От видений – к мифу

Неудивительно, что пережившим подобный опыт научные объяснения кажутся неудовлетворительными по сравнению со сверхъестественными историями околосмертных переживаний. В научных теориях о том, что вызывает – или, по крайней мере, может вызывать – околосмертные переживания, недостатка нет, но все они бесчувственны, непривлекательны и несовершенны по сравнению с тем, что происходило, по словам переживших, с ними.

Например, точно установлено, что недостаток кислорода (гипоксия), являющийся обычным последствием остановки сердца, может привести к дезориентации, путанице или галлюцинациям. Ошибка в височно-теменном узле, том отделе мозга, что действует как интегратор данных, получаемых всеми чувствами и органами, и играет важную роль в собирании этих данных для общего восприятия тела, может привести к опыту выхода из тела. Предполагают, что избыток углекислого газа (гиперкапния) может вызывать у людей ощущение отделения от своего тела или пребывания в туннеле (хотя доказательств этого немного). Нейрохимические вещества могут участвовать в инициации галлюцинаций или создании ощущения покоя. Список можно продолжать.

У врачей, симпатизирующих рассказам переживших, нет недостатка в опровержениях этих материалистичных объяснений. Сэм Парниа, Пим ван Ломмель и другие посвящают этой теме длинные главы своих книг. В конечном итоге эти опровержения сводятся к тому, что, хотя эти объяснения могут выглядеть правдоподобно, нет никаких доказательств, что они действительно описывают происходящее. Многие околосмертные переживания происходят вне какого-либо из приведенных выше и научно измеримых состояний. Сами эти состояния зачастую происходят без сопутствующих околосмертных переживаний. По их мнению, существующих данных недостаточно даже для того, чтобы установить взаимосвязь, не говоря уже об обусловленности.

Люди, перенесшие околосмертное переживание, говорят, что произошедшее с ними казалось более реальным, чем физический мир

Более того, непонятно, как вообще можно говорить о достаточных данных, по крайней мере до тех пор, пока основным методом эксперимента является изучение случаев остановки сердца. За четыре года исследование Парниа Aware обнаружило в 15 больницах лишь девять пациентов, перенесших околосмертные переживания. Проспективное исследование в Словении, опубликованное в 2010 году и обнаружившее взаимосвязь между околосмертными переживаниями и гиперкапнией в пациентах с сердечным приступом – хотя никакой взаимозависимости с гипоксией обнаружено не было, – было основано на данных всего 52 пациентов, лишь 11 из которых сообщили об околосмертных переживаниях.

Относительно недавно было опубликовано небольшое исследование, за которое ухватился лагерь материалистов. В рамках эксперимента, проведенного в Мичиганском университете, чьи результаты были опубликованы в 2013 году, ученые взяли анестезированных крыс и остановили их сердца. В течение 30 секунд ЭЭГ показала отключение мозга крыс, но перед этим сигнал резко вырос с интенсивностью, указывающей на то, что разные части мозга коммуницировали друг с другом еще более активно, чем когда крысы бодрствовали.

Подобного рода коммуникации считаются ключевым элементом восприятия: по сути, различные области мозга сравнивают информацию от получаемых стимулов. Если люди переживают такой же предсмертный скачок мозговой активности, как и крысы, это может означать, что в момент потери кислорода в пытающемся разобраться в происходящем мозгу случается последний гиперактивный спазм. Если это так, то эта повышенная мозговая активность может объяснить тот факт, почему люди, перенесшие околосмертное переживание, говорят, что произошедшее с ними казалось более реальным, чем физический мир.

Опять-таки тот факт, что объяснение звучит правдоподобно, не означает, что оно верно. Если исследователи, подобные Парниа, смогут убедительно показать, что пациент, подобный мужчине из исследования Aware, может переживать вспышки сознательного понимания спустя минуту или больше после остановки сердца, все прения разгорятся с новой силой. На сегодняшний день предсмертный скачок мозговой активности – еще одна разрозненная деталь головоломки околосмертных переживаний, которую мы так и не научились собирать.

Так куда же будет двигаться наука об околосмертных переживаниях, поинтересовался я у британского психолога Сьюзан Блэкмор, которая является, пожалуй, наиболее известным ученым-скептиком, отвергающим спиритические объяснения околосмертных переживаний. После того как, будучи молодой женщиной, она на себе испытала мощное переживание выхода из тела, Блэкмор начала исследовать рассказы о паранормальном и посвятила большую часть своей карьеры попыткам объяснить их с научной точки зрения.

С точки зрения самой Блэкмор, тайна практически раскрыта. Она говорит, что мы уже знаем о том, что гиперактивный мозг, находящийся в состоянии стресса от приближающейся смерти, может инициировать запуск одного или нескольких механизмов, описанных выше. В своем письме она написала, что главный вопрос остается в следующем:

Мы наблюдаем все эти аспекты в изоляции – они могут происходить спонтанно или в результате приема различных наркотиков, в результате развития болезни или чего-то еще – но в ходе околосмертного переживания все они обычно происходят в определенном порядке. Почему это так? Мы можем предположить, что это как-то связано с каскадом нейромедиаторов или, возможно, с тем, как распространяется гиперактивность, или?.. Я не знаю ответа на этот вопрос, но думаю, что мы скоро его узнаем.

Мне кажется, что научно обоснованный ответ на вопрос Блэкмор – почему столь многие околосмертные переживания имеют схожую последовательность – более чем разрешит загадку того, как они происходят. Этот ответ также поможет нам понять, почему околосмертные переживания оказывают столь сильное воздействие на испытавших их. Одним из спикеров конференции была Алана Кэрран – она провела медитацию, в ходе которой были описаны основные стадии типичного околосмертного переживания. Алана помогла мне понять значение этой последовательности. Она указала на то, что она похожа на путешествие героя или рассказ о поисках, которые были идентифицированы и описаны американским писателем и мифологом Джозефом Кэмпбеллом в 1949 году. Кэмпбелл назвал подобный нарратив «мономифом». Поиск приключений можно найти практически в любом повествовании, от религиозных мифов до греческих легенд, от голливудских боевиков до личных воспоминаний. В рамках этой структуры герой выпадает из привычного образа жизни из-за какого-то потрясения и – зачастую без особого желания в начале, но по наущению какого-то ментора или мудреца – начинает свое путешествие в мир неизвестного. Там он сталкивается с задачами, борется с врагами, ставит под сомнение преданность друзей и союзников, переживает кульминационное испытание, балансирует на грани провала или смерти и в итоге возвращается туда, откуда начал, победоносным, но и некоторым образом изменившимся.

Многие из околосмертных переживаний, описанных людьми, следуют некой версии этой структуры. В «Доказательстве небес» Эбен Александер описывает свой опыт, который начинается с того, что он заперт в темном месте, то ли в полупрозрачной грязи, то ли в «грязном желе», заполненном «гротескными лицами животных», и это место становится все более замкнутым и пугающим. В конце концов что-то вытаскивает его в «самый странный и красивый мир, который я когда-либо видел» – в идиллическую сельскую местность. Там он встречает прекрасную девушку, оседлавшую крыло бабочки, которая сообщает ему, что он «любим и почитаем горячо и навсегда», и сопровождает его в путешествии к заполненной светом пустоте, где он встречается с божественным созданием, открывшим ему многие из секретов Вселенной. Проведя некоторое время в движении между двумя мирами, он в последний раз спускается в темное место, откуда начал, но на этот раз вместо гротескных созданий видит лица людей, молящихся за него.

Путешествие героя столь распространено в традиционных повествованиях (более того, некоторые жалуются, что Кэмпбелл испортил все удовольствие от современных развлечений, указав на существование этой структуры), потому что оно вдохновляет. Оно предлагает возможность избавления от чего-то, что сдерживает вас, и трансформацию в кого-то лучшего.

На конференции не было лучшего олицетворения этой надежды на искупление и перевоплощение, чем Джефф Ольсен, один из основных докладчиков. История Ольсена, рассказанная им в двух книгах и множестве видео на YouTube, душераздирающа. Его машина попала в аварию после того, как он уснул за рулем, возвращаясь с семьей домой после отпуска. Лежа среди обломков машины, с переломанной спиной, практически оторванной рукой и уничтоженной ногой, он был еще какое-то время в сознании, чтобы отметить, что его семилетний сын плачет, но что его жена и сын-младенец не издают ни звука. В одной из своих книг под названием «Я знал их сердца» он пишет: «Что сказать человеку, который чувствует себя ответственным за смерть половины своей семьи?»

Ответ – по крайней мере если вы духовное создание, – звучит так: «Ты идеален; ты – сын мой не меньше кого-либо другого; и ты божественен». Именно это, по воспоминаниям Ольсена, он услышал, или почувствовал, или как-то ощутил внутри себя во время «разгрузки мозга» в ходе своего околосмертного переживания. Ему показалось, что он оказался в комнате с колыбелью, держа на руках погибшего сына. Когда он взял сына на руки, он почувствовал, как его самого окутывает любящее присутствие, которое, как он понял, было его «божественным творцом».

Александр Литовченко. Харон перевозит души через реку Стикс

Это ключевой момент, объясняющий притяжение околосмертных переживаний и то, почему люди столь крепко держатся за них, несмотря на научные доказательства. Независимо от того, действительно ли вы видели божественное создание, или ваш мозг просто прокачивал с огромной интенсивностью химические соединения, это переживание столь сильно и ново, что заставляет вас пересмотреть свое место на Земле. Если околосмертное переживание происходит при трагических обстоятельствах, оно дает вам способ разобраться с трагедией и восстановить свою жизнь. Если жизнь ваша была борьбой с болезнью или сомнениями, околосмертное переживание дает вам новое направление: вы практически умерли, так что должны произойти какие-то изменения.

И это возвращает нас к вопросу Сьюзан Блэкмор: если околосмертные переживания – лишь результат действий вышедшего из строя мозга, почему столь многие из них следуют последовательности, которая в свою очередь следует самой базовой нарративной структуре перевоплощения и обновления, известной человечеству?

Есть ли сознание «вне мозга»?

У меня сложилось впечатление, что на конференции не было никого, кто считал был околосмертные переживания всего лишь результатом физических процессов в мозгу. Но было несколько людей, чьи доклады обещали разговор о науке околосмертных переживаний.

Алан Хьюнот – инженер-механик среднего возраста, передвигающийся и разговаривающий с такой кинетической энергией, как будто он с трудом удерживает себя от того, чтобы начать скакать как мячик. Его секция называлась «Революционная наука загробной жизни». Проведя слушателей через сборную солянку продвинутой физики и мистики, он заключил свою речь словами о том, что Вселенная обладает сознанием и что это объясняет и околосмертные переживания, и некоторые парадоксы квантовой теории.

У меня есть степень по физике, и я знаю, что в теории Хьюнота полно дыр, но я также знаю, что идея об осознанной Вселенной не нова и не то чтобы безумна. Один из отцов-основателей квантовой физики Эрвин Шредингер был страстным исследователем индуистской философии и верил во что-то подобное. Множество ведущих ученых умудрялись и умудряются совмещать свои исследования с религиозными и мистическими убеждениями.

Но они остаются учеными, потому что они знают и умеют отличать научные теории, которые должны быть проверяемы измеримыми доказательствами, от мистицизма или гипотез. Так что в конце выступления Хьюнота я поинтересовался у него, как именно можно проверить его теорию. Сначала он не ответил на вопрос, но в итоге сказал, что существуют эксперименты, которые можно разработать.

Разработал ли он их? – поинтересовался я.

«Нет, у меня пока не было возможности сделать это».

Второй спикер, Роберт Мэйс, похожий на профессора с бородой как у Зигмунда Фрейда, был сдержанней Хьюнота. Он в общих чертах описал подробную теорию, разработанную им вместе со своей женой Сюзанн. Мэйс предположил, что нематериальное сознание – «сущность ума» – может управлять физическим мозгом, как Волшебник Изумрудного города, дергающий за рычаги из-за занавеса. Это объяснение, по утверждению Мэйса, решает и задачу о том, как череда электрических импульсов в головном мозге превращается в ощущение самосознания, и тайну околосмертных переживаний.

Мэйс, по крайней мере, был крайне конкретен в том, с какими именно, по его мнению, клетками мозга взаимодействует сущность ума с целью контроля над мозгом. У него даже есть ряд идей о том, как можно описать сущность ума в физическом выражении: в их с Сюзанн книге написано: «Тонко дифференцированная структура мельчайших колеблющихся электрических или магнитных диполей». Когда я поинтересовался у него, как можно проверить его теорию, он сказал, что можно измерить влияние «энергичного поля» человека на «живые нейроны в пробирке». Что было бы замечательно, не считая того, что его идея энергичного поля – нечто не известное ни одному физику.

При всей разнице стилей и существу вопроса Мэйс, Хьюнот и другие предлагают схожие видения: волнующие, всеобъемлющие объяснения, связывающие то, что люди знают, с тем, что бы им хотелось, с тем, что приносит смысл во Вселенную. Неудивительно, что пережившим подобного рода теории кажутся убедительными.

Но почему я увидел на конференции столь сильное отторжение реальной убедительной науки? Во время завтрака с Дианой Коркоран я поинтересовался у нее, почему ни один из участников конференции не готов был к обсуждению позиции материалистов.

«За прошедшие годы и учитывая все проделанные исследования мы уже прошли этот этап, – сказала она. – Всегда найдутся скептики, но мы не приглашаем их сюда, потому что это мероприятие про поддержку, а не про неудобные вопросы. Мы публиковали запросы на статьи, но ни один из скептиков так и не прислал нам ничего», – добавила она.

«Вероятно, они считали, что здесь им будут не рады», – заметил я.

«Вероятно, это так! – ответила она. – Но мы пытаемся расширить пространство обсуждений, и есть множество работ по поводу сознания, существующего вне мозга». Она добавила, что, по словам одного из ведущих исследователей, «когда кто-то публикует научную работу, в которой сказано "Вот объяснение”, не стоит даже отвечать на такое. Большинство из тех, кто поступает подобным образом, не занимались никакими серьезными исследованиями этого феномена».

На определенном уровне эта позиция кажется мне резонной. Множество публикаций об околосмертных переживаниях не просто ставят под вопрос опыт переживших, но и высмеивают их. Верно также и то, что, хотя научные объяснения и правдоподобны, они не безусловны.

Мэйс предположил, что нематериальное сознание – «сущность ума» – может управлять физическим мозгом, как Волшебник Изумрудного города

Тем не менее на конференции я столкнулся не только с противодействием науке, но и с множеством ложных представлений о ней. В какой-то момент я встретил Хьюнота в гостиничном холле. Вся суть научных теорий, сказал я ему, состоит в том, что они должны быть проверяемы. «Проверяемый» значит «опровергаемый»: теоретически у вас должна быть возможность провести эксперимент, который докажет, что теория неверна. Если бы, например, я уронил чашку кофе, которую держал в руках, и она бы не разбилась, разлив кофе, а поплыла бы по коридору, это опровергло бы теорию тяготения. Каждый раз, когда теория выдерживает подобное испытание, наша вера в нее усиливается. Но наша уверенность в теории всегда остается условной: мы постоянно начеку в ожидании ситуаций, когда она окажется неверной. Так как же именно, спросил я, проверяема теория осознанной Вселенной?

Он парировал мой вопрос софизмом: «Если отпустить чашку кофе, вы утверждаете, что она упадет вниз. Но где низ? Если изменить точку зрения и представить себе, что Земля над нами, возможно, что вниз – это вверх». Я перенес чашку над его головой и предложил проверить эту теорию. Он громко и нервно рассмеялся.

К третьему дню конференции я начал подозревать, что мне не удастся услышать здесь голос разума. Все, кого я видел, принадлежали к спектру, варьировавшемуся от псевдонауки до полномасштабного мистицизма, с большой долей невежества посередине. И тут я познакомился с Митчем Листером.

У Листера, высокого, красивого психиатора, проходившего обучение в Колорадском университете и Университете Калифорнии в Ирвайне, мягкие, доброжелательные манеры, из-за которых хочется рассказать ему все. Он сказал мне, что медицинское образование наградило его скептическим настроем по поводу околосмертных переживаний. Но пока он учился, подобный опыт приключился с его дедом, а потом на его жизненном пути постоянно стали попадаться другие пережившие – и не все из них были его пациентами. «Люди просто начали рассказывать мне об этом», – поведал он.

Листер также признал, что и сам испытал «нечто похожее на околосмертное переживание» – нечто имеющее характеристики подобного опыта, хотя в тот момент он и не был в критическом состоянии, да и галлюциногенов не принимал. Итак, я спросил, какова его собственная позиция по вопросу разделения ума и тела.

«Мой рациональный мозг не очень-то в это верит, но, пережив это, я знаю, что это так. Так что можно сказать, что я продолжаю вести дискуссию сам с собой», – ответил он.

Можно ли найти компромисс между спиритуалистами и материалистами, спросил я. Найти такой компромисс сложно, признал он: «Многие из ученых-материалистов, похоже, не считают это серьезным направлением для научных исследований… Тем временем многим людям, пережившим соприкосновение со смертью, не очень-то интересна наука».

Каждый понедельник Листер завтракает с небольшой и эклектичной группой людей. В нее входят физик, материаловед, художник, священник с философской степенью и сотрудник хосписа, который также является индейским шаманом. Они разговаривают о том, как двигать вперед исследования в области околосмертных переживаний, делая это с позиций науки, но подходя к вопросу непредвзято. «Мне кажется, есть способ преодолеть расхождение во взглядах», – говорит он.

В ходе нашего разговора и в последующем письме Листер описал ряд сфер, которые ученые могли бы изучить глубже. Они могли бы собрать коллекцию томограмм мозга, сделанных в момент, когда люди находятся в трансе или в других «трансцендентных» состояниях. Они могли бы изучить людей, утверждающих, что обладают особыми духовными силами, таких как шаманы. Они могли бы попробовать изучить природу воспоминаний, сформированных во время околосмертных переживаний, и то, как они отличаются от обычных воспоминаний (Листер работает над этим вопросом). Они могли бы разработать экспериментальные целесообразные способы проверять утверждения людей, заявляющих, что стали чувствительны к электромагнитным полям или что могут чинить помехи электронным прибором. Можно было бы заняться дополнительными исследованиями предсмертного пика, обнаруженного учеными из Мичиганского университета в крысах, и, возможно, даже попытаться обнаружить его в людях. Список можно продолжать.

Важнее всего, добавил он, тот факт, что, как бы вы ни объясняли их, околосмертные переживания являются поворотными моментами в жизни людей. «Это катализатор роста на множестве различных уровней – психологическом, эмоциональном и, возможно, даже физиологическом».

Главный вопрос XXI века

Даже если в конечном итоге исследования подтвердят – как заранее предполагают большинство ученых, – что околосмертные переживания не более чем результат спазмов умирающего мозга, существует хорошая причина продолжать исследования, которая состоит в том, что подобные переживания бросают вызов нашему пониманию одного из самых таинственных вопросов науки – существования самосознания.

Питер Пауль Рубенс. Падение грешников

Граница между жизнью и смертью, которую раньше считали очевидной, сегодня все больше расплывается. В своем недавнем обзорном докладе под названием «Смерть и самосознание» Сэм Парниа признал существование исследований, подтвердивших, что в противоположность популярному мнению церебральные нарушения мозга при прекращении дыхания более чем на несколько минут вызваны не только отсутствием кислорода. Мозговые клетки, лишенные кислорода, могут прожить еще много часов, прежде чем разрушатся до точки невозврата, особенно если их поддерживать в состоянии холода, – именно это объясняет историю людей, оживающих после длительного нахождения под снегом или утопления в ледяном озере. Наибольший вред клеткам приносит внезапное возвращение кислорода, сопровождаемое потоком крови и химикатов и известное под названием «послереанимационный синдром». Новое медицинское оборудование все чаще позволяет предотвращать подобный вред и реанимировать людей, которых в свое время назвали бы однозначно мертвыми.

Для некоторых людей это лишь дополнительные свидетельства того, что ум должен иметь возможность существовать отдельно от тела – иначе куда он девается, когда мозг мертв? Для материалистов это свидетельствует об обратном: ум никуда не девается, точно так же как изображение от проектора не девается никуда, если проектор выключить. Скорее это доказывает то, что ум и самосознание – это независимые свойства мозга, объединенные неким образом с помощью всех физических и химических процессов, происходящих в нашей нервной системе.

Но если это так, то как именно происходит это связывание? Это решающий вопрос для изучения самосознания. Джордж А. Машур, один из соавторов исследования, проведенного на крысах в Мичиганском университете, непоколебим в своей приверженности материалистической точке зрения. Он отмечает, что если сложно объяснить, как именно здоровый мозг формирует самосознание, то еще сложнее объяснить, как именно ограниченно дееспособный мозг на грани смерти формирует столь яркие, «гиперреалистичные» ощущения. «Вопрос, существует ли научное объяснение околосмертных переживаний, является критическим для всей науки, изучающей самосознание», – поведал он мне.

Скорее это доказывает то, что ум и самосознание – это независимые свойства мозга

Если бы мы могли убедиться в том, что скачки в нервной активности происходят в умирающем человеческом мозгу схожим образом с тем, что Машур и его коллеги наблюдали в мозгу крыс, это смогло бы одновременно и помочь объяснить природу околосмертных переживаний, и подсказать нам несколько ключей к разгадке нейробиологической природы самосознания. Однако люди – не крысы. Машур говорит, что маловероятно, что мы сможем собрать достаточно полезных данных о людях, переживших околосмертный опыт в момент остановки сердца, и выживших, чтобы рассказать об этом. Но он говорит, что его исследование, проведенное на крысах, как минимум «показало возможность» того, что для объяснения околосмертных переживаний не обязательно «отказываться от связи между мозгом и самосознанием».

На самом деле вопрос возникновения самосознания, с большой вероятностью, станет одной из определяющих задач XXI века, когда нам, возможно, впервые удастся создать машины не менее сложные, чем человеческий мозг. Будет ли у этих машин самосознание? Как мы сможем определить это? Будет ли их самосознание хоть как-то похоже на наше? И каковы будут последствия этого для нас как для создателей? Это вопросы, на которые мы сможем ответить, лишь глубоко осознав, из чего состоит наше собственное самосознание.

И, наконец, скрупулезные исследования околосмертных переживаний необходимы хотя бы для того, чтобы исключить как минимум некоторые из религиозных объяснений. Тех, кто пламенно верит в загробную жизнь, вряд ли переубедишь. Ведь, в конце концов, есть масса верований, которых люди придерживаются, несмотря на подавляющие научные доказательства обратного (вспомним, например, вакцинацию или глобальное потепление). Но наука движется вперед, лишь признавая ограничения собственного знания и медленно отодвигая их все дальше. Нет никаких оснований высмеивать верования людей по поводу околосмертных переживаний, пока не была проделана работа по развенчанию этих мифов.

Представим себе, что эксперименты были проведены и у нас наконец есть полное, научно обоснованное и материалистическое объяснение причин, вызывающих околосмертные переживания. Что тогда? Означает ли это, что все эти истории о людях, видевших ангелов и встретивших своих умерших родственников, – лишь сказки, которые нужно игнорировать?

Я бы ответил, что нет. Увиденное мной на конференции – даже когда это было очень странно – показало мне, что даже твердолобый материалист может многое узнать с помощью околосмертных переживаний о том, как люди осмысливают происходящее с ними – и, самое главное, о том, что истории, которые мы рассказываем, играют главную роль в формировании нашего ощущения самих себя.

Главный скептик Сьюзан Блэкмор разделяет эти чувства. В завершение своего письма она пожурила тех, кто настаивает на ложном и бесполезном «черно-белом» противопоставлении околосмертных переживаний как «настоящих, прекрасных, духовных и прочее и прочее» и как «ПРОСТО галлюцинаций, не имеющих важности». Как мне кажется, околосмертные переживания могут быть чудесным, меняющим жизнь опытом, проливающим свет на человеческую природу и вопросы жизни и смерти.

Оригинал материала можно прочитать на сайте The Atlantic.