«…Президент Медведев якобы "закусил удила" и его резко понесло в праволиберальный уклон. «Якобы» сказано потому, что Путину пришлось вносить коррективы в свой план, в связи с выходом из тени Семьи и назревающей либерализацией элиты. Нужно было укреплять тылы, создав новое, своё социально-политическое движение, подконтрольное только ему.
В существующей мировой практике, президентов выдвигали политические партии, поэтому любой новоиспеченный глава государства всегда был подконтролен её руководящему ядру . Поэтому был предпринят новый ход – поручить Медведеву создать партию, всецело поддерживающую либеральный уклон в политической жизни страны – партию, которой был бы не по нутру В. Путин. Это развязывало ему руки в принятии ответного хода - создать круг своих единомышленников. Тем более, что он видел «переигрывание» Медведева и постарался использовать ситуацию в своих целях.
Так начался очередной виток в нейтрализации праволиберальных сил в Росси, которые всецело работали в интересах Запада. Игра началась. А почему бы и нет? Ведь прецедент был - именно Генсек Горбачев сдал свою КПСС!
Забегая вперед, скажем, что опять выиграл Путин. А пока Д. Медведев, активно принявшийся за строительство новой партии правых, обдумывал детали партийного строительства. Он не сразу доверился Суркову, считая его непредсказуемой помехой помня, что тот был тайно лоялен Семье. Но свою роль сыграл Волошин, убедив президента довериться Суркову и с начала 2010 года последний начал по заданию Медведева придумывать новую партию, которая могла бы стать либеральным противовесом его же детищу – «Единой России».
Сурков долго просчитывал, как президент должен себя вести, чтобы соблюсти все правила игры и переизбраться на второй срок. Было очевидно, что никакой предварительной договоренности между Путиным и Медведевым в 2007 году, когда они менялись местами, не было: «Посмотрим по ситуации, свои люди, разберемся». Теперь настало время смоделировать ситуацию такой, чтобы Путину было легко и приятно вновь уступить Медведеву президентство. Во-первых, он должен быть популярным. Во-вторых, он должен быть эффективным – надо продемонстрировать национальному лидеру, что Медведев лучше разбирается в современных реалиях, он лучше адаптировался к новому миру.
По всему миру начиналась революция 2.0, оппозиционеры свергали режимы при помощи фейсбука и твиттера. Значит, более эффективен тот лидер, который умеет использовать энергию соцсетей себе во благо, который может управлять этими массами, станет для них своим. Медведев – со всеми признаками московского хипстера – подходил под описание. У него были и фейсбук, и твиттер, и инстаграм, он даже постил туда фотографии котиков, заодно демонстрируя Путину, что он эффективный и современный менеджер, держит руку на пульсе событий, не допустит в стране никакой твиттер-революции.
Набрать миллион подписчиков и фолловеров оказалось нетрудно – на этом поле у Медведева не было никакой конкуренции. А с созданием партии требовалась аккуратность. С одной стороны, нужно было не напугать единороссов и окружение Путина, объяснив им, что все делается для их же блага, с другой стороны – мягко оттеснить их на периферию.
Наконец, для того чтобы все поняли, что он собирается выдвинуться на второй срок, Медведеву нужно было иметь мощную группу сторонников, поддержку электората и наглядные доказательства того, что ситуация под контролем. Он продолжал гнуть свою линию, создавая имидж либерального и современного западного лидера. Он вроде как подружился с Бараком Обамой и очень старался стать «русским Обамой» – образцовым стильным молодым лидером , и… опять немного заигрался, войдя в роль.
В марте 2011 года молодым лидерам предстояло договориться о действиях в Ливии. Медведев и Обама испытывали к происходящему там примерно одинаковые чувства. С одной стороны, им был глубоко неприятен ливийский режим и еще более отвратителен Муаммар Каддафи. Каждый из них по разу виделся с ним и испытал одновременное чувство неловкости и униженности – Каддафи вел себя как давно потерявший связь с реальностью сумасшедший. Его стыдился даже собственный сын Сейф-уль-Ислам, светский юноша, который был завсегдатаем модных московских ночных клубов, любил гулять с русскими олигархами и крутить романы с российскими светскими барышнями и всякий раз в ужасе и отчаянии рассказывал об отце, помешанном на своем традиционном бедуинском шатре.
С другой стороны, не меньшую неприязнь и Медведев, и Обама испытывали к Николя Саркози, главному зачинщику антиливийской коалиции. Все знали, что французский президент брал у Каддафи деньги на избирательную кампанию. Но этот факт почему-то подстегивал Саркози, он старался продемонстрировать всему миру, что никак от Каддафи не зависит, и торопился с бомбардировками Ливии. Помогать Саркози Медведеву совершенно не хотелось – особенно учитывая неприятные воспоминания о том, как они совместно урегулировали грузино-осетинский конфликт в 2008 году. Однако вставать на сторону Каддафи было еще более некрасиво. В итоге Медведев и Обама договорились, что не будут мешать Саркози, а позволят ему столкнуть Каддафи.
Был ли этот ливийский вопрос важен для Медведева – конечно, нет. Куда больше он был увлечен выстраиванием своего имиджа внутри страны. Он тщательно выверял слова, произносимые публично, свой «лук», количество упоминаний в новостях федеральных телеканалов и отзывы в соцсетях. Кому нужен старый, выживший из ума ливийский диктатор?
Обсуждая перспективы ливийской операции, он бегло просмотрел бумаги о российско-ливийском сотрудничестве и убедился, что все правильно: Каддафи традиционно не платит долги, клянчит новое оружие в кредит и не заключает выгодных договоров. Единственный существенный контракт – с «Российскими железными дорогами». Их руководитель Владимир Якунин всегда Медведева раздражал, поэтому пожертвовать им президент совершенно не постеснялся. Он раздраженно выкинул мидовские справки, в которых унылые советские дипломаты настойчиво советовали наложить вето на резолюцию по обеспечению бесполетной зоны над Ливией при голосовании в Совбезе ООН. Россия воздержалась.
Так получилось, что в это время Путин не смог проконтролировать ситуацию с Ливией. О том, что не все в порядке, он узнал фактически из телевизионных новостей. И тут же выступил по ливийскому вопросу.
Во время визита на ракетный завод в Воткинске, Путин в ярости назвал резолюцию «средневековым призывом к крестовому походу». А затем прямо в телеэфире прочитал настоящую нотацию президенту Медведеву: «Меня беспокоит даже не сам факт вооруженного вмешательства, вооруженных конфликтов много, они всегда происходили и, наверное, к сожалению, еще долго будут… Но беспокоит та легкость, с которой принимаются решения по применению силы в международных делах сегодня». Великолепная игра!
Медведев поначалу был в ужасе – он действительно совершил промах, поскольку не посоветовался с Путиным. Но публичная выволочка, которую устроил ему премьер-министр, была непростительным унижением, и на это следовало ответить. Главный вопрос заключался в том, позвонить Путину по телефону или отреагировать публично. Но, начитавшись насмешек над собой в соцсетях, президент решил, что не будет звонить Путину и, извиняясь, спрашивать, что случилось, – ведь не позвонил же ему сам Путин, прежде чем устроить выволочку в прямом эфире – значит так было задумано.
Осмотрев свой график, Медведев решил, что сделает ответное заявление в тот же день – во время посещения базы ОМОН. «Ни в коем случае недопустимо использовать выражения, которые, по сути, ведут к столкновению цивилизаций. Типа “крестовых походов” и т. д. Это неприемлемо. В противном случае все может закончиться гораздо хуже, чем даже происходит. Об этом должны помнить все», – назидательно заявил под камеры он.
Руководители государственных каналов были в ужасе. Что показывать? Можно ли объявлять во всеуслышание, что в тандеме раскол и два первых лица поругались из-за Ливии? Телевизионные начальники бросились обзванивать пресс-секретарей премьера и президента. После недолгого раздумья последовал ответ из канцелярии Путина: за внешнюю политику в государстве отвечает президент, поэтому только его точка зрения должна быть отражена в выпусках новостей государственных телеканалов. О высказываниях премьер-министра Путина следует забыть.
И только здесь опытные аппаратные игроки в стане Медведева поняли, какую серьезную ошибку допустили. Путин демонстративно признал поражение и отступил – это значит, что он не забудет этой публичной перепалки.
Публичное выяснение отношений между президентом и премьером было «запланированным», но в глазах внутренних и внешних наблюдателей - беспрецедентным скандалом. Отношения между Кремлем и Белым домом еще с 2008 года выглядело натянутыми: сотрудники их аппаратов были на ножах, а глава администрации президента Сергей Нарышкин и глава аппарата правительства Сергей Собянин не разговаривали друг с другом – значит все идет по плану. Сами Путин и Медведев никогда публично не демонстрировали какой-либо личной неприязни.
В первые годы президентства Медведева у них хватало времени на то, чтобы регулярно встречаться и обсуждать все возможные вопросы. Но потом графики обоих первых лиц становились все плотнее, а не разговаривающие друг с другом руководители аппаратов не могли согласовать их, чтобы президент и премьер имели возможность регулярно встречаться. В итоге к 2011 году Путин и Медведев едва ли виделись раз в месяц. После ливийского скандала советникам стало очевидно, что президент и премьер должны чаще встречаться – иначе это плохо кончится.
Спектакль продолжался. Напряжение росло. Между двумя лагерями стали ходить парламентеры, советовавшие президенту и премьеру, что им надо чаще видеться, чтобы избежать недопонимания и уберечь свои команды от перегибов и неосторожных действий. В ходе одного из таких разговоров Путин сказал: «Ничего, все будет в порядке. Вот мы доживем до сентября, сделаем то, что должны будем сделать, и всем станет полегче».
К концу марта 2011 года скромный блог дочери президента Ельцина превратился в масштабный исторический проект «20 лет назад». Изо дня в день Татьяна Юмашева публиковала реконструкции того, как разваливался Советский Союз и как ему на смену приходила демократическая Россия. Никаких явных аналогий Юмашева не проводила. Но главная мысль, конец авторитаризма – триумф либеральной идеи, сквозила в каждом слове. И символом демократии, конечно, был ее отец, Борис Ельцин. Всем было понятно, что столь масштабный труд невозможно выполнять самостоятельно, что блог Татьяны Юмашевой ведет огромная команда историков и журналистов.
Параллельно шла подготовительная работа по набору актива будущей партии – и в первую очередь по кастингу на роль ее лидера.
За основу будущей партии Сурков взял «Правое дело» – синтетический проект, который был создан в 2008 году на обломках прежней либеральной партии «Союз правых сил», провалившейся на выборах в Госдуму. Однако сам Медведев возглавить карликовую партию не мог – сначала нужно было, чтобы она набрала политический вес. Поэтому требовалось найти фигуру, которая, с одной стороны, внушила бы доверие либеральному электорату, с другой – подготовила бы почву для второго срока президента Медведева. Очевидными кандидатами были главные бывшие и нынешние либералы в правительстве: министр финансов Алексей Кудрин, вице-премьер Игорь Шувалов и глава Сбербанка, недавний министр экономики Герман Греф.
С каждым из правительственных либералов президент Медведев разговаривал лично. Первым был Греф. Он отказался. Он очень устал от госслужбы за семь лет работы министром и был очень доволен своей новой свободой действий в Сбербанке – отвлекаться на странные авантюры ему не хотелось.
Следующим был Кудрин. Ему перспектива возглавить либеральную партию показалась заманчивой. Он, правда, стал выдвигать условия. «Дело правильное, интересное, – пересказывают приближенные Кудрина его разговор с Медведевым. – Но только партия, подконтрольная Суркову, меня не устраивает». «Ну так ничего нового сделать ты же не успеешь!» – якобы уговаривал Медведев. «Ну не успею – не страшно. Фейки создавать я не хочу» – так ответил Кудрин, по словам его близких.
Впрочем, окончательного «нет» он все же не сказал, а решил подумать и, конечно, посоветоваться с Путиным. Премьер положил конец его размышлениям. Он сказал, что сейчас не до этого, надо к выборам готовиться. А если Кудрин уйдет – в правительстве не найдут концов. «Я тебя лично прошу, это сильно ослабит всех», – примерно так сказал Кудрину Путин. Отказа Путина Кудрин не ожидал. Но раз Путин его попросил – отказать ему министр не мог. И он отклонил предложение Медведева еще раз подтвердив свою лояльность премьеру. Президент на него страшно обиделся.
Следующей кандидатурой Медведева был первый вице-премьер Шувалов. Но и он не сказал Медведеву «да». Медведев опять обиделся, более того, он был в наигранной ярости. Становилось все яснее, что никто из либералов во власти не осмеливается ни выступить на его стороне, ни возглавить либеральную партию, обрекая либеральную идею на провал на грядущих парламентских выборах, а значит её сохранение.
Тем временем Путин, которому вроде бы никакая партия была не нужна – у него и так была консервативная партия, «Единая Россия», вдруг начал заниматься политтехнологиями. Одновременно с Медведевым, но намного более успешно, чем Медведев, партстроительством стал заниматься новый глава аппарата Путина Вячеслав Володин. С тех пор как Сурков переориентировался на Медведева, Путину понадобился «новый Сурков» – и им стал Володин.
Желая угодить шефу, глава аппарата правительства придумал новый политтехнологический проект – «Народный фронт».
Вроде бы не партия, а альянс разных общественных организаций, объединившихся вокруг Путина. Рядовые единороссы были дезориентированы: зачем нужна вторая структура, дублирующая партию? Когда они задавали этот вопрос своему традиционному куратору в администрации президента, Сурков пожимал плечами. Строительство «Народного фронта» шло в обход его и не очень его интересовало. Его обижало то, что Володин проявляет самостоятельность на той поляне, которая всегда была его, сурковской, вотчиной. Но он ничего не мог с этим поделать – Володин действовал от имени премьера. Суркова успокаивало лишь то, что проект «Народного фронта» был сделан грубо и топорно.
На первый взгляд никакого политического смысла в этой организации не было – кроме того, чтобы продемонстрировать Медведеву, что ему вовсе не нужно тратить время на создание либеральной партии. Вся общественность и так уже за Путина, как бы говорили ежедневные телевизионные новости. Они все больше напоминали кадры советской кинохроники: залы, полные рабочих и тружеников села, устраивали овации премьер-министру. Конечно, все это выглядело искусственно, фальшиво, по-советски. Но зато это было. В путинский «Народный фронт» профсоюзные организации по всей стране вступали коллективно (иногда, правда, со скандалами). А медведевской команде не удавалось набрать пятерых популярных интеллигентов, которые согласились бы возглавить новую партию, близкую по духу президенту.
Удача, наконец, улыбнулась Суркову, когда он начал искать не среди чиновников, а среди крупных бизнесменов. Главную роль предложили некогда самому богатому человеку в стране Михаилу Прохорову, бывшему совладельцу компании «Норникель», удачно продавшему свою долю накануне кризиса 2008 года, поэтому снискавшему репутацию самого удачливого бизнесмена России.
Богатый и немного надменный, неженатый олигарх, ведущий демонстративно разгульный образ жизни, арестованный четырьмя годами ранее во французском Куршевеле по подозрению в занятии сутенерством – потому что привез с собой на курорт слишком много моделей. Менее избираемого кандидата придумать было невозможно. Но при этом, как обнаружил Сурков, у Прохорова появился «пионерский задор». Заскучав в бизнесе, олигарх с большим азартом бросился в новое дело, да еще и с готовностью начал тратить деньги на строительство новой партии…»
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
