Представьте близнецов, которые мирно растут в теплом чреве. Их жизнь протекает спокойно. Весь их мир — это внутренность чрева. Возможно ли представить себе что-то большее, лучшее, удобнее?
Они ощущают движение и начинают рассуждать: мы спускаемся все ниже и ниже. Если так будет продолжаться, нам когда-то придется покинуть все это. Что тогда?
Один из младенцев верующий, наследник традиции, которая говорит ему, что после этого теплого и влажного существования во чреве начнется «новая жизнь». Странная вера, на взгляд лишенная оснований. Она утешает. Второй младенец полный скептик.
Никакие рассказы его не убеждают. Тому, чего нет в опыте, нет места и в воображении.
Верующий из братьев говорит: «После нашей «смерти» здесь мы перейдем в новый, огромный мир невероятной красоты, где нас ждут удивительные впечатления. Мы будем есть ртом! Мы будем видеть то, что далеко, сможем слышать музыку и голоса благодаря ушам».
Скептик отвечает: «Чепуха. Ты хочешь найти что-то, что смогло бы заглушить твой страх смерти. Существует лишь этот мир. Другого мира, где мы могли бы оказаться, нет. Наш мир рухнет, а мы будем преданы забвению. Возможно, это неутешительная мысль, но она вполне логична».
Вдруг воды чрева вскипают. Чрево содрогается. Разверзается ад. Все кругом удары и боль. Страшные конвульсии. Кружение. Толчки один за другим. Верующий брат торопится навстречу новому опыту и исчезает в темном туннеле. Выбравшись из чрева, он оказывается снаружи. Он существует. Другой брат пронзительно визжит и старается удержаться. Он потрясен происходящим. Он скорбит и оплакивает трагедию. Неожиданно он слышит леденящий душу вопль, а потом множество криков из темноты, потом наступает тишина. «Вот жуткий конец! — восклицает он. — Все, как я и говорил!».
«Оплакиваемый скептиком «умерший» брат, родился в новом мире. Крик — это знак здоровья и силы, а шум — это хор радостных восклицаний семьи, приветствующей рождение здорового младенца».
Мысли о смерти в большей степени, чем рождение, оказывают глубокое воздействие на нашу жизнь. Люди, пережившие клиническую смерть, обнаруживают, что этот опыт коренным образом изменил их жизнь. В действительности, какое бы ни было соприкосновение со смертью, для человека это не пройдет бесследно. Такова магия смерти.
Ученые сходятся во мнении, что если бы слово «смерть» отсутствовало в нашем словаре, то не были бы написаны великие книги не были бы построены пирамиды и соборы, не были бы созданы удивительные произведения искусства, потому как любое искусство уходит корнями в религию или магию. Неизбежность смерти придает жизни значение и значительность.
«Смерть — источник наших побуждений, стремлений и свершений» — признал один психолог. Согласно Фрейду и Юнгу, днем или ночью, спим мы или бодрствуем, нет ни минуты, чтобы в нашем подсознании не было бы мысли о смерти. Часто эти мысли выходят на поверхность, несмотря на то что мы изо всех сил стараемся бороться с ними.
Алан Уоттс сказал: «Нет ничего более притягательного, чем мысли о смерти. Потому как человеку известно, что он умрет, он создал искусство, науку, философию и религию. Нет ничего, что так побуждало бы мыслить, как мысль о том, что и мыслям придет конец».
По мнению психолога Энтони Старра, человек — единственное создание, которое способно предвидеть свою смерть. Животные, как мы знаем, обладают рефлексами и врожденной реакцией на опасность, что уберегает их от преждевременного конца, но мы не можем поверить, что животные, подобно человеку, видят неизбежность будущей смерти. Наше осознание собственной неизбежной смерти, может быть, наиболее значительное отличие человека от всех других живых организмов.
Наблюдения показали, что дети осознают смерть примерно с 5-ти лет. Это возраст, когда ребенок начинает ясно отделять себя от окружения и от других людей; его эго достигает такой степени развития, что он видит себя как обособленное существо, и как только эго утверждает себя, оно тут же начинает видеть возможность собственной смерти. В зависимости от того, как ребенка воспитывают, он может считать смерть пугающим, конечным, уничтожающим опытом или при более религиозном подходе высшим продолжением личности.
До 5-ти летнего возраста дети имеют обыкновение разговаривать с умершими родными. Эндру Грили, директор Центра по изучению общественного мнения Чикагского университета, выяснил, что 31% опрошенных подростков сообщили, что находились в контакте с умершим. Жаль, но никто не проводил исследований среди маленьких детей относительно контактов с умершими. На эту тему существует большое количество рассказов, но строгое исследование могло бы показать, что многие дети не фантазируют, когда утверждают, что разговаривали с родственниками которые умерли.
Не осознавая так называемую грань между жизнью и смертью, они могут легко перейти ее. Дети видят связь между вещами, абсолютно непохожую на «взаимосвязанность», отмечаемую современными докторами. Изучение детей из Китая, Венгрии, Швеции, Швейцарии и США показало, что дети в возрасте до шести лет видят жизнь как непрерывность всего существующего. Психиатры не относятся к этому всерьез. Должны ли мы рассматривать эту мысль как глупую, «детскую», или в ней скрывается глубочайшая истина?
• Девочка 5-ти лет, которую вернули к жизни после того, как она утонула, рассказывала о своем внетелесном опыте врачу и родителям как о чем-то абсолютно естественном, наподобие прогулки. Ей не показалось странным, что ее тело лежало на берегу, окруженное людьми, а она сама плыла по воздуху: она не умерла, это было простое приключение, объяснила она. Может ли замечание ребенка отражать некую врожденную способность человека к ОВТ (опыт вне тела) и глубинное знание о жизни после смерти?
Психолог М. Эйсслер приводит три причины, по которым ученые на протяжении десятилетий избегали изучения смерти.
1. Прагматизм: потому как смерть — явление необратимое и всеобщее, что мы сможем почерпнуть из ее изучения; это ситуация, которой мы не владеем. 2. Объективность: нас слишком затрагивает в эмоциональном отношении тема смерти, чтобы мы могли принять необходимость объективного научного исследования. 3. Гедонизм: в нашей культуре энергия тратится ради все больших удобств и удовольствий; может ли исследование такой мрачной темы, как смерть, служить этой цели?
Теперь мы видим, что первая и третья причины утратили свою значимость, — то, что мы узнали о смерти за последние годы от людей, возвращенных к жизни, это лучшее свидетельство о жизни после смерти.
Другие исследования смерти помогают лучше понять жизнь. Доктор Лизл Марбург Гудман, психолог Джерси-Ситистейт колледжа в Нью-Джерси, провела 623 интервью с людьми, занимающимися творческой деятельностью, и обнаружила, что творчество и страх смерти связаны между собою более тесно, чем могли предположить ученые. Наиболее творческие люди могли откровенно и свободно разговаривать о своей смерти, не ощущая по этому поводу особого беспокойства. Но при дальнейших исследованиях д-р Гудман обнаружила много противоречий. Прекрасным примером может послужить случай с молодым физиком.
Имеющий большой авторитет в своей области, К.М. утверждал, что много лет назад принял мысль о смерти и с того времени «больше никогда не думал об этом». Нет, сказал он, мысль об умирании не угнетает его, как и разговоры о смерти, но, разумеется, мысли о смерти не служат побудительной причиной его действий и не влияют на него даже на подсознательном уровне. Тогда ему задали вопрос: «Если вы отдаете себе в этом отчет, когда вы бы предпочли умереть — утром, днем, вечером или ночью?»
«Это не имеет значения», — быстро ответил К.М. «Какое время года вы хотели бы выбрать для смерти: весну, лето, осень или зиму?» «Никакой разницы».
Несколько раздосадованный, К.М. поинтересовался, зачем эти бесполезные вопросы. Когда д-р Гудман спросила, считает ли К.М. смерть важным событием в своей жизни, он ответил: «Да, вероятно самым важным». Он согласился, что для других значительных событий своей жизни предпочитает определенное время и место, но никогда не задумывался об этом относительно смерти. Дальнейшие расспросы были ему малоприятны, и на вопрос, хотелось бы ему знать в полном объеме обстоятельства своей смерти, он ответил категорически: «Не хочу!».
«Настроение К.М. кардинально изменилось, — говорит д-р Гудман. — Он стал неразговорчивым, его прежний энтузиазм абсолютно исчез, и он признался, что ощущает подавленность». В конце концов он понял, что его прежнее утверждение — что он давно примирился со смертью и больше о ней не думает — было не совсем верным. Он понял, что в действительности никогда не принимал мысли о смерти и годами был угнетен, думая о ней. Смерть часто снилась ему, и теперь он понял, что на подсознательном уровне у него всегда присутствовали мысли о смерти. Он признался, что всегда остро ощущал, как быстро бежит время, но до сих пор не связывал этого впрямую с подавляемыми мыслями о своей смерти.
Д-р Гудман смело продолжает тему:
«Я считаю, что все то, что отличает нас от низших животных, — прямое следствие ответа на вызов смерти. Сама человеческая сущность основана на знании о собственной смерти. От постройки постоянных жилищ и изобретения средств передвижения, чтобы достигать отдаленных мест все быстрей и быстрей, до концепций и создания высочайших произведений искусства — все основано на нашем знании о смерти.
Если бы мы не знали, что наше будущее ограничено, нас ждала бы только борьба за сиюминутные потребности и удобства, мы остались бы на уровне животных.Смерть не только служит побудительной причиной для творчества, тема смерти занимает центральное место во всех формах художественного творчества: драма, танец, музыка, изобразительные искусства.
В действительности, при внимательном рассмотрении истории искусств мы приходим к выводу, что апогея творчество художника достигает в периоды наиболее явного противостояния собственной смерти. «Эта закономерность, — говорит доктор Гудман, — действует во времена, подобные нашему, когда отрицание смерти становится основным защитным механизмом.
Даже средневековье не противоречит этому принципу, средневековье, когда творческие стремления не заходили слишком далеко, потому как смерть была так могущественна, что у людей не было сил противиться мысли о ней. Чем больше смертей кругом, тем больше потребность отрицать смерть».
Д-р Гудман не одинока в своем убеждении, что, если мы заставим себя осознать неизбежность собственной смерти, это может дать возможность осуществиться нашим невыявленным способностям и сделать каждый момент оставшейся нам жизни более ценным.
Люди, которые перенесли клиническую смерть, естественно, осознают свою смерть более глубоко. Она уже оказала сильное воздействие на их жизнь, и неудивительно, что самое большое впечатление осталось у тех, кто уверен, что, пребывая вне тела, встретился со своим создателем. Часть таких рассказов исполнена глубокого религиозного чувства. Мы рассмотрим два из них.
• 1970 год, февраль — домохозяйка из Калифорнии Кэтрин Хейуард узнала от врачей, что у нее болезнь Ходжкина — обычно, приводящее к смерти разрастание и воспаление лимфатических желез и селезенки. После недолгой ремиссии болезнь вернулась в марте 1974 года. Кэтрин чувствовала, что непременно должна умереть: «Я знала, что это только вопрос времени. Детей я отослала пожить к отцу. Было 30 июня 1974 года, десять часов вечера. Я набрала номер Энн, своей ближайшей подруги».
Энн приехала, и некоторое время Кэтрин без страха говорила о близкой смерти. Энн заметила, что ее подруга теряет силы, и настояла на том, чтобы отвезти ее в больницу. Кэтрин продолжает:
«Последнее, что я помню, после того как мы покинули дом, это то, как я шла сквозь больничные двери в отделение неотложной помощи. Я пришла в себя в реанимации. Рядом была Энн. Я была опутана проводами и трубочками. Мне стало страшно. Я услышала звонок и увидала, как к моей кровати спешит медсестра».
Сердце Кэтрин остановилось, она пережила ОВТ. Некоторые из пациентов не знают точно, чей голос они слышали, Кэтрин знала:
«Я видела Его — я знала, что это Бог. Я приблизилась к Нему — и в конце концов почувствовала себя в полной безопасности. Я услыхала Его слова: «Ты должна вернуться», — хотя Его губы не шевелились. Его правая рука двигалась в воздухе, подобно цветку, колеблемому ветром. Его левая рука касалась меня. Слова прозвучали неумолимо.
Когда я вспоминаю, мне становится смешно, как я отвечала, я повелась как обиженный ребенок: «Я не хочу возвращаться. Я хочу остаться здесь, с Тобой». Он ответил: «Твоя душа всегда была обращена ко мне. Пора принять то, что ты должна. Я говорю тебе: это будет счастливая жизнь — ты узнаешь любовь, и я не покину тебя, потому что ты принадлежишь мне».
Кэтрин очнулась от мучительной боли: мешали введенные в легкие трубки, по которым поступал кислород. Спустя два дня ее перевели в палату, но она была слишком подавлена и слишком рассержена, чтобы есть или разговаривать с кем-то. К вечеру второго дня ее вернули в отделение реанимации.
«Я опять оказалась вне тела — и Он был здесь. Посмотрев Ему в глаза, я смутилась, не знаю точно почему. Во всяком случае я добилась, чего хотела — быть рядом с Ним. Он печально посмотрел на меня и сказал: «Мое сострадание привело тебя ко мне вновь. Я знаю, что ты хочешь быть рядом со мной. Если ты поступишь, как я прошу, ты потом придешь ко мне, и я не оставлю тебя». Я кивнула головой в знак согласия. Он улыбнулся — отвернулся и исчез. После этого я вновь начала дышать. Дышать было легко, боли не было. Я знала, что это начало новой жизни. Силы стали возвращаться ко мне».
В скором времени Кэтрин вышла из больницы, и сейчас это здоровая, деятельная женщина, ставшая еще более религиозной и сострадательной благодаря пережитому. Таинственным образом все симптомы ее болезни исчезли, и она посвятила себя работе с умирающими пациентами в нескольких больницах. Доктор, лечившая ее, сказала: «Я много работала с людьми, чтобы помочь им принять смерть, но впервые мне пришлось помогать пациенту принять жизнь».
Многих ученых приводят в замешательство религиозные моменты встреч со смертью, некоторые вообще отметают их. Они хотят, жаждут услышать рассказы о туннелях, свете, музыке и тому подобном — безобидных, «символических» вещах, но не довольны или попросту не принимают во внимание свидетельств о том, что человек видел Бога или говорил с Ним.
Мы беседовали с одним исследователем о встрече его пациентки со смертью. Он сказал: «Ее рассказ вызывал бы гораздо больше доверия, если бы не эта невнятица о Боге и религии». Другой ученый сказал: «Я верю в опыт смерти, пока там не появляется религия». Такое отношение слишком хорошо известно. Но религиозные аспекты не могут и не должны быть оставлены без внимания, это довольно важная часть встреч со смертью.
• Мы обнаруживаем, что порой человек вступает в договор с Богом, и договор имеет силу. Д-р Норман Санд, кардиолог, попал в аварию и был доставлен в отделение реанимации городской больницы в Портленде, штат Орегон. Около двух часов следующего дня во время хирургической операции его сочли мертвым. Он пережил ОВТ и при сияющем свете и разлитой в воздухе тихой музыке он вступил в спор с вселенской силой.
«Я бы определил это именно как вселенскую силу. Думаю, что, если бы существовало некое ее физическое выражение, я назвал бы эту силу Богом, но какое бы то ни было выражение ее отсутствовало. Можно было бы сказать — сознание, жизненная сила, универсальное сознание. Мы обменялись репликами, вступили в спор по поводу того, пора или не пора мне умирать.
Кое-что я помню. Но ощущения, испытанные мной, сильней слов. Много силы было истрачено на решение, останусь ли я в живых или умру. Мне было тогда 16 лет, и я помню, что разговор шел именно о том, что у меня не было возможности что-то реально совершить в жизни, и я отстаивал свои права, уверяя, что, если мне дадут шанс жить, я постараюсь сделать жизнь лучше и помочь моим ближним.
Мы заключили договор, что я останусь жить, делая то, что обещал, и что я вернусь, то есть умру, когда мне исполнится 50. В 16 лет 50 кажутся невероятно далеким сроком. Сейчас я уже немного беспокоюсь, что произойдет спустя несколько лет, когда мне исполнится 50. Я не собираюсь видеть в этом непременно исполняющееся пророчество, но мне в действительности любопытно, что может произойти на моем пятидесятом дне рождения».
Доктор Санд вспоминал, как он видел, что врачи собирались положить его тело «в зеленый пластиковый мешок», считая, что он умер и не может быть реанимирован. Вдруг он стал дышать самостоятельно. Он оставался без сознания, но, как он вспоминает, осознавал, что временами врачи входят в его палату и, укалывая его чем-то вроде кнопки на конце карандаша, ждали реакции. Он уверяет, что ему потребовалось огромное количество энергии, чтобы вернуться к жизни, и, очевидно, его родители также истратили на это массу сил. Д-р Санд выполнил обещанное, он посвятил жизнь тому, чтобы помогать другим. Интересно, зачтется ли ему это при исполнении приговора.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
и мне очень любопытно, что происходит в этот момент
