Мы беседовали с врачом, психиатром, который в состоянии клинической смерти, видел Творца, и он уверен, что ему было дано увидеть загробную жизнь. Д-р Джордж Ритчи работает психиатром в Шарлотсвилле, Виргиния. Рассказанное им производит впечатление. Это произошло в 1943 году, и он записал все подробно.
Однако рассказ д-а Ритчи содержит фактически все значимые элементы опыта клинической смерти, записанные разными учеными, и именно опыт д-а Ритчи побудил Реймонда Моуди начать исследования. Клиническая смерть д-а Ритчи засвидетельствована в архивах военного госпиталя. Его опыт имеет глубоко религиозную окраску, что подействовало на его жизнь и на жизнь людей, которым он читал свои лекции.
• 1943 год, начало декабря — в военном госпитале в Кемп Баркли, Техас, Джордж Ритчи шел на поправку после серьезного легочного заболевания. Он очень хотел поскорей выйти из госпиталя, чтобы иметь возможность посещать медицинский факультет в Ричмонде, в качестве военно-медицинского стажера. Ранним утром 20 декабря у него неожиданно подскочила температура, он начал бредить и потерял сознание.
«Открыв глаза, я увидал, что лежу в маленьком помещении, где никогда ранее не был. Горела тусклая лампочка. Некоторое время я лежал, стараясь понять, где нахожусь. Неожиданно я попросту подскочил. Поезд! Я опоздал на поезд в Ричмонд!
Я вскочил с постели и посмотрел по сторонам, ища одежду. На спинке кровати было пусто. Я остановился, осмотрелся. На кровати, с которой я только что встал, кто-то лежал. В слабом свете я подошел поближе. Это был покойник. Отвисшая челюсть, ужасная серая кожа. И тут я увидел кольцо, кольцо общества Фи-Гама Дельта, которое я носил уже на протяжении двух лет».
Перепуганный, но не вполне сознавая, что лежащее тело это его тело, Ритчи выбежал в коридор рассчитывая позвать санитара, но обнаружил, что его голос не слышен. «Санитар не обратил на мои слова никакого внимания, а спустя секунду прошел как раз там, где я находился, как если бы меня не было». Ритчи прошел сквозь закрытую дверь — «как привидение» — и обнаружил, что «летит» к Ричмонду, гонимый желанием оказаться на медицинском факультете.
«Вдруг мне стало понятно: каким-то непостижимым образом мое тело утратило плотность. Я также стал понимать, что тело на кровати принадлежит мне, невероятно отделенное от меня, что мне необходимо возвратиться и соединиться с ним как можно скорей. Отыскать базу и госпиталь оказалось делом не трудным. Мне кажется, я возвратился почти в тот момент, как подумал об этом».
Бросаясь из комнаты в комнату, всматриваясь в спящих солдат, Ритчи лихорадочно искал свое тело по знакомому кольцу.
«В конце концов я добрался до небольшой комнаты, освещенной одной тусклой лампочкой. Лежащий на спине был накрыт полностью простыней, но руки оставались снаружи. На левой было кольцо. Я попытался откинуть простынь, но не мог схватить ее. Неожиданно в пришла мысль: «Это смерть».
В этот момент Ритчи окончательно осознал, что он мертв. Это поразило его — мечты о поступлении на медицинский факультет рухнули. Внезапно внимание Ритчи что-то привлекло.
«Комната начала заполняться светом. Я говорю «свет», но в нашем языке не найти слов, чтобы можно было описать это удивительное сияние. Я должен попробовать найти слова, но, потому как это было непостижимое явление, как и все происходящее, я нахожусь с той поры под его неизменным воздействием.
Свет, явившийся в комнате, был Христом: я осознал это, потому что у меня возникла мысль: «Ты пред Сыном Божиим». Я назвал его светом, потому что комната была заполнена, пронизана, освещена самым полным состраданием, какое я когда-то ощущал. Было такое спокойствие и радость, что я хотел навсегда остаться и глядеть не отрываясь».
Все детство Ритчи прошло перед ним, и свет спросил: «Что ты сделал за свое пребывание на Земле?». Ритчи запинался и заикался, стараясь объяснить, что был слишком молод, чтобы сделать что-то значимое, и свет мягко возразил: «Слишком молодым быть нельзя». И тут чувство вины у Ритчи отступило, затмившись новым открывшимся ему видением, настолько необыкновенным, что, читая его описание, следует помнить — это говорит умный, опытный психиатр, который всю жизнь занимается анализом различий иллюзии и реальности.
«Новая волна света залила комнату, и мы неожиданно очутились в другом мире. Или, скорей, я ощутил абсолютно иной мир, который находился в этом же пространстве. Я следовал за Христом по обыкновенным улицам в сельской местности, где толпился народ. Там были люди с самыми печальными лицами, какие я когда-то мог видеть. Я видел чиновников, которые ходили по коридорам учреждений, где они работали ранее, понапрасну старавшихся добиться чьего-то внимания. Я увидел, как мать шла за своим 6-ти летним сыном, поучая, предостерегая его. Он, казалось, не слышал ее.
Неожиданно я вспомнил, что целую ночь стремился в Ричмонд. Возможно, это было то же, что с этими людьми? Вероятно, их разум и сердце переполняют земные проблемы, и сейчас, уйдя из земной жизни, они никак не могут от них отрешиться? Я подумал, не ад ли это. Беспокоиться, когда ты абсолютно бессилен, — это в действительности может оказаться адом.
Мне дозволили заглянуть еще в два мира этой ночью я не могу сказать «духовные миры», они были очень реальными, слишком прочными. Второй мир, как и первый, умещался в том же пространстве, но был абсолютно другим. В нем все были поглощены не земными проблемами, а — не могу подобрать слова лучше — истиной.
Я видал скульпторов и философов, композиторов и изобретателей. Там были библиотеки и лаборатории, хранящие всевозможные достижения научной мысли.
На последний мир я только мельком взглянул. Я увидал город, но город, если подобное возможно предположить, был создан из света. В то время я не читал ни Книги Откровения, ни публикаций о жизни после смерти. Было такое впечатление что дома, стены, улицы города, излучают свет, а существа, ходившие по нему, светились так же ярко, как Тот, кто стоял рядом со мной».
В следующий миг Ритчи очутился вновь в военном госпитале, на кровати, в своем теле. Прошло несколько недель, прежде чем он смог ходить по госпиталю, и, пока он лежал, то все время хотел заглянуть в свою историю болезни. Когда он смог незамеченным пробраться и посмотреть, то увидал в ней запись: рядовой Джордж Ритчи, смерть наступила 20 декабря 1943 года, двусторонняя пневмония. Д-р Ритчи рассказал нам:
«Позднее я говорил с врачом, подписавшим заключение о смерти. Он сказал, что был совершенно уверен в том, что я мертв, когда он осматривал меня. Однако через 9 мин. солдат, которому надо было транспортировать меня в морг, подбежал к нему и сказал, что я, кажется, живой. Доктор сделал мне укол адреналина прямо в сердечную мышцу. Мое возвращение к жизни, сказал он, без нарушений деятельности мозга или еще какого-либо ущерба — самое непонятное событие в его жизни».
Произошедшее оказало глубокое воздействие на Ритчи. Он не только закончил медицинский факультет и стал врачом-психиатром, но и священником своей церкви. Какое-то время назад доктора Ритчи попросили рассказать о своем опыте группе врачей медицинского факультета Виргинского университета.
Чтобы выяснить, не остались ли какие-либо детали скрытыми в подсознании д-а Ритчи, другой психиатр загипнотизировал его, возвратив к тому моменту, когда тот встретился со смертью. Вдруг вены на шее д-а Ритчи вздулись, к лицу прилила кровь, давление подскочило, у него наблюдалась сердечная недостаточность, когда он переживал опять свою смерть. Психиатр тут же вывел его из гипноза.
Стало понятным, что смерть д-а Ритчи так глубоко запечатлелась в его мозгу, что под гипнозом он оказался в состоянии полностью повторить ее — психологически и физически. Этот факт заставил многих врачей в будущем с осторожностью прибегать к опытам с мозгом людей, перенесших клиническую смерть.
Продолжительная клиническая смерть
Можно вообразить, что люди, пережившие самую продолжительную клиническую смерть, ту, которая происходит в результате переохлаждения, и у тех, кто утонул в холодной воде, таят в себе рассказы, которые так и не становятся известны.
При гипотермии, переохлаждении, бывают самые драматические возвращения «с той стороны». При замерзании температура тела падает на 8-12°С и человек может часами пребывать в состоянии клинической смерти и возвратиться к жизни без нарушений мозговой деятельности. Две наиболее продолжительных из зарегистрированных — это смерти Джин Джобоун из Канады, 21 года, она была мертвой на протяжении четырех часов, и Эдварда Теда Миллигана, также канадца, 16-ти лет, он был мертвым около 2-х часов.
Каждый из этих случаев — чудо в медицине.
• Рано утром восьмого января в Виннипеге Джин Джобоун возвращалась в снегопад с вечеринки домой. Все еще ощущая легкое головокружение от приятного вечера, она шла по узкой улице к Уильям-авеню. В 7 утра Нестор Разнак, выносивший мусор, перед тем как отправиться на работу, наткнулся на тело Джин. Из-за неправильно сделанного сообщения полицейские прибыли только в 8.15. Чтобы согреть Джин, Разнак завернул ее в ковер. Полиция обнаружила, что Джин жива, она стонала.
Но когда ее доставили в Центральную больницу, сердце уже не билось. Температура тела была ниже обычной почти на 11 градусов 26.3°С. У Джин отсутствовало сердцебиение, не было пульса, дыхания, а зрачки были расширенными до предела. Вино, выпитое ей на вечеринке, поспособствовало охлаждению тела, так как спиртное расширило кровяные сосуды.
В течении четырех часов без отдыха работало 7 врачей, 10 медсестер и несколько санитарок, чтобы возвратить ее к жизни. Вначале бригада пробовала сделать поверхностный сердечный массаж, нажимая на грудную клетку и сдавливая сердце. В дыхательное горло Джин была введена трубка для мануальной вентиляции при помощи мехов. На протяжении 2-х часов они безуспешно старались поднять температуру ее тела — это необходимая процедура, предшествующая возможному началу сердцебиения.
Они покрывали ее горячими полотенцами и нагретыми одеялами, ввели в желудок трубку и подали по ней теплый физиологический раствор. Постепенно температура тела девушки поднялась на 5°С. Более часа ушло на то, чтобы заставить сердце биться. После того как температура тела повысилась достаточно, в ход пустили дефибриллятор, чтобы с помощью электрического разряда заставить биться сердце.
В 11 часов ночи к Джин пришла в сознание, и, когда прошла слабость, она смогла говорить. Один из врачей бригады, имевший представление о загробной жизни, что видят люди в состоянии клинической смерти, задавал Джин вопросы, но у нее, вероятно, наблюдалась регрессивная потеря памяти, охватывающая период до сборов на вечеринку. Д-р Джералд Бристоу, из реанимационной бригады, сообщил нам, что мозг Джин находился абсолютно без кислорода на протяжении получаса, но у нее не было обнаружено нарушений деятельности мозга; низкая температура тела задержала метаболизм, и мозгу было необходимо меньше кислорода. Вероятно, именно это и привело к амнезии.
Врачи, с которыми мы говорили, считают, что где-то в глубине памяти Джин скрыты события вечеринки и возвращения памяти. Они думают, что, если бы эти события удалось выявить, могло бы быть воссоздано самое продолжительное нахождение в состоянии клинической смерти. По каким-то причинам Джин не обнаружила склонности к сотрудничеству, она не захотела обсуждать произошедшее с врачами.
Часть медиков считает, что гипнотическое воздействие может быть опасным для Джин, потому как ее смерть была столь травматична в эмоциональном и психологическом плане. Другие же придерживаются той точки зрения, что постепенное погружение в прошлое под руководством врача смогло бы стать результативней. Сама Джин не хотела вспоминать и наконец смирилась со своей амнезией. Может быть, причина в том, что ей о чем-то не хочется вспоминать?
• Тед Миллиган, другая жертва переохлаждения, наоборот, хотел подвергнуться гипнозу. 1976 год, 31 января, утро — Тед и другие ученики кафедральной школы Сент-Джон в Селкирке приняли участие в обязательном 5-ти часовом походе на 25-ти мильное расстояние. Был теплый день, и молодые люди были одеты легко. Около 4 часов дня, через 3 часа после начала похода температура неожиданно упала до -15°С и задул сильный ветер. Парни шли группами по 4 человека; Тед сделался вялым и спотыкался. Товарищи думали, что он попросту устал, но милях в полутора от школы он потерял сознание.
Один из юношей остался около него, два других побежали вперед, чтобы найти аэросани и вызвать «скорую помощь». Тем временем 4 человек из следовавшей за ними группы пронесли его полмили. Появились аэросани, и д-р Джералд Бристоу, врач, вернувший Теда к жизни, утверждал, что они добирались до школы за полутора часа.
В школе Теда раздели и положили под одеяла, двое юношей легли рядом с ним, стараясь отогреть. Он находился без сознания. Школьная медсестра была первой, кто проверил пульс Теда, она поняла, он мертв. Она стала применять искусственное дыхание рот в рот, а остальные принялись массировать его сердце. Это длилось до приезда «скорой».
В больнице Селкирка записали температуру тела Теда при поступлении: 25°С (77°F). Нормальная температура тела 37°С или 98,6°F. 5 врачей и 10 медсестер трудились на протяжении 2-х часов, прежде чем сердце Теда снова забилось. Его накрывали горячими полотенцами, из-за чего он получил небольшие ожоги на бедрах, ставили ему теплые клизмы, а лекарства впрыскивали прямо в сердце. Через трубку, вставленную в дыхательное горло, ему поступал кислород.
Постепенно температура его тела вернулась к норме, и хотя его сердце не билось больше полутора часов, а мозг абсолютно не получал кислорода на протяжении 15-ти минут, у него нет нарушений высшей нервной деятельности. Однако у Теда наблюдалась потеря памяти: он не мог вспомнить, что происходило после того, как их группа отправилась в поход, или что было спустя несколько часов после того, как к нему вернулось сознание.
Память понемногу возвращается к Теду. Когда мы разговаривали с ним весной 1977 года, он рассказал о начале своего похода и о некоторых подробностях своего пребывания в реанимации после «оживления». Д-р Бристоу считает, что в глубине подсознания таится яркий рассказ о встрече со смертью. Тед сказал нам, что хочет подвергнуться гипнозу, чтобы сделать рассказ доступным, и родители дали свое согласие, но прежде чем подвергнуть Теда такому риску, врачи решили подождать, не восстановится ли память юноши сама со временем. Вот что рассказал Тед.
«Когда я очнулся, то узнал, что мое сердце не билось рекордно долго, что я замерз до смерти. Я решил, что это вранье. Когда они убедили меня, я был потрясен. Почему именно я? — задавал я вопрос. Я был уже тогда в какой-то мере религиозен. Мы все посещаем англиканские вечерние воскресные проповеди у себя в школе. Встреча со смертью в состоянии клинической смерти сделала меня более религиозным. Если мне нужно будет умереть вновь, я предпочел бы замерзнуть. Я не чувствовал ни боли, ни агонии — совсем, ничего».
Оцените материал:
ПОДЕЛИСЬ С ДРУЗЬЯМИ:
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
|
