Эпическая история с невинно убиенным и затем «воскресшим» Аркадием Бабченко на самом деле имеет исторические аналогии, причем куда более близкие, чем события двухтысячелетней давности в Палестине.

Правда, в предыдущих случаях «чудесно спасшиеся» не объявлялись убитыми, а исчезали. И начнем мы нашу ретроспективу с 1999 года, когда, по словам известного публициста и историка Роя Медведева: «Уже определилась... политика... но еще была сильна оппозиция, еще были сильны те, кто не хотел его (Лукашенко) прихода к власти. И тогда начались, одно за другим, исчезновения политиков, оппозиционных журналистов. Не убийства, а исчезновения!»

Началось все с исчезновения 8 апреля (здесь и далее — 1999 г.) бывшего руководителя Центрального банка Тамары Винниковой. 7 мая того же года пропал бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко. Наконец 16 сентября исчезли видный деятель белорусской оппозиции Виктор Гончар, именовавший себя председателем Верховного Совета Белоруссии, и его друг — предприниматель Анатолий Красовский, финансировавший оппозицию.

Естественно, на всю катушку зазвучали обвинения в адрес властей и призывы вмешаться к мировому сообществу, которое «отреагировало» весьма оперативно: 21 сентября 1999 г. заявление для печати сделал заместитель пресс-секретаря госдепартамента США Джеймс Фоули: «...Мистер Гончар не первый исчезнувший выдающийся оппонент режима... Местонахождение мистера Гончара, миссис Винниковой и генерала Захаренко остаются неизвестными. Соединенные Штаты серьезно озабочены этим рядом похожих исчезновений оппонентов... в Белоруссии. Мы призываем правительство Белоруссии сделать все возможное для того, чтобы определить местонахождение мистера Гончара, миссис Винниковой и генерала Захаренко и обеспечить их безопасность».

Адвокат исчезнувшей из-под домашнего ареста Тамары Винниковой Гарри Погоняйло заявил: «...Я не исключаю следующую версию: ее просто забрали из ее квартиры в секретное место, подальше от глаз людей. Затем они объявят, что отважные следователи провели эффективный розыск и нашли бежавшую, которая и была немедленно доставлена в распоряжение КГБ в соответствии с ордером на арест. Обвинения, предъявленные прокуратурой Винниковой, передаются в суд, и это обозначит начало крупномасштабной пропагандистской кампании по разоблачению банкиров, присваивающих себе все подряд... Я не могу поверить официальным заявлениям о том, что госпожа Винникова сбежала из-под наблюдения. Все организовано весьма грубо, но это даёт мне повод не беспокоиться о судьбе госпожи Винниковой, я придерживаюсь этой версии, потому, что не хочу думать, что госпожи Винниковой уже нет в живых».

Другой же ее адвокат поспешил обратиться в суд с заявлением об объявлении Тамары Винниковой умершей, мотивируя это тем, что «до сих пор официальные власти не представили ни родственникам, ни защитникам, ни гражданам страны никаких доказательств того, что банкир сбежала». «Жертву белорусских властей» искали и находили, конечно же, чаще мертвой. То почти рядом с администрацией президента, т. е. в Минске, в Комсомольском озере, с камнем на шее. И МВД приходилось долго объяснять, что найденный там труп никакого отношения к Винниковой не имеет. Да и камня на нем не было.

И Тамара Винникова действительно нашлась!!! Только не в застенках белорусского КГБ, а в Лондоне, рядом с «неверящим» сыном. Спустя примерно год после исчезновения в редакции одной из оппозиционных газет раздался телефонный звонок. На другом конце провода была собственной персоной экс-председатель Нацбанка Тамара Винникова, которая тут же заявила о своем желании дать «разоблачительное» интервью этой газете.

Естественно, ни в этой первой пространной беседе, ни в опубликованном рядом «заявлении» она не сообщила, кем была задумана и осуществлена эта долговременная провокация против независимой Республики Беларусь. Винникова лишь сообщала, что ее путь в Европу был «трудным, тяжелым, опасным путешествием».

Тогда же, в конце 1999, началась вторая чеченская кампания. С её началом журналист московского бюро радио «Свобода» Андрей Бабицкий отправился в горячую точку. Освещал события он исключительно со стороны чеченских боевиков. В одном из боев Бабицкий и попал в плен к федералам. Спустя короткое время был добровольно обменян на трех захваченных боевиками российских военнослужащих и исчез... Тут-то и «загудели, зашумели провода»:

— Журналист исчез в подвалах ФСБ!!!

— Спасти независимого журналиста!!!

— Путин, где Андрей Бабицкий!?

В общем, хорошо знакомая нам, жителям Украины, музыка! ФСБ как могла оправдывалась, по телевидению демонстрировали видеозапись обмена Бабицкого на пленных солдат, но, естественно, никто никаких объяснений не хотел слышать! Закончилась эта длившаяся около месяца история неожиданно и трагикомически: пропавший журналист был обнаружен милицией в махачкалинском кафе, где спокойно попивал кофеек, пока мировая общественность оплакивала его трагическую судьбу!

Ну и «конспективно» напомню, что еще полгода спустя в Киеве пропал журналист Георгий Гонгадзе. Тут, правда, «воскрешения» пока не произошло, но ведь и принадлежность таращанского тела исчезнувшему журналисту вызывает огромные сомнения: уж больно история его обнаружения и опознания напоминает классический детективный сюжет «подмена трупа» для того, чтобы живого человека сочли мертвым.

После определенной паузы цепочка исчезновений и спасений возобновилась в 2004 году. Тогда в России должны были состояться президентские выборы, причем ситуация с фаворитом была настолько ясна, что даже найти желающих ему оппонировать было весьма непросто (говорят, Кремлю пришлось изрядно постараться, чтобы создать «кворум» в избирательном бюллетене).

Но, к радости международной общественности, «реальный» соперник у Владимира Путина появился. Им стал Иван Рыбкин, в прошлом председатель Государственной Думы РФ, секретарь Совбеза и секретарь СНГ. Конечно, любой россиянин или мало-мальски разбирающийся в политической ситуации в России человек не мог рассматривать Рыбкина, известную креатуру Бориса Березовского, как политика, способного претендовать на «достойный» результат на выборах. Но для среднестатистического западного обывателя Рыбкина вполне можно было представить российским «политическим тяжеловесом» К тому же основным направлением его деятельности было урегулирование в Чечне, что добавляло ему очков в глазах западной аудитории.

И вот 5 февраля 2004 года он пропал, на следующий день после того, как публично обвинил администрацию Владимира Путина в причастности к взрывам домов в Москве в 1999 году. Помимо традиционной в таких случаях шумихи, появились и вопросы сугубо практического свойства: как проводить президентские выборы, ведь такого основания для снятия кандидата, как «исчезновение», не существует.

Но в этот раз сценарий сорвался: ФСБ быстро вычислила, что Иван Рыбкин совершенно открыто и добровольно покинул территорию России в киевском направлении. По данным ФПС установили и его спутников, среди которых оказался двоюродный брат известного украинского «оранжевого» политика Романа Бессмертного. Поэтому и Рыбкину ничего не оставалось, как явиться на свет общественности, сначала рассказывая, что «он решил «отдохнуть от той возни», которая была поднята вокруг него, и отправился в Киев. Свои мобильные телефоны он отключил, чтобы ему не мешали отдыхать. «Имею же я право на два-три дня личной жизни! — сказал Рыбкин. — Я часто бываю в Киеве, мы с друзьями гуляем по улицам, тем более что там в эти выходные была хорошая погода».

Вскоре, правда, оказалось, что его заманили на Украину под предлогом встречи с чеченским лидером Асланом Масхадовым, но по прибытии ему сообщили, что Масхадов будет через два часа и предложили перекусить. «После этого я съел пару бутербродов, после чего ничего не помню». После этого он был без сознания четыре дня. Когда он очнулся 10 февраля, ему продемонстрировали видеозапись, на которой он совершал «отвратительные действия» с «ужасными извращенцами». Ему сообщили, что эта видеозапись будет предана публичности, если он не прекратит участие в президентских выборах.

Впрочем, выяснилось, что «куратором» Рыбкина в Киеве был еще один известный политик, Давид Жвания, появилась и запись его разговора с Березовским, где они обсуждают состояние «девушки» (Рыбкина) и чтобы «он не изменил своего решения». В общем, разразился скандал, очень близкий по фабуле тому, который мы наблюдает сейчас с Аркадием Бабченко. Карьера Рыбкина была окончательно закончена, но нужно признать, что ему крупно повезло, что он так легко отделался.

Возможно, этот провал стал причиной того, что в дальнейшем судьбы «жертв режима» стали складываться куда трагичнее. 7 октября 2006 года в Москве была убита журналистка Анна Политковская, известная рассказами о страданиях чеченского народа от рук российских «федералов». Произошло убийство в день рождения Владимира Путина, за пару дней до его очень важного визита в Германию (ну так совпало) В итоге «фон» для визита был создан, российского лидера встречали плакатами «Мистер Путин, вы убийца».

А уже 1 ноября того же года в Лондоне был отравлен полонием беглый сотрудник ФСБ Александр Литвиненко. И снова хайп вселенского масштаба, продолжающийся до сих пор. Умер Литвиненко 23 ноября, а уже на следующий день «по соседству», в Дублине, был отравлен Егор Гайдар. Едва придя в сознание, несмотря на протесты врачей, Гайдар потребовал немедленно отвезти его в посольство России. Оттуда он первым рейсом улетел в Москву, где остался на лечение в больнице.

Во всех британских и американских газетах эпизод отравления Гайдара излагался с разными интерпретациями, преобладающей среди которых оказывалась связь между отравлением Литвиненко и Гайдара. Отравителей искали, естественно, в Кремле. Остановил эту дискуссию сам Егор Тимурович, опубликовав 6 декабря 2006 г. статью в Financial Times. Вот отрывки из этой статьи, занявшей почти полную страницу газеты.

«Я был отравлен, и за этим, безусловно, стояли политические противники России. 24 ноября я оказался вовлеченным в события, которые напоминали политический триллер. Я не думал, что всемирная известность придет ко мне столь необычным путем.

Если это была попытка отравления, то можно спросить: «Кто в кругах политиков хотел моей смерти именно 24 ноября 2006 года и в Дублине?». Я сразу отвергаю, что такой сценарий могли придумать в Москве. После смерти Александра Литвиненко в Лондоне 23 ноября другая насильственная смерть знаменитого русского на следующий день была бы для Москвы совершенно нежелательной. У меня есть гипотеза о том, кто стоит за всеми этими событиями...».

Однако саму «гипотезу» Financial Times печатать отказалась. «Мы были сакральными жертвами, — говорил Гайдар позднее. К числу сакральных жертв он относил и Анну Политковскую. — Три резонансных убийства в течение двух месяцев не могли быть случайным совпадением». А Анатолий Чубайс оказался еще конкретнее. «Чудом не завершившаяся смертельная конструкция Политковская – Литвиненко – Гайдар была бы крайне привлекательна для сторонников неконституционных силовых вариантов смены власти в России», — подчеркнул Чубайс, по словам которого, для него это «бесспорно».

Егор Гайдар не смог оправиться от последствий отравления. Он умер 15 декабря 2009 г. в возрасте 53 лет. Непосредственной причиной смерти, случившейся на даче ночью во время сна после загруженного рабочего дня, были названы отек легких и сердечная недостаточность.

Следующим погибшим оппонентом путинского «режима» стал Борис Немцов. И снова убийство произошло в весьма нужный момент.  Анонсированное «начало весеннего наступления» российской оппозиции никак не складывалось, власти «запихнули» протестантов куда-то на московскую окраину, где реально ожидалось не более 2–3 тысяч участников. А тут резонансное «событие», вместо митинга «марш памяти» и прямо под стенами Кремля – властям деваться некуда. Да и место преступления – в каждом телесюжете оттуда видеокартинка, которая у всех жителей Земли прежде всего ассоциируется с Россией и её властью.

Российские правоохранители выявили исполнителей и организаторов убийства Бориса Немцова, которыми оказались выходцы из Чеченской республики, а от них потянулась ниточка к предполагаемому заказчику – Адаму Осмаеву, командиру воюющего на стороне ВСУ батальона имени Джохара Дудаева, сформированного из бывших чеченских боевиков. В 2017 году он на Украине перенес два покушения, завершившихся для него тяжелыми ранениями. Во время второго была убита его жена ― также известная участница боевых действий на Донбассе Амина Окуева. Также в Украине погибли перебравшиеся туда как «политические беженцы» журналист Павел Шеремет и экс-депутат Госдумы Денис Вороненков. Естественно, во всех этих случаях украинские власти увидели «руку Москвы», правда, так и не приведя никаких доказательств.

А нынешний, 2018 год, принес нам отравление Скрипалей, опять-таки в Лондоне, который вместе с Киевом стал прямо-таки роковым местом для российских политэмигрантов. Судя по всему, британские власти учли ошибки прошлого и возможности потерпевшим свободно высказать свое отношение к случившемуся (как это сделал Егор Гайдар), да и просто любое общение с внешним миром, пресекли на корню. Что, правда, само по себе отнюдь не добавляет доверия к официальной версии у все большего числа людей.

Последним (хотя, боюсь, лишь «крайним») же эпизодом в длинной веренице «сакральных жертв» стал еще один российский «беглец» — Аркадий Бабченко. Но в данном случае, похоже, имела место «самодеятельность» Киева, возомнившего, что не хуже Вашингтона и Лондона обладает соответствующими «компетенциями». Но, как всегда, «гениальность» замыслов нынешней украинской власти с лихвой компенсировалась медвежьей ловкостью их исполнения.

Откреститься от топорной «гениальной спецоперации», выступить с её осуждением поспешили практически все «друзья Украины». Более того, прямо говорят о том, что теперь реальная информация о преступлениях против противников путинского режима будет восприниматься с большим недоверием. Т.е. по технологии «сакральных жертв» нанесен сильнейший удар, что не может не радовать.

Дмитрий Славский,