Дедушка, — сказал Гриша, — к нам в город приехала известная гадалка Африда Карталин. Пусти меня к ней. За какой-нибудь рубль я узнаю всё, что меня ожидает в будущем, свою судьбу: а прежде всего меня интересует, перейду ли я в пятый класс, окончу ли курс и попаду ли в студенты. Я слышал, что она великая мастерица угадывать.

— То есть врёт без зазрения совести, ты хочешь сказать? — ответил, улыбнувшись, дед Назар Петрович. — Человеку не дано от Бога провидеть будущее. Все эти якобы сбывающиеся предсказания и гадания, более или менее интересные и удачные, основаны на легковерии и впечатлительности вопрошающих судьбу, а с другой стороны — на умении ловко и правдиво лгать, на житейском опыте, наблюдательности, общении и на способности быстро распознавать общественное положение, вкусы и слабости. Гадальщик гипнотизирует клиентов, вроде как очаровывает слушателей импровизатор-артист игрой на своём инструменте. Завеса будущего, которую никто и ничто не может приподнять, по счастью, для людей закрыта. Вот сейчас выпьем чайку, и я расскажу тебе кое-что.

Однажды к султану Сулейману Божественному пришли его сыновья, и первенец от старшей жены, наследник престола Ибрагим-Сулейман-Али сказал:

— Отец мой, великий государь! У нас существуют придворные мудрецы-астрологи, учёнейшие люди и знатоки древних халдейских, арабских и персидских письмен, которые, по обычаю, составили нам блестящий гороскоп. Однако все они, как мне думается, только льстят и врут бессовестно, и, что ужаснее всего, лгут из-за корысти, соперничества и своих личных преимуществ при дворе. Эти людишки только даром получают жалованье, и всех их давно уже следовало прогнать. А между тем я и брат мой Абдул-Гафиз-Зейнул желаем знать, что ожидает нас в будущем. Я уже молил Аллаха в мечетях и у себя дома открыть мне будущее, но из этих молений — увы! — пока ничего не вышло...

— Может быть, ты, мой сын, не соблюдал поста в священное время и осквернился или уж очень нагрешил... Аллах и его пророк всегда были к нам милостивы. Но я подумаю о вашей просьбе и посоветуюсь с нашим старцем Филимоном Праведным. Он мудрейший христианин, живёт святой жизнью, возделывает сад с огородом в окрестностях нашей столицы, предаваясь размышлениям и созерцаниям природы. Он прочитал и изучил многие древние книги и рукописи. В этих вопросах я более доверяю ему, чем нашему шейх-уль-исламу и великому визирю. Приходится обращаться к христианам, потому что у них бывают настоящие святые, которые нередко проявляют своё ясновидение и даже делают чудеса. Послать сейчас же с моим письменным повелением придворный экипаж за старцем Филимоном! Беседуйте с ним, сколько хотите. Я же сам перестал и даже опасаюсь интересоваться своей судьбой...

И старца Филимона Праведного привезли во дворец.

— О, мой великий повелитель, — сказал старец, преклонившись перед султаном, — человеку не дано знать от Бога его будущее. Однако Царь царей, христианский Бог, а по-твоему Аллах, выше всяких законов природы. Им Самим мудро установленным на веки веков от начала созданного Им мира законом и по усердной молитве Ему и святым Его Он может открыть смиренному человеку его будущее. Молись же Царю царей, Богу Вседержителю, и пусть молятся Ему твои сыновья — светлейшие принцы.

Долго и усердно молились оба принца... И вот когда они от утомления задремали, явилась пред ними сама Судьба в образе прекрасной женщины с чёрными грустными глазами. Длинное тёмное платье её было испещрено брильянтовыми звёздами, в руках с драгоценными перстнями

были пергаментные свитки с письменами и весы, а на голове с тончайшим белым покрывалом сияла корона. Необыкновенно мягкое и приятное для глаз голубоватое сияние осветило тёмную опочивальню принцев, украшенную индийскими, персидскими и китайскими дорогими материями, золотом и слоновой костью.

— Ты, наследник престола, — обратилась Судьба к старшему, — настаиваешь ли на своём безрассудном желании узнать всё, что тебя ожидает в будущем? И разве всякого смертного, хотя бы и принца, не подкарауливает в конце концов смерть, как и последнего бедняка в государстве? Всякое живое существо, в том числе и могущественный султан, — букашка и полное ничтожество пред Богом и вечностью. Вынесешь ли ты, принц, познание своей судьбы? Только один Бог, Творец мира и Великий Царь вечности, знает всё, что было в прошлом, самую суть вещей в настоящем и что совершится, по его же воле, в будущем. Ведь знание того, что не дано знать никому из смертных в полной мере или отчасти, не сделает тебя Богом и даже не приблизит тебя к Нему. Подумай же, принц, на что ты решаешься и не легкомысленно ли твоё желание? Вот узнали ваши прародители добро и зло, полюбопытствовали, согрешили и были изгнаны из рая, как простые смертные...

— И всё-таки, — гордо ответил Судьбе принц Ибрагим-Сулейман-Али, — мне лучше знать всё, что совершится через год, через пять или десять лет, чем оставаться в неведении, чуть не в рабском страхе и напрасных ожиданиях.

— А если перед тобой будут раскрываться все сердца и помышления человеческие и ты будешь всегда знать, что про тебя думают и что хотят сделать с тобою твои царедворцы и твои подданные?

— Тем лучше, я не буду жить как в потёмках, буду всегда в курсе происходящего, а в своих решениях бить наверняка, без промаха, и каждому из своих подданных воздам по делам его. Я буду действовать тогда, как мудрый еврейский царь Соломон... как отец Соломона, великий царь Давид...

— Но ты забываешь, что и эти великие и пользовавшиеся славой цари грешили больше, чем самые последние из бедняков, их подданных, когда возмечтали о себе и забыли о Боге. Выдержат ли всё это знание твой ум, твоя душа, и, наконец, твой бренный человеческий организм?

— Конечно, выдержат; иначе зачем бы я стремился познать свою судьбу!

— Хорошо, пусть будет по-твоему, но за излишнее самомнение и гордость ты будешь наказан. Опасно быть слишком любопытным и добиваться того, что по силам разве одному только Богу... А ты, Абдул-Гафиз-Зейнур, настаиваешь ли на том, на чём настаивает твой чересчур уж самонадеянный и гордый старший брат — наследник престола?

— Нет, — ответил, подумав, младший принц, — я молод, пожалуй, лучше мне пока не знать своей судьбы. По крайней мере, я сохраню спокойствие духа. Зачем всегда томиться в ожидании чего-то и волноваться! Неизвестность же бывает так интересна и заманчива! А от своей судьбы всё равно не уйдёшь... Я думаю, что хотя бы до некоторой степени каждый человек бывает сам господином своей судьбы.

— Умные речи хорошо и слушать! — ответила Судьба, улыбнувшись и сверкнув своими брильянтовыми звёздами. — Да исполнится же всё по вашему желанию! Ведь не напрасно же вы молились Творцу Вселенной. Я отмечу ваши имена и желания в моих свитках. Старший принц всегда будет знать и помнить, что я являлась ему и предупреждала не сводить прочного знакомства со мной: чересчур уж опасно оно для простого смертного!.. А ты, меньшой принц, навсегда откажешься от безрассудного желания близко познакомиться со мною. Время покажет, кто из вас поступил мудрее.

На другой же день после рокового видения в наследном принце произошла чудесная и сразу же изумившая всех перемена. Он как бы переродился, сразу постарел на несколько лет, и у него появилась прядь седых волос, хотя ему было только 18 лет. К крайнему своему огорчению, Ибрагим-Сулейман-Али уже знал, что ему даже не придётся царствовать. Ему осталось жить всего 8 лет и 25 дней. А умрёт он в болезнях и страданиях 26 лет от роду. Престол же будет унаследован братом его Абдул-Гафиз-Зейнуром. Он как старший принц будет женат, по обычаю страны, на нескольких жёнах, и у него будет гарем, но все жёны и одалиски-любовницы не будут его любить простой человеческой любовью. Их будет интересовать только связь с ним как с наследником престола. Наследный принц знал, что с каждым днём он будет физически слабеть и приближаться к смерти. Напрасно станут лечить его придворные врачи — разве только для успокоения султана Сулеймана; напрасно они будут лгать и обнадёживать его скорым выздоровлением... Когда он по требованию отца поедет в путешествие по Европе с образовательными целями и с надеждой на излечение обратится к европейским светилам медицины, его двоюродный брат, племянник султана Аббас-Сейфетдин-Магомет, поднимет бунт...

Придворные поражались способностью наследного принца читать чужие мысли и его необыкновенными знаниями, которые они приписывали талантам, мудрости и какой-то чудесной прозорливости. Например, однажды он с точностью до минуты предсказал, что через 5 дней в 2 часа дня и 35 минут в столице начнётся сильнейшая гроза и молния ударит в минарет. Принц предсказал, что у султана Сулеймана Божественного, его отца, в такой-то день и в таком-то часу от такой-то жены непременно родится дочь, а сам султан через неделю после этого на месяц сляжет в постель. После этого принц утверждал, что в данную минуту в таких-то комнатах дворца разговаривают и делают то-то и то-то; а когда придворный врач поедет домой, у него на улице в экипаже сломается заднее левое колесо. А такой-то паша с такого-то купца возьмёт столько-то денег в виде бакшиша, и жена паши на другой же день будет застигнута мужем в прелюбодеянии. Так всё и случилось. Мало этого: наследник престола высказал в лицо многим придворным, при свидетелях, что они думали про него, про себя и других, что именно говорили и делали у себя дома перед прибытием во дворец. Придворные бледнели и путались в речах... Такая безошибочная прозорливость приводила их в великое смущение и ставила в трудное, а подчас смешное положение. Все они боялись попадаться принцу на глаза. Сам принц, теперь почти никогда не улыбавшийся, быстро хирел. Для него уже не было радостей. Он знал, что его никто не любит, и уклонялся от придворных празднеств и увеселений, думая с грустью, что вот теперь ему осталось жить только 6 лет и 40 дней, потом, что он приблизился к смерти ещё на три месяца.

Когда ему льстили и уверяли в преданности, он выходил из себя и безжалостно изобличал каждого льстеца. Несчастный принц отлично знал, что одна из наиболее красивых жён изменяет ему. Он призвал к себе её возлюбленного и без всяких объяснений объявил что если тот не прекратит этой связи — будет повешен... Коварный любовник побледнел, задрожал и поспешил уехать за границу. Изменившей жене принц пригрозил, что велит бросить её в море...

— Удивительно, — говорили подданные султана, — принц, точно Аллах или святой пророк, всё знает — что было, есть и будет с каждым из правоверных. И выйдет для нас великая беда, если он сделается султаном! Хорошо ещё, если сбудется слух, что царствовать он не будет и скоро умрёт.

Нечего и говорить, что с той самой ночи, когда наследный принц узнал свою судьбу, он уже не испытывал радостей и таял, как воск от огня. Может ли он пользоваться какими-либо удовольствиями и восхищаться красотами природы, когда отлично знает всю людскую фальшь и эгоизм, продажность людей, а главное — то, что день его смерти с каждым истекающим моментом всё ближе и ближе! Какая роковая и проклятая осведомлённость! Теперь он готов был отдать все свои сокровища только за то, чтобы не знать своей судьбы, не знать, когда именно он умрёт и что думают о нём эти подлые и жалкие люди. Ах, если бы он мог наслаждаться жизнью наравне с последним нищим и бедняком-подёнщиком!

Начались страшные и изнурительные бессонные ночи и полная потеря аппетита. Пришлось прибегать к опиуму и гашишу, а всё это наряду с самым безотрадным состоянием духа только приближало момент неизбежной смерти...

Наследник престола завидовал теперь своему брату Абдул-Гафиз-Зейнуру, который, не зная своей судьбы, пользовался молодостью и наслаждался жизнью, не думая о будущем. Все его любили за весёлый нрав, доброту и общительность. Когда же наследник престола, его старший брат, умер в тот самый предсказанный день, он был объявлен наследником и через несколько лет после смерти своего отца Сулеймана Божественного занял трон.

— Вот, видишь, Гриша, — заключил свой рассказ дед, — человеку на его же счастье не дано от Бога знать будущее. Иначе мысль о предстоящей и надвигающейся смерти была бы для него невыносима и крайне мучительна. А сама жизнь со знанием наперёд, как она должна сложиться, была бы крайне неинтересна, подобно тому как бывает для нас лишена интереса та книга, которую мы уже прочитали. Бывают неинтересны для нас и окружающие, которых мы уже изучили. Потому-то люди так жадны до новизны. Нередко только полная неизвестность будущего имеет свою прелесть в её таинственности и загадочности и пробуждает, поддерживает в нас энергию жизни и жажду знания.

Валериан Волжин. 1912 г.