком. А потом началась спецоперация. Все жители поселка разбежались, осталось десять человек. Елена кормит зверье, его в десять раз больше, чем людей. Ополченцы привезли ей мешок крупы, медсестра варит каши и верит, что уже через несколько дней хозяева брошенных животных начнут возвращаться и разбирать их по домам. Если люди и дома, конечно, уцелели…
Одним концом в мир
Возвращаемся с фронта домой, в расположение, через поселок Калиновка. Возле армейского грузовика с кузовом-бронекапсулой, десяток местных бабушек. «Восток» и добрые люди-гуманитарщики из Донецка привезли им еду и кое-какую одежду. С удивлением узнаю, что в Калиновке только по одной улице еще живет двести человек. Люди уже выбрали подобие поселковой администрации, она и составила списки оставшихся и выживших. Беседую сразу с двумя пенсионерками и выясняется, что эти бабушки - крановщицы с «Азовстали»! Говорят мне, что могут, если нужно, и сейчас за кран сесть. Спрашиваю, часто ли Калиновку обстреливают? Алла Михайловна всплескивает руками:
- Так только что, перед вашим приездом! Один снаряд прилетел, сильно, очень сильно, аж землей все закидало!
Пакеты с гуманитаркой в Калиновке.
По улицам бродят мужчина и женщина в униформе с надписью «Медична допомога». Врачи из Мариуполя, а живут под городом, война их тоже отрезала от больницы. Лекарств у них нет, ищут какую-то свою пропавшую родственницу. Здесь много пропало людей. Ну, как пропало? Лежат мертвые под развалинами, а разбирать их пока некому, руки до Калиновки не дошли. Село в одну улицу одним концом упирается в войну, а другим – в мир. Мир этот выглядит неказисто. Улица заканчивается взорванным мостом через Кальмиус. ВСУ взорвали, «на прощание». По бетонной приступочке, по самому краю взорванной бетонной конструкции на наш берег перебираются две женщины и мужчина. Впереди бежит неказистая собачонка. Женщина, бледная как мел, принимает меня за ополченца и спрашивает:
- Вы не знаете, машина, которая трупы собирает, уже приходила?
Я смотрю на нее непонимающе. Женщина объясняет:
- Я ходила в комендатуру в Сартану (соседний большой поселок – прим.корр.), мне надо мать убитую забрать, обещали прислать машину, а когда – не сказали. Вот, жду. Придет?
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
Давайте не будем раньше времени горланить, яки украинские хлопцы: "...ГОП...", а здраво и хладнокровно готовиться ко всем возможным вариантам дальнейшего развития событий... Этим нацбатам удалось перевыполнить одну из поставленных перед ними задачу: лишить наши ВС как можно большего арсенала высокоточного оружия. Израсходовали очень немало...
Сколько целей поражено, столько и оружия потрачено, не больше и не меньше, на то оно и высокоточное. Для Пентагона думаю подарочек тоже есть, особливо отложено.
А то... Припасено, однозначно. Этих супостатов дожидаются особые боеприпасы: ЗОЛОТОЙ КРАСКОЙ КРАШЕННЫЕ. А если, кои, полезут на нас вперёд батьки, да в пекло, мы их окоянных шапками зашвыряем... Знамо, весна пришла.
