Владимир Мамонтов отвечает на 10 вопросов Публициста.ру

– В чем, на ваш взгляд, наше главное приобретение и главная потеря за послесоветское время?

– Главное приобретение – расширение горизонта. Стали больше ездить, больше видеть – это факт. Шире мыслить. Поняли кой-чему цену. Принесло ли нам это больше счастья – вопрос спорный. Главный минус – мы потеряли ощущение спокойствия и справедливости, что было главным завоеванием СССР. Справедливость, конечно, нарушалась, не была абсолютной, но была. Сегодня расслоение в обществе, имущественное и прочее, настолько оскорбительно для многих, что вызывает острую ностальгию по Советскому Союзу. Плохое, ужасное стирается, помнится хорошее. Вернуться назад вряд ли удастся, но опытом социальной справедливости было бы неплохо воспользоваться.

Советский Союз много делал для нас, за нас, но многое не сделал, не сумел, не хотел, был занят другим – и советский человек нарабатывал массу уникальных навыков: от постирать пластиковый пакет до починить автомобиль. По умению выходить из сложных житейских ситуаций мы не знали себе равных. Да, не было комфортной среды, но эту комфортную среду мы умели создавать сами…

– Капиталистическая экономика явно у нас не тянет – хотя в иных странах показывает чудеса. Это органическая несовместимость России с капитализмом – или вредительство конкретных чиновников, недавно отказавших Путину в возврате наших компаний из оффшоров в юрисдикцию РФ?

– Никакой генетической несовместимости нет. Но если навязывать стране глубоко чуждую и фальшивую модель, ждите беды. Такого зверского капитализма, какой достался нам, на Западе давно нет. Возьмите Австрию – типичная капстрана, но ее социальные гарантии нам и не снились. Вернее, как раз снились. Нет этого дикого разрыва между богатыми и бедными – но есть многое из того, о чем мы мечтали при СССР.

Мировой капитализм со зловещим волчьим оскалом, который использует труд малолетних детей и беременных женщин – это в прошлом. Сейчас цветет вполне нормальный, социально ориентированный капитализм, который рамсы не путает. Понимает, где границы. Вот здесь я должен прибыль получить, а здесь отдать работяге все положенное, чтобы он меня завтра не сковырнул. Еще в нормальный странах вырабатывается порода людей, которые перестают быть хапугами. Потому что эти акулы капитализма хотят плавать в теплых водах и заботятся, чтобы никаких социальных потрясений не было.

Наши нувориши лишены этой встроенной кнопки опасности. Поэтому у них все в оффшорах, все только для себя, они отбояриваются разговорами о благотворительности и о том, что платят налоги. Я думаю, настало время больших перемен. Наше правительство должно решится на прогрессивную шкалу налогов и другие способы пригласить докторов к нашим «больным», среди которых полно и чиновников…

– Одобрили бы вы возврат смертной казни для высших лиц, чье воровство или предательство нанесли крупный ущерб стране?

– Нет. Я вообще не склонен думать, что смертная казнь кого-то запугает – так только кажется. Но государство не должно допускать того кипения в обществе, которое сейчас взывает к смертной казни. Это очень крайняя вещь, и желательно без нее обойтись. Смертная казнь и расстрелы в духе ИГИЛ отдают какой-то восточной дремучестью.

– Народ России фактически пал сегодня на колени перед олигархами, выкачивающими его кровь в оффшоры. Можно ли – и как – поднять его с этих колен?

– Народ поставлен жизнью в очень трудные условия, он и работает, и выживает, и ворует потихоньку. Пал он перед олигархами или нет? Кто пал, а кто не пал. Есть много людей, исповедующих левые взгляды, они задают по поводу всего этого вопросы государству. Слышит ли оно их или нет – это дело, увы, темное.

Многие люди даже в нынешних тяжких условиях добиваются успехов. А многие действительно на грани выживания. Очень тяжелая страна у нас, везде разные условия. Если посмотреть на Москву, в ней много молодежи, которая бродит по городу, не зная, чем себя занять. Сидят в кафе, курят кальян и рассуждают о том, как ужасен «кровавый режим». А если поехать в Вологду, там первый же таксист вам скажет, что хотел бы работать на заводе, который был закрыт в 90-е. Даже если сейчас не так плохо зарабатывает. Все очень по-разному.

Но страна, прежде пережившая кошмарный отрезок своей жизни, сейчас потихоньку выкарабкивается. Говорить, что она пала на колени – неправильно и неконструктивно.

– Почему, по-вашему, всенародный любимец Путин держит при себе всенародное посмешище Медведева?

– Можно интерпретировать это и так. Но Медведев стойко работает вторым номером. От того, что о нем сейчас говорят, я бы давно повесился на суку, а он держится. Потому что и Путин, и он знают правду, которую нам трудно вообразить. Это если со стороны смотреть, то предлагать легко. А когда ты реально знаешь все подоплеки, то, может, тебе и нужен такой верный, преданный оловянный солдатик. Который, может быть, Америку не откроет – но и не продаст. Потому что предателей, краснобаев и негодяев полно, поставь такого – завтра и дело не будет сделано лучше, и сдаст тебя с потрохами. Я бы все несчастья нашей жизни на Дмитрия Анатольевича не вешал. Это слишком просто и несправедливо.

– Если не Путин, то кто? Можете назвать хоть одну фамилию?

– Когда Путин пришел вместо Ельцина, мы с изумлением спрашивали друг друга – а кто это такой? А теперь мы говорим: он наш спаситель. Любой, кто мыслит как Путин – может стать президентом. Этот вопрос всегда сначала звонко стоит – а потом как-то быстро решается.

Кто вместо Путина – я думаю, и Путин сам этого еще не знает. Я бы не называл никаких фамилий, поскольку не в курсе всех высших тайн. Но сейчас нужен человек, который продолжил бы линию Путина. Если Путин пойдет на выборы, я за него проголосую. Если нет, у меня будет вопрос: Владимир Владимирович, я вместе с вами прожил огромный кусок жизни, скажите, кого видите вместо себя? Он пока молчит. Но если он скажет, вот вам вместо меня опять Медведева, я буду против. Потому, что я уже видел этого президента. Да, он отдал важный приказ по Южной Осетии. Но сдал Ливию.

Если Путин, как Сталин, уйдет неожиданно, не оставив по себе наследника, а лучше – политическую систему, способную его воспроизвести, России будет трудно выпутываться в очередной раз.

– Крайне обострившийся сейчас естественный отбор, когда всяк выживает или умирает в одиночку без надежды на советскую подушку безопасности – это жестокое спасение или погибель для России?

– Не то и не другое. Да, обстоятельства изменились. Такого, когда пайка хлеба была нарезана одинаково для всех – этого уже нет и не будет. Есть мнение, довольно зверское, что государство и так долго кормило всех, теперь давайте снимем с него социальные обременения. Я в корне против. Государство еще с народом не расплатилось, оно его обобрало во времена приватизации – и должно возвращать долги. Снимать с себя хомут обустройства социальной справедливости – за этим я вижу лицемерие и желание снова обокрасть народ.

– Свободные выборы у нас – раздолье черного нала и криминала. Региональные фильтры и прочая регламентация – раздолье административного произвола. Могут ли в России быть честные выборы – и при каких условиях?

– Могут, если мы сами этого захотим. Ничего по волшебству не делается. Где люди готовы были принимать дары и льготы от вороватых кандидатов, там эти выборы по-черному и проходили. Где нет – нет. Пока есть несчастные, которые на выборы ходят за посулы, пока есть бабушки, готовые за кило гречки проголосовать, честных выборов не будет. Хотя сейчас прикуп растет и те же слегка прицивилизованные бандиты предлагают избирателям нечто большее, чем кило гречки – и это уже какой-то прогресс. Но в целом, конечно, ситуация с прямым подкупом и манипуляциями нетерпима. По-моему, это власть тоже поняла.

– Кого бы вы назвали в числе двух-трех величайших деятелей за всю историю России? Понятно, что их море – но есть такие, кого ваше сердце готово принять безоговорочно?

– Я думаю, нет. Все наши великие деятели – это взрывоопасная и страшная смесь из амбиций, подлинной любви к России, конъюнктуры и так далее. Всем сердцем я ни за кого. Это уже было, когда мы за Ельцина сердцем голосовали. Больше не хочу. Сейчас чаще всего хотят узнать, как вы относитесь к Сталину? Я придерживаюсь той спокойной точки зрения, что он – и руководитель, и отец, и дитя своего времени. Я совершенно не считаю его исключительно кровавым тираном, он был вполне жестоким, но адекватным руководителем своей поры. Николай Второй, на мой взгляд, был прекрасным человеком, может даже, святым. Но какой кошмар, когда такой человек в трудную минуту оказывается у руководства страны. Самый главный враг во всем этом – упрощение. А я упрощать не хочу

– Есть какой-то главный девиз всей вашей жизни, который помогал вам в трудных переделках и который вы могли бы предложить подрастерявшимся сейчас согражданам?

– Есть, но ни в коем случае не могу его никому предложить. Звучит он так: «Там видно будет».
➡ Источник: https://publizist.ru/blogs/107817/21011/-