9 ноября Германия отметит 32-ю годовщину падения Берлинской стены, положившего начало объединению страны.

Вроде бы праздник, но по опросам, 42% восточных немцев чувствуют себя гражданами второго сорта, 70% признают, что при социализме они ощущали себя в большей безопасности, 52% недовольны тем, как в единой стране работает демократия. В сети можно найти рассказы о том, насколько тяжелее им стало жить: «Цены на жильё и продукты бешеные, проблемы с мигрантами нарастают. При этом работать, чтобы прокормить семью, приходится гораздо больше, чем во времена ГДР». Для ностальгии восточных собратьев — их в ФРГ называют «осси» — западные немцы («весси») даже придумали термин — «остальгия». Они искренне не понимают, чего не хватает людям, которых 32 года назад милостиво пустили в «западный рай».

Российскому дипломату Владимиру Котенёву довелось поработать и в Западном Берлине, и в Восточном. А в 2004–2010 гг. он был Чрезвычайным и полномочным послом РФ в Германии. «У меня была уникальная возможность не просто наблюдать за противостоянием двух мощнейших военно-политических блоков, а быть на острие этого противостояния и видеть ситуацию с обеих сторон Берлинской стены», — говорит он «АиФ». Мы попросили Владимира Владимировича рассказать о феномене «остальгии» и о том, может ли она сыграть на руку России.

Бананы или социализм

— Конечно, в материальном плане западные немцы жили лучше, чем восточные. Да, ГДР была витриной социалистического мира, но при этом Западный Берлин был для неё витриной мира западного. И когда восточные немцы смотрели на эту витрину, они видели не 6 сортов колбасы, как у себя, а 60. В ФРГ в отличие от ГДР не было дефицита промышленных товаров. Анекдот того времени: «На Берлинской стене сидят с обеих сторон мальчишки и спорят, кто лучше живёт. Западный мальчик хвастает: «Мы живём лучше, потому что у вас бананов нет». «Зато у нас социализм», — возражает восточный. Западный подумал и говорит: «А мой папа сказал, что у нас тоже будет социализм». На что восточный отвечает: «Тогда у вас бананов не будет».

Пропагандистский прессинг Запада был колоссальным. Все восточные немцы имели возможность смотреть телевидение ФРГ, которое передавало даже прогноз погоды для территории ГДР. Жизнь на Западе им казалась мечтой. Но когда эта мечта стала явью, маятник качнулся в другую сторону. Одним это понравилось, а у других наступило разочарование.

Дело отчасти в том, что объединение Германии произошло на западногерманских условиях. То есть ГДР, член ООН, не просто перестала существовать — произошло не объединение, а по сути присоединение одного государства другим. И попытки тогдашнего руководства ГДР (об этом мне рассказывал последний премьер-министр Лотар де Мезьер) привнести что-то от себя провалились. ГДР полностью перестроилась на западную систему — политическую, общественную, экономическую. И это вызвало раздражение у очень многих людей в ГДР, потому что их заставили жить по совершенно новым правилам, к которым они не были готовы.

Казалось бы, с запада на восток потекли гигантские деньги, до 2 трлн марок ФРГ. Но эти средства вкладывались не в людей, а в инфраструктуру. Промышленность ГДР перестала существовать. Большинство предприятий было объявлено банкротами, и западногерманские концерны получили их за гроши либо даром, начав перестраивать на свой лад. В Восточной Германии началась массовая безработица, которая привела к миграции рабочей силы на запад.

Почти все мои немецкие однокурсники, учившиеся в МГИМО, были уволены из МИДа, из других учреждений. Армия ГДР, одна из сильнейших в Европе, прекрасно подготовленная и вооружённая, тоже прекратила сущест­вование, и многих военных уволили со службы. За бортом остались и бывшие партийные, комсомольские кадры. Этим людям назначали ничтожные пенсии, на которые трудно было прожить.

И ещё один момент, о котором в нынешней ФРГ не принято говорить, — это то, что в Восточную Германию начали возвращаться собственники с запада — крупные землевладельцы, наследники аристократических семей. В результате многие семьи лишились жилья или были поражены в правах, потому что старые собственники настаивали на своём праве владения имуществом.

Будучи послом, я как-то разговорился в Берлине с полицейским, охранявшим нашу дипмиссию. Оказалось, что он «осси» и получает почти на 1000 евро меньше своего коллеги — западного немца, который патрулирует другую сторону улицы. Такая вот дискриминация. Неудивительно, ведь до объединения западные немцы воспринимали своих восточных родст­венников в качестве людей низшего класса, которые жили хуже, жили неправильно. Они смотрели на соседей свысока, как на несчастненьких. И вдруг сегодня эти несчастненькие ещё что-то пищат, жалуются, что их не так приняли в «западную семью». «Весси» не могут этого понять, считают восточных собратьев неблагодарными.

Да, конечно, люди стали больше работать. А кроме того, жизнь на западе гораздо сильнее регламентирована. Если раньше в ГДР были ограничения свобод по политическим мотивам, то сейчас вас ограничивают в бытовых вещах. Допустим, если вы после 11 вечера решите у себя в квартире принять душ, соседи могут вызвать полицию, потому что шум воды мешает им спать. Чтобы пойти половить удочкой рыбу, вы должны купить специальную карту, и т. д.

Комсомолка Меркель

У российско-германских отношений есть большой потенциал для развития. Когда я начинал работать послом, наше сотрудничество было на пике. И не только благодаря прекрасным личным отношениям президента Путина и канцлера Шрёдера. Сотрудничество крепло и в экономике, и в науке, прорабатывались крупные совместные проекты. К сожалению, после прихода к власти госпожи Меркель многое изменилось. Казалось бы, сама она родом с востока, настоящая «осси». Была комсомолкой, учила русский, побеждала в олимпиадах по русскому языку, за что её награждали поездками в СССР... Почему же Меркель стала проводить более жёсткую линию в отношении России? Герхард Шрёдер объяснял мне этот феномен так. Понимаешь, сказал он, у неё, как у молодой девушки, гэдээровки, много лет был любимый «старший брат» — мощный Советский Союз. И вдруг этого брата не стало, он сдулся. И тогда у неё появился другой большой сильный брат — Америка.

Да, ГДР была крупнейшим экономическим партнёром СССР. Восточные немцы строили для нас поезда, поставляли машины, полиграфическое оборудование и т. д. Сейчас производственные связи во многом разорваны. Но на востоке Германии многие предприниматели хотят их восстановить. Кроме того, между нами сохранились добрые, тёплые, буквально семейные связи. Многие немцы, которые учились в СССР, женились на советских женщинах, те переезжали в Германию, рожали детей. По некоторым оценкам, сейчас в ФРГ живёт до 4 млн бывших советских граждан. Я думаю, это тоже может способствовать тому, чтобы наши отношения возродились, чтобы Россия и Германия вновь стали хорошими партнёрами.