...Он умер тихо и почти незаметно в декабре 2001 года. В российских СМИ о смерти человека, чей подвиг вошел в историю Великой Отечественной, написали лишь спустя несколько недель. А вот немецкие журналисты появились в поселке Тяжин Кемеровской области буквально на следующий день после того, как ветерана не стало. Оказалось, что в Германии Николая Масалова помнили лучше, чем на Родине...

Памятник «Воин-освободитель» в берлинском Трептов-парке — советский солдат, стоящий на обломках свастики, держит в одной руке опущенный меч, а второй бережно прижимает к себе маленькую девочку.

Этот знаменитый монумент спустя десятилетия кое-кто в Германии станет называть «памятником насильнику», намекая на истории про «два миллиона изнасилованных немок». Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что за подобные речи можно и по лицу получить. От тех жителей Германии, которые помнят, какая в действительности история легла в основу монумента.

Детский плач на поле боя

30 апреля 1945 года советские войска готовились к штурму берлинского района Тиргартен. Шли последние, самые яростные бои в Берлине. Тиргартен обороняли эсэсовцы, настоящие фанатики, не щадившие ни чужих, ни своих. Наши солдаты видели, как немецкие пулеметчики стреляют в спину гражданским, пытающимся выбраться из зоны боев.

Уроженец Кемеровской области Николай Масалов на фронт попал в 1942 году. Сражался под Сталинградом, участвовал в боях на Мамаевом кургане, чудом выжил, потом дорогами войны добрался до самого Берлина.

В последние дни боев ему доверили почетную миссию — он должен был водрузить знамя 220 стрелкового полка 79-й дивизии на одном из главных зданий поверженного Берлина. По одной из версий, речь шла непосредственно о Рейхстаге.

Масалов дошел со знаменем до Ландвер-канала, от которого до имперской канцелярии оставалось около 400 метров.

На какое-то время бой стих — советские части готовились к атаке. И в этой тишине вдруг раздался детский плач и крики «Муттер, муттер». Ребенок оказался где-то на нейтральной полосе между позициями. Через несколько минут обе стороны откроют огонь, и выжить у несчастного дитя шансов не будет.

«Разрешите спасти ребенка»,

Сержант Масалов подошел к командиру: «Разрешите спасти ребёнка, я знаю, где он».

«Не пройдешь, немцы ухлопают», — возразил офицер. Кроме того, немцы заминировали подходы к своим позициям. Но сержант настаивал: «Я знаю как».

Все бойцы и командиры следили за тем, как Масалов осторожно пробирается к мосту. Затем он скрылся из виду, и оставалось только ждать.

«Добрался я все-таки туда, откуда плач слышался. Лежит белокурая женщина. Эсэсовцы стреляли ей в спину: никого не хотели выпускать из своего логова, даже своих. Она, видно, из последних сил смогла заползти под мост, — спустя годы вспоминал Масалов. — К убитой матери припала девочка трех лет, привязанная веревкой к поясу. Только и запомнилось, что ее белое платьице в горошек. А еще она не могла уняться от плача: „Мутти, мутти!“. Как взял я ее на руки — тут же умолкла...»

Обратно он двигался еще более аккуратно, понимая, что ошибиться не имеет права. Тем более что заговорили немецкие пулеметы.

Набросок скульптора

Когда до своих оставался один рывок, сержант крикнул: «Я с ребенком, прикройте!»

Ответным огнем советские пулеметчики подавили активность противника, и Масалов под их прикрытием благополучно добрался до наших позиций.

Он едва успел передать девочку санитаркам, как полк перешел в атаку. Сержант вместе с боевыми товарищами устремился вперед...

После окончания боев Николай Масалов пытался найти спасенного ребенка, но это ему не удалось.

А еще через несколько дней в часть приехал Евгений Вучетич. О том, что перед ним выдающийся скульптор, Масалов тогда не знал. Вучетич попросил сержанта несколько минут посидеть, сделал несколько карандашных набросков и уехал.

Изначально предполагалось, что в Трептов-парке будет стоять скульптура Сталина. Но вождь, увидев представленный проект, поморщился и спросил: «Послушайте, Вучетич, вам не надоел вот этот усатый?»

Скульптор, не вступая в дискуссию, показал второй вариант — солдат с автоматом, прижимающий к груди спасенную девочку. Сталину задумка понравилась, но он попросил заменить автомат на меч, чтобы монумент выглядел более символичным.

Воспоминания маршала Чуйкова

Памятник «Воин-освободитель» в Берлине был открыт 8 мая 1949 года. Образ получился собирательным, от Масалова скульптуре досталось лицо и, собственно, сюжет.

О подвиге Николая Масалова широко стало известно лишь в 1964 году, когда в «Красной звезде» был опубликован отрывок из воспоминаний маршала Василия Чуйкова, в котором военачальник подробно описал этот эпизод.

На ветерана, скромно жившего и работавшего в Кемеровской области, обрушилась настоящая слава. Его приглашали в Москву, на телевидение, затем позвали в ГДР, где он стал почетным гражданином Берлина.

К слову, немцы не забывали о Масалове и после того, как распался СССР, а ГДР влилась в состав ФРГ. Для них он навсегда остался примером мужества, героизма и человечности советского солдата.

В 1964 году после публикации статьи маршала Чуйкова советские и немецкие журналисты попытались найти ту самую девочку, спасенную Масаловым. Но эта задача так и осталась неразрешимой.

Нет, не потому, что никто не откликнулся. Напротив, десятки немецких женщин писали, что именно их сержант Николай Масалов вынес из-под огня.

Проверка показывала, что женщины не фантазируют и события действительно имели место. Вот только спасителем в каждом случае оказывался не Масалов, а другой советский боец.

198 спасенных

Всего откликнулись 198 немок, которые были спасены во время боев весной 1945 года. Некоторые из них не просто писали, а даже приезжали к Масалову, благодаря за спасение. У ветерана уже не было сил спорить и убеждать, что спасителем был кто-то другой.

Свидетелем подвига, аналогичного тому, который совершил сержант Масалов, стал корреспондент газеты «Правда» Борис Полевой. Во время боев в районе Трептова на линии огня на улице Эльзенштрассе советские солдаты увидели погибшую немку, рядом с которой плакала девочка, которой на вид было года три. Вытащить ребенка решил старший сержант Трифон Лукьянович. Ему удалось доставить малышку до советских позиций, но в этот самый момент он получил тяжелое ранение. Герой умер в госпитале пять дней спустя.

Сам Николай Масалов не раз говорил: «Многие спасали... На моем месте это сделал бы каждый».

Не каждый, конечно, решался на такое. Но сотни советских солдат, видевших горе и разорение, принесенные фашистами на советскую землю, в последние дни войны рисковали своими жизнями ради спасения немецких детей.

Герой без звания
Николай Иванович Масалов прожил трудную жизнь, омраченную тяжелой хронической болезнью жены, а потом алкоголизмом дочери. На жизнь никогда не жаловался и ничего для себя не просил.

Просили за него бывшие сослуживцы и представители общественности, считавшие, что за подвиг свой он должен быть удостоен звания Героя Советского Союза. Ответ всегда был один — раз во время войны и сразу после Масалов не был представлен к столь высокому званию, значит, нет повода давать его и спустя годы.

Наверное, это правильно. Но почему-то кажется, что несправедливо.