Одесситы любят мистификации. Когда-то в Одессе гостей Города разыгрывали и таким образом.

При общении приезжему (в русскоязычном смысле слова) говорили, что он поц. Когда тот спрашивал, что это означает, тут же следовал ответ: «Поц» в одесском языке означает: надежный товарищ, человек с большой буквы. «Поц» – это сокращенное «парень очень ценный». В цирке же приезжим слово «поц» расшифровывали иначе: посетитель одесского цирка. Зная за эту довольно жесткую хохму, я даже не кинул брови на лоб, когда без малого сорок лет назад один питерец с гордостью поведал мне: «Меня в Одессе даже поцом называли!».

Почти каждый приезжающий в Одессу приобретает в память о Городе какой-то сувенир.

И если человек покупает банку с законсервированным одесским воздухом, то он явно не рассчитывает, что внутри нее находится красная икра. Зато когда гость Одессы приобретает на лотке, заваленном мицами, статуэтками Дюка и прочей сувенирной продукцией какую-то анонимно выпущенную книжечку «за одесский язык» или «одесский юмор», он не подозревает, что из него уже сделали того самого поца за его же деньги.

Нечто подобное произошло и со мной. Накануне Пасхи я был вынужден отключить свой мобильный телефон. Согласитесь, не очень приятно постоянно выслушивать нелепые обвинения и подколки по поводу очередного переиздания моего «Русско-одесского разговорника». На самом деле возмутившая знакомых и не очень одесситов продукция именуется «Одесским разговорником». И к нему я имею несчастье быть причастным лишь потому, что очередной плагиатор не просто переписал мои тексты, а перемешал их со своими изысками, свидетельствующими о его явно дебильных наклонностях.

Лишь увидев обложку разговорника, я вспомнил историю, которую мне рассказывал год назад директор издательства «Полиграф» Александр Плакида. Тогда к нему приходила некая бизнес-леди, держащая сеть лотков, торгующих сувенирной продукцией во время золотоносного летнего сезона. Бизнес-вумен полюбопытствовала, какая из моих книг готовится к печати. Узнав, что новая книга называется «Одесский анекдот», эта мадам предложила: «Я приобрету три тысячи книг для своих лотков, но при таком условии.

Надо, чтобы покупатель, раскрыв книгу на середине, тут же увидел имена типа Абрам или Мойша, и вообще, чтобы про евреев было чем побольше, туристам это нравится. А на обложке книжки, кроме имени автора и названия, нужно написать какие-то чисто одесские фразы, чтобы приезжие приобретали ее, не задумываясь». В отличие от многочисленных одесских лепетутников, сидящих под издательскими вывесками, Саша Плакида не работает под их девизом «Любой каприз за ваши деньги». Он ответил, что выпускает книги в соответствующих их содержанию обложках. Вдобавок работает с серьезными авторами, с которыми бесполезно говорить за поселение Абрамов исключительно посередке текстов.

В результате беседы мадам отказалась от сделки, и сегодня наверняка кусает локти от досады, потому что питерцы, таганрогцы, новосибирцы, минчане и киевляне приобрели книжку «Одесский анекдот», выпущенную издательством «Полиграф», вовсе не на ее лотках. И даже не покидая своих родных городов. Фамилия автора показалась не то, что московским, но даже одесским читателям куда привлекательней Мойши и Абрама в середине книги и жмени словосочетаний типа «самый цимес» по всему периметру обложки.

Однако от своей блестящей идеи по усиленному сбыту сувенирно-книжной продукции бизнес-леди не отказалась, а потому обратилась в известное своей отзывчивостью по отношению к потенциальным пациентам одесское издательство «Optimum», ударно трудящееся под девизом «Мы вам песенку сыграем, вы гоните нам сармак». Это, конечно, преувеличение. Ибо пока вы не погоните сармак на «Оptimum», ни за какую песенку не может быть и речи.

Просветительские устремления бизнес-леди стали явью после стопроцентной предоплаты. Таким образом, в темпе вальса было залеплено творение под названием «Одесский разговорник». На обложке написано: «Подслушано и записано от настоящих одесситов на Дерибасовской и Привозе, а также на Молдаванке, Пересыпи, Фонтане и Слободке». На обороте обложки: «Ша! Стой там, иди сюда! Вы имеете знать за Одессу-маму? Слушайте сюда! Я вам расскажу за всю Одессу. Бикицер! Вы идете тудой-сюдой…».

Аннотация гласит: «Одесский разговорник» является дословным переводом слов и выражений с «одесского языка» на русский язык и является незаменимым пособием для истинного понимания души и юмора граждан «Жемчужины у моря». Короткое предисловие, нафаршированное «а гройсе хухемами» и «беременными головами», издатели «незаменимого пособия» завершают так: «Надеемся, что книжица эта поможет вам понять веселых жителей города у Черного моря. Чтобы вы так жили!». Это «чтобы вы так жили!» меня в Одессе держит. Рядом с такой фразой мелко плавает даже довольно жесткая хохма за «посетителя одесского цирка».

Покупатель-турист даже не понимает, что издатели желают ему заиметь исключительно вид на море и обратно. Потому что, после подобного пожелания «Оптимума», бледный вид и розовые щечки он будет иметь вовсе не за еврейское счастье. Зато, клянусь здоровьем детей моих соседей, потенциальных завистников у гостя города явно поубавится. Или люди уже научились завидовать хроническому безденежью, тяжелым болезням и летальным исходам? Я вас просто умоляю. В общем, если вам кто-то в Одессе скажет: «Чтобы вы так жили!», то, в зависимости от образования и меры распущенности, или пошлите его до бениной мамы, или от всей души тресните по его уже нарвавшейся на комплименты хамуре. При этом умоляю вас не трогать ваятеля псевдо-одесского разговорника, ибо если в него просто плюнуть, то этот поц утонет даже со спасательным кругом.

Так как там говорят, согласно очередной пропаганде «Оптимума» уже на обороте титула разговорника, настоящие одесситы типа «тети Сони с Пересыпи» и «Бени с Молдаванки»? В самом начале сего лоходромно-циперовского опуса сони-бени говорят нормально, то есть фразами из моего четырехтомного словаря одесского языка, зато уже на середине следующей страницы начинается цирк шапито. Где в роли пускающих слюни коверных-шмирготников, выдающих себя за шмуглеров, выступают директор «Оптимума» Борис Эйдельман и главный редактор Александр Таубеншлак. Или! Плюньте мне в рот, если одесситы называют плута – «абаимом», нарушение общественного порядка – «абиссинией», оружие – «абадастой», а ломик для взлома – «абакумычем». Да и не то, что мифические одесситы, а реальные российские уголовники уже лет семьдесят именуют пресловутого «абакумыча» исключительно «фомкой». «Авторитет», как написано в продукции, выпущенной «Оптимумом», означает «уголовник». Далее следует «Адью» – до свидания, «Адью» – прощайте, и снова «Авторитет», но уже как «опытный, уважаемый человек». Согласно «Одесскому разговорнику» оптимумовского разлива «тети Сони с Пересыпи», «Мойши с Фонтана» и прочие «Бени с Молдаванки» произносят имя своего родного города как «Адес» или, сто раз пардон, «Гадес». Попробуйте в присутствии настоящего одессита назвать Одессу не то, что Гадесом, а всего лишь ОдЭсой, и он тут же докажет, что вам сильно жмут пломбы в зубах. Или вам мало для полного счастья пресловутого «чтобы вы так жили»? Ведь еще двести с гаком лет назад одесские стражи порядка лупили заезжих крестьян за неверное произношение имени Города и при этом приговаривали: Одесса, Одесса, Одесса…

Оказывается, в одесском языке «Боря обратно лежит с ногой» означает «у него новые проблемы», а не «Боря снова слег из-за болезни ноги». В связи с той «ногой Бори», так и тянет заметить в адрес составителя разговорника: «Больной на голову, а лечит ноги». Я себе думаю: «верхнее образование» переводится им на русский язык не в качестве «высшего образования», а как «этот идиет таки стал инженером». А это неизвестное русскоязычной публике чисто одесское слово «бюст»? За такие заходы придурковатый гоныф-составитель просто обязан найти свое место исключительно в нижнем бюсте и сожительствовать там с одесскоязычным «гэцем» в его малохольном понятии. А как же иначе, если с точки зрения того шаи из трамвая настоящие одесситы говорят «фифа», имея в виду слово «мадам»? Не верите мне, сходите на Привоз, обратитесь к торговке рыбой полуклассическим «Фифа Стороженко», и не сильно удивляйтесь, когда в ответ получите камбалой по морде. Чтобы вы себе знали и кое-что поняли за настоящий, а не сувенирный одесский язык, написанное выше «имея в виду» означает в одесском языке «игнорируя».

Комментировать абсолютно все маразмы, коими кишит этот, пардон, одесский разговорник, можно от забора и до вечера. Потому ограничусь примерами, характерными для сей печатной продукции явных адиков, с их благородными манерами неоднократно битых подсвечниками шулеров. Оказывается, проститутку настоящие одесситы именуют «дукатной девицей», «держать фасон» означает «модно одеваться», «одесские штучки» – менталитет одесситов, «искать приключения» – попасть в милицию, «лепить горбатого» – делать что-то несуразное, «миоду (видимо имелось в виду «моду») брать» – совершать глупый поступок, «такой зусман» – сильный ливень, сурло – прыщавая морда, «химичить» – мастерить, «Успеха, успеха, уважаемый Устин» – поздравление с днем рождения, «ящик» – плохо, «яман» – телевизор…

Якши, яман, готовь карман! Как там пели за свои химины куры под маркой с понтом одесского языка убогие лоходромщики из «Оптимума»? «Одесский разговорник» является дословным переводом слов и выражений с «одесского языка» на русский язык и является незаменимым пособием для истинного понимания души и юмора граждан «Жемчужины у моря»? Разрежьте мне голову, если в этих словах имеется хоть капля правды! Безо всяких понтов творец этого дрэка с сильным шохом может предъявить в качестве направления свой разговорник на Слободке, где его тут же обеспечат койкой без всякой очереди и предварительного диагноза. Почему нет, если он пишет, что «фуцанша» – развратная женщина? На самом деле фуцанша – хранящая верность мужу супруга данного пидора в одесском смысле слова, чтоб он жил еще сто лет и ежедневно срал колючей проволокой на брудершафт с редактором этого халоймеса.

Но, может быть, вы не знаете, что означает в Одессе упомянутый выше «халоймес»? Тогда загляните в не «смастеренный», а таки да захимиченный издательством «Оптимум» разговорник, там этого халоймеса полным-полно. Даже в прямом смысле слова: «халоймис» – беспорядок, «халоймыс» – плохой товар, «халоймес» – ерундовый товар, «халоймес на постном масле» – паршивый товар. Так и написано черным по белому в этом 160-страничном халоймесе на ватине, по иронии судьбы выпущенном издательством, пердящим в муку и поднимающим пыль под крышей одесского Общества инвалидов. Так, как говорят в Одессе, что с них можно взять, кроме анализов? Там же у каждого имеется медицинская справка длиннее рукава смирительной рубашки. И если «халоймис» таки да означает «беспорядок», то некоторым окололитературным гиенам, подвизающимся в характерном для них Обществе, давно пора навести Париж в мозгах из-за десятилетиями царящего там срача.

Меня же наповал убил исключительно «лопатник». Так, оказывается, настоящие одесситы именуют бумажник. И зачем я почти двадцать лет назад в романе «Гроб из Одессы» написал, что одессит Цукер не смог пережить, что его иногородний коллега именует одесскоязычного «шмеля» на московский манер – «лопатником»?

Некоторые выражения так называемого разговорника, подобно «авторитету», трактуются дважды. Например, «Тыныф» означает «дерьмо», затем идет повторение слова «Тыныф», но уже в качестве «испорченный товар». Составитель-мишигене вполне мог бы не повторяться, а объединить оба значения тыныфа одним словом – «Оптимум». «Раз и на канифас» переводится на русский язык как «мы стали заниматься сексом через пару минут после знакомства», затем идет слово «разборка», оказывается, это «самосуд», а не «выяснение отношений», потом опять «раз и на канифас», но уже как «быстрый результат». В отличие от остальных потребителей этой туфты мадэ ин «Optimum», я прекрасно понимаю, откуда берет начало маниакальная страсть больного на всю голову составителя к повторам, не согласующимися друг с другом. В первом случае с тем канифасом он переписывал мой «Русско-одесский разговорник», представляющий собой шесть мини-пьес, а во втором – «Таки да большой полутолковый словарь одесского языка» в четырех томах. Да любой мало-мальски трезвый не то, что художественный, а технический редактор настоящего издательства обратил бы внимание на постоянно бьющую по глазам тавтологию.

Вспомнив за менеджерские выкладки мадам, я преломил разговорник посредине и увидел на двух страницах кряду не пресловутого Абрама, а исключительно передранные у меня тексты. Местами испоганенные переводом явно раненных в тухес лоходромщиков. К примеру, фразу «Он таки пошел кидаться головой в навоз» цидрейтер оптимумовского пошиба перевел как «говорят, что он вернулся». Свет туши, кидай гранату! Потом не поленился и подсчитал: из 60 выражений на букву «О» 48 передраны из моего разговорника. Мне искренне жаль бизнес-мадам, которую простые, как хозяйственное мыло, лепетутники из «Оптимума» превратили в самую настоящую скупщицу и торговку не только паленым, но и одновременно краденым товаром. Заметьте, я именую бизнес-леди исключительно «мадам», а не «фифой», как предлагают это делать знатоки одесского языка из «Оптимума».

Так называемые составитель и издатели разговорника, помимо прочих, совершили самый страшный для настоящего одессита грех: они элементарно кинули слепо доверившуюся им женщину. А если бы мадам торговала бы не книжками, а, к примеру, тортами, и попросила бы оформить оплаченную нею продукцию какими-то слоганами на коробках, а также – кремовой надписью поверх кулинарных изделий, типа одесской поговорки «У каждого Абрама своя программа»? Неужто заказчица получила бы коробки, внутри которых находились бы покрывшиеся плесенью франзоли, смешанные с дерьмом и замаскированные пресловутым Абрамом и его программом?

Признаюсь откровенно, я не вымыл руки после ознакомления с лоходромным разговорником. Зато позвонил главному редактору этого редкого дрэка на офсетной бумаге г-ну Таубеншлаку. «Саша, ты хоть читал свой разговорник?», – спросил я. «Делать мне больше нечего», – ответил профессионал издательского дела. После такого откровения было бы глупо задавать вопросы просто художественному редактору «разговорника» м-м Грушевской. И чтоб они оба-два так были всем нам здоровы, как знают что редактируют! Как все-таки были прозорливы поэты Александр Пушкин и Фред Геер в своих высказываниях. Если первый именовал издателей, подобных Таубешлаку и Эйдельману, исключительно «пиздателями», то второй произносит название «Оптимума» только как «Жоптимум».

Впервые издательство-лепетутник «Оптимум» отличилось на подобном поприще несколько лет назад, выпустив книжку «Язык Одессы». Естественно, без указания имени автора. Прекрасно помню, как возмущался тогда автор «Самоучителя полуживого одесского языка» Саша Осташко, который даже хотел набить морды издателям, но вовремя поостыл. И хотя легший в плагиаторскую основу «Языка Одессы» его самоучитель был местами приправлен моим словарем одесского языка, я заметил Саше, что он должен и впредь вести себя сдержаннее, ибо доктор на больных не обижается, а на уже достигнутом инвалидные халамидники вряд ли остановятся. Но если Осташко таки выстроит сотрудников «Оптимума» в колонну и закатит переднему в лобешник, то задний тут же найдет свое место в загробной жизни. Да и грех обращать внимание на подобное поведение убогих, я таким подаю даже у храмов.

Книгу «Язык Одессы» «Оптимум» украл у Александра Осташко.

Вот что выдал по поводу всяких-разных козлов, пасущихся на чужой капусте неподалеку от литературной нивы, главный редактор информационно-аналитического агентства «Контекст-Причерноморье», заслуженный журналист Украины Александр Осташко: «Я знаю несколько мудаков (лично) и издательств (в частности, которые считают нормальным воровать тексты, написанные не ими), которые занимаются подобным бизнесом. Бог им судья!

Они считают возможным украсть книгу, написанную не ими. Это их право. Мне было бы как-то противно заниматься этим. Но издательство «Optimum» на самом деле издаёт не свою книгу, и, я подозреваю, зарабатывает на этом некоторые деньги… Друзья! Я обойдусь без ваших денег, просто потому, что ваше воровство ударит по вам же. Именно этого я вам и желаю. Вам не жить. Просто потому, что красть – грешно. Вы очень смешные, ребята. Я с большим интересом наблюдаю за вашей судьбой именно потому, что вы позволили себе нечто украсть. Добра не будет, пацаны. Добро пожаловать в Ад. Без уважения, Саша».

Я бы традиционно не обратил внимания на выход свежего и одновременно протухшего псевдо-одесского творения, если бы запалившие его очередные фармазонщики просто бы украли мою книгу фрагментарно или целиком и полностью, как это уже бывало не раз, и не два, и не пять, и даже не сто пять. Но в данном случае речь идет о престиже и имидже Города. И мне бы очень не хотелось, чтобы, распознав гнильцу под блестящей упаковкой сезонного товара, об одесситах в очередной раз говорили как о проходимцах, готовых ради копеечной выгоды продать родную маму. На самом деле мы не такие. Хотя бы потому, что «родиться в Одессе» и «быть одесситом» – это две большие разницы.

Если вы, не глядя, приобретете в Одессе учебник математики, то вряд ли обнаружите дома на его страницах вместо формул стихи на уровне «Маша поела кашу…». И меня гнетут сильные сомнения, что при покупке в аптеке необходимой упаковки дорогих лекарств, вам всучат невзрачную пачку дешевого аспирина с приклеенной к ней этикеткой под нужным названием. Никто не рискнет предложить вам перемотанный канатами ржавый «Запорожец», украшенный приваренным к битому капоту фирменным знаком «Мерседес». Но наивно предполагать, что фальшивками под маркой одесского языка будет заниматься даже Общество защиты прав потребителей.

Потому позволю себе дать пару советов потенциальным гостям Одессы, интересующихся нашим лингвистическим колоритом. Не берите в руки книг без указания имени автора на обложке. Но даже если на обложке значится имя автора, это еще не гарантирует вас от приобретения самой настоящей паленой макулатуры. Особенно в том случае, когда форзац и обложка книжки испещрены всевозможными «дешевыми мансами» в прямом и переносном смысле. Со всей ответственностью могу сказать, что в самой Одессе профессионально занимаются одесским языком два человека. Один из них – кандидат филологических наук Е.Н.Степанов, второй – автор этих строк. Но Женя Степанов пишет об одесском языке исключительно научные статьи и монографии. В том случае, если кто-то решит, что я занялся саморекламой, то он глубоко ошибается. Утверждаю это как самый любимый пиратами, отечественного и импортного производства, литератор Украины.

Если кто-либо предположит, что я преследую сугубо меркантильные интересы (дескать, покупайте мои книги), это также будет ошибочным суждением, хотя бы оттого, что в рекламе не нуждаюсь, а потому регулярно отказываюсь от участия в телевизионных проектах и крайне редко даю интервью, в том числе, иностранным журналистам. Все объясняется просто. Я – одессит, и словосочетание «Одесса-мама» для меня не пустой звук затасканной фразы. А потому скажу то, о чем никогда никому не говорил. Если тот же «Оptimum» выпустил свой дрэк-разговорник исключительно для навара в туристический сезон тиражом в тысячу экземпляров, то я в свое время подарил тысячу экземпляров «Таки да большого полутолкового словаря одесского языка» в 4 томах библиотекам Одесского региона. Равно, как и тысячу экземпляров своей книжки «Одесский язык».

Одесса – гостеприимный город, который любит беззлобно и совершенно бесплатно постебаться с приезжих, зачастую к их же великой радости. Учитывайте это, когда приедете к нам. Покупайте, не глядя, брелки с надписью «Одесса», мицы с крабами и прочую сувенирную продукцию. Но при выборе книг «за одесский колорит» проявите предусмотрительность. Не позволяйте сделать из вас лоха за ваши же деньги…

А теперь, давайте пока, потому что только что мне принесли очередное, самое свежее пиратское издание моего разговорника. Все, как предупреждал выше: автором сего издания является не абы кто, а сам Дюк Ришелье. Продукции шмирготников из «Оптимума» уже есть с чем вести конкурентную борьбу за содержимое ваших карманов, но то ли еще будет! Ведь до начала золотоносного пляжного сезона – куда больше месяца, так что вполне можно ожидать нового пополнения в рядах книжно-лоходромной продукции, рассчитанной вовсе не на одесситов, а на ловящих расслабон туристов.

Всегда ровно дышал до пиратских действий. Мои тексты анонимно растаскивались по сотням сайтов, мои книги нелегально издавались даже в Канаде на бумаге и на лазерных аудиодисках в России. За просто плагиаторов – говорить смешно. И меня все это никак не колыхало. Но сейчас, пацаны, вы совершили большую ошибку, и за Дюка ответите…

Мнение специалиста. Появление нелегального издания «Русско-одесского разговорника» просто обязано заинтересовать правоохранительные органы. И, в первую очередь, СЛУЖБУ БЕЗОПАСНОСТИ УКРАИНЫ. Качество исполнения и технология изготовления пиратской продукции свидетельствуют о том, что подпольная типография оснащена самым современным оборудованием. В частности, сканером, легко позволяющим с максимальной точностью копировать акцизные марки и иные документы строгой отчетности для их дальнейшей печати. Само же качество полиграфического исполнения подпольной типографии таково, что выпускаемую нею нелегальную продукцию распознает не каждая экспертиза. Оборудование для печати такого класса приобреталось явно не для исключительно пиратского изготовления книг пусть даже самых популярных авторов.