Говорят, это какой-то академик, бывший советский секретный физик, придумал. Еще когда СССР был. Против западных капиталистов. Рассказал на Политбюро, старикам, те сначала обрадовались, а потом подумали и попросили его попридержать это изобретение.

Он и попридержал. Потом его правнук попредержал и так и держал при себе, пока его в начале 2040-х с Академией Наук не кинули. Академик тогда сильно обиделся, и вместе с другими академиками, тоже обиженными, свое изобретение в жизнь воплотил, собрал и кнопочку нажал. При этом самолично.

И все буржуи исчезли. Словно их и не было. Куда они делись – это загадка. Дематирилизовались… Нет, простите, это слово мне правильно не сказать. Просто растаяли в воздухе, по-простому. По всей России-матушке.

Ну, там чего во власти было – это отдельная история. Несколько слоев растворились – один за другим. Дума опустела. Там, говорят, человека три депутата осталось. А остальных всех – вынесло, как ветром. У всех какие-то заводики, недвижимость, счета.

А у нас на работе было так. У нас – это я тогда на заводике небольшом работал, запчасти мы делали для сельхозтехники... Впрочем, это неважно.

Важно, что приходим мы на работу, а нам говорят, что наш хозяин – Головин Петр Николаич, растворился. Мы-то особо не горевали, потому сволочь это Петр Николаевич был еще та. Жлоб и прохиндей. Кто же, спрашиваем, хозяином-то теперь будет? Наш инженер Кац отвечает: Жена его, наверное, будет, потому что она наследница.

Точно, приезжает женушка, не сказать, что зареванная, а ровно наоборот. Нас собирают, она выходит – вся такая расфуфыренная – и говорит, не скрывая радости:

- Раз такое несчастье произошло с моим дорогим супругом, то я теперь по закону хозяйка завода.

Сказала – и бац! Растворилась. Словно ее и не было. Мистика!

В тот день мы не работали. А на кого работать?

На следующей день приехали какие-то братки. Снова мы собрались, вышел какой-то небритый, говорит:

- Завод теперь переходит в мое владение.

Бац! И его нету.

Ну а нам жить ведь надо – есть буржуи, нету буржуев, а детей кормить надо, продукты покупать, одежду на зиму и лето, за квартиру платить.

Говорим инженеру Кацу – ты давай, Соломон, командуй заводиком.

Он руками замахал:

- Что вы, что вы, Христос с вами, я еще хочу до глубокой старости дожить, в Иерусалим к стене Плача съездить, внуков понянчить.

Ну, мы подумали, сказали:

- А давай так, Абрамыч, ты зарплату как и все будешь получать. То есть производством командовать будешь, но буржуем при этом не станешь.

Кац долго отказывался, но уломали мы его. Ну а куда он денется – ему ж тоже жить на что-то надо.

Собственно, и вся история. Как работали, так и работаем. Только на себя, любимых. Ровно такие же истории у наших смежников, подрядчиков и субподрядчиков были. И так по всей стране.

Поначалу немного лишку обрадовались, прибыль, какая была, всю между собой делили, потом дошло, что нужно еще на развитие оставлять, на замену оборудования и все такое. Между заводами, чтобы взаимодействие было, межзаводские и межотраслевые комитеты самоорганизовались. Там тоже пару раз кое-кто попробовал под себя загрести чуток – но после того, как они в воздухе растворились, то больше уже никто и не рисковал.