С 17 сентября в Иране начались массовые протесты, которые грозят впервые за многие годы перерасти в нечто большее, чем очередной всплеск недовольства, вызванный традиционными для Ирана экономическими и политическими причинами. Протесты в Иране – явление если не заурядное, то точно не редкое. В каких-то случаях они стихали сами, в каких-то государство применяло специальные средства, но с начала 2000-х годов ни одно такое выступление не могло претендовать на статус триггера фундаментальных изменений. Однако, если еще несколько дней назад протесты можно было бы просто занести в очередной перечень внутренних неурядиц, то сегодня уже понятно, что Иран столкнулся с чем-то более серьезным и требующим нестандартной реакции.
На выходе из метро в столице республики Тегеране неравнодушные информаторы т. н. «полиции нравов» или «патруля назидания» – отдаленного аналога нашего «отдела по профилактической работе», заметили девушку, которая шла в «небрежно надетом хиджабе». Небрежно надетый, просто накинутый на голову, означал, что он не подвязан и плохо прикрывает шею и открывает волосы. Не то, чтобы это являлось каким-то вопиющим преступлением, но в Иране несколько своеобразное отношение к дресс-коду.
Женщина, к примеру, может носить брюки, но сзади ее должна покрывать накидка минимум до середины бедра, щиколотки и запястья покрыты, как и шея и грудь. Лицо оставляют открытым. За незначительное нарушение тот самый «патруль назидания» может провести воспитательную беседу и выписать штраф. В более сложных случаях, которые нашему читателю показались бы невинными шалостями: «обнимашки» в парке или в авто, поцелуи на людях, виновники уже рискуют получить не только штраф, но и меры вполне конкретного физического «назидания».
Вряд ли 22-летняя курдянка из города Секкез (пров. Курдистан) Махса Амини подозревала, чем может обернуться небрежно надетый головной убор, тем более что в ее провинции традиционно такого жесткого дресс-кода нет, курдянки носят в основном платки, повязанные вокруг головы и с открытой шей, хиджабы же у них редкость. Но дело в том, что 5 июля президент Ирана подписал закон «О хиджабе и целомудрии для женщин» об ужесточении дресс-кода для женщин в общественных местах. Но к таким нововведениям привыкнуть смогли далеко не все даже в столице. Закон, мягко говоря, суров: неправильно одетые женщины не могут ездить в транспорте, пользоваться услугами банков, входить в государственные учреждения и т. п.
Неизвестно, что конкретно произошло в отделе «патруля назидания», но увезли М. Амини в медицинское учреждение уже при смерти. В официальном заключении причиной смерти назван «сердечный приступ» и, возможно, что на этом все и закончилось бы, если бы не ее брат и свидетели, которые стали утверждать, что девушку в отделе били палками. Палки, кстати, там не резиновые, а деревянные. Дальше уже версии удвоились и утроились: и что били головой об автомобиль, и били в автомобиле, и били до полиции, и в полиции и т. д.
Через два часа в городе Секкез население вышло на улицы, к концу дня протесты пошли по всей провинции Курдистан, в особенности ее столице Мехабаде. Дело в том, что курды и иранская правящая элита имеют довольно специфические отношения. Тегеран настороженно относится к провинции, население которой в целом лояльно к сепаратистским идеям и воззрениям Рабочей партии А. Оджалана (РПК). Показательные казни курдов за антигосударственную деятельность не редкость. Поэтому известие разом всколыхнуло все прошлые проблемы. Вообще, с исторической точки зрения есть даже что-то символическое в том, что именно курдский платок породил именно в Иране самые крупные беспорядки за полтора десятилетия.
Но Курдистаном все не ограничилось, и на следующий день полыхнули уже персидский Мешхед на востоке, прикаспийский Решт на севере и Хамадан по центру. Женщины массово выходили на улицу, срывали с себя платки и хиджабы, жгли их, скандируя нелицеприятные лозунги. Проблема заключается в том, что как только силы правопорядка начинали задержания, они, естественно, получали серьезный отпор от мужского населения. Еще через день зазвучали выстрелы, произведенные неизвестными, что уже напоминало определенную и знакомую по другим регионам схему. Протесты, понятное дело, были поддержаны на Западе и официально, и через различные НКО, которые сегодня прилагают недюжинные усилия наладить управление протестом и канализировать его.
Если в прошлом иранцы в целом отторгали такую «помощь», возмущаясь ей, то сегодня особенность протестов такова, что значительная часть иранцев вполне может с западной поддержкой и согласиться, тем более что все эти специфические структуры влияния на Иран в Европе состоят из представителей иранской же эмиграции и потомков уехавших еще в период Исламской революции. Нам может показаться странным, что когда речь шла о решении экономических и социальных проблем, возглавить и канализировать иранский протест западным представителям практически никогда не удавалось, а в ситуации «с платком», пусть и трагичной – такая возможность появилась, но это взгляд со стороны.
«Модерация нравов»
А изнутри вот эта самая «модерация нравов» по-персидски является своеобразной иранской ахиллесовой пятой. Тем чердаком, куда годами складировалось нерастраченное общественное недовольство, и сегодня его запасы могут обрушить перекрытия, потянув за собой клубок и традиционных проблем. Блюстители общественной нравственности в Иране не только зорко наблюдают за тем, чтобы молодые не ходили, державшись за руки, они еще плотно связаны с Корпусом стражей исламской революции (КСИР), которые с каждым годом набирали вес, и в итоге превратились не просто в корпорацию, а в отдельное квазигосударство со своим бюджетом, нормами, фактически прямым подчинением верховному духовному лидеру Ирана, слабым контролем со стороны гражданского общества.
КСИР не только представляет собой отдельную армию, но включает в себя подразделения по функциям, напоминающим нечто среднее между Росгвардией и народными дружинниками – Басидж. По сути дела это армия в армии и полиция в полиции. Басидж популярен как своеобразный карьерный лифт в одной части общества, религиозной, и одновременно весьма непопулярен в другой части – назовем ее умеренной гражданской.
КСИР, постоянно осуществляя внешнеполитические операции в Ливане, Сирии, Йемене, Ираке, Афганистане практически забрал под себя сферу внешней торговли и, что очень важно на Ближнем Востоке, трансграничные каналы валютной выручки, в том числе наличной. Сложилась ситуация, когда продукция во внутренних провинциях, особенно сельскохозяйственная, стоит буквально копейки, но на приграничных терминалах и хабах она уже перепродается в разы выше, маржа уходит одной экономике – военной, а копейки другой – гражданской.
При этом получить для операций иностранную валюту в Иране не так-то просто – надо взять разрешение, пройти аукцион, выкупить лот, подождать. Вот только вопрос, а получив ее, как расплатиться с контрагентом из другого государства? Ведь для этого (Иран отключен от SWIFT) надо иметь весьма нетривиальную систему расчетов. Куда идти, к кому? К военным. Круг замкнулся. Про трансграничные операции с наличностью, наверное, тоже все понятно. При этом вам только ленивый не расскажет об отдыхе детей военной элиты на курортах вроде о. Киш.
И вот на этом фоне блуждающие по улицам агенты полиции нравов, автобусы с видеокамерами, видеоконтроль в метро и на улицах, осмотры машин, нравоучения, пусть и далеко не с таким печальным исходом, все это привело к тому, что у почти половины иранского общества, в особенности молодежи, сложилась своя какая-то особая социальная модель поведения. Наверное, маркером такого «строгого социума», можно было бы назвать аналоги наших «музыкальных квартирников» 80-х годов. Вот в Иране все происходит на таких квартирах, где не только молодежь занимается тем, чем ей и положено по возрасту, но и вполне себе взрослые люди могут собраться, посидеть и выпить в купальниках. Есть целая система туров в Турцию, Европу, Белоруссию, куда едут большими компаниями с целью «просто провести неделю без этих каракатиц».
Особенность Ирана в том, что подавляющая часть этой молодежи, в отличие от отечественных белоленточных офисных хомячков со стаканчиком латте, не являются какой-то пятой колонной, не преклоняются перед западной культурой и вообще на сам запад смотрят крайне критично. Т. е. это довольно-таки патриотичное общество и при любой критике даже тех же басиджей на вас посмотрят и скажут: «ты ничего не понимаешь, я – перс», и сказано это будет так, что все вопросы отпадут. Это действительно модернистская часть общества, но не зависимая от прямого влияния обычных западных нарративов. В силу этого обстоятельства у США долгое время никак не получалось пристроиться там, чтобы оказывать влияние, подобное тому, что есть у нас в стране, не говоря уже об Украине, но это же обстоятельство и есть причина того, что именно такой «платочный протест» является для системы Ирана вполне осязаемой угрозой.
А как же раньше Иран справлялся?
А как же раньше Иран справлялся с этой культурной дихотомией? А справлялся он тем, что режим умел находить баланс между военными ястребами и гражданскими либералами. Так, либеральное крыло долгое время представлял хорошо известный в России бывший президент Х. Роухани. Он умел находить подход к верховному лидеру. Верховный аятолла А. Хаменеи, с одной стороны, возвел теневого кардинала Ближнего Востока, главу КСИР, К. Сулеймани почти на пьедестал, но вот, когда КСИР потребовал выделить России в пользование авиабазу Хамадан, несколько вольно подойдя к конституционным нормам, то самому К. Сулеймани было оказано противодействие со стороны гражданских либералов и генералитета «обычной» армии. В итоге А. Хаменеи согласился с доводами «гражданских», К. Сулеймани пришлось сдать назад, а российским самолетам развернуться.
При Х. Роухани началось строительство портовых терминалов, куда вошли представители гражданских администраций и аффилированных с ними лиц, крупные внешнеторговые сделки стали чаще заключать гражданские торговцы, не из военной экономики. Т. е. он умел пробивать бреши в круговой обороне «второй экономики Ирана». Х. Роухани шел под лозунгами открытия именно европейских рынков и привлечения европейских инвестиций, многие предприятия начали упаковывать товар не абы как, а по международным стандартам и т. д. Вообще, при нем сильно расширилась номенклатура экспортных товаров Ирана. При этом он умудрялся сводить бюджет таким образом, что колоссальная экономическая помощь Сирии долгое время критически не влияла на сам Иран и даже во время протестов под лозунгами: «Не Сирия, не Ливан – наш дом Иран» Х. Роухани смог мягко погасить возмущение. А ведь на его президентство пришелся еще и водяной кризис с засухой. А вот на интеграцию с ЕАЭС Х. Роухани принципиальных надежд не возлагал, для него первичны были ядерная сделка и европейский рынок.
После гибели К. Сулеймани и с учетом практически нулевых шансов на реализацию ядерной сделки верховный аятолла А. Хаменеи не счел нужным поддержать на выборах гражданских либералов, рассудив, что в последующих геополитических баталиях страной должен руководить «ястреб». Причем не военспец, а ястреб в плане идеологическом и религиозном, которым в итоге стал нынешний иранский президент И. Раиси – давний конкурент Х. Роухани и критик «западничества».
Стал им, несмотря на весьма острую зачастую критику со стороны «гражданского сектора», поскольку было очевидно, что И. Раиси не переносит на дух «либеральные свободы», а также, что немаловажно, не видит серьезных перспектив экономического сотрудничества на этом направлении с Европой. При этом все отмечают его крен в сторону «буквы богословия», точного соблюдения предписаний и норм, и высокий личный моральный облик. Впрочем, не лишен И. Раиси и определенного честолюбия, одно время называя себя титулом «аятолла». И был казус, когда выяснилось, что его ему не присваивали.
Поэтому неудивительно, что Басидж и те самые «патрули назидания» получили при нем дополнительные полномочия, льготы и бюджеты. Вот только гражданское общество на фоне мировых экономических потрясений и объективно понятного уже сворачивания с политики экономического сотрудничества с Евросоюзом такой «нравственный императив» не очень оценило. Еще во время выборов в Иране часто говорили, что при всех моральных достоинствах есть опасения, что новый президент на ниве общественной нравственности перегнет палку. Собственно, это и произошло.
Для России проблема в том, что по случайному совпадению, а это действительно трагическая случайность, смерть М. Амини произошла в момент серьезных проблем со здоровьем верховного лидера Ирана. А. Хаменеи перенес тяжелую операцию, и паблики быстро погнали слухи о его смерти. И вот здесь уже точно можно сказать, что разгонялись они в обществе извне. Слухи оказались преждевременными, и верховный лидер Ирана 21 сентября провел несколько встреч и выступил публично, но ни одним словом не обмолвился о протестах.
А между тем их участники от общих обвинений в бездействии правительства перевели речевки конкретно в адрес А. Хаменеи, и это можно уже считать началом того, что протест понемногу начитает напитываться нарративами западных кураторов. В противном случае протестанты требовали бы «разбора полетов». Сопротивляемость иранцев в массе этим нарративам традиционно высока, но признак уже не очень здоровый. Сегодня по улицам Мешхеда – второго по величине города Ирана, носятся толпы женщин не только без платков, но зачастую в нижнем белье. Много погромов, стычек с басиджами со смертельным исходом.
Помимо активного участия в механизмах и программах ШОС, Иран сегодня – одна из немногих стран, которая прямо нацелена на глубокое сотрудничество с Россией. Именно моралист И. Раиси заявил, что он намерен привести Иран в ЕАЭС и углублять коридор Север – Юг. Автор уже писал, что коридор «Север – Юг» – это в нынешнее время практически дорога с односторонним движением в пользу иранского экспорта, возможности ЕАЭС еще больше открывают перспективы для Ирана в условиях неработающих связей с Европой. В нынешней ситуации для России из всех альтернатив открытие рынков Ирану в обмен на южный геополитический щит, по всей видимости, является разумным разменом и наименьшим из зол, хотя с точки зрения торгового баланса это диспаритет в пользу южного соседа. Однако Иран в этом случае очень хорошо сбалансирует Казахстан, который претендует на экономическое и политическое лидерство в Средней Азии со следующего года. Правда, сами казахи по этой же причине, скорее всего, будут тормозить такую версию «расширенного ЕАЭС».
Проблема также в том, что с каждым витком гражданского противостояния И. Раиси все сложнее купировать накал эмоций – множатся трагические случаи, а дать «второй армии» волю на жесткое подавление демонстрантов в условиях болезни верховного лидера означает для общества претензию на диктатуру – табу в современном Иране. Поколение первых аятолл Исламской революции также постепенно уходит, а с ними и часть морального авторитета первого из них – Р. Хомейни.
Сдать резко назад президент Ирана тоже не в состоянии, поскольку его главная опора – вторая армия и экономика, без них геополитика Ирана невозможны в принципе. Реалистичный шанс для Тегерана – это показать обществу, что протест начал управляться извне и продемонстрировать наглядно, даже нарочито, это позволит традиционно взять паузу для формирования гражданскому обществу «компенсационного пакета», если это не получится, то уже остается вариант жесткой зачистки протестующих.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
Но дело в том, что 5 июля президент Ирана подписал закон «О хиджабе и целомудрии для женщин» об ужесточении дресс-кода для женщин в общественных местах.
Да-да, всё верно. Президента Ирана купили с потрохами пиндосы чтоб он палку перегнул на беспорядки.)))
Да, как видим мы, весь мир ложится под Америку. Президенты- марионетки заполнили европу и достигли , вроде бы, несмиряемой пред америкой азии. Глядя на нашего "попку" и его трясущуюся как у индюка морду, недавние продвижки и передачу образования в руки террористов Мета, понимаешь, раскачка мира вошла в стадию "ураган". Видимо. затронет все страны
Так с Вьетнамом, Ираком, Ливией, Египтом, Афганистаном получилось, и никто не остановил, по морде не дали, Япония вон утерлась и в слуги пиндосам подвизалась. Безнаказанность рождает наглость
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]