Гений и безумие, творчество и бред, Сальвадор Дали и Марк Аврелий из Кащенко — что связывает их? Где проходит та грань, за которой кончается креативность и начинается бессмыслица? Что такое «когнитивная расторможенность»? Насколько неспособность выкидывать из сознания бесполезные вещи влияет на особенности нашей психики? Зачем нам нужен когнитивный контроль? Нейронаука отвечает на эти вопросы.

Когда Джона Форбса Нэша, лауреата Нобелевской премии по математике и по совместительству параноидального шизофреника, спросили, как он мог поверить, что его наняли космические пришельцы, чтобы спасти мир, он дал простой ответ:

«Потому что мысли о сверхъестественных существах пришли ко мне так же, как и мои математические открытия. Поэтому я принял их всерьёз».

Джон Форбс Нэш

Нэш едва ли единственный человек в истории, о котором заходит речь при обсуждении темы «безумный гений». Склонные к суициду художники Винсент Ван Гог и Марк Ротко, писатели Вирджиния Вулф и Эрнест Хемингуэй, поэты Энн Секстон и Сильвия Плат и многие-многие другие также относятся к этой гильдии. Даже без учета этих великих творцов, которые покончили с собой в приступе глубокой депрессии, достаточно легко составить список гениев, чьи психологические отклонения были хорошо задокументированы. Среди них, например, был композитор Роберт Шуман, поэт Эмили Дикинсон и сам Нэш. Творческих личностей, которые поддались алкоголизму и другим зависимостям, также легион.

О том, что гений и безумие, творчество и психопатология связаны между собой, говорят очень давно. Эта идея восходит ещё к Платону и Аристотелю

ⓘПлатон говорил, что драматурги отличаются экспрессивностью, а Аристотель отмечал, что творческие люди более склонны к депрессии..

Потом были работы Луи Лелю, Пауля Юлиуса Мебиуса,

Именно он ввёл в психиатрии понятие «патография» — исследование жизни и творчества личности с точки зрения её психики, взаимосвязи творчества и психических отклонений.

,Чезаре Ломброзо и других. В XX веке даже издавался целый советский журнал «Клинический архив гениальности и одаренности», который был посвящён разбору психических проблем представителей русского искусства. А когда появился труд Мишеля Фуко «История безумия в эпоху классицизма», диалектичная связь безумия и творчества стала восприниматься, как нечто само собой разумеющееся.

Впрочем, нельзя сказать, что все перечисленные работы имели строго научный характер. Возможно, по этой причине существует немало современных оппонентов, которые считают, что вся эта шумиха вокруг гениев и безумства — чистой воды заблуждение. В качестве аргументов они приводят огромные списки творцов, которые не проявляли видимых признаков психических отклонений, говорят об относительно небольшом количестве творческих личностей в сравнении с количеством психически больных людей и обращают внимание на то, что постоянные жители психиатрических лечебниц, как правило, не создают шедевров. Даже если говорить о пресловутом Маркизе де Саде, большинство его садистских произведений были написаны в то время, когда он был заключён в тюрьму, а не тогда, когда его признали сумасшедшим.

Так связан творческий гений с безумием или нет? Современные эмпирические исследования говорят, что однозначно связан. Согласно последним данным, наиболее важной особенностью психики, встречающейся как у гениев, так и у безумцев, является так называемая «когнитивная расторможенность»(cognitive disinhibition) — неспособность отфильтровывать и выкидывать бесполезные вещи, картинки или идеи из сознания. Именно это свойство влияет на появление у людей бредовых мыслей и спутанности сознания, но в тоже время оно делает творческие умы более плодородными.

Если говорить о науке, примеров может быть бессчётное количество. Так, когда Александр Флеминг заметил, что голубая плесень стала убивать культуру бактерий в чашке Петри, он мог бы не обратить на это внимание и просто выкинуть испорченный материал, чтобы повторить эксперимент, как, скорее всего, поступило бы большинство его коллег. Однако Флеминг подробно изучил полученные результаты и смог в итоге открыть пенициллин, за что и был удостоен Нобелевской премии. Многие люди ходили на прогулку в лес и возвращались оттуда с надоедливыми колючками, прикрепленными к одежде, но только Жордж де Местраль в 1907 году решил исследовать репей с помощью микроскопа, после чего придумал основу для липучки.

Когнитивная расторможенность не менее полезна для искусства. Гении-художники часто рассказывают, как идея крупного творческого проекта пришла из нечаянно услышанного разговора или наблюдаемого случая во время тривиальной прогулки. Например, Генри Джеймс сообщил в предисловии к книге «Трофеи Пойнтона», как его посетила идея написать роман после намёка, который сделала сидящая рядом с ним на Рождественском ужине женщина. Если углубиться в дневники гениев, можно найти сотни случаев, когда какое-то незначительное событие извне стало тем зерном, из которого впоследствии вырос шедевр.

Об этой особенности психики безумных гениев и гениальных безумцев впервые заговорила доктор Шелли Карсон (Shelley Carson), психолог Гарвардского университета и автор книги «Твой креативный мозг». Тогда же австрийские психологи под руководством Андреаса Финка (Andreas Fink) из Университета Граца обнаружили, что креативность и шизотипия одинаково проявляют себя на уровне мозговой деятельности (результаты МРТ показали, что при решении креативной задачи у подопытных с высокими показателями оригинальности и тех, у кого была диагностирована шизотипия, снижается деактивация в правой теменной области и предклинье — части мозга, которая помогает собирать информацию), а это, в свою очередь, косвенно подтверждает, что одни и те же когнитивные процессы могут быть причастны к творчеству так же, как и к психологическим расстройствам. Выводы Финка были опубликованы в сентябрьском номере журнала «Когнитивная, аффективная и поведенческая неврология». Главная мысль, к которой пришли учёные, во многом совпадала с идеями Карсон: люди с повышенной склонностью к шизофрении и люди с нестандартным, креативным мышлением имеют одинаковую неспособность отфильтровывать «мусорную» информацию.

«Единственное различие между мной и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший».

Сальвадор Дали

Но в связи с такими выводами возникает ещё один вопрос — а можно ли смешивать эти две группы? По мнению доктора Шелли Карсон, творческие люди обладают достаточно высоким уровнем интеллекта, и именно он даёт им необходимый когнитивный контроль, который позволяет человеку отделять зёрна от плевел, различать причудливые фантазии и реальность. Согласно её концепции, высокий интеллект имеет важное значение для творца, но лишь постольку, поскольку он связан с когнитивной расторможенностью. Один только высокий интеллект способен родить полезные, но, скорее всего, неоригинальные и неудивительные идеи.

Конечно, некоторые области творческой деятельности больше уделяют внимания полезности, чем креативности. Например, точные науки. В таких случаях уязвимость равномерно распределяется между гением и безумием и становится гораздо менее критичной. Пожалуй, в этой области исключение составляют учёные, которые ломают существующую парадигму: в этой своей деятельности они похожи на настоящих бунтарей, обнажающих истину писателей и художников. Вспомним хотя бы Эйнштейна, за которым прочно закрепилось определение безумного гения.

Собственно, здесь и кроется настоящая загадка: где проходит та грань, где кончается гений и начинается безумие. Исследования доктора Карсон простираются за пределы изучения «когнитивной расторможенности». Изучая общие уязвимости нестандартного мышления и психических патологий, она пришла к выводу, что на развитие креативности или появление патологии влияют различные когнитивные факторы, среди которых, помимо расторможенности, уровень IQ, особенности памяти, внимания, стиля и, конечно, наличие/отсутствие травмирующих социальных факторов (потеря родителей, экономические трудности, статус меньшинства и т.д.). По мнению Карсон, только от конгломерата этих самых различных свойств и особенностей развития зависит, станет человек, которому свойственна «когнитивная расторможенность», гением или дойдёт до безумия. Доктор замечает, что взаимосвязь большого количества самых разных факторов — причина, по которой не все гении — сумасшедшие, и не все психи имеют творческую одарённость:

«Это не соотношение один к одному. Фактически, большинство творческих людей вообще не проявляют психических расстройств, разве что некоторые особенности, которые мы привыкли им приписывать».