Как пишет историк Н. Кирмель, в приложении к карте «Новой России», составленной государственным департаментом США, говорилось: «Всю Россию следует разделить на большие естественные области, каждая со своей особой экономической жизнью.

Угроза целостности России шла не только с Запада, но и с Востока. 26 февраля 1918 года главнокомандующий союзными войсками маршал Фердинанд Фош заявил, что «Америка и Япония должны встретить Германию в Сибири — они имеют возможность это сделать». Это стало началом агитации за военную интервенцию Японии на Дальнем Востоке. Уже 5 марта газета Daily mail настаивала на необходимости приглашения Японии в Сибирь и создания «азиатской России» — в противовес европейской — под властью Советов.

Поэтому в конце 1917 — начале 1918 года «союзники» придерживались осторожного курса и предпочитали по большей части держаться в стороне. Кроме того, долгое время среди членов Антанты не было единой точки зрения по поводу открытой интервенции. В частности, против неё выступал американский президент Томас Вильсон, который считал первостепенным лишь образование независимых государств в пограничных районах России, а интервенцию рассматривал как излишнее вмешательство в дела другой страны.

Это давало возможность свободно конкурировать с Германией, чья промышленность была лучше. За ввод войск и расчленение России активно выступали и многие американские политики. В частности, американский посол провоцировал своего президента заявлениями, что Белое движение теряет терпение, ожидая союзнической интервенции, и может договориться с Германией. Надо сказать, Германия тоже не обещала долголетия своему новому союзнику. Немецкий посол Вильгельм фон Мирбах писал, что он не видит дальнейшего смысла поддержания большевиков: «Мы, безусловно, стоим у постели безнадёжно больного человека. Большевизм скоро падёт… В час падения большевиков германские войска должны быть готовы захватить обе столицы и приступить к формированию новой власти». Ядро прогерманского правительства, по мнению Мирбаха, должны были составить умеренные октябристы, кадеты и крупные предприниматели.

27 августа 1918 года в Берлине были заключены новые договоры Германии с обессилевшей Россией. Согласно им, советское правительство обязывалось сражаться против Антанты на европейской и северной части России. Германии передавался контроль над остатками Черноморского флота и портовым оборудованием на Чёрном море. Было также решено, что в случае если Баку будет возвращён России, то треть добычи нефти будет поставляться в Германию. Кроме того, к договору добавлялись секретные статьи, по которым советское правительство обещало вытеснить с территории страны войска Запада с помощью германских и финских войск. Договор от 27 августа стал последней каплей в отношениях советской власти и Запада. Широкомасштабная интервенция началась.

В отчёте парламентского заседания английского парламента 8 и 17 ноября указано следующее: «Целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину является спорной, поскольку они «борются за единую Россию… Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании… Один из наших великих людей, лорд Биконсфильд, видел в огромной, могучей и великой о, России, катящейся, подобно глетчеру, а — по направлению к Персии, Афганистану и Индии, самую грозную опасность и для Великобританской империи».

«Политика двойных стандартов» союзников даже без донесений разведки не в была секретом для белых генералов. По словам генерал-майора Н. Батюшина, достаточно было лишь ежедневно читать иностранную прессу, чтобы понимать истинные цели Запада. Сам А.И. Деникин с возмущением вспоминал в своих дневниках: «Из Парижа нам писали часто: помощь союзников недостаточна потому, что борьба Юга и Востока непопулярна среди европейских демократий; что для приобретения их симпатий необходимо сказать два слова: республика и федерация. Этих слов мы не сказали».

Помимо бескомпромиссной позиции лидеров Белого движения в вопросах целостности России интервенцию изрядно усложняло и движение солидарности в странах Антанты по отношению к Советской России, Рабочий класс сочувствовал Советам, что переросло в массовые выступления, проходившие по всей Европе под лозунгом: «Руки прочь от Советской России». Они отказывались снаряжать военные суда для интервенции, препятствовали работе фабрик, что в военных и послевоенных условиях грозило крупным экономическим кризисом, который поставил бы Англию в зависимость от США. Большую проблему представляли собой я и солдатские бунты. В 1919 году под Тирасполем восстали 55-й пехотный полк и французский флот на Чёрном море. Война в революционной стране грозила перерасти в революцию в странах-интервентах.

На этом этапе «союзнических отношений» между белыми и Западом никакой реальной помощи от последних, по сути, не было. Шла обычная торговля: продавались избытки оружия союзнических армий по невыгодным контрактам, и к тому же в недостаточном количестве. Деникину, например, англичане поставили всего несколько десятков танков, хотя у них после Первой мировой на вооружении стояли тысячи.