«связанных с разработкой методов и средств диагностики новой коронавирусной инфекции (COVID-19), создание вакцин для профилактики этой инфекции, а также лекарственных препаратов для ее лечения».

Но первое поручение, как водится, связано с самым дорогим для нас – с подрастающим поколением. Путин поручил ввести в школы новый учебный предмет генетику. И с этим вполне могут быть проблемы. Дело в том, что сейчас учебное расписание нагружено у школьников настолько, что любые новшества требуют исключения из программы какой-то дисциплины. К примеру, генетику вполне можно пристроить взамен введенной экс-министром образования Ольгой Васильевой астрономии. Пару лет назад она настояла на выделении из курса физики в старших классах этого учебного предмета.

Уже сейчас раздаются голоса, что, скорее всего, генетика будет факультативным курсом в старших классах естественнонаучного и медико-биологического профилей. Все-таки вводить генетику обязательным предметом для всех 10-11-классников будет неправильно: дисциплина очень специфическая, да и школьный курс биологии уже сейчас содержит немало азов этой науки.

Можно предположить, что через пару лет в бланках ЕГЭ по биологии значительно расширят долю генетических заданий, сократив внимание на других разделах. Со школьной биологией все не так хорошо, как хотелось бы. С пятого по седьмой классы предусмотрено всего по одному часу в неделю. На иностранные языки зарезервировано в три раза больше. Создается ситуация, когда учащиеся школы осваивают биологию на недостаточном уровне, и тут их в старших классах пытаются «профориентировать» на генетику.

Второй важной проблемой для школьной генетики может стать недостаточная материальная база. Если следовать логике президента, появление генетики в качестве нового предмета должно стимулировать выпускников к поступлению на соответствующие факультеты, то есть расширять кадровый потенциал стратегически важного направления. Но с уроками, основанными на теоретизированиях педагогов, много абитуриентов-генетиков не получить. Требуется мощная подпитка в виде лабораторных комплексов нового поколения, которые еще только предстоит создать под школьную генетику. Это все дорого обойдется и потребует немало времени. Под новый предмет правительству поручили создать курсы повышения квалификации для педагогов, что подразумевает некую перестройку в преподавании генетического раздела, а также появление новых учебников. Одним из центров переподготовки почти наверняка станет сочинский образовательный центр «Сириус», работающий под эгидой образовательного фонда «Талант и успех». Сейчас это самый современный в России учебный центр для школьников и педагогов, а с появлением генетики в его стенах появится еще больше высокотехнологичного оборудования.

Мы в арьергарде

Первоначальное сокращение отставания России в области биотехнологий пытались ликвидировать еще при премьере Медведеве, когда в 2019 году приняли «Федеральную научно-техническую программу развития генетических технологий на 2019—2027 годы». Об эффективности её работы пока мало что известно: подоспели и смена кабинета министров, и коронавирус. Год назад одной из причин развертывания программ была необходимость борьбы с новыми инфекционными заболеваниями и создания генотерапевтических лекарств. Россия в этой связи на мировом биотехнологическом рынке выглядит очень бледно. Фактически единственным российским препаратом для генной терапии является "Неоваскулген", которым лечат ишемию ног. Выпускают его с 2013 года и стоит он несколько тысяч долларов. За шесть лет к моменту подписания программы в России не создали больше ни одного лекарства для генной терапии.

Жизненно необходимые в сельском хозяйстве кормовые аминокислоты триптофан, треонин и валин наша страна импортирует в 100% случаев. С ферментами ситуация попроще: доля импорта — 70%. Но даже и здесь в цифрах немало лукавства. Вот, к примеру, лизин (незаменимая аминокислота) в России производится, и биотехнологические компании даже на экспорт часть продукции отправляют. Ни о какой автономности производства, к сожалению, речи не идет. Все микроорганизмы для синтеза лизина идут из США и Европы, подавляющая часть оборудования также импортная. При этом в России даже в принципе нет компетенций по самостоятельному культивированию генномодифицированных бактерий подобного профиля. Просто размножить покупные штаммы не получится: через несколько десятков поколений бактерии просто вырождаются. То есть аминокислоты частично производимы, но при остановке поставок микроорганизмов и отсутствии импортного сервиса все заглохнет в считаные недели. Ситуация в медицинской сфере отличается от вышеописанного непринципиально: вся высокотехнологическая материальная база и расходные препараты (сырье) импортируются.

Решению подобных проблем и служит четвертое по счету поручение президента:


В соответствии с поручением премьер Мишустин отчитается о развитии проекта в первый раз уже в феврале 2021 года и далее будет отчитываться ежегодно.

Геном в российской редакции

В нашу страну, похоже, скоро придет полноценное геномное редактирование. Президент Путин ясно дал понять, что именно на это направление будет сделана основная ставка в программе подъема отечественной генетики.

Здесь у нас на мировом уровне все опять плохо. Мировые лидеры, США и Китай, публикуют по несколько тысяч статей в рецензируемых научных журналах в год. В России менее четырех сотен за 2016-2017 годы. Три года назад россияне зарегистрировали 22 патента по генетике. За один 2017 год в США — 9106 патентов, в Японии — 3477 патентов, в Китае — 2771 патент, в Южной Корее — 1847 патентов и в Германии — 1097 патентов.

Здесь появляется новая проблема биологической инициативы президента. При таком уровне российской генетики просто негде будет брать преподавателей и научных сотрудников, способных вытягивать наши технологии на мировой уровень. Ведь если никто особо не занимается успешной практической работой, то и рассказать об этом студентам медицинских и биологических факультетов будет некому. Опять вызывать из-за рубежа? Для решения этой проблемы правительству поручено изучить потребности отрасли в высококвалифицированных кадрах и составить программу развития.

Негативным трендом является локализация всех генетических исследований в государственных структурах. Несмотря на очень скромное представительство России на мировых рынках, по экспертным оценкам, в 2018 году генетические исследования проводили коллективы 80 научных и 40 организаций высшего образования страны. Примерный объем бюджетных средств, выделенных на финансирование указанного направления, составил более 22 млрд. рублей! Это к вопросу об эффективности использования бюджетных средств. В то же время в программе, принятой еще при Медведеве, упоминается о 1 млрд. долларов, которые были вложены частными инвесторами в генетические стартапы в США с 2013 по 2016 года.

К сожалению, в России все генетические начинания будут отданы «Роснефти» и Курчатовскому научному центру. В последнем сформируют «Национальную базу генетической информации», где в оцифрованном виде будут храниться генные копии этносов России, животного и растительного мира. В делегировании управляющих функций государственным компаниям заключается фундаментальная проблема всей генетической концепции.

В нашей стране фактически нет рынка биотехнологической продукции, а также продукции генной инженерии. Вспомните, как у нас создали стойкий негативный стереотип на генномодифицированные продукты. Любая бабушка приведет сто причин против ГМО и вздрогнет при упоминании пресловутой корпорации «Монсанто». Никто не покупает, поэтому никто и не производит, а если вдруг надо, то обращаются за рубеж. Кроме того, мы до сих пор ощущаем отголоски советского периода гонений на генетику, в ходе которого страна на десятилетия отстала от мировой науки.

Поэтому и приходится выдумывать новые программы прорывного развития генетики или искусственного интеллекта с далекой перспективой реализации. Если даже гипотетически допустить успешность реализации части положений программы, то остается вопрос: кто в России будет покупать полученные технологии? При вложенных бюджетных миллиардах внутреннее потребление никогда не окупит даже части вложений. Значит, нужно выходить на внешние рынки, что сопряжено с массой проблем. Во-первых, нас там никто не ждет: Россия в мире никак не ассоциируется с генетикой и биотехнологиями, да и все куски рынка уже поделены. А во-вторых, сейчас в медицинскую генетику все ведущие страны мира вливают сотни миллиардом долларов в поисках вакцины от COVID-19 и в ближайшем будущем общество получит от этого немалые дивиденды. Технологические бонусы от такой гонки будут сравнимыми с полетом Гагарина и американской лунной миссией. Россия старается не отстать от мировых трендов, но есть большая доля вероятности, что вся эта история будет похожа на наши главные «прорывы» начала века: «Роснано» и «Сколково».