|
Моя деревня - мой дом родной...
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:03 | Сообщение # 2101 |
 Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| На море-окияне
Зима, упав нынче добрым снегом к началу декабря, выдалась мягкая, безветренная и со смешным, по нашим меркам, морозом. Всего под двадцатник ..Иду по темну домой и вдруг под скрип унтов возвращаюсь в декабрьские вечера моего детства , которые были хоть и лютые по морозам, но такие добрые…
.. Вечер. Валяюсь на кровати, прижавшись боком к печке-спасительнице. Дом у нас вечно холодный, потому что огромный, переделанный из старого клуба. Пока печка топится - тепло. Недаром зимой в самые лютые морозы заносили «буржуйку». Ревматически изогнутое колено ее трубы запускали в дымоход отогреваться, и печка шумно гудела, пожирая листвяк, опасливо пламенея щеками ..И первое слово «жижа» (горячо)- было именно об этой зимней спасительнице.
Лежу у печи, полируя ее спиной. Листаю очередное сокровище из библиотеки, к которым прилипла лет с семи. Мама дверь на крючок не закрывает: «Поди, бабушка придет» И точно: ближе к восьми, а то и девяти вечера приходит моя бабулька. Шаль в куржаке, брови в инее.
- Ох, и стуууужа!- выдыхает. Мороз, тискавший бабушку всю дорогу, обессиленно упал на пол клубком пара и потерялся в углах дома. Бабушка, сбросив верхонки у порога, сразу садится к печке спиной. Мама, уставшая и еще толком не согревшаяся после работы, вздыхает:
- Охота тебе идти по морозу.
- Да одной неохота ночевать – виноватится она. - Думаю, можа, ночлежника своёва сомушшу....- бабушка смотрит в мою сторону, и я запоздало пытаюсь принять сонный вид. Мама, взглянув на меня, тут же «сдаёт»:
-Не спит, токо и знат шуршать книжкой! Подсобирывайся пока. Мы с мамой чай попьем.
Мама наливает чай, пододвигается к столу сама и бабушка присоединяется, нехотя отлипнув от печкиного бока. Попив накоротке чаю и обговорив домашние новости, бабушка начинает на меня поглядывать: я ведь могу сыграть смертельно уставшую и засыпающую внучку.
- Пойдеёёём, у меня тепленько, не то што у вас, и молоко топленое, с пенками ..
- На улице стужа, баб! – ломаюсь я, хотя коричневые пенки - весомый аргумент, против которого я точно не устою
- А я ж не одна, я с пальтом! (она действительно вошла в дом с пальто, накинутом поверх фуфайки. Сейчас оно, безвольно раскинув рукава, блаженно греется на спинке стула у печи).
Нехотя начинаю собираться, глядя на маму, которой и меня жалко, и бабушку, тащившуюся за мной по холоду. Мало помалу принимаю свое обычное состояние (которое бабушка характеризует «соловей в попе, петь не поёт, и сидеть не дает»). За пять минут натянув на себя всякие «теплушки». Подхожу к бабушке. Та одевает поверх моего пальтеца свое пальто. ООО! Это не пальто, а сказка. Оно длинное, до пола, из черного драпа, на вате. Не на вшивеньком продуваемом ватине, а на вате. Лет этому пальто, наверное, двадцать, а то и тридцать. А венчает эту цитадель тепла воротник. Не крошечный лоскуток из «чебурашки», как в моем пальто, а массивный Воротник, прикрывающий и плечи, и часть спины. Он из котика, если верить бабушке. Мне жутко жаль этого «котика». Наверное, это не котик, а котяра, судя по размерам! Но он так ласково льнет к щекам, и подбородку, и не колет, в отличие от маминой шали, которую она называет «под вид пуховой». Обожаю этого Котика! Пока идет к бабушке, он даже не успевает нахолодиться от мороза и просто ластится к лицу, погреться моим паром изо рта. Сверху моего теплого платка меня еще и завязали и перепоясали маминой шалью.
Мы выкатываемся из ворот, как два колобка. Тени от фонаря причудливо нас растят сначала до обычного человечьего роста. А потом и вовсе в великанов, и мороз становится не таким страшным. Хотя он такой, что провода жалобно воют на столбах какую-то их нескончаемую песню. Снег скрипит и скрипит под валенками. Я иду, как в теплом шалаше, придавленная пальто. Со стороны вижу, что бабушке холодно: - Баб, ты не замерзнешь без пальта?
- Нее, доча, у меня кухвайка тёеплая и шаль! – как можно бодрей отвечает бабушка и почаще семенит ногами. Я тоже бодрей начинаю перебирать ногами в своем шалаше. Она, чтобы отвлечь меня от лютой стужи, говорит: - Щас бы шли-шли - раз! И кукшин нашли! С золотом! Чо бы мы с ём сделали?
- Купили бы шоколадок!
-Нее,доча. Мы б уехали туда, где тёпло! Там все время трава растет. Косить её будем!
- И заправдешную пуховую шаль маме, чтоб ей не холодно было на работу ходить!
Продолжая транжирить свалившееся на нас богатство, доходим до бабушкиного дома, прикрывшего уже глаза окон ставнями. Дом ее шестой по счету от нашего, но эта зимняя дорога, попутная Млечному пути, откуда нам подмигивали озябшие звезды, казалась мне такой длинной!
Кое-как дотащив на себе это пудовое пальто, я вваливалась в дом. Холодным стожком стояла у порога, пока бабушка, включив свет, не начинала меня распаковывать. Расстегнув, развязав, раскутав, усаживала на кровать, и дальше я уже самая сдергивала с себя свои одежки.
У бабы куда теплей, чем у нас! Домик махонький, но тёплый. По пути к столу бабушка задвигает вьюшку в печке, - протопилась уже, торкает вилку чайника в розетку. Перед сном мы выпиваем еще по кружке чаю, с топленым молоком, до которого я с малолетства охотница из-за шоколадно - коричневых пенок. Нагло выловив пенку, съедаю её, запив чаем. А потом - на печку. Ставни закрывают домик от порывов ветра и назойливого гудения проводов и печка - самое то после нашей прогулки! Раз уж бабушка привела, то значит, просто обязана разрешить мне там спать! На чувал кочуют и мои валенки, прогревать промерзшие подошвы и смотреть тёплые сны...
А бабушка рада-радехонька «ночлежнику». Подставив табуретку, потушив свет, кряхтит и гнездится рядышком. Вот он этот момент, за который можно простить и 40 градусов мороза, и даже полуночное шатание по улице! (Представляю сейчас, как было больно ее бокам на жестких кирпичах!)
Дедова шуба просто топит в запахах зимы, дров, дымка. От начавшихся прогреваться валенок вовсю т уже несет прелым духом растаявшего снега и шерсти. Сковородки, засунутые в нишу над плитой добавляют шкварочный дух, от которого скорей хочется утра с горячими блинами ..
Я, отдышавшись от запахов, начинаю канючить:
- Баб, расскажи сказку.._
- Ой, доча, да я пристала.-
-Но хоть маленечко, бааааб.
Бабушка сдаётся и начинает, уютно придвинув меня к себе: «На море - окияне, на острове Буяне. Не на небе, на земле, жил старик в одном селе.Было у него три сына..Старший умный был………..детина..средний ……….. дыхание бабушки успокаивается, а потом и вовсе теряется в завитках шубы ..
-Баб!!?? Чо дальше- то?- тереблю я ее за плечо.
Встрепенувшись, бабушка заводит снова да ладом: "На море – окияне, на острове Буяне, не на небе, на земле, ..жил старик в одном селе..Было у него три сына..Старший умный был"……
Дальше третьего сына мы с ней не уходили и обе счастливо засыпали. По ночи уже бабушка уходила от меня на свою кровать, дать отдых нагретым косточкам.
Елена Чубенко
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:05 | Сообщение # 2102 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:05 | Сообщение # 2103 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:06 | Сообщение # 2104 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:06 | Сообщение # 2105 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:06 | Сообщение # 2106 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:07 | Сообщение # 2107 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| Русская печка
Было мне тогда лет пять или шесть, когда отец переехал в новый дом.
В старой избе было две комнатки: прихожая, да маленькая горенка. А этот дом – «пятистенник», как говорили мужики, крыша «по-круглому»и целых три комнаты. А окна на юг сдвоенные и комнаты светлые –пресветлые…
Только дом-то новый и печка одна, комелёчек - не натопить все комнаты… Вот и приехал мой родной дед Григорий из Старой Ажинки печку русскую «бить».
Деда все любили и уважали за его добродушный характер. Был он глуховат, но всегда шутил и разговаривал с ребятней, как со взрослыми.
Первым делом дед смастерил из чурок несколько больших молотков с длинными ручками. Потом они с отцом целый день возили на телеге глину на сельсоветском коне. Навозили большую кучу свежей коричневой глины. Наконец, в выходной, пришли родные тетки и дядя Гаврил и работа закипела.
Мужики положили на пол в свободный левый угол от дверей два толстых, аккуратно обтесанных бревна. На них настелили слой крепких плах. Получилась деревянная лежанка. В подполье, под эти бревна подставили дополнительные подпорки. Из таких же плах сколотили вокруг лежанки загородку – бортики. И начали таскать и туда ведрами глину. Гаврил высыпал полные ведра глины, а дед с отцом шлепали деревянными молотками по этой глине. Работа подавалась быстро и весело. Загородка наполнилась глиной. Наконец дед велел носить гравий – делали «под», это дно печки. Должен быть под с камнями. Камни так же утрамбовывали молотками и сверху забили глиной. Дед Григорий сколотил из досок здоровенное корыто с полукруглыми торцами из досок, заранее приготовленных. Корыто опрокинули и таким образом установили на под. Наростили из плах борта вокруг печки и снова принялись трамбовать глину. Печка росла на глазах. Дед Гриша установил аккуратно обтесанную круглую чурочку в переднем краю будущей печки продолжал забивать вокруг неё глину.
«Это будет чувал,» говорил он. Наконец дед распорядился заканчивать сыпать глину на печку. Меня подняли на верх и поставили на печь. Голова почти касалась потолка, а под ногами - широкая ровная площадка, монолитно утрамбованная молотками.
«Знатная лежанка» - шутили довольные взрослые.
На чувал дед выложил из красного кирпича трубу. Через дыру в потолке труба поднялась на вышку. На кирпичную трубу мужики поставили металлическую трубу и вывели её на крышу.
Дед Гриша колдовал возле печи. На большую площадки спереди печки, которую он называл шесток, мужики положили длинный гладкий лист толстого железа. После этого дед принялся ножом вырезать в монолитной стене большое сводчатое отверстие. Вход в печку. Нашел замурованную чурочку и аккуратно выкрутил её из чувала вниз. Получился готовый дымоход.
Когда дед выреза створ печи, обнажилась дощатая стенка замурованного деревянного корыта. Дед легонько постучал по ней и стенка упала внутрь.. За ней виднелся высокий свод из досок. Принесли дров. Дед открыл вьюшку на чувале, натолкал внутрь печки дров и поджег.
Вечерело, все работники, дружно строившие «чудо техники», как выражался отец, собрались около новой печи. Дрова в печке щелкали, огонь охватил всё глубокое нутро, шипел и закручивался, ныряя в дымоход. Дым успевал улетать в трубу, и мужики хвалили мастера – деда Гришу за удачную работу. Дед – довольный, улыбался и шутил. « Вот теперь ребятёшкам есть где спать! Не замерзнут зимой!»
Все доски, из которых было сколочено корыто, сгорели и пламя, от вновь подброшенных дров, ровно обтекало свод печи, закручивалось в обе стороны и ровно облизывало вход в чувал.
Печь нагрелась, а дед Григорий вырезал маленькие печурки с боку новой русской печи. В печурки наступают, когда забираются на печку. А в передних печурках хранились спички для розжига огня.
Печку топили два дня. В доме было тепло и уютный запах, сохнувшей глины подчеркивал праздничную новизну жизни обладателей нового дома и новой замечательной печи.
Жизнь изменилась в корне. Самое главное - в печи стали стряпать хлеб. Бабушка подбивала тесто в большой глиняной «колыванке» и выкладывала его на длинные черные жестяные листы с маленькими бортиками. По три булки на каждый. За тем, длинной деревянной лопатой приподнимала листик и задвигала его глубоко в горячую печь. Угли от прогоревших дров сгребались в загнетку - угол у выхода из печи, и туда же приставлялся ухватом чугунок с похлебкой. Жестяной заслонкой с ручкой, затворялся вход в печь и через некоторое время по избе начинал расползаться запах свежеиспеченного хлеба!
Это был праздник. Бабушка доставала из печи готовый хлеб, мазала куриным крылышком , смоченным водой, булки сверху и накрывала их специальным расшитым полотенчиком. Когда хлеб немножко остывал, она брала булку, и, прижав к груди, отрезала от неё ломоть теплого хлеба, наливала стакан молока и усаживала меня за стол. Сама ела теплый хлеб и всегда приговаривала: « Слава тебе господи, хороший хлебушко получился». Этот торжественный ритуал, этот запах и вкус пышного, с кислинкой и деревенским ароматом хлеба, сохранился на всю жизнь.
Приходили из школы на обед отец с матерью. Мама открывала заслонку печи и ухватом выставляла чугунку с супом на шесток. Запах напревшего супа с мясом, с картошкой и овощами не оставлял ни кого равнодушными. Пропаренная, ароматная еда из русской печки ни с чем не сравнима. Ни какие микроволновки и скороварки не могут конкурировать с возможностями русской печи.
Пареная калина, тыква с поджаристой корочкой – это изыски для больших гурманов в современном мире. А мы это ели каждый день и даже в голову не приходило - важность и уникальность здоровой и полезной деревенской пищи.
Русская печь от маленькой охапки дров быстро нагревалась и сохраняла тепло в течение всех суток. Горячий чайник всегда стоял в загнетке.
На печи хранились валенки, рукавицы, мешок с подсолнечными семечками; у стенки - ухваты сковородник и лопата. У чувала – мешочки с крупами и всякой всячиной. Старая фуфаечка была подстелена на лежанке , на которой лежали все, кому нравилось.
Зимой, когда мы приходили с горки в заледеневших рукавицах и фуфайченках, - варежки походили на ледышки. Печка нас всегда ждала и выручала от холода. Пимишки и сырая одежда, постеленная на печку, быстро высыхали и снова можно было бежать на улицу.
Лежанка на печи была достаточной, чтобы взрослый человек мог вытянуть ноги и погреть спинку на теплой глинке. Так и засыпали ребятишки на печи, разморенные ласковым теплом. По вечерам, мама зажигала керосиновую лампу и читала на печи нам книжки. Но это уже другой рассказ…
Евгений Лебедев
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:08 | Сообщение # 2108 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| Новым годом пахнет! .
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Среда, 04.12.2019, 09:10 | Сообщение # 2109 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| Запах Декабря
Наверное сейчас в моей деревне пахнет декабрём. Только там Декабрь пахнет как-то по - особенному.
…Мой отец выйдет перед сном во двор: проверит, закрыта ли калитка, закрыты ли сарайчики и амбарчики. Не поленившись, обойдет весь свой двор, шмыгнет по привычке носом и скажет:
- Да, декабрем уже повеяло!..
Шаркая тяжелыми деревенскими башмаками, направится в дом. А дома нальет себе свежезаваренный чай и, глядя в окно на ночную темноту, будет долго думать о чём-то своем.
Потом в доме воцарится тишина, и только изредка будет доноситься с улицы скрип калитки или еще чего. Ворочаясь с боку на бок, отец мой скажет:
- Эх, это Декабрь стучится…
Только там, на моей родине, Декабрь пахнет совсем по-другому. Я знаю этот запах. Запах неспешно ступающего на землю месяца. Воздух наполняется морозом, но еще помнит вчерашнюю осень.
Вот и сейчас, наверное, завоет ветер и принесёт первый скупой снег, который даже частично не покроет двор моего отца. А он утром выйдет на крыльцо и воскликнет:
- Ну, что милый, вступил на землю? Мы уже тебя заждались, вон и валенки с чердака достал.
Он рад каждому мгновению года. Но я почему-то запомнила именно Декабрь, ведь я тоже чувствую его шаги и знаю, как он пахнет. Он пахнет моим детством, моими воспоминаниями, пахнет тишиной и покоем.
Я давно покинула отчий дом, но, как только наступает Декабрь, мысленно перемещаюсь туда и неустанно слушаю, как декабрьский ветер дёргает калитку. Вижу, как мое беззаботное детство катает санки и ждёт–не дождётся, когда же замёрзнет деревенский пруд, чтобы достать с чердака свои старые коньки. И он замерзает, будто бы знает, что ждать мне совсем не хочется. А я люблю коньки!.. Я научилась кататься с первого же раза, как только стала на них. И ничего, что они не белые, наверное, они мужские, это совсем не важно. Распахнув свои крылья, рассекаю декабрьский воздух. Декабрь мне рад, покусывает щёчки и покрывает инеем мои реснички.
Отец ругает, что я легко одета, и что он выбросит мои коньки, и я их никогда не найду. Неужели не понимает, что я без них - никуда, не проживу без них и дня. Я ведь королева замёрзшего пруда, и спасибо за это Декабрю.
… Я так далеко от отчего дома, и здесь сейчас тоже Декабрь, ведь его никто не отменял. Ну, нет, не пахнет Декабрём, не пахнет моим двором…
Я знаю, у моего отца сейчас настоящий месяц Декабрь, и он тоже помнит всё то, что помню я. И, наверное, смотрит сейчас на замёрзший пруд и ищет меня: девочку, изображающую на льду балерину…
И только эхо декабря, я так на это надеюсь, донесёт до него мою грусть и тоску по нем и по нашему Декабрю…
Рушана Лопушанская
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:15 | Сообщение # 2110 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:15 | Сообщение # 2111 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:17 | Сообщение # 2112 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:18 | Сообщение # 2113 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| Забереги
Дед сидел на крылечке и надевал болотные сапоги. Ноги плохо подчинялись, не смотря на то, что сапоги были свободными - куплены специально, на два размера больше. Портянки топорщились, и нога не хотела помещаться в сапог. А без тёплых портянок бродить по реке в это время нельзя. Ноги и так постоянно мерзнут.
Но причина была. Раз в год, после первого мороза, на Бие появлялись забереги. Это тонкий прозрачный ледок вдоль берега. Где шире, где уже. А над затонами, так целые поляны замерзают и под ними прятались чебаки и «хайрузы» - местные жители всегда так называли хариусов. Если взять маленькую сетёнку, и обкинуть такую льдину, а потом отколоть её от берега и выпихнуть на течение – вся рыба останется в сети. Такая рыбалка практиковалась от отцов и дедов. Обычно к ноябрьским праздникам ловили свежей рыбки на уху.
А ребятишки и молодые мужики добывали налимов из под заберегов. Уходили по ледяной кромке далеко, до Солдатского затона; там налимов было больше. Налимов глушили топором через лёд. Иногда они убегали от треска шагов по льду, но чаще удавалось успеть трахнуть обухом по рыбине. Оглушенную рыбу вырубали из подо льда и бросали на лед, чтобы не таскать с собой. На обратной дороге замороженную рыбу собирали в мешок.
Наконец дед справился с сапогами, взял батожок, рыбацкую торбу и подался на реку. От деревни до реки расстилался широкий луг, метров - семьсот. В юности, пока идешь по лугу обдумаешь всю рыбалку. И не заметишь, как до речки добежишь. А сейчас тропинка не спешила, и можно было вспоминать много из своей жизни.
Дед вспоминал свою первую моторную лодку в деревне, которую он собственноручно наладил, когда купил первый лодочный мотор – «Стрела». И всего – то трехсильный, но за – то, не надо было пихаться на шесте. Он тогда на моторе, впервые, плавил всю семью в лодке, до самой Старой – Ажинки, в гости к отцу с матерью. Показать старикам чудо техники. Сколько удивлений и разговоров было по деревне. Все рыбаки посмотреть приходили… Потом были новые самодельные лодки и новые моторы. Потом появились дюралевые «Казанки» и «Вихри». Теперь уже не под силу управиться с «Вихрём». Не поднять одному на лодку. Приходится плавать на «Ветерке», он легче, а старому и этого хватает. Уж не поплывешь, ка раньше, за сорок километров, на Удаловские протоки за крупным хайрузом. Прошла та пора…
Да и рыбы то в реке стало меньше. А рыбаков добавилось раз в пять - семь. Да все на моторных лодках и упакованные по последнему слову техники. Городские, по выходным, такую даль приезжают. Все места рыбные заняты.
«Да что - же дальше будет», - не замечая сам того, вслух сокрушался дед. Раньше говорили, что от молевого сплава леса по реке рыбы меньше стало. А вот уже двадцать лет, как прекратили сплав, а рыбы всё меньше и меньше. « Да и откудова ей взяться, когда на каждой дресве по десять рыбаков стоят, и всем дай по ведру хайруза! Дак, где – же его на всех напасешься?» - грустно размышлял вслух старый рыбак.
Вот и река показалась. По широкому плесу до самой Сосновки шла шуга. Шуршание и далекий шорох стоял над всей рекой. Вода парила и в свете морозного солнца, была необыкновенно яркой и праздничной. Белые округлые льдины всяких размеров проворачивались в ней, толкались и терлись о забереги с шуршаньем, поднимая осколками кромку льда.
Затоньчик под перекатом схватился льдом. Перекат отбрасывал в сторону шугу, и по - этому дед знал, что здесь можно легко обкинуть ямку. Он достал из рыбацкой торбы старую, чиненую – перечиненную, удачливую сетку и рассучил сапоги.
«Господи благослови!» - Тихонько помянул он бога и осторожно побрёл вдоль ледяной кромки. Камень под ногами был крупный и скользкий, чтобы не упасть, - выручал батожок. Наконец сеть легла как надо, и дед вылез на льдину. Видно было сквозь прозрачный лед, как из подо льдины побежали чебаки.
«Не ошибся, будет, однако, на уху бабушке», - подумал удовлетворённый рыбак. Этот маленький затоньчик с давних пор подкармливал деда рыбкой.
Он присел на большую корягу, принесённую половодьем, передохнуть. Ноги пристали, пока по скользким камням брёл.
«Эх, как же коротка - то она, жизнь - то. Вроде вчерась ещё с Лёнькой, другом старым, на рыбалку плавали выше Шунарака. Хорошая там протока была - Михеевская, рыбная. А вот уж и Лёньку – то схоронили, как семь лет прошло. Эх, как жалко – то мужика! Хороший друг был. Заводной и весёлый; сколько талменей с ним переловили. И гулянок весёлых сколько было. Да сам – то уже не в радость себе стал. Ноги не ходят, глаза не видят, сил нету…»
Вспомнилось детство, отец, первая лодка - долбленка, первая любовь. Потом война, страшная и длинная. Слава Богу - не убили. Возил на полуторке разные грузы, до самого Берлина доехал. Потом дом строил. Дети выросли. Умерла жена… Дед как-то по – детски сморщился, и слезинка выкатилась из уголка глаза…
Шуга шуршала. Непрерывным потоком плыли и плыли молодые льдинки, терлись о забереги и крошились. Река отвлекала от грустных дум.
« Значит, в верхах был мороз крепче нашего – думал дед,– иначе бы к обеду шуга могла растаять».
Дед отколол льдину от берега, вытолкал её на стремнину и собрал сеть. Попалось десятка полтора толстых чебаков, штук пяток хайрузишек, да налимишко.
«Ну вот, славная уха будет бабушке Пелагее», - с удовлетворением отметил дед.
От реки уходить не хотелось. Большая, широкая и живая река была привычной и опять наполняла долгую жизнь своей бесконечной энергией.
Он присел на бревнышко и обратил взор свой на далекий плёс. На горы и тайгу, убегающую в бесконечную даль. Он видел свою юность, молодость, друзей и родных. Он был с ними.
Он опять был счастлив…
Евгений Лебедев
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:18 | Сообщение # 2114 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:19 | Сообщение # 2115 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:21 | Сообщение # 2116 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| Деревенские женщины отцветают рано.
И как-то враз... Вчера еще была кровь с молоком, яркой, густобровой - и вот седая и жизнью гнутая. Удивительного в этом ничего нет. Чем жизнь труднее, тем больше следов на лице.
Помню нашла фотографию молодой свекрови и обомлела - редкая красавица. А вот узнала я её уже сгорбленной бабулей в вечно выцветшем платке. Сухонькая до прозрачности, смуглая до черноты. Какая уж там красота. Но когда при мне произносят "русская женщина" я вижу свою свекровь.
Маме было 68, когда я её увидела впервые. Она последнего сына родила в сорок семь. Позднее дитя. Я за последнего и вышла... И была в ней какая-то тайна. Тайна уже в том, что знойную, смуглую красоту унаследовал только один сын из семи детей. А в остальных детях, внучках и внуках кипит кровь не знакомого мне свекра. Синеглазы, бледнолицы и волосы отливают заметной рыжиной. Работящие, сильные, жесткие они мало отличались тягой к учебе или знаниям. Их мир был да и есть очерчен кругом деревни, будто за её границами ничего более нет. Нет-нет, они конечно читали и телевизор смотрели, но как-то уж очень выборочно. Только то, что может пригодиться. Они и гордились тем, что всегда работали руками. Что этим рукам была подвластна тяжелая техника и лопата, что эти руки могли выдоить сотню коров. Рабочая семья с тем замечательным чувством гордости за свою "рабочесть", что практически и не встретишь нынче. Но вот мама удивляла тем, что в редкие минуты отдыха у неё в руках всегда была книга. Чаще всего эти минуты выпадали на перекус. И книга стояла, прислоненная к заварнику или банке с молоком. Мама ела и читала.
Такая вот совсем интеллигентная вредная привычка - есть за чтением. Книги мама приносила из библиотеки в сетке с ячейками, знаете такой - авоське. И они странно смотрелись там, как-то нелепо, неправильно что ли... Книги Распутина, Астафьева, Белова, Шолохова, Шукшина, Васильева. Однажды я видела, как она вытирает слезы концом платка, сидя над книгой Васильева "Не стреляйте в белых лебедей". Я тоже когда-то над ней ревела. О чем тут же и сообщила. Свекровь отреагировала странно, она убрала книгу и засуетилась. Застыдилась? Чего? Книги? Почему? Ведь она их любила. Я помню, как обрадовалась она моему непрактичному приданому - ящикам с книгами. Как перебирала их, сметала пыль с корешков, как заставила сына сделать полки. Еще меня всегда удивляла грамотная, чистая её речь-да с массой поговорок и присказок, напевностью сибирского говора, но без жаргонизмов и матов, и без грубых нарушений орфоэпической нормы. Причем, иногда вопреки привычно-деревенскому произношению. Если для всех были "шофера и директора", то мама произносила четко "шоферы, директоры". Удивляли и её движения - без суеты, неторопливые, полные какого-то непостижимого внутреннего достоинства... И еще то, как она отзывалась о муже - с уважением, но будто бы с отчуждением, что ли...
Вот он был откровенно некрасив. Коренастый, невысокий, с чертами лица крупными, но такими, будто бы их нарочно собрали на маленьком личике. Непропорциональный нос, крупные губы, глаза под низкими бровями. Я видела его лишь на фото. И почему-то это лицо произвело скорее отталкивающее впечатление. Мама звала его по имени отчеству. Всегда. Как-то обмолвилась, что он был её старше на 16 лет. И все...тайна. Которую я так до конца и не открыла.
Мама ни в какую не желала рассказывать о себе. Немножко приоткрылась завеса, когда на похороны мамы приехал её младший брат. Он жил в городе, работал горным инженером. И это от дяди Игоря я узнала, что их отец был военным или служил в НКВД, но был репрессирован. В пользу НКВД говорит и то, что мама часто упоминала о каком-то проклятии или грехе, что на ней лежит. Именно поэтому, у её сыновей не было мальчиков. И последнюю страшную болезнь - рак, она воспринимала, как искупление грехов, убеждая меня, что когда её не станет у нас будут дети. И обязательно мальчики. Так и вышло. Но я отвлеклась в своих предположениях. О том, что известно. Дядя Игорь рассказывал, что их с сестрой отправили в детский дом. Игорь был слишком мал, он не помнил куда делась мама? Но помнит, что до детского дома, жили они в большой(!) квартире, и то, что в детском доме сестра опекала брата, как могла. Приносила за пазухой уворованные с кухни кусочки хлеба и картошку.
А потом после детдома уже выкрала. Просто увезла и все. Они очень долго ехали куда-то на поезде. И оказались на лесоповале. В леспромхозе. И сестра уходила на работу очень рано и часто не ночевала дома. И замуж Ольга, вышла судя по всему совсем молодой. Игорь рос в семье Ольги и Николая, пока не окончил семь классов. Вот и вся история. Не осталось ни фотографий родителей, ничего...Отчество у свекрови было - не её. Поменяли. Почему? Кто теперь скажет. Мамины же подруги на похоронах вспоминали, что мама знала множество стихов. Была певуньей и частенько муж просил её спеть. Мама пела украинские песни. Почему украинские? Кто ж теперь скажет. Я по молодости лет не расспрашивала. Судя по яркой красоте, в роду у неё были чернявые, темноглазые предки. А уж русскими они были или украинцами? И отчего-то видится мне вся эта ситуация очень простой и страшной по сути, мама выходила замуж лишь потому, что надо было поднимать на ноги младшего брата. Смена отчества - наверное из тех же побуждений, чтоб не нашли. Так и оказалась девочка, скорее всего, из интеллигентной семьи в деревне. И со всем упорством приняла она и деревню, и нелюбимого мужа. Приняла так, что буквально растворила свое "я" в мужнином. Растворилась еще и из чувства самосохранения. Спряталась даже от самой себя. Её судьба - это слепок с истории страны.
С ее лесоповалами, репрессиями, силой духа, жертвенной любовью, и ...вечной Сонечкой, пока мир стоит. Будто сама история толкает наших женщин на бесконечность крестного пути ради брата, сыновей, мужа... Интересно, а жила ли когда-нибудь свекровь для себя? Разве в далеком детстве...Впрочем, наших бабушек никто тогда не учил "Любите себя. Живите для себя" Вот они и не умели. К великому счастью для детей, внуков. У них в крови была жертвенность. Великая сила и великая слабость русской женщины и была в этом умении жертвовать. Любой психолог скажет, что это в корне неверно. В корне! Может быть... Но интересно, что стало бы со страной, если бы вдруг наши бабушки и мамы в лихую годину решительно взялись жить для себя? Если бы не отрывали последний кусок, чтоб накормить детей? Если бы не вкалывали на совершенно не женских работах. Если бы берегли руки, фигуру, кожу от ветров, морозов, труда? Кто знает, а пришло бы тогда время дочерей и внучек. Время, когда можно жить для себя? Я же безумно благодарна маме за то, что сделала она в свое время для нас с мужем. В тот миг, когда вдруг против меня поднялись многочисленные братья и сестры - городскую взял, белоручка, еще и образованная...
Мама встала стеной, прикрыв наш брак хрупким, худым до изнеможения телом: -Он её любит и отстаньте от них! От нас и в самом деле отстали. Не будь этой передышки, кто знает, а получилось ли стать своей для теперь уже близких родственников? Она никогда не ругала меня при сыне. И его при мне. Более того, его ворчания о пригоревшей картошке или неудачных пирогах, мама всегда осаживала: -Что ж ты за себя девчонку взял? Женился бы на сорокалетней, они все умеют. И чудиться мне, что сама прожив с нелюбимым, она изо всех сил берегла нашу любовь. Любовь своего позднего и очень любимого сына, берегла даже от него самого. Да что там, берегла и от меня... И вот уже двадцать лет, как нет её на свете, а дня не проходит, чтоб не вспомнилась она мне. Будто все еще рядом. Все еще бережет нашу любовь... Старенькая, сухая, потерявшая всю красоту на лесоповале и в деревне, и все равно неизмеримо красивая...
Русская женщина...
Художник Александр Феников
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:22 | Сообщение # 2117 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:22 | Сообщение # 2118 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:23 | Сообщение # 2119 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:24 | Сообщение # 2120 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Пятница, 06.12.2019, 06:24 | Сообщение # 2121 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Воскресенье, 08.12.2019, 10:32 | Сообщение # 2122 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Воскресенье, 08.12.2019, 10:37 | Сообщение # 2123 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| Исповедь
Зоя, распластавшись «рыбкой» на прогретой русской печке и подперев кулачками скулышки, пристальным взором наблюдала за действиями бабушки Агафьи, совершаемыми в «красном» углу её старенькой избы.
Осеняясь крестом, старушка то сгибалась «пополам», то, преклонив колени, касалась лбом пола, то тянула вверх подбородок, стараясь выпрямить натруженную спину. При этом она, то нараспев читала молитву, то, как заклинание, «чеканила» слова: «Господи, помилуй...»
Зойка знала - в эти минуты бабушку лучше не отвлекать - будет сердиться.
Зато потом она полностью перейдёт во власть любимой внучки.
Вот «церемониал» завершён, и старушка засуетилась к загнетке. Под её шаркающим передвижением поскрипывают сосновые половицы.
Достав из печи чугунок с духмяной тыквенной кашей, она позвала девочку к столу. Шершавой ладонью бабушка привычно гладит Зою по головке и ласково приговаривает: «Кушай, деточка, пока кушается, дыши вольно, пока дышится. Время - оно, что ручей весенний, пробежит, не спочаешь как. Знаешь, Зоюшка, в твои годики меня ведь уже просватали».
От изумления, Зойка аж поперхнулась. Как же так, ведь ей, всего ничего - десять лет, разве ж в таком возрасте выдают замуж?
«Не пугайся, милая, сейчас растолкую», - поспешила развеять её смятение бабушка. Отложив в сторону ложку, девчушка замерла в ожидании чего-то жутко интересного.
«Батька мой, чайную держал, - неторопливо повела рассказ баба Гаша, - жили справно. Бедность всё больше «хозяйничала» в тех избах, где ребятни было не счесть. А мои родители на деток скупились. Я и твоя родная бабушка Дуня - вот всё их потомство. Значит, мне десятый годок шёл, а Дуняшка только народилась.
По вечерам в нашей питейной мужского полу завсегда тьма собиралась. Женскому же роду, чаёвничать прилюдно строго возбранялось. Наша бабья доля в том и состояла, что денно и нощно ткать, прясть, вязать, дом, двор блюсти, детей растить. Всех девочек к рукоделию приучали сызмальства. Шустрой, способной я была ко всякой работе. И личиком считалась пригоженькой.
Итак, зачастил в нашу чайную знатный владелец булочной - дядька Егор. И все исподлобья ко мне приглядывается. А однажды, прибыл спозаранок и загалдел отцу прямо с порога: давай мол, Игнатка, породнимся. Хочу Агашку твою за своего сына Мирку высватать, покуда никто не опередил. Разопьём по чарочке за уговор, а дети пускай пока уму - разуму набираются.
Мамака хотела супротив словечко вставить, да отец вмиг её окоротил. От лестного предложения булочника он сиял весь, как красно солнышко.
Тут о невесте вспомнили. Покликал меня из-за ширмы будущий свёкор и указал место, где можно повидать наречённого.
Бегу быстрее ветра, падаю, коленки сшибаю, слёзы ручьём катятся, мысли страшные в голову лезут - вдруг суженый плохоньким окажется, или ещё чего хуже - юродивым.
Прилетела на край села. А там, у расписного «терема», сидит без портков малой лет пяти, в золе копается. Чумазый, мокрый нос рукавом утирает. А с виду хорошенький, смышлёный, глазки ясные, на щёчках ямочки, волосики кудрявые. Моё сердечко и успокоилось.
...Через пару лет две отцовы сестры - монахини в миру, засобирались в дальний путь, в священные земли Иерусалима. Насилу как упросила папашку отпустить меня с тётушками. Вот где, Зоенька, рай Господний. Чуду подобны каждая тропочка, каждая реченька, каждый селебный уголок...
... Когда тёти во второй раз наметили пеший ход по уже знакомой дороге, мне двадцать годов исполнилось. Душа ликовала от счастья и замирала от страха, вдруг папаня воспротивится. Горячую повёл он «войну» супротив сестёр, чтоб за собой меня не сманивали и головушку проповедями не забивали. Но, в конце концов, видимо, устрашился кары Небесной, отступился. Домой мы вернулись только следующей весной. Сады пылко цвели.
Вот эта кипарисовая иконка и лампадка из тех мест, - старушка указала на образ Спасителя, занимавший центральное «положение» в домашнем «иконостасе» и висевшую над ним серебряную лампаду, изумительной работы в виде грозди винограда, - кувшинчик с камушками и святой водицей тоже принесла тогда из Иерусалима».
Этим хрустальным изящным сосудом Зоя не могла налюбоваться. Но в руки брать боялась. Она видела, с какой осторожностью и трепетом обращалась с ним бабушка.
С молодых лет до скончания дней своих Агафья перед каждой Пасхой, в Чистый четверг, пополняла содержимое кувшина непитОй водой из колодца. Потом окропляла ею все углы дома, двор и живность. Но в первую очередь она венчиком из пахучих трав сбрызгивала Зою с макушки до пят. И девочка чувствовала благодатную силу иерусалимской водички.
Своих детей, а стало быть и внуков, у Агафьи никогда не было. Зойка для неё была светом в окошке. Чуть ли не с рождения она дневала и ночевала у одинокой старушки. Бабушку Дуню Зоя не помнила.
«Вот, рыбонька моя, - продолжала повествовать бабка Агафья, - не успела я толком в сени ступить, как прадед твой, Царство ему Небесное, «огорошил» меня: «Готовься, девка, завтра пропивать тебя станем».
Загорелось нутро, что в котле кипящем. Я-то, дура, уже видела себя невестой Бога (так называли девушек, добровольно давших обет безбрачия). Кинулась к тятьке в ноги со слезной мольбой позволить век свой провести без венца. А он, бездушный, и слушать не захотел.
Суженый мой - Мирошка - ещё несмышлёное дитя пятнадцати годков - крепчал, мужал не за отцовской широкой спиной, а за мной - женёнкой молодой.
Четыре зимы и осени провели мы друг подле друга. Не смею его хулить: не порченый был богатством, до работы охочий, зло не распылял, добро понимал, меня жамочкой называл. И трошки смирилась я со своим бабским уделом. А тут возьми, да пусти клешни меж нами, проклятая война. Сложил мой соколок кудрявую головушку за царя - батюшку, за землю родимую. Такая вот, моя детка, худая Агашкина участь. Ни девка, ни жена, ни мать, ни подруга - вдова в двадцать пять лет.
Папаня боле над моей жизнью не властвовал, свою в новый кон налаживал, матери - покойнице замену подыскивал...
... На первых порах от сватов отбою не было. Но всё это пустое. Никто тепереча не мешал мне служить Богу. За благами мирскими не гналась, в делах, заботах бескорыстных, в молитвах и думах о загробном мире прокатился мой век.
Дуне помогала деток растить, хозяйство вести. Давно моя сестрица меньшая простилась с белым светом, а меня, грешную, всё никак не призовёт Господь на суд праведный. Анадысь девяносто годочков стукнуло...»
Невдомёк было Зойке, что бабушка Агафья спешила перед ней (ещё непорочным созданием) очистить наболевшую душу от тяжкого груза пережитого. Старушка будто предчувствовала скорую кончину.
Через неделю её не стало. Умерла она в Светлое Воскресенье Христово. Сразу после похорон Зоя с мамой решили забрать к себе иерусалимские ценности.
Но стоило матери достать из шкафчика заветный кувшин, как он сию же секунду выскользнул из рук и разлетелся на мелкие кусочки. Словно неведомая сила смахнула с ладоней драгоценный сосуд.
От испуга Зойка вскрикнула не своим голосом. Немного придя в себя, девочка бережно собрала в белый платочек все стёклышки и камушки и в тот же день закопала на бабушкиной могилке.
Пронзительный звон разбитого хрусталя ещё долго стоял в ушах Зои, вторгался в сновидения и не давал покоя. А вспоминая предсмертный рассказ бабушки, она глубоко задумывалась о смысле бытия...
Сейчас Зоя Егоровна уже на заслуженном отдыхе. Неустанно пестуется с двумя внучками. Как только малышки подрастут, она обязательно расскажет им о бабе Гаше, о её таинственном сосуде и передаст семейные реликвии из Иерусалима: лампадку - «виноградинку» и чистый лик Иисуса Христа.
Нина Пигарева
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Четверг, 12.12.2019, 14:57 | Сообщение # 2124 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| 
|
| |
| |
| Pantera | Дата: Четверг, 12.12.2019, 15:04 | Сообщение # 2125 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Модераторы
Сообщений: 7723
Статус: Offline
| Скрип шагов вдоль улиц белых,
Огоньки вдали;
На стенах оледенелых
Блещут хрустали.
От ресниц нависнул в очи
Серебристый пух,
Тишина холодной ночи
Занимает дух.
Ветер спит, и все немеет,
Только бы уснуть;
Ясный воздух сам робеет
На мороз дохнуть.
Афанасий Фет
|
| |
| |
/> |
