Не правда ли, всегда интересно узнать, о чем и как писали наши предки, ну, скажем, 100 лет тому назад? Сегодня нас волнуют проблемы с Турцией, ну а тогда Россия и вовсе с ней воевала, и журналисты того времени тоже писали об этой войне. Как? Как именно они про нее писали, на что обращали внимания, каков был их язык? Сегодня мы как раз и продемонстрируем вам, уважаемые читатели материалов TOPWAR одну такую статью, написанную ровно 100 назад и опубликованную в журнале «Нива».
Автор ее М. Катаев, ну а сама она посвящена актуальнейшей в то время теме: боевым действиям черноморского флота в войне с Турцией. Конечно, это не материал «один в один». Из оригинала пришлось выбросить все яти, фиты и ижицы, но вот во всем остальном текст передан без изменений, чтобы, читая его, можно было бы проникнуться «духом эпохи».
«Среди морского простора, среди водной безбрежной пустыни, гуськом вытянулись, идя в кильватерном строе друг за другом, корабли Черноморской эскадры. Дым от них черными полосами стелется над волнующейся, бурлящей темно-зеленой морской пучиной. На небе изредка появляются лохматые дождевые тучи, и когда они закрывают собою солнце, поверхность моря потухает, перестает цвести и искриться.
Корабли всей своей громадой вдавливаются в широкую могучую грудь лежащего перед ними титана, и тот, покорно расступаясь, беспрестанно пропускает русских бронированных витязей, держащих путь к Царьграду.
Кругом, насколько хватает взор, с борта кораблей не видно ничего, кроме беспредельного царства воды и неба – царства двух диаметрально противоположных друг другу, но одинаково полных неразгаданной тайны миров. И как невыразимо красиво царство воды и неба!
Но сейчас его красота не вызывает обычного восторга в тех, кто находится на кораблях. Обветренные, суровые и сумрачные лица моряков хранят полное, граничащее с презрением, равнодушие к чарам морского простора, которому, кажется, нет конца и края, но в которых их подстерегают смертельные опасности и это зеленое чудовище, что плещется под ними и вокруг них, может во всякую минуту отправить в свое ненасытное чрево любого подводного гиганта, любую плавучую крепость.
Но опасливое чувство не подсказано морякам боязнью за собственную жизнь, - о, нет! О самих себе они беспокоятся меньше всего. Напротив, они, не задумываясь, отдадут свою жизнь, если она обеспечит безопасность флоту, целость которого в их глазах важнее и дороже их жизни.
Вот поэтому-то люди на кораблях остаются глухи и слепы к разлитой вокруг их красоте. Их глаза скользят мимо всего того, что в другое время наполнило бы их душу сладкими мечтами и грезами, гордым и радостным сознанием бытия. Теперь же все это они гонят от себя прочь, как нечто преступное, мешающее и отвлекающее их от дела, от цели. А дело и цель, это, во-первых, зорко следить за горизонтом, не покажется ли там, где-либо дымок, или не обрисуется ли контур сливающегося с лазоревой далью вражеского судна, и, во-вторых, еще с большею зоркостью и пытливостью всматриваться в глубь предательской морской пучины, ибо там, в ее недрах, могут оказаться самые опасные чудовища – вражеские подводные лодки и мины.
В ясный солнечный день, когда горизонт виден во все стороны на десятки верст, идти кораблям хорошо: враг не может ни появиться, ни напасть внезапно. Но вот когда море начнет выделять из себя «молочную сыворотку», т.е. туман и обволакивать им, как непроницаемым панцирем, все видимое пространство и закрывать солнце, подобно вуали или чадре, скрывающей лицо магометанки, когда благодаря разлитому в воздухе «молоку», бывает абсолютно ничего не видно не только в нескольких саженях от судна, но и на самом судне не разберешь толком что делается, или кто стоит в 5-10 шагах от тебя, - тогда среди белого дня можно столкнуться грудь с грудью с врагом, или же пройти бок о бок и не заметить друг друга. Но страшнее всего то, что в этом «молоке» легко можно принять своего за врага и пустить его ко дну, или наоборот – врага за своего, и он отправит тебя «раков ловить».
Именно в один из таких предательских «молочных» дней и произошла внезапная встреча, а затем последовал и бой Черноморской эскадры с немецким дредноутом «Гебеном» близ Севастополя. При подходе наших кораблей к своей базе туман точно по сигналу вдруг рассеялся и с головою выдал скрывающегося в нем неприятеля.
К счастью, эта неожиданная, явившаяся полным сюрпризом для обеих сторон, встреча окончилась для нашего флота, в смысле боевого состояния его судов, вполне благополучно. Зато для «Гебена» она имела весьма трагическое последствие: у него, не считая других серьезных повреждений, была сбита снарядом с «Евстафия» одна из кормовых башен. Кроме того, на «немце» от удачных попаданий в его корпус вспыхнул ряд пожаров, и он избежал окончательной гибели в этом бою только благодаря своему громадному превосходству в скорости хода, давшему ему возможность вовремя выйти из сферы огня и скрыться от преследования.
По этому случаю можно судить о том, насколько действительно опасна «молочная вуаль», даже днем, не говоря уже о ночном времени. Впрочем, темные ночи и без «молока». Ибо в такие ночи возможны с кораблями всякие несчастья и катастрофы, так как все суда ночью идут без огней, причем никакая видимая сигнализация не полагается. Ориентироваться и опознавать друг друга кораблям среди непроглядного ночного мрака страшно трудно. Идти приходится буквально ощупью, руководствуясь чутьем, опытом и компасом. Связь между кораблями поддерживается исключительно помощью радиотелеграфа. И если при таких тяжелых условиях плавания в ночное время не происходит тех или иных крупных несчастий, то это следует, - да оно так и есть на самом деле, - приписать исключительно высоким личным достоинствам и качествам командного состава эскадры.
Темной ночью усмотреть и опознать вражеский корабль очень трудно. Освещать же прожекторами встреченное ночью неприятельское военное судно чрезвычайно опасно и рискованно, так как, с одной стороны, свет прожектора послужит врагу верной точкой для прицела, а другой – этот же свет облегчит задачу вражеской минной флотилии в отыскании объекта для атаки и посылки мин в него. «Бреслау», дерзнувший освятить обнаруживший его и открывший по нему огонь наши суда, поплатился за эту оплошность тем, что наши артиллеристы удачным залпом «потушили» его прожектор.
Морской бой вообще является чрезвычайно красивым и эффективным зрелищем. Но ночью он воистину «страшен и велик». И чем больше кораблей и пушек участвует в ночном бою, тем картина ярче, грознее и величественнее. Кто видел такой бой хотя бы раз в жизни, тот никогда не забудет ни страшного рева стальных чудовищ, ни рвущего ночную тьму в клочья благо молниеносного пламени, ни ужасного свиста летающей «смерти», ни грандиозных водяных столбов, поднимаемых из недр моря взрывами падающих туда снарядов. Впечатление от такого зрелища, полного красоты и ужаса, нельзя ни изжить, ни вытравить из своей памяти: оно умрет вместе с тем, в кого вошло, и чья душа его восприняла.
Ко всем тяготам и тревогам морского похода прибавляется еще шторм. Дело в том, что главный груз военных судов – башни и пушки – находится не внутри корпуса, не в трюмах, что делает суда более устойчивыми, а наверху, на палубе. Поэтому военные корабли старого типа, корпус которых высоко громоздится над водою, во время шторма мотает, т.е. качает из стороны в сторону.
И это, заметьте, на больших кораблях. Но что делается во время шторма на мелких судах, т.е. на миноносцах! Можно только сказать, что эти суда буквально как щепки швыряют во все стороны так, что из морской пучины видны бывают только их «волосы», т.е. дымящиеся трубы и мачты.
Вообще говоря, командам миноносцев, вследствие тесноты помещения и малого штата, в походе бывает очень трудно, а во время штормов им приходится напрягать все свои физические и духовные силы.
Миноносцы – это морские кавалеристы, казаки, несущие разведочную, сторожевую и арьергардную службу. Обладая сорокаузловой скоростью хода, они носятся по водной пустыне, совершая внезапные налеты на турецкое побережье, где-то обстреляют вражескую батарею, то настигнут и пустят ко дну вражеского «коммерсанта», то уничтожат огнем караван фелюг, мобилизованных турецким правительством для перевозки морем провианта и предметов снаряжения для войск Зачорохского края.
Эти операции для миноносцев, конечно, являются второстепенными и выполняются ими, между прочим, так сказать, мимоходом, и поэтому нисколько не отвлекают их от прямого назначения, не идут в ущерб задачам мнимого флота, составляя в то же время существенный плюс в общей сумме заслуг и успехов Черноморской эскадры.
Неутомимым крейсированием у неприятельских берегов Черноморского флота вообще и отважными действиями его лихих кавалеристов в частности достигнуто, прежде всего, то, что турки потеряли весь свой коммерческий флот, часть которого перехвачена и потоплена в открытом море между Константинополем и портами Анатолии, а другая часть, более значительная, «накрыта» и уничтожена нашими судами в бухтах их же собственного побережья.
Так, например, в декабре прошлого года в бухте Сурмине в один день подверглось истреблению свыше 50 штук больших турецких шхун. Эти суда были сожжены. Факт их истребления является выдающимся. Разведенный из них костер представляет собой целое море огня и дыма и был виден на десятки верст в окружности. На тамошних жителей, которых турецкое правительство заверило перед этим в господстве своего флота на Черном море, он произвел должное впечатление, и те в паническом ужасе разбежались по горным ущельям.
Уничтожение коммерческого флота турок имеет огромное, неподдающееся учету, значение, ибо с его потерей турецкое правительство лишилось возможности подвозить морем все необходимое для своих войск. А так как сухим путем в зимнее время доставить через горы абсолютно ничего нельзя, то турецкая армия, наступавшая на нас из Зачорохского края, была поставлена почти в безвыходное положение, ибо у нее не было достаточного количества боевых припасов, ни провианта, ни амуниции, ни даже пушек.
Естественно, что все это значительно умалило боеспособность неприятельской армии, внесло дух уныния, неудовольствия и ропота в ее ряды, дав возможность нашим доблестным кавказским войскам с меньшей затратой сил и жертв одержать ряд блестящих побед над многочисленным врагом.
Таким образом, уничтожив турецкую транспортную флотилию, Черноморская эскадра тем самым нанесла оттоманской армии бескровный, но весьма болезненный удар, в корне подломивший ее силы и облегчивший нанесение ей решительного удара с суши.
Но главная задача нашей эскадры состоялась и состоит, конечно, не в этом, а в уничтожении ее прямого врага – турецкого флота. И если эта основная задача пока не вполне удалась ей, то, во всяком случае, она настолько успела обессилить и обезвредить своего противника, что значение последнего в Черном море сейчас равносильно нулю. Ибо те турецкие корабли, которые еще не совсем выведены из строя, если и решаются иногда выползать из Босфора в Черное море, то пробираются они туда и обратно украдкой, как ночные тати, и гибнут, попав на мину, как это случилось с турецким броненосцем «Меджидие», готовившим разбойничий набег на мирную Одессу.
Да, наш и только наш флот в данный момент может считать себя хозяином Черного моря. Только он в состоянии свободно ходить по нему в любое время и в любом направлении. И благодаря лишь этому исключительному положению на море, его суда неоднократно оказывали активную помощь нашей кавказской армии, своим метким огнем сметая с неприступных горных высот турецкие войска и изгоняя их из глубоких ущелий.
Такая помощь, между прочим, была оказана флотом при занятии Хопы, откуда турки были выбиты лишь после того, как Хопа подверглась самой основательной бомбардировки с моря.
Днем или двумя раньше одно наше военное судно с 20-верстного расстояния в районе Хопы успешно обстреляло перекидным огнем турецкие позиции, заслоненные со стороны моря горами, достигающими треть верст высоты и покрытыми вечными снегами. Огонь с этого корабля направлялся согласно указаниям, исходившим от наших войск. Действие его было ужасно. Турки частью погибли, частью разбежались, частью были взяты в плен пришедшими нашими солдатами.
Нашему флоту, если бы он желал следовать пиратскому примеру своих врагов, конечно, ничего не стоило бы разнести в любой момент все турецкое побережье. В действиях Черноморского флота не было никакой погрешности против гуманности, и указание на то, что нашим морякам при обстреле Трапезунда пришлось отодвинуть на второй план гуманные соображения, доказывает лишь их повышено рыцарскую щепетильность к интересам мирного населения обстрелянного ими вражеского города.
Дело в том, что Трапезунд имеет определенное значение в военном отношении, так как туда морем шел военный груз, переправляющийся дальше сухим путем в Эрзерум – главную базу турецкой малоазиатской армии. Кроме того, Трапезунд защищен береговыми батареями. Следовательно, его обстрел ни с какой стороны не противоречит общепринятой международной этике и правилам ведения войны культурными народами и поэтому имеет себе полное оправдание.
Между тем обстрел нашей Ялты, которая всему миру известна как курорт, как убежище больных и слабых, является не оправдываемой, ничем не вызываемой жестокостью, т.е. варварством ради варварства. И этим немцы лишний раз «приложили руку» к своему отречению от принадлежности к культурным и цивилизованным народам обеих частей света.
Деятельность нашего флота вообще и Черноморской эскадры в частности в нынешнюю войну не отличается с внешней стороны эффективностью своего проявления, и вообще в ней отсутствует всякое стремление к яркой эпизодичности, к рискованной, но «выигрышной» позе. Но именно благодаря своей интенсивности и энергии наш флот и обеспечил себе господство в Черном море.
О том, настолько энергично действует Черноморский флот, и что он действительно, а не на словах только, является хозяином положения, лучше всего известно адмиралу Сушону и его сподвижникам с подбитых и подорванных немецко-турецких кораблей.
России еще не настало время узнать все то, что сделано Черноморским флотом для его блага и пользы: она узнает об этом потом и тогда оценит его заслуги. Теперь же ей достаточно быть уверенной, что его Черноморские бронированные витязи не дремлют на своем ответственном посту, чему самое осязательное и убедительное доказательство – их целость и невредимость, несмотря на уловки и козни врага.
Черноморский флот сумел, - и в этом его великая заслуга перед родиной, - полностью сберечь себя, свои силы, необходимые России для нанесения последнего и самого решительного удара, который должен навсегда устранить все преграды, веками лежавшие на его пути к Царьграду.
15-го марта Черноморский флот приступил к форсированию Босфора и разрушению его фортов, т.е. к осуществлению той главнейшей задачи, для которой он сберег свои силы. Пожелаем же, чтоб Господь сохранил его силы до победоносного конца, как хранил Он их до сих пор.
Бог в помощь вам, доблестные Черноморцы».
Ольга Барталева
Оцените материал:
ПОДЕЛИСЬ С ДРУЗЬЯМИ:
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
|
