Поэтому часто экономическая выживаемость оценивается на качественном уровне, особенно в тех случаях, когда более или менее точная количественная оценка невозможна или крайне затруднительна. Возможны различные градации «уровней» Экономической выживаемости.

Простой пример: вероятность того, что на кубике выпадет число «5», равна 1:6. Так же, как и для любого другого числа на кубике. В экономике это преломляется так:

- Если таргет-группа[2] потребителей какой-либо продукции может быть удовлетворена 1/6 частью работающих над производством продукции персонала…

- То вероятность экономического выживания предприятия в отрасли такая же, как у грани кубика: 1:6.

Конечно, каждый производитель старается личными усилиями повысить свою выживаемость, но это компенсируется тем, что другие, претендующие на данный рынок, делают то же самое. Мы стараемся быть лучше конкурентов во всём, но и конкуренты стараются быть во всём лучше нас. Поэтому шансы на выживание 1:6, то есть невелики.

Исследование экономической выживаемости с математической точки зрения составляет особую экономическую дисциплину — теорию лишенчества. Лишенец – тот, чей труд никем не востребован, и который при этом сам себя прокормить тоже не может, ибо лишён доступа к ресурсам натурального хозяйства (а чаще всего и желания им заниматься – ведь оно очень тяжёлое, и для современного горожанина чаще страшнее смерти).

В экономической статистике понятие выживаемости предприятия формализуется как числовая характеристика существования (экономического и биологического) — вероятностная мера (или её значение) — мера на множестве событий (подмножеств множества элементарных событий), принимающая значения от полного небытия до неоспоримого бытия.

Между ними располагается очень много «пунктирных реальностей», лишённых как однозначности отсутствия, так и однозначности существования. Они одновременно и есть, и нет.

Это и превращает рыночную экономику в то загадочное, иррациональное зазеркалье, которое знакомо каждому по житейской практике.

Уже в те времена, когда в СССР в дополнение к главной академии АН стали появляться «малые академии» - медицинская, ВАСХНИЛ встал очень интересный вопрос: насколько «настоящие» их академики? С одной стороны – очевидно, что настоящие, статус «малой академии» очень высок в советском обществе. Но с другой – всё же меньше, чем у академика АН СССР? Или нет?!

Но это было только начало, узко-теоретическое и малозначимое для практики.

В советской системе академик действительно является академиком (вероятность 1), генерал- генералом, директор завода – директором завода, президент – президентом, редактор – редактором и т.п. С приходом рыночного зазеркалья «вероятность 1» исчезла навсегда.

Вероятность реальности стала колебаться в пределах «0,Х» при полной неопределённости «Х». Появились бесчисленные «академии», которые создавали все, кому не лень, появились казачьи генералы и т.п. Это всё, конечно, на уровне курьёза. Куда опаснее неопределённая вероятность в экономике.

Вроде бы перед тобой директор завода – но если завод банкрот, то перед тобой никто. Вроде бы перед тобой президент корпорации или директор банка – а по сути, очень может оказаться, что никто…

Но они не совсем «никто» - они же не мёртвые, живые. Они надеются, вешая лапшу тебе на уши, выжить, каким-то образом обрести в тебе потребителя их продукции, и за твой счёт остановить своё сползание в небытие. Столкнув при этом, может статься, в это небытие тебя вместо себя…

Можно, конечно, говорить про банкротство как блондинка в анекдоте про динозавра:

-Вероятность встречи с динозавром 50%... Или встречу, или не встречу…

О банкротстве фирмы тоже можно так сказать: или обанкротится, или не обанкротится. На самом деле это, конечно, глупость, и по каждой фирме есть своя вероятность, выражаемая числом «0,Х». А поскольку реальность не 1, то фирма одновременно и существует, и не существует.

То есть хозяин фирмы нечто среднее между властью и никем. Будучи представителем власти, он прикрывается статусом "никто", т.е. статусом частного лица. А будучи никто - наоборот, пытается выдать себя за представителя власти.

В целом эта пунктирная реальность, когда формально не-начальник на самом деле начальник, а формально-начальник на самом деле не начальник очень путает людей, в высшей степени осложняет им жизнь и поиски ответственных за бедственное положение.

Она находится в «пунктирной реальности», с атрибутами и бытия, и небытия одновременно. Как пересыхающая река: то есть поток, то его нет.

Теоретически почти всё может быть. Безусловно, вы можете стать миллиардером, и можете умереть от истощения, оба этих события не являются совсем уж невероятными и небывалыми, не поразят воображения своей уникальностью.

Вопрос в ВЕРОЯТНОСТИ того или иного события: вероятность стать миллиардером очень исчезающе мала, вероятность умереть в нищете больше, но тоже не очень велика. Между крайностями располагаются «статистические бугры» - горы конкретных случаев, то, что может с нами выйти СКОРЕЕ ВСЕГО.

В частности, экономическая выживаемость 1/2 означает равную вероятность как банкротства так и успешного хозяйствования. В зависимости от внешних условий и ваших действий она меняется в ту или иную сторону.

В первую очередь, вероятность банкротства снижает системный доступ к необходимым ресурсам земли, территории. Например, фирма, которая получает субсидии, субвенции, сырьевую и сбытовую поддержку может очень долго существовать в убыточном режиме и даже выйти в итоге на т.н. «планово-убыточное» состояние, когда убыточность заранее закладывается в саму конструкцию.

Напротив, если лишить фирму доступа к необходимым ресурсам, то даже самое успешное хозяйствование сводится к банкротству, поскольку «повисает в воздухе». Например, если фирма очень успешно торговала импортом, а доступ импорта на внутренний рынок перекрыли, то далеко не факт, что фирме удастся так же удачно переориентироваться на других поставщиков.

+++

Основная моя мысль в том, что в экономическом процессе нужно повышать вероятность всякого события, а не снижать её. Вторжение вероятности в процессы – это вторжение небытия. Если неясно, нужен твой труд или не нужен, то значит, неясно – есть ты или тебя нет.

И потому здоровая экономика лишь та, в которой учреждения и институты существуют столетиями, заставив всех к себе привыкнуть. А не такая, в которой средний срок жизни предприятия – около 5 лет.

Случайность проигрыша разрушает трудовую этику и экономическую производственную систему. Но меньше говорят о том, что и случайность выигрыша, даже крупного, именно в силу своей СЛУЧАЙНОСТИ разрушает и сферу труда и сферу производства.

Идеал экономической жизни – в том, чтобы ничего случайного не было. Чтобы силы, ресурсы (экологическая ценность которых возрастает по экспоненте) да и люди с их судьбами, жизнями, не тратились бы попусту, на слепой поиск удачи.

Есть дело и его нужно делать. Перед тем, как начать его делать – нужно твёрдо и ответственно решить всем обществом, что оно действительно нужно. Если такой уверенности нет – то и не браться, сил не тратить…

Ибо экономика – не забава, не шарада и не игра в лотерею для дурачков. Экономика – вопрос жизни и смерти людей, в самом прямом смысле слова!

[2] Т.е. референтная группа – те, кто могут и хотят приобрести именно данную продукцию, нуждаются в ней и при этом платежеспособны.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 26 декабря 2017