Каждый двадцатый заключенный в России болен туберкулезом. В тюрьмах и СИЗО инфекцию никто не лечит — долго и дорого. Сам риск заражения используется как изощренная форма наказания: особо строптивых специально направляют в камеры к людям с открытой формой. Судьи об этом знают, поэтому на заседаниях включают «кварц», чтобы не заразиться. Нам, простым гражданам, об опасности не рассказывают. Такое положение вещей ставит под удар всю нацию.

Тюрьмы России кишат инфекциями. По данным 2013 года в местах лишения свободы, в том числе следственных изоляторах, где сидят подозреваемые и обвиняемые, каждый четырнадцатый заключенный заражен ВИЧ, каждый двадцатый — активной формой туберкулеза, почти 2% заражены сифилисом, каждый одиннадцатый — с психическими отклонениями. Различными формами хронических заболеваний страдает каждый второй.

В 2014 году статистика немного улучшилась: количество стоящих на учете по туберкулезу в абсолютном выражении уменьшилось на 2,5 тыс человек. Болел уже каждый 25 сиделец. За счет чего уменьшилось число больных? Они вылечились или освободились, отправившись заражать окружающих?

Здоровьем заключенных особо не занимаются. Это долго, дорого и неэффективно. Сколько человека не лечи, в существующих условиях — при переполненных камерах, скудном питании и нехватке свежего воздуха — он опять чем-нибудь заразится. Для сидящих в СИЗО, даже стоматолога увидеть — проблема, не то что профильного врача. К тому же тюремные медицинские учреждения страдают от перманентной нехватки лекарств.

Состояние здоровья арестантов мешает проведению следственных действий и судебных заседаний: они постоянно переносятся, что приводит к увеличению срока пребывания людей в изоляторах.

Но главное — саму возможность заразиться опасной инфекцией система использует как изощренную форму наказания. В сети опубликована масса рассказанных подозреваемыми и обвиняемыми историй свидетельствующих, что

в камеру к «тубикам» или «вичовым» можно попасть за незначительные нарушения режима, нежелание давать признательные показания, жалобы. Причем подвергают гигиеническому остракизму даже тех, кто в будущем получает в приговор символические месяцы или условный срок.

За примерами не нужно далеко ходить. Недавно экс-депутат алуштинского горсовета Павел Степанченко заявил в суде, что его держат в одном камере с носителями открытой формы туберкулеза. Сам Степанченко и его близкие считают это формой мести со стороны начальника ИВС Алушты Романа Бегинина, которого бывший депутат публично обвинил в избиении. До этого арестованный неоднократно жаловался на ухудшение состояния здоровья, бронхит, но, по его словам, помощь ему не оказывалась. Его даже не хотели осматривать.

Павла Степанченко держат в СИЗО почти год, хотя никаких тяжких преступлений против общества не совершал, его обвиняют в посредничестве по делу о вымогательстве. Оппозиционный депутат вместе с редактором алуштинской газеты Алексеем Назимовым якобы требовали деньги с представителей местного отделения партии «Единая России» за отказ от публикации на сайте «Твоя газета» нелицеприятной информации о деятельности ее членов.

Флюрографический кабинет в симферопольском СИЗО. Фото: Крымская газета

Об эпидемиологической обстановке в тюрьмах прекрасно осведомлены работники системы. Севастопольские судьи знают о высокой вероятности заражения и пытаются обезопасить себя — включают «кварц» на судебных заседаниях. Причем делается это прямо в присутствии людей — не только тех, кто прибывает их мест лишения свободы, но и обычных горожан. Обеззараживать пустые кабинеты, по-видимому, некогда, мешает слишком плотный график судебных разбирательств.

Безусловно контактирующие с зараженными должны иметь возможность обезопасить себя. Но почему государство отказывает в таком праве нам? Скудная статистика на сайте ФСИН — лишь вершина айсберга, говорят правозащитники.

Люди в местах лишения свободы буквально гниют заживо, сгорая от различных смертельных инфекций. Потом они выходят, отсидев свои сроки, иногда по амнистии и УДО. И несут эти инфекции нам.

Самое страшное, что заключенных все же пытаются лечить. Но до конца дело не доводят. Что нужно больному туберкулезом? Эффективные антибиотики, усиленное питание, свежий воздух и хороший моральный настрой. В тюрьмах их пичкают теми лекарствами, что есть в наличии, кормят чем попало, с условиями вообще проблемы. Такая тактика порождает самую страшную форму — мультирезистентный туберкулёз.

Фото: Русская планета

Больных мультирезистентным туберкулезом невозможно вылечить обычными препаратами и они годами представляют опасность для окружающих. Вот статистика ВОЗ за 2015 год по количеству больных именно этой формой:

Германия — 0,29 человека на 100 000 населения

Франция — 0,63 человека на 100 000 населения

Италия — 0,2 человека на 100 000 населения

Россия — 42 человека на 100 000 населения

Для сравнения:

Гондурас — 1,4 человека на 100 000 населения

Афганистан — 9,2 человека на 100 000 населения

Камбоджа — 8,3 человека на 100 000 населения

Намибия — 45 человек на 100 000 населения

На эту статистику многие смотрят равнодушно. Кажется, «нормального человека» это никогда не коснется. Я тоже долгое время так думал, пока два моих друга — молодых здоровых парня — не заразились этой страшной инфекцией.

Они не были маргиналами, оба работали и прилично зарабатывали, жили в теплых квартирах с женами и детьми. Один вообще спортсмен, не курит и не употребляет алкоголь.

Лечение обошлось им дорого: потеря трудоспособности на несколько месяцев, постоянный прием препаратов, усиленной питание. И страх. Страх за здоровье близких, рискующих в любой момент слечь от ужасной заразы.

В распространении инфекций виноваты не только тюрьмы. Обнищавшая медицина с ее не-доступностью и не-качеством убивает всякое желание вовремя проходить обследования.

В Севастополе, пока выстоишь очередь на ФЛЮ, поседеешь. К тому же, как показывает опыт моего друга, нет уверенности, что диагноз поставят вовремя: за две недели до того, как в его карточке появилось страшное «туберкулез», он проходит медосмотр. И получил на флюшку успокаивающий оттиск печати «норма».

Пора признать, что мы давно в опасности. И политика замалчивания тюремных реалий и циничные рассуждения о «справедливой каре для презренных каторжан» эти риски только усугубляют.

Евгений Фишблат