В конце концов коронавирус начинает отступать и мы скоро вернемся к приближенному варианту нормальности – независимо от того, насколько сильно мы социально дистанцировалась или как часто мыли руки. Скорее всего появится какая-то международная инициатива по предотвращению эпидемий или по крайней мере, будут предусмотрены какие-то меры, направленные на то, чтобы ограничить распространение потенциального вируса. Как вид, мы довольно хорошо учимся на собственном опыте. Это известно как эвристика – тенденция оценивать вероятность события на основе нашей способности вспоминать примеры.

Но, как утверждает философ Тоби Орд в своей новой книге «Пропасть», мы гораздо менее способны оценивать появление потенциальных угроз, в том случае, если они не имеют прецедента в нашей памяти. «Даже когда эксперты оценивают вероятность беспрецедентного события, – пишет он, – нам трудно поверить в их оценки, до тех пор, пока сами мы не станем свидетелями катастрофы».

В этом и заключается проблема с коронавирусом. Многие информированные ученые предсказывали, что глобальная эпидемия почти наверняка вспыхнет в какой-то момент в ближайшем будущем. Помимо предупреждений целых полчищ вирусологов и эпидемиологов, основатель Microsoft Билл Гейтс в 2015 году выступил в Ted Talk, где подробно рассказал об угрозе вируса-убийцы. Некоторое время пандемия была одной из двух наиболее значительных катастрофических угроз в списке глобальных рисков (другая угроза – масштабная кибератака).

В своем докладе 2015 года Билл Гейтс высказал свое опасение относительно грядущей пандемии.

Но если что-то еще не произошло, существует большой соблазн действовать так, как будто это не произойдет никогда. Если это верно в отношении такого события, как настоящая пандемия, которая убьет лишь крошечную часть населения планеты, значит это даже в большей степени относится к так называемым экзистенциальным угрозам. Есть два определения экзистенциальной угрозы, хотя они часто означают одно и то же. Первое — это полное вымирание человечества, удаление нас с этой планеты. Второе определение, чуть менее тревожное, — это то, что приведет к безвозвратному краху цивилизации, а выжившее человечество вернется на доисторический уровень существования.

Орд – австралиец, работающий в Оксфордском институте будущего человечества, – один из немногих ученых, работающих в области оценки экзистенциальных рисков. Это дисциплина, которая охватывает все: от взрывов сверхновых до микробов, от супервулканов до искусственного интеллекта.

Орд прорабатывает каждую потенциальную угрозу и изучает вероятность ее возникновения в следующем столетии. Например, вероятность того, что взрыв сверхновой приведет к катастрофе на Земле, по его оценкам, составляет менее 1 к 50 миллионам. Даже складывая все естественные риски вместе (которые включают в себя и вирусы), Орд утверждает, что все они вместе взятые не равны экзистенциальному риску ядерной войны или глобального потепления.

Большую часть времени широкая общественность, правительства и другие ученые в значительной степени пренебрегают большинством из этих рисков. В конце концов, мало кому из нас нравится думать об апокалипсисе.

В любом случае правительства, как напоминает нам бывший консервативный министр Оливер Летвин в своей книге «Апокалипсис, как?», как правило, озабочены более насущными проблемами, чем гибель человечества. Повседневные проблемы, такие как торговые соглашения, требуют неотложного внимания, в то время как гипотетические будущие проблемы, такие как восстание машин, всегда можно отложить на завтра.

Но, учитывая то, что мы переживаем глобальную пандемию, сейчас, возможно, настал подходящий момент подумать о том, что можно сделать, чтобы избежать будущих катаклизмов. Согласно Орду, период, в который мы живем, является критическим моментом в истории человечества. Не только потенциально катастрофические последствия глобального потепления, в наш ядерный век мы также обладаем способностью мгновенно уничтожить себя – или, по крайней мере, поставить вопрос о выживании цивилизации в принципе.

Таким образом, Орд считает, что следующее столетие будет крайне опасным. Если мы примем правильные решения, он предвидит грядущее процветание человечества. Но если мы сделаем неправильный выбор пути развития, мы вполне можем пойти по пути динозавров, навсегда исчезнув с лица нашей планеты.

Когда я разговаривал с Ордом по Скайпу, я напомнил ему о тревожных разногласиях, которые он приписывает человечеству в этой жизненно-смертельной борьбе между силой и мудростью. «Учитывая все, что я знаю, – пишет он, – я оцениваю экзистенциальный риск в этом столетии на уровне примерно один к шести».

Другими словами, 21-й век фактически является одной гигантской игрой в русскую рулетку. Многие люди откажутся даже рассматривать такое мрачное предсказание, а у других это вызовет беспокойство, которое и так уже присутствует в обществе.

Он соглашается, но говорит, что попытался представить свое моделирование настолько спокойным и рациональным образом, насколько это возможно, убедившись в том, что учтены все свидетельства того, что риски невелики. Шансы гибели один к шести – его наиболее оптимистическая оценка, учитывая то, что мы делаем все возможное для уничтожения нашей с вами среды обитания.

Если мы действительно соберёмся и начнем действовать соответственно угрозе, то, по его словам, шанс нашего вымирания будет равен примерно одному к ста. Но если мы будем продолжать игнорировать угрозу, которую представляют достижения в таких областях, как биотехнологии и искусственный интеллект, тогда риск, по его словам, «будет скорее один к трем».

Мартин Рис, космолог и бывший президент Королевского общества, стал одним из основателей Центра изучения экзистенциальных рисков в Кембридже. Он давно участвует в изучении потенциальных катастроф и разделяет озабоченность Орда.

«Я беспокоюсь, – говорит он, – просто потому, что наш мир настолько взаимосвязан, что масштабы потенциальных катастроф стали беспрецедентно большими, а многие просто их отрицают Мы игнорируем мудрый принцип «неизведанное — это не то же самое, что невероятное».

Он предупреждает о чрезмерной зависимости от интернета и спутниковых систем, связанных с ограниченными запасами товаров и длинными цепочками поставок. Это просто идеальные условия для диверсий и глобального коллапса. Как он зловеще пишет: «Пришло время признать, что все больше и больше аспектов нашей жизни зависят от все меньшего числа сильно интегрированных структур».

Сложная глобальная взаимозависимость, безусловно, увеличивает нашу уязвимость от вирусных пандемий и кибератак, но не считается серьезным экзистенциальным риском в книге Орда. Пандемии, о которых он переживает, относятся не к тем, которые возникают на рынках Ухани, а к тем, которые созданы в биологических лабораториях.

Хотя Орд и проводит различие между природными и антропогенными рисками, он утверждает, что эта грань между ними довольно размыта. Речь идет о патогенных микроорганизмах, поскольку их распространение значительно увеличилось в результате деятельности человека, такой как сельское хозяйство, транспорт, сложные торговые связи и высокая плотность населения в крупных городах.

Тем не менее, как и многие аспекты экзистенциальной угрозы, идея искусственного патогена кажется слишком научной, слишком надуманной, чтобы долго удерживать наше внимание. Международным органом, занимающимся вопросами биологического оружия, является Конвенция о биологическом оружии. Ее годовой бюджет составляет всего 1,4 млн евро (1,2 млн фунтов стерлингов). Как отмечает Орд с должной насмешкой, эта сумма меньше, чем оборот среднего ресторана McDonald's.

Это пища для размышлений. У Орда есть еще одно гастрономическое сравнение, которое будет еще сложнее проглотить. Хотя он не уверен точно, сколько средств мир инвестирует в оценку экзистенциальных рисков, он уверен, что мы тратим «больше на мороженое, чем на то, чтобы технологии, которые мы развиваем, не уничтожали бы нас».

Орд настаивает на том, что он не пессимист. Есть конструктивные меры, которые необходимо предпринять. Он говорит, что человечество находится в подростковом возрасте, и, подобно подростку, который обладает физической силой взрослого человека, но которому не хватает предвидения и терпения. Мы представляем опасность для самих себя, до тех пор, пока не достигнем зрелости. Орд рекомендует замедлить темпы технологического развития, с тем чтобы наше понимание его последствий помогло добиться более глубокого понимания нашего положения.

В конце концов, он философ. Вот почему он утверждает, что жизненно важно, чтобы человечество выжило, и поэтому нам нужна гораздо более полная система оценки того, что правильно и хорошо. В настоящее время мы чрезвычайно недооцениваем будущее и мало понимаем, как наши действия могут повлиять на тысячи поколений, которые могут – или, как альтернатива, – не могут продолжить существование.

Наши потомки, по его словам, находятся в положении колонизированных народов: они политически лишены гражданских прав, не говоря уже о принимаемых решениях, которые непосредственно влияют на них или мешают им существовать.

«Учитывая все, что я знаю, я оцениваю экзистенциальный риск в этом столетии как примерно один к шести».

«То, что они не имеют права голоса, – говорит он, – не означает, что их интересы не могут быть защищены».

Конечно, есть и конкретные проблемы, которые необходимо решить, такие как глобальное потепление и уничтожение окружающей среды. Орд признает, что изменение климата может привести к «глобальному бедствию беспрецедентных масштабов», но он не уверен, что оно представляет реальный экзистенциальный риск для человечества (или цивилизации). Это, однако, не значит, что глобальное потепление не является насущной проблемой.

Возможно, самой большой непосредственной угрозой является продолжающееся изобилие ядерного оружия. После окончания холодной войны гонка вооружений замедлилась, а число активных боеголовок сократилось с более чем 70 000 в 1980-х годах до примерно 3750 сегодня. Продление договора START (Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений), который сыграл важную роль в сокращении ядерных вооружений, должно произойти в следующем году. «Из того, что я сейчас слышу, – говорит Орд, – русские и американцы не планируют его возобновлять, это безумие».

Рано или поздно все вопросы экзистенциального риска сводятся к глобальному пониманию и соглашениям. Это проблематично, просто потому что, хотя наши экономические системы являются международными, наши политические системы остаются почти полностью национальными или федеральными. Следовательно, проблемы, которые затрагивают всех, никому не принадлежат. Если человечество хочет отступить от края пропасти, оно должно научиться находить общие проблемы и решать их.

В настоящее время делается много прогнозов о том, как коронавирус может изменить мир. Философ Джон Грей недавно объявил, что пандемия означает конец гиперглобализации и возвращает роль национальных государств.

«Вопреки прогрессивной мантре, – писал Грей в своем эссе, – глобальные проблемы не всегда имеют глобальные решения ... вера в то, что этот кризис может быть разрешен беспрецедентным развитием международного сотрудничества, – это магическое мышление в его самой чистой форме».

Но и отдельные страны не могут позволить себе отвернуться от мира, по крайней мере, ненадолго. Пандемия не может не привести к углублению международного сотрудничества и к глубокой оценке того факта, что мы, так сказать, все вместе. В конечном счете, однако, нам придется прийти к такому единству, если мы хотим избежать гораздо больших страданий в будущем.