Многие, конечно, не раз наблюдали смерчи. Бывало, ждёшь трамвай на остановке и видишь, как прямо перед тобой порыв ветра поднимает с асфальта пыль, движущуюся спиралью вверх. Этот внезапно возникший и тут же угасший мини-смерч не сравнить с тем, что мне довелось наблюдать мальчиком в городе Минеральные Воды.

Стоял удушливый и жаркий августовский день. После полудня на севере у горизонта появилась тёмно-лиловая туча, но она, не дойдя до города, рассеялась, небо из синего превратилось в перламутровое. Тут и началось самое интересное. По широкой и длинной улице Карла Маркса, в ту пору ещё не знавшей асфальта, поросшей лебедой и покрытой густой пылью, гуляла стайка домашних гусей. Неподалёку от них с порывом ветра образовался пылевой вихрь, по форме похожий на перевёрнутую воронку. И широкая, и узкая её часть, устремлённая к небу, быстро вращались. Это было видно благодаря поднявшейся с земли бурой пыли. Своей нижней частью диаметром 8–10 метров «воронка» приближалась к гусям. Птицы, спокойно щипавшие траву, насторожились. Тревожно гогоча, они побежали, пытаясь подняться на крыло. Удалось убежать двум или трём птицам. Остальных смерч догнал и поднял в воздух. Было видно, как во вращающейся пыльной «кишке» мелькают белые гусиные крылья, длинные шеи, перепончатые лапки, и слышался отчаянный гогот. И вот они исчезли с глаз. Виден был лишь быстро удаляющийся к югу смерч.

Тот смерч, так и не набравший максимальной силы, разрушился у городского почтамта. Он пронёсся около километра, швырнув напоследок несчастных гусей на кирпичные стены трёхэтажного здания. Из 10–12 уцелело лишь два или три гуся, но и у тех были сломаны крылья. К счастью, людей на пути смерча не оказалось.

Хороши вечера в Тургае

Вторая моя встреча со смерчем произошла более полувека назад в Казахстане, но я помню её так хорошо, будто это случилось вчера. В 60м году мы проводили полевые геологические исследования в Тургайском прогибе. Эта грандиозная, приподнятая на 200–300 метров над уровнем моря ложбина тянется от юга Урала до Аральского моря на 900 километров. Её ширина также впечатляет: 100–200 км. Представьте себе выжженную азиатским солнцем, слегка всхолмлённую степь, уходящую за линию горизонта. Это и будет Тургай. В его недрах сокрыты золото, серебро, всевозможные полиметаллы, железные руды, уголь, хромиты… Всего и не перечислишь.

Наш полевой отряд приехал днём на знаменитое Аркалыкское месторождение бокситов. Установив палатки на пологом холме неподалёку от артезианской скважины, мои коллеги отправились в посёлок смотреть какой-то фильм, а я остался в лагере охранять имущество.

Летние вечера и ночи в Тургае нередко бывают прохладными, хотя днём можно запросто получить солнечный удар при температуре плюс 45 градусов в тени. Тот злополучный августовский вечер, вопреки обыкновению, оказался жарким, душным. Открыв обе дверцы кабины грузовика, я забрался внутрь, выставив наружу ноги, и принялся писать письма. Увлёкшись, даже не обратил внимания на аспидно-мглистые тучи, заволакивающие небо. Неожиданно крупная капля дождя упала на колено, а сильный порыв ветра так ударил в борт грузовика, что он качнулся. Я быстро зашёл в одну из палаток, захватил тубус с секретными картами и свой спальный мешок, перенёс их в кабину автомобиля.

«Палатки наши не новые, ещё промокнут, тогда в чём спать?» – подумал я. Но главное, карты – самое ценное, что было у нас, – теперь находились в надёжном укрытии. Те, кто работал в геологии, знают, что такое геологическая карта, на углах которой красуются штампы со словами: «Секретно» и «Для служебного пользования».

С каждой минутой ветер крепчал. Внезапно одну из палаток сорвало с креплений, и она, как большая тёмная птица, исчезла в чёрном грозовом небе. Хлынувший дождь и ветер ревели, как Ниагарский водопад. Идти против ветра было почти невозможно, и я, цепляясь руками за землю, подполз на четвереньках к другой шестиместной палатке. Выждав момент, когда порывы ветра чуть ослабли, я попытался открыть её, чтобы спасти вещи. В том, что палатку унесёт, сомнений не было. Но я не учёл, что раскрытая палатка станет для ветра своеобразным парусом. С трудом раскрыв насквозь промокший полог, я почувствовал, как новый порыв ветра валит меня с ног внутрь палатки, но успел ухватиться обеими руками за древко стояка. И тут другой, более могучий поток ударил внутрь брезентового убежища, и я почувствовал, как ураган, легко оторвав палатку от земли, поднял меня в воздух!

Полёт продолжался секунд 7-10, но ураганный ветер оказался милостивым ко мне. Я был относительно мягко опущен воздушной силой примерно в 200 метрах от лагеря, получив несколько чувствительных ударов вещами, находившимися в палатке, а там было немало груза: койки, спальные мешки, деревянные ящики с посудой и геологическим снаряжением.

А в посёлке — тишина

С трудом удалось мне выкарабкаться на свет Божий, точнее, в ночную тьму, но сила ветра уже стала ослабевать, ураган уходил на юго-восток. Буквально на глазах прояснилось небо, выглянула луна, а в воздухе стоял упоительный запах озона и степных трав. Впрочем, мне было не до любования природой. Я поспешил к коллегам рассказать о случившемся.

Пробираясь в посёлок между невысокими бокситовыми холмами, я едва не утонул в бушующем потоке дождевой воды, который сбил меня с ног и ударил о камни. Зато в посёлке стояла такая тишина, что слышались отдалённые голоса моих товарищей, возвращавшихся из кинотеатра.

Компания удивилась, увидев меня в одних плавках. Все сначала дружно посмеялись, решив, что это такой поздний розыгрыш, однако, когда мы подошли к месту, где ещё два часа назад стояли палатки, стало не до смеха. «Да неужели вы ничего не слышали, сидя в зале?» – поинтересовался я. Оказалось, ничего, кроме нескольких отдалённых раскатов грома, которым никто, естественно, не придал никакого значения.

Карта на дороге

Ночью мы, конечно, не спали, а едва рассвело, приступили к поискам пропавших вещей. Как это ни удивительно, но большую их часть мы разыскали в первый же день, а остальное – когда выехали в направлении движения урагана. Почти всё скоро нашли, хотя и сильно повреждённое, перепачканное красно-коричневой грязью размытых ливнем бокситов. Большую алюминиевую кастрюлю, изрядно помятую, мы подобрали в 5 километрах к востоку, лёгкую походную кровать (всю переломанную) – в 9 км, а игральную карту, бубновую семёрку, случайно заметили, преодолев 25 километров. Карта лежала прямо посреди дороги.

По всем признакам посетивший нас ураган относился к разряду локальных торнадо. Неожиданное начало, скорое окончание, большая мощность и действие на относительно ограниченном участке весьма характерны для такого рода стихийного явления.

Город, защитивший Москву

Вслед за Оклахомой удару стихии подвергся старинный русский город Ефремов, что стоит на левом берегу реки Красивая Меча в Тульской области. Метеорологи почему-то назвали его «микросмерчем». Ничего себе! 22 мая в Ефремове этот «микросмерч» повредил 200 домов, несколько промышленных предприятий, три школы и одну гимназию – ту самую, где когда-то учился писатель И.А. Бунин. Повалено множество деревьев и автомобилей. Число жителей, получивших ранения, достигло двадцати.

Для оказания помощи пострадавшим в город было направлено 100 десантников и разнообразная техника, включая санитарный транспорт. Окажись Ефремов чуть в стороне от направления движения урагана, смерч мог войти в столицу с гораздо более серьёзными для Москвы последствиями. Израсходовав свою мощь в Ефремове, ураган во второй половине дня всё же достиг Москвы. Над южными районами столицы опустилась зловещая туча, полил дождь. Но буйство стихии длилось недолго. Уже через полчаса над Москвой сияла редчайшая двойная радуга.

Юрий Туйск