В 1904, 1914, 1916-1924 годах американские войска вторгались в Доминиканскую Республику, в 1906-1909, 1912, 1917-1922 годах-на Кубу, в 1905, 1907, 1911,1912 годах - в Гондурас.
В 1914и 1916 годах интервенционистские действия США предпринимались в отношении Мексики, в 1915-1934 годах США фактически оккупировали Гаити, а в 1912-1933 годах (с небольшим перерывом) - Никарагуа. В 1918-1920 годах под предлогом защиты американских граждан Соединенные Штаты отправляли свои войска в Панаму и Гватемалу.
В отличие от «дипломатии доллара», понимаемой как сочетание политико-дипломатических средств давления с экономическими, линия на прямое использование вооруженной силы в интересах отстаивания американских интересов в регионе получила название «политики большой дубинки».
Ее автором считается президент США Теодор Рузвельт (1901-1909 гг.) [64 - Кризис и война: Международные отношения в центре и на периферии мировой системы в 30—40-х годах, М., МОНФ, 1998. Глава П.].
Настал момент, когда американцы решили вторгнуться на территорию России, воспользовавшись тяжелым положением нашей страны, в котором она оказалась после Первой мировой войны, спровоцировавшей Революцию и Гражданскую войну.
В одной из предыдущих глав мы говорили о том, каким было вмешательство России в ход Гражданской войны, разворачивающейся в США, когда Российское государство было на пике своего могущества, а Американское - находилось в уязвимом положении.
Российские власти тогда сделали все, чтоб помочь сохранению территориальной целостности США, допустить минимум человеческих жертв, помочь установлению более прогрессивного строя общественных отношений.
Напомню, русские военные, хотя и прибыли к берегам Америки в немалом количестве, но не убили, не искалечили ни одного человека, а послужили политическим рычагом влияния, оказавшим лишь благотворную роль.
А как повели себя американцы, когда история решила поменять державы местами, когда Гражданская война началась в России?
Но сначала стоит взглянуть на предысторию описываемого момента, ведь в данном случае цинизм военной провокации против нашей страны усиливается тем, что причиной ослабления России и политического кризиса явилось, по сути дела, благородство ее властей, проявленное по отношению к союзникам по Антанте.
Которые, однако, как хищные звери, бросились на поживу, стремясь урвать от России все что можно, стоило нашей стране ослабнуть. Николай II вступил в войну, от которой
мог бы и уклониться, если бы достало у него политической хитрости, но Государь не нашел возможным нарушить обязательства России перед Англией, США и Францией.
Зато уж они и не подумали о каких-либо моральных обязательствах перед русскими, ни капли благородства не нашлось у них в тот момент, когда силы России были истощены и она нуждалась в передышке и помощи.
И налетели не союзники, на нас набросились стервятники, назвать их союзниками, даже в прошедшем времени, не поворачивается язык. И тот террор и ужас, который они устроили на территориях, контролируемых их военными силами, заслуживает отдельного осуждения, поскольку он не только выходит за рамки всяких международных норм, но чудовищен с любой точки зрения.
Хотя, пожалуй, американцы и их политические подельники демонстрировали в России все то же самое, что они не раз проделывали на территориях, которые стремились сделать своими колониями.
Итак, Россия, взбудораженная затянувшейся, неудачной, довольно абсурдной для нашей страны войной, погрузилась в политическую нестабильность, которая в свою очередь усугубила социальные противоречия, все это было помножено на роковые ошибки Николая II, и вот Гражданская война началась, страна раскололась на
несколько противоборствующих станов, основными из которых являлись, разумеется, Красная и Белая гвардии. Образовались фронты внутренней войны, поскольку часть территорий находилась в руках новой власти, то есть под контролем красных, часть удерживали белые, которые, к сожалению, терпели в первую очередь моральное поражение, постепенно обретавшее черты краха.
Белая армия сдавала позиции, коммунистические советы брали инициативу в свои руки, заявляя о себе как о субъекте политики, причем способном предложить новый проект, формулирующем четкую доктрину прорывного развития, переустройства страны, создания новой социальной реальности.
Западным странам, и в том числе Соединенным Штатам это не нравилось, они питали ненависть к коммунистическим движениям в мире, как и к любой другой политической волне, способной ограничить власть магнатов и финансово-олигархических кланов, которые как уселись на шею своим народам, так слезать-то не собирались, а намеревались вечно тянуть соки из подчиненных классов; и потому коммунизм был для властных слоев Англии и США ненавистным врагом.
Но помимо идеологического разреза был и сугубо политический (и он в данный момент являлся главным), ведь американцы и англичане не хотели видеть Россию в качестве сильной и влиятельной мировой державы, а жаждали спровоцировать ситуацию, которая поможет раздробить Российское государство на несколько частей, покончить с ним как с субъектом мировой политики, породив вместо него лишь объекты политического действия, то есть такие образования, которыми можно манипулировать.
Не дожидаясь исхода войны, западные державы уже принялись делить «шкуру неубитого медведя», собрали специальную конференцию, на которой расчертили по карте сферы влияния на территории бывшей Российской империи.
Англия, к примеру, хотела «застолбить» за собой Кавказ, южнороссийские области и север, Франция разевала рот на Украину и Крым, американцы не ровно дышали в сторону Дальнего Востока и Сибири, японцы тоже имели виды на дальневосточные регионы.
Секретный договор о разделе сфер влияния на территории России был подписан 3 декабря 1917 года, а уже в январе следующего года начались активные диверсионные действия Англии и США. Всего в интервенции участвовало четырнадцать стран, однако наиболее масштабными и циничными были действия англичан и американцев.
Любопытно, но правительства Англии, Франции и США брались «помогать» не только Белой армии, ведь, было дело, сотрудничали и с коммунистической властью, контактируя, к примеру, с Троцким, который являлся, по сути, шпионом США.
Американцы и англичане поначалу вполне готовы были признать власть большевиков и новое государство (и в окружении Вильсона велись такие разговоры), готовы были наладить с большевиками дипломатические и прочие связи, как они сделали это с Временным правительством Керенского.
Но потом во властных кругах США и Англии возобладала линия деструктивной политики в отношении России, направленная на максимальное ослабление страны, на признание лишь такой политической реальности, которая обуславливала бы абсолютно подконтрольную (силам запада) власть на территориях России. И американцы с англичанами умело воспользовались осложнениями в
отношениях со своими же бывшими протеже (повторюсь, Троцкий первоначально -американская креатура, и он, кстати сказать, готов был одобрить иностранную интервенцию и дать на нее официальное согласие правительства, но ЦК выступило резко против, и интервенты вторглись без согласия московских властей, начав фактически агрессию).
Разрыв с советским правительством, вернее, непризнание его легитимности страны Запада использовали для активизации откровенно враждебной, подрывной деятельности против России, для провоцирования хаоса на ее территории, теперь уже открыто перейдя к интервенции, к банальной агрессии, направленной на захват позиций в регионах, которые определили как «свои» сферы влияния.
По большому счету, на Белую-то гвардию запад плевал! Запад хотел лишь получить золото, которое удалось захватить Колчаку. Ни Англия, ни Франция, ни США не рвались создавать условия для быстрой победы белогвардейских сил, скорее наоборот,
Западные державы стремились подавить их чужими руками, погрузив в котел братоубийственной войны, вернее, обескровить все сколь-нибудь влиятельные политические силы, превратив Россию в бесхозное пространство, богатства которого можно спокойно и нагло грабить.
Подтверждением этим словам является тот, к примеру, факт, что не только в политических документах, стратегиях, записках и прочем, рождавшихся в Вашингтоне и Лондоне в данный конкретный период, но даже в исторических исследованиях, написанных, замечу, в разное время, белогвардейцы представляются всего лишь фоном, а основное внимание уделяется внутриполитической борьбе стран-интервентов, деятельности интервенционистских войск и т.п.
В большинстве книг зарубежных авторов, специально исследующих интервенцию, ее цели и задачи рассматривают именно так, то есть в ключе извлечения политических выгод, а не в русле спасения Белого движения в России.
К числу таких книг можно отнести труды Дж. Уайта, Б. Унтербергера, Р. Голдхурста, Дж. Силверлайта [65 - Unterberger B.M. ed. American Intervention in the Russian Civil War. Lexington, 1969; Silver light J. The Victor's Dilemma: Allied Intervention in the Russian Civil War. London, 1970; Goldhurst R. The Midnight War: The American Intervention in Russia, 1918-1920. N. Y., 1978.].
Если белые правительства играют роль в изысканиях Дж. Кеннана или Р. Уллмена, то в основном как объекты, а не субъекты международной политики. Характерно, что они специально не исследовали белую внешнюю политику - точка зрения проигравших и сошедших с исторический сцены не вызывала у них интереса [66 - Мальцев Д. А. Англо-американская интервенция в Советскую Россию в 1918-1922 гг. Диссертация канд. ист. наук. Воронеж, 2006.].
Понятное дело, что в кабинетах Белого дома никто благородных порывов не лелеял и иллюзий не питал, господа занимались делом, то есть просчитывали варианты более ловкого ограбления России и ослабления ее потенциала.
Исходя из стратегической линии Лансинга и решений Парижской конференции, советник президента Вильсона полковник Хауз так определил американскую политику в отношении России:
«1. Признание временных правительств, которые создались или предполагалось создать в различных районах России. 2. Предоставление помощи этим правительствам и через эти правительства».
Кавказ предлагалось рассматривать как часть Турецкой империи, а в отношении Средней Азии - предоставить одной из держав «ограниченный мандат для управления ею на основе протектората». Что касается Сибири, то там, в зоне своих особых интересов, американцам хотелось бы видеть отдельное от
Великороссии правительство [67 - Архив полковника Хауза. М., 1945, Т. 4. С. 151-153.]. На Дальнем Востоке Соединенным Штатам, равно как и странам Антанты, приходилось учитывать еще и позицию Японии, также имевшей свои интересы в этом регионе.
В конечном итоге самураи там переиграли всех, и если бы большевики не победили, то... [68 - Колпакиди АИ., Лемехов О.И. Главный противник - ЦРУ против России. М., «Вече», 2002, с. 17-18.]
Хорошо знавшие обстановку на месте американские дипломаты настаивали на необходимости скорейшего вторжения и давали правительству конкретные рекомендации. 21 февраля американский посол в России Фрэнсис отправил госсекретарю Соединенных Штатов Лансингу телеграмму:
«Я серьезно настаиваю на необходимости взять Владивосток под наш контроль, а Мурманск и Архангельск передать под контроль Великобритании и Франции...» [69 - Из истории Гражданской войны в СССР. Сборник документов и материалов. Т. 1. М., 1960, с. 8.].
Трудность - небольшая, правда, заключалась в том, что никаких формальных юридических оснований вводить свои войска на русскую территорию у Соединенных Штатов не было.
Конгресс США войну Советской России не объявлял, администрация Вильсона никаких заявлений о разрыве дипломатических отношений с РСФСР не делала -хотя бы по той простой причине, что отношения отсутствовали в принципе, никаких обращений о присылке американских войск из России правительство в Вашингтоне не получало.
Надо было как-то замаскировать акт агрессии против иностранного государства. Как показывает вся история XX века, в таких случаях в США немедленно вспоминают об интересах рассеянных по всему свету американских граждан и сохранности американского имущества.
Так и в этом случае: правительство США тут же вспомнило об американских складах военного имущества, которые надо было охранять, и о 70-тысячном чехословацком корпусе, которому неплохо было бы помочь в его продвижении по Транссибирской магистрали [70 - Колпакиди АИ., Лемехов О.И. Указ. соч., с. 18.].
Об этом корпусе разговор особый. Все знают о том, что находившиеся в Сибири чехословаки хотели вернуться на родину, заключили уже об этом соглашение с местными органами Советской власти, но по малопонятной причине вдруг подняли мятеж.
Однако менее известно, что не кто иной, как американский генеральный консул в Иркутске Гаррис, вмешался в ход переговоров, заверил чехов и белогвардейцев в том, что Америка будет им активно помогать, а консул Де Витт Пул настойчиво требовал, чтобы чехословаки захватили Транссибирскую дорогу и начали военные действия.
Антанта и США рассматривали корпус как свою ударную силу против большевиков, и в результате таких «дипломатических» воздействий чехословаки скоро прекратили переговоры с местными Советами. Так что удобный предлог для вмешательства в русские дела американцы, как мы видим, создали себе сами [71 - Там же.].
И вот по всей Сибирской дороге, на запасных путях сгрудилось множество эшелонов с чехословацкими солдатами. Насильно загнанные в австро-венгерскую армию, чехи незадолго до революции стали в огромных количествах переходить к русским. Командование царской армии составило из них чешский корпус, который бок о бок с русскими сражался против австрийцев и немцев.
После падения Керенского советское правительство разрешило отправить чешских солдат во Владивосток, где они должны были погрузиться на суда и, обогнув земной шар, влиться в войска союзников на Западном фронте. Более 50 тысяч их находилось в разных пунктах на всем протяжении
железной дороги от Казани до Владивостока. Немалая часть чешских солдат верила, что их везут в Европу сражаться за независимость Чехословакии, но их командиры -реакционно настроенные генералы Гайда и Сыровы - мечтали о другом.
По сговору с государственными деятелями союзных стран они готовились использовать чешских солдат для свержения большевиков [72 - Сейерс М., Кан А. Тайная война против Советской России. М., ГИИЛ, 1947.].
В первую неделю июля 1918 года генерал Гайда с помощью местных контрреволюционеров осуществил переворот во Владивостоке,
На улицах были расклеены прокламации, подписанные адмиралом американского флота Найтом, вице-адмиралом японского флота Като, полковником Понсом из французской миссии и комендантом захваченного города - капитаном чехословацкой армии Бадюрой.
Население извещалось, что интервенция союзных держав предпринята «в духе дружественного сочувствия к русскому народу».
Союзные державы вторглись в Сибирь летом 1918 г. якобы для спасения чехов от ничем не спровоцированных нападений Красной армии и вооруженных большевиками немецких военнопленных.
С начала весны английские, французские и американские газеты пестрили сенсационными сообщениями на тему о том, что большевики вооружают «десятки тысяч немецких и австрийских военнопленных в Сибири» для борьбы с чехами. «Нью-Йорк тайме» писала, что в одном только Томске красные снабдили оружием и боеприпасами 60 тыс. немцев [73 - Там же.].
Таким образом, официальные поводы, формальные основания для вторжения интервентов в Россию были не только «рукотворными», то есть ими же и созданными, но и чрезвычайно абсурдными, ведь общественное мнение убеждали в том, что интервенция в Россию проводится в рамках борьбы с немцами.
Хотя, как потом выяснится, никаких тайных военных контактов с центральными державами большевики не имели, а желали лишь подписать с немцами мирный договор, реализовав, в практической плоскости, Декрет о мире.
Американцы же и прочие союзники планировали захват основных коммуникаций России, и в первую очередь железных дорог, и главную из магистралей - Транссиб, расценивая контроль над железнодорожными артериями как главное средство обеспечения своего господства.
Однако на Дальнем Востоке бурную деятельность развили и японцы, потому американцы были вынуждены пойти на неизбежный дележ, но все же, создав так называемый комитет межсоюзнического контроля, американцы настояли, чтоб практическое руководство эксплуатацией дорог и ведение хозяйства вверялось техническому совету во главе со Стивенсом, таким образом, в Сибири и на Дальнем Востоке они намеревались контролировать все главные пути и держать все в своих руках.
В европейской же части России американцев норовили обыграть англичане, которые сумели настоять, чтоб общее руководство интервенцией на Русском Севере было вверено английскому командованию.
Зловещей подробностью интервенции является еще и тот факт, что со стороны Англии в Россию были направлены, помимо прочих, солдаты и офицеры, принимавшие участие в Англо-бурской войне 1899-1902 годов, которая прославилась тем, что в ходе нее, впервые в Новейшей истории, были созданы концентрационные лагеря, в которые сгоняли не только военнопленных, но и местных жителей.
В этих лагерях, в общей сложности, погибло более 30 тыс. женщин и не менее 20 тыс. детей (имеются в виду белые, точное же количество темнокожих, уничтоженных англичанами, установлению не подлежит).
Кстати сказать, в этой славной войне в звании лейтенанта принимал участие и Уинстон Черчилль. Во время одной из стычек с бурами в результате подрыва бурами английского бронепоезда «Длинноволосая Мери» он попал в плен и был отправлен в Преторию, но смог бежать из плена в декабре 1899 г.
Сам термин «концентрационный лагерь» появился именно в ходе Англо-бурской войны, и лишь потом идея этих заведений была «позаимствована» гитлеровцами. В этом нелегком деле англоязыкие умельцы были пионерами, изобретателями.
В Россию прибыли настоящие специалисты по части создания невыносимых условий и концентрационных лагерей, и работа закипела!
С марта по июнь 1918 года англичане и американцы высаживают несколько тысяч солдат у Мурманска, который им удается превратить в свой опорный пункт. Второго августа американцы, англичане и французы высадились в Архангельске. В течение августа 1918 года американцы высадились во Владивостоке.
Высадка союзников, помимо прочего, являлась провокацией, призванной сорвать Брестский мир и вынудить немцев возобновить боевые действия на Восточном фронте. Тогда западные страны могли бы убить сразу двух зайцев: ослабить Россию и вынудить Германию перебросить часть войск с Западного фронта.
Лишь ценой значительных уступок и дипломатии правительству большевиков удалось уклониться от возобновления войны с немцами.
Архангельск был союзниками взят, и центр главных событий в северном регионе страны стал постепенно перемещаться из Мурманска в Архангельск. Это событие вскружило голову интервентам. Посол США в России Фрэнсис активно настаивал на расширении масштабов интервенции. Он считал, что союзники смогут захватить Москву в течение одного или двух месяцев.
В результате интервенция союзников приобретала все более организованный и целенаправленный характер. Красная армия между тем, ежедневно подкрепляемая новыми пополнениями, увеличивала свое численное преимущество и боеспособность.
Посол Франции Нуланс пишет: «Наша интервенция в Архангельск и в Мурманск, однако, оправдала себя результатами, которых мы добились с экономической точки зрения. Вскоре обнаружится, что наша промышленность в четвертый год войны нашла дополнительный ценный источник сырьевых материалов, столь необходимых демобилизованным рабочим и предпринимателям.
Все это благоприятно отразилось на нашем торговом балансе» [74 - Нуланс Ж. Моя последняя миссия в Советской России// Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере глазами ее участников. Архангельск, 1997, с. 104.].
Англичане вывезли с Русского Севера товаров и сырья на сумму 2 млн ф. ст., американцы - примерно на 800 тыс. ф. ст., французы - на 600 тыс. ф. ст. [75 - В. Г. -Думова Н.Г., Трухановский В.Г. Черчилль и Милюков против Советской власти. М., 1989, с. 64.].
Всего было вывезено 30 тыс. т льна, 98 тыс. т марганцевой руды. Стоимость вывезенного леса составила 1 млн ф. ст [76 - Антисоветская интервенция и ее крах. М., 1987, с. 186.].
11 января 1919 года управляющий канцелярией Отдела иностранных дел Северного правительства писал: «Что же касается экспортных товаров, то все, что имелось в Архангельске на складах, и все, что могло заинтересовать иностранцев, было ими вывезено в минувшем году почти что безвалютно, примерно на сумму 4 000 000 ф. ст.» [77 - ЦГАОР, ф. 17, оп. 1, д. 5, л. 90 (Березкин А.В. США - активный организатор и участник военной интервенции против Советской России (1918-1920 гг.). М., 1952, с.
105).]. Общий ущерб, нанесенный интервенцией Архангельской области, составил более 1 млрд золотых рублей, в том числе 30 млн безвозмездного вывоза и около 60 млн вывоза товаров в результате «торговли». Интервенты захватили на Севере около 20 военных кораблей.
Всего англичанами, французами, японцами, американцами, немцами и белогвардейцами было уведено из России в 1918-1922 годах более 800 судов [78 -Американо-английские империалисты - злейшие враги советского народа. М., 1952, с. 204.].
Север находился под контролем захватчиков с июля 1918 года по февраль 1920-го, интревенты в тот момент делали вид, что помогают Белой армии.
Летом 1918 года белогвардейцами было создано Верховное управление Северной области. 2 августа этого же года новое правительство выступило с декларацией, в которой заявило о взятых на себя обязательствах воссоздания государственной власти и восстановления демократических свобод [79 - Потылицын А.И. Мы помним и не забудем. Архангельск, 1950, с. 52.].
В числе обещанных свобод были свобода слова, печати и собраний. Вслед за декларацией главнокомандующий войсками интервентов генерал Пуль 7 августа издал приказ о запрещении проведения собраний, митингов и сходок в городе Архангельске. За неисполнение приказа предусматривалось привлечение к наказанию вплоть до расстрела.
Военным губернатором Архангельска был назначен полковник Доноп, ему были подчинены русские офицеры и все союзнические офицеры в Архангельске. Таким образом, интервенты взяли управление Северной областью на себя. Была создана разведка интервентов и белогвардейцев.
Доноп объявил Архангельск на военном положении, ввел военную цензуру на все печатные издания [80 - В данной главе использованы материалы из дипломной работы Вилушкиной И.Г. «Иностранная интервенция на Европейском Севере России». Петрозаводский Государственный Университет, 2002.].
Был издан приказ об аресте членов губернских и уездных исполкомов, их комиссаров и т.д. Далее по приказу Верховного управления Северной области создавались губернские и уездные следственные комиссии. Арестованными оказались огромные массы людей. Их социальный состав - рабочие и крестьяне.
Ни один заключенный не мог быть освобожден без приказа Донопа. На наглое хозяйничанье интервентов рабочие ответили забастовкой, в результате которой в тюрьму было брошено 16 рабочих.
А 14 августа 1918 года появилась «Резолюция заседания союза архангельских лесопромышленников о ликвидации политических прав рабочих организаций, объявившая о недопустимости вмешательства рабочих союзов в дела предприятия, а управление заводом - делом предпринимателей».
Наиболее жуткую известность получил «военный контроль», центральной фигурой которого являлся полковник Торнхилл. Марушевский пишет: «Военный контроль в области имел значение чисто политическое.
Его предводители вели работу по охране интересов союзнических войск, наблюдали за населением» [81 - Потылицын А.И. Указ. соч., с. 52.]. За появление жителя на улице в ночное время вводились меры наказания: штраф в размере 5000 рублей и выше, тюремное заключение на срок свыше трех месяцев.
В ночь с 5 на 6 сентября 1918 года правительство эсеров было разогнано, заменило его новое белогвардейское правительство, созданное под диктовку англо-американских интервентов [82 - Мымрин, Потылицын, Кузнецов. Указ. соч., с. 113.].
Итак, в сентябре 1918 года сформировали Временное правительство Северной области. Интервенты на оккупированных ими территориях установили жесточайший режим военной диктатуры. Агрессия сопровождалась массовым террором и грабежом богатств
Русского Севера. Район, занятый интервентами, покрылся сетью тюрем и лагерей. В итоге каждый шестой житель Архангельской губернии побывал в тюремных застенках или в лагере [83 - Михайловский С.Д. Побег с мудьюгской каторги // Вопросы истории. 1974, № 6, с. 206.].
За период с 1918 года по ноябрь 1919-го через тюрьмы прошло около 38 тысяч человек, свыше 9 тысяч из них были зверски убиты.
Первыми обитателями лагерей оказались служащие советских учреждений. Поводом к заключению являлась активная деятельность большевистской организации и органов Советской власти. Арестовывали за малейшее сочувствие к большевикам:
«Мы уничтожим не только большевиков, но и большевистский дух» [84 - Рябов. Бой за Онегу // Октябрьская революция и гражданская война на Севере. Архангельск, 1933, с. 75.].
80% заключенных обвинялись в принадлежности к коммунистам. Большинство не имело ни малейшего понятия о коммунизме, это были крестьяне глухих, отдаленных районов, попавшие в тюрьму совершенно случайно.
В ноябре-декабре 1918 года шла усиленная разгрузка тюрем через военно-полевые суды. Ежедневно в разных местах города шли заседания полевых судов. Вот описание одного из таких заседаний: присутствовало пять судей - офицеров.
При чтении обвинительного акта посыпались слова: социалистическая революция, коммунизм, агитация, экспроприация собственности, пропаганда и т.п.
А арестованные крестьяне вынуждены были понурив головы слушать непонятные для них слова. Одни обвинялись в том, что, желая избавиться от голода, призывали односельчан устроить комитет взаимопомощи, другие давали подводы красным. Затем начался допрос, длившийся 40 минут. Их забрасывали вопросами, не давая возможности подумать.
Затем допрашивали подполковника морской службы Федорова. Он обвинялся в измене Северному правительству, в сочувствии большевикам и антисоюзнической агитации. Около часа длился допрос. Через 20 минут суд выносил приговор:
«По указу Верховного правительства Северной области, крестьяне деревни Медвежья Гора... за деяние, предусмотренное такими-то статьями, приговариваются к смертной казни через расстрел. То же касается и Федорова» [85 - JIe*censored*B Ф. Под игом белых // Сборник Истпарта Архангельского Губкома РКП(б). Архангельск, 1925, с. 19.].
В своих действиях интервенты не брезговали даже самыми подлыми приемами. В один из июльских дней 1918 года в Онегу пришла депеша о том, что из Мурманска следует пароход «Михаил Архангел» с продовольствием для населения города. Жители Онеги с нетерпением ожидали его прибытия.
И когда «Михаил Архангел» подошел к пристани, неожиданно раздался пулеметный треск, падали люди, слышались душераздирающие вопли. Люди бросились врассыпную.
А по трапу с винтовками наперевес высаживались английские и американские солдаты. За ними на берег сошел полковник Торнхилл. Весь Онежский уезд оказался во власти интервентов [86 - Боженко А.М. Черная книга о преступлениях империализма. М., 1983, с. 18.].
Тюремных помещений не хватало. Под тюрьмы заняли подвалы таможни, трюмы пароходов (например, «Волжский»). Были выстроены тюрьмы на Кегострове, на Быку, на Бакарице.
Наиболее мрачную славу снискали каторжные тюрьмы на острове Мудьюг и в бухте Иоканьга.
Созданные интервентами Мудьюгская и Иоканьгская ссыльнокаторжные тюрьмы - самые кошмарные и позорные страницы истории англо-американской интервенции на Севере.
А так как тюрьмы Печенги, Мурманска, Кеми и Архангельска в 1918 году были переполнены, то, чтобы «разгрузить» места заключения, 23 августа 1918 года открыли каторжную тюрьму на заброшенном, пустынном острове Мудьюге, расположенном в Двинской губе Белого моря, в 60 километрах от Архангельска [87 -Потылицын А.И. Указ. соч., с. 60.].
Тюрьму назвали «первым концентрационным лагерем для военнопленных».
В действительности лагерь оказался каторжной тюрьмой. Первая группа каторжан прибыла на остров 23 августа 1918 года Им предстояло своими руками построить и оборудовать себе тюрьму, в первую очередь карцеры-землянки.
Начальник тюрьмы Судаков установил жесточайший режим. Заключенных истязали, морили голодом, держали в карцере, из которого если кто и выходил живым, то на всю жизнь оставался калекой.
Одним из первых туда попал заместитель председателя Архангельского Совета рабочих и солдатских депутатов А. Гуляев. На третьи сутки пребывания в карцере он уже не мог передвигаться и вставать с места.
Бывший узник Мудьюгской тюрьмы Павел Петрович Рассказов писал: «Представление о Мудьюге неразрывно связано с представлениями о высших страданиях, о высшей человеческой жестокости и неизбежности мучительной смерти. Кто попал на Мудьюг, тот живой труп, тот не вернется к жизни» [88 - Михайловский С.Д. Указ. соч., с. 205.].
Прибывших в Мудьюг стригли «под машинку». Не было ни бани, ни умывальников. Поэтому умывались из котелков, которые выдавались для пищи. Белье не выдавалось, одежда сгнивала на теле.
Число заключенных в бараках, рассчитанных на 100 человек, дошло до 350 человек.
Тюрьма представляла собой дощатые сараи, окруженные колючей проволокой, в шагах пятидесяти от них стояли могильные кресты [89 - Зеленое Н.П. Трагедия Северной области // Белый север. Архангельск, 1993. Т. 2, с. 213.].
Санитарно-гигиенические условия были ужасающими. Неимоверная теснота, грязь, паразиты и голод создавали самые благоприятные условия для заболеваний, а администрация не только не старалась улучшить положение заключенных, но и всячески стремилась сделать их еще более невыносимыми.
Впоследствии это вылилось в страшные эпидемии тифа, дизентерии [90 - Рассказов П.П. Записки заключенного. Архангельск, 1952, с. 20.].
Участник гражданской войны Игнатьев в своем очерке «Некоторые факты и итоги 4 лет гражданской войны» рассказывает: «Громадный процент арестованных был поражен цингой. Карцеры были холодными, располагались в простых погребах. "Больница" была такова, что сотрудник Онежской земской управы Душин лежа в ней в тифу отморозил себе все пальцы на ногах» [91 - Зеленое Н.П. Указ. соч., с. 215.].
Это был «лагерь смерти». Работать заставляли по 18 часов в день. Врач Маршавин свидетельствует, что работали заключенные с пяти утра до 23 часов. Часть из них работала в лесу, вырубая деревья на столбы для проволочных заграждений. Перерывов на отдых не было.
В особенности тяжелы были земельные работы. Для засыпки низких мест срывали возвышенности и землю насыпали на носилки. Уже одни только носилки были очень тяжелы для изнуренных, голодных людей.
Чтобы возить дрова, в сани впрягалось четыре человека. Немного легче была работа на устройстве проволочных заграждений. Люди ходили оборванными и поцарапанными, рукавиц для этой работы не было.
Зимой снег заставляли разгребать также голыми руками. За две недели пребывания на Мудьюге все деревья на территории лагеря были вырублены, и два ряда проволочных заграждений высотой около 1,5 сажени охватывали лагерь колюче-острым железным кольцом [92 - Рассказов П.П. Указ. соч., с. 25.].
Второго октября 1918 года в четыре утра 119 заключенных вывели во двор и погнали на баржу, которая стояла у Поморской пристани. В полузатопленную баржу сбрасывались арестанты. Баржу буксиром привели на Мудьюг. Под градом ударов, по грудь в холодной морской воде остатки группы достигли острова. Многие не остались в живых.
В тюрьме применялись изуверские пытки: жгли каленым железом, закапывали живьем в землю. Широко применяли и железные кандалы. Заключенные пытались группами или в одиночку бежать, но их ловили и расстреливали.
В середине октября 1918 года бывший начальник Соломбальской милиции А.И. Вельможный организовал групповой побег с острова. Он и двое матросов ночью преодолели проволочные заграждения и на лодке переправились через пролив. Они были пойманы в Архангельске, водворены на Мудьюг и расстреляны [93 - Михайловский С.Д. Указ. соч., с. 206.].
30 июля 1919 года бежавшие из неволи Варфоламеев, Лупачев, Котлов были убиты при задержании. И все же большевики, находившиеся в Мудьюгской ссыльнокаторжной тюрьме, вновь приступили к подготовке группового побега. Руководили его организацией Левачев, Стрелков, Поскакухин.
В стенке барака они устроили тайник, куда от пайка складывали по одной галете, создавая продовольственный фонд. Бывший узник лагеря М.А. Кузнецов рассказывал, что дневным рационом было в лучшем случае четыре галеты, консервы и горстка риса [94 - Воробьев А. Остров мужества// Сельская жизнь. 1967. 27.06, с. 6.].
По первоначальному плану наметили подготовку к побегу 500 человек и восстание. Однако предательство сорвало эти планы. Многие заключенные отправились в Архангельскую тюрьму, а за оставшимися усилился надзор [95 - Михайловский С.Д. Указ. соч., с. 206.].
15 сентября 1919 года в тюрьме вспыхнуло восстание. Восставшие пытались пробиться к дому администрации и захватить оружие, но сильный ружейный огонь заставил их повернуть назад. Охрана застрелила 11 человек, многие были тяжело ранены.
Все же 50 заключенных сумели преодолеть проволочные заграждения и направились к бухте, где стояли баркасы местных крестьян...
***
Из книги Максима Акимова „Преступления США”. 
