Вывозя за рубеж чистое «голубое топливо» и «черное золото» наша страна теряла не только миллиарды на упущенной выгоде, но десятки тысяч несозданных рабочих мест. Терялись и компетенции в области глубокой нефтепереработки. Химиков-технологов высокого уровня очень не просто воспитать за короткое время, а в условиях международных санкций сложно наладить технологические цепочки. В стране и во времена Советского Союза не самым лучшим образом складывалась ситуация с собственным химическим производством, а современной России и того хуже.

Немного исторических реалий.

В 40–50-е годы мировая нефтехимия пережила очередную технологическую революцию, к которой Советский Союз не был готов. Только к 1958 году было принято Постановление ЦК КПСС «Об ускорении развития химической промышленности и особенно производства синтетических материалов и изделий из них для удовлетворения потребностей населения и нужд народного хозяйства».

Самостоятельно ускорить развитие было непросто, и руководство обратилось за импортной помощью. Планировалось закупать зарубежные технологии и оборудование в гигантских масштабах – только до 1965 года планировалось построить до 120 химических заводов. Но даже такого рывка было совершенно недостаточно.

На потребительском рынке Советского Союза хронически недоставало продукции химпрома – автомобильных шин, полиэтиленовых пакетов и синтетических волокон. Производство полипропилена, из которого сейчас изготавливают санитарные маски и водопроводные трубы, в промышленных масштабах организовали только в 1983 году. В среднем СССР отстал от ведущих стран мира с синтезом этого продукта переработки углеводородов на четверть века.

В лихие девяностые годы в России появились иностранные компании, частично или полностью выкупившие химические предприятия. Казалось, это хорошо – появились инвестиции и импортные технологии. Однако внутренний спрос так и не был насыщен. Иностранные хозяева предпочитали продавать продукцию за рубеж. Так, в 1996 году 44 % метанола, около 60 % стирола с капролактамом, половина полиэтилена и каучука, а также 71 % полипропилена уходили на Запад за валюту.

Несмотря на то, что с 2000-х годов химическая промышленность ускорила темпы роста, парадоксальная ситуация с углеводородным балансом в России сохранилась. Владимир Путин в 2009 на совещании в Нижнекамске очень характерно описал сложившуюся ситуацию:


Начало XXI века ознаменовалось ростом цен на нефть и газ, что не могло не сказаться на российском экспорте.

К 2010 году потребление полимеров внутри страны составляло порядка 6,2 млн тонн в год, а производили самостоятельно не более 5 млн тонн. При этом производственники успевали экспортировать до 1 млн тонн, создавая внутри страны более 2 млн тонн дефицита. В итоге Россия в настоящее время по уровню потребления только-только выбралась из числа стран третьего мира. Если в мире в среднем на душу населения потребляли в 2018 году 20 кг полиэтилена, то в России – всего 13,5 кг. С полипропиленом ситуация была еще более скверная – в мире 25 кг, у нас – 8,6 кг.

Подъем отрасли

Развитие нефтегазохимии в России зависит, прежде всего, от мировых цен на природные углеводороды. Чем ниже цена, тем меньше выгода от экспорта ресурсов за рубеж и тем больше пользы от продукции глубокой переработки. В этой связи показателен 2020 год со впечатляющими темпами роста нефтегазохимии. Чистого этилена в России стали выпускать на 41 % больше, синтез полимеров этилена увеличили более чем на 45 %, а объемы пропилена увеличили на 16 %. Главный толчок такому росту дал тобольский комплекс «Запсибнефтехим» крупнейшей российской нефтегазохимической компании «СИБУР».

Завод в Тобольске готов ежегодно производить до 1,5 млн тонн различного полиэтилена, 0,5 млн тонн полипропилена и порядка 240 тыс. тонн других полимеров. По данным компании, в 2021 году российский совокупный объем производства полипропилена вырастет до 1980 тыс. тонн, что на 680 тыс. тонн больше внутреннего потребления.

Плановое производство полиэтилена в текущем году достигнет 3352 тыс. тонн при 2118 тыс. тонн внутреннего потребления. С гордостью можно говорить об успехах отечественного синтетического каучука. В прошлом году на экспорт отправили миллион тонн каучука (75 % объема производства), что вполне ощутимо для мирового рынка.

Растущие цены на нефть стимулируют рост ценообразования на продукцию глубокой нефтепереработки. С одной стороны, это очень неплохо – в Россию увеличится поток валюты и уже не чисто нефтяного происхождения. С низким курсом национальной валюты это вдвойне выгодно. С другой стороны, подобный баланс неизбежно повысит цены на полимеры для внутреннего потребления. Это может серьезно сдерживать рост внутреннего потребления отечественных полимеров.

Например, осенью 2015 года цены на отечественный полипропилен повысились на 45 % в рублевом эквиваленте! Ситуация с подобным импортозамещением очень схожа с ростом цен на моторное топливо в стране. В подобных условиях сложного балансирования между множеством огней приходится развиваться российскому химическому переделу.
Современное состояние нефтегазохимии связывают с принятым на государственном уровне пять лет назад документом «План развития газо- и нефтехимии России на период до 2030 года».

Если верить плану, то до 2030 года на нужды отечественной нефтехимии будет уходить до 60,3 млн тонн углеводородов. Рост практически двукратный в сравнении с 2014 годом. Большие планы на полипропилен – через девять лет годовой объем производства должен составить 3,4 млн тонн. Это вполне достижимый результат, однако, внутреннее потребление в лучшем случае достигнет 2,7 млн тонн.

Остальное планируется на экспорт. Конкуренты из Ближнего Востока к тому времени планируют достичь объема экспорта в 4,2 млн тонн, США и Канада – до 1,5 млн тонн, СНГ совокупно – до 2,7 млн тонн.

В общем, экспортные перспективы отечественного химпрома пока очень зыбкие.

Сложности высокой химии

Все вышеописанные успехи российской химической промышленности относятся к крупнотоннажному производству, отличающемуся относительно невысокой маржинальностью. Для вхождения к настоящий клуб мировой химической элиты России необходимо осваивать технологии тонкого химического синтеза, мало- и среднетоннажной химии.

В декабре прошлого года президент Путин поручил правительству разработать шаги по увеличению продукции «химического хай-тека» к 2025 году на 30 % и к 2030 году – на 70 %.

«Золотое дно», которое скрыто в отечественных ресурсах, сложно переоценить. Типичный пример – из природного газа можно выделять инертный газ гелий, стоимость которого только за 2020 год увеличилась вдвое. Цена газообразного гелия превысила 2 тыс. рублей за кубометр, а жидкого – более 13 тыс. рублей за кг. Пока Амурский газоперерабатывающий завод, занятый в том числе изъятием гелия из природного газа, не заработает на 100 %, Россия будет отдавать этот ценный компонент Китаю бесплатно через трубопровод «Сила Сибири». Аналогичная ситуация со строящимся газопроводом «Северный поток – 2». И это далеко не все ценные фракции, которыми насыщен природный газ.

С технологиями производства химии небольшого тоннажа немало сложностей.

Во-первых, это очень дорого для производителя, а доходность не всегда может быть гарантирована.

Во-вторых, зарубежные технологические компании очень неохотно делятся своими ноу-хау в этой области. Продать производственную линию для полипропилена – всегда пожалуйста, а вот технологии тонкого синтеза – только по большому знакомству.

Тем не менее некоторые проекты мало- и среднетоннажной химии в России стартуют в настоящее время. Синтез сэвилена, необходимого для легкой промышленности, значительно расширен на предприятии «Казаньоргсинтез» – с 13 тыс. до 100 тыс. тонн. Внутреннее потребление – всего около 50 тыс. тонн, значит – все остальное планируется на экспорт.

Важнейшим продуктом высокотехнологичной химии являются разнообразные пластификаторы экологичного бесфталатного класса. В России потребность в них составляет ежегодно 150 тыс. тонн, большая часть практически замещалась импортными продуктами. Но в прошлом году «СИБУР» ввел в строй комплекс синтеза бесфталатных пластификаторов на 100 тыс. тонн ежегодно.

Собственная нефтегазохимия, как видим, имеет для России стратегическое значение наравне с продовольственной безопасностью. Без высокотехнологичной «химии» нашей стране никогда не выбраться из зависимости от импорта технологий. Остается надеяться на осуществимость планов государства в этой сфере.