|
Мир поэзии
| |
| Михалы4 | Дата: Вторник, 24.10.2023, 16:33 | Сообщение # 1501 |
 Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| Я – человек.
«С волками жить –
По-волчьи выть?..»
Увольте!
Я – человек!
И мне закрыть
От волка дверь
Позвольте.
Я – человек.
С волками жить
По-волчьи – не желаю.
Для них я – мясо.
«Волчья сыть»
Они мне –
Вражья стая.
Не заливайтесь соловьём
О равенстве в молельне.
Что волчье,
То уж не моё.
Я, как-нибудь,
Отдельно.
***
Большая Родина без малой
Не то что слишком велика,
А как бы дом родной – без мамы,
Без дела – мамина рука, –
Непредставима, неконкретна,
Не столь заботлива, тепла...
Ах, малой родины примета –
Четыре жерди, два кола,
Над ними – рдяная рябина!
За ними – тропка до крыльца, –
Да, это ты, мой край родимый,
Край дедов, мамы и отца.
Отчизна, Родина, опора,
Моё спасенье в час лихой,
И во спасение которой
На смертный бой готов любой.
...Когда воротишься от бабушки,
Труднее будет позабыть
Не шанежки ее, оладушки,
А тропок спутанную нить,
Березки, сосенки приметные,
Оврага сумрачную жуть
И то желание секретное –
Обратно к маме повернуть;
И слезы страха, и отчаянье,
И несочувствие грозы,
И леса строгое молчание,
И легкий выпорх стрекозы...
Тебя не очень будут спрашивать,
Как шел. Поняв одно: не трус!
Доверят завтра брата младшего,
А также младшую сестру.
Обуешь их в свои сандалики
(А сам – босой: уже большой!)
И поведешь... и будет маленьким
С тобой в дороге – хорошо.
***
Я с детства живу борьбою,
Забыв про словцо «везет».
Мне все достается с бою,
Но мне достается – все.
Сегодня – темно и трудно,
И разум уже не прочь
В своей правоте минутной
Оставить – и эту ночь,
Холодную без просвета,
Дождливую – без надежд,
И утлую баньку эту,
Где бьюсь я за свой рубеж.
Ведь рядом – дорог развилка,
К чему мне тоска деревень?
...Качнет язычком коптилка,
В углу шевельнется тень,
И ветер замрет, присвистнув,
И взвоет вдали опять.
И встану я, зубы стиснув,
И сяду к столу опять.
Не надо скулить, погода,
Не надо скулить, поверь!
Не лучше ли для восхода
Попробовать сделать дверь?
Попробуем сдвинуть тучи,
И пусть посветит во мгле
Надежда, что каждый лучик
К утру заблестит на земле,
Что солнце взойдет, не прячась,
Что счастье – любому листу...
Я верю в свою удачу,
Я верю в свою звезду.
Я с детства живу борьбою,
Забыв про словцо «везет».
Мне все достается с бою,
Но мне достается – все!
***
Живу легко. Не мыслю и вперед,
Как о пирате, думать о собрате:
Моих грибов никто не соберет,
Моих стихов никто не перехватит.
Я не мудра и даже не хитра,
Но хитростями прочих не прельщаюсь,
И, в лес уйдя хоть в полдень, хоть с утра,
Порожняком домой не возвращаюсь.
Мне что до тех, кто дальше пробежал
Сшибать росу с серебряных метличин?
Ведь первая прилесная межа
Уже маячит звездами лисичек!
А за межой – нарядный мухомор
С боровиком соседство обозначил,
И рыжиков сосновый коридор
Как от кого, а от меня не спрячет.
Не знаю тайн, не верю в колдовство,
К потусторонним силам не взываю,
Но всей душой природы естество
Люблю!
И нелюбимой не бываю.
***
… И была у меня Москва.
И была у меня Россия.
И была моя мать жива,
И красиво траву косила.
И рубила стволы берез
Запасая дрова по насту,
И стоял на ногах колхоз –
Овдовевших солдаток братство.
И умели они запрячь,
Осадить жеребца крутого,
И не виданный сроду врач
Был для них отвлеченным словом.
И умели они вспахать
И посеять… а что ж такого?!
И – холстов изо льна наткать,
И нашить из холстов обновы!
Соли, сахара, хлеба – нет.
И – ни свеч. И – ни керосину.
… Возжигали мы в доме свет,
Нащепав из берез лучины.
И читали страницы книг,
Протирая глаза от дыма,
Постигая, как мир велик
За пределом избы родимой.
Но начало его – в избе,
В этой – дымной, печной, лучинной,
Где в ночи петушок запел
Без малейшей на то причины.
Мы хранили избы тепло,
В срок задвижку толкнув печную…
Неторопкое время шло,
Припасая нам жизнь иную.
И распахивались пути,
Те, которым мы были рады,
И, отважась по ним идти,
Мы стучали под своды радуг.
Сердце пело. Играла кровь.
Справедливость торжествовала.
И возвышенная любовь,
Словно ангел, меж нас витала.
И копились в душе слова,
И копилась в народе сила:
Ведь была у людей – Москва!
Ведь была у людей – Россия!
***
В цветной бумажке розовое мыло,
Ты пахнешь чем-то очень дорогим,
Ты пахнешь чем-то несказанно милым,
Но — чем же? Память, память, помоги!
Чуть уловимый запах земляники,
Едва заметный — ржи и васильков,
И аромат лесных тропинок диких,
И душный мёд некошеных лугов,
И — вместе всё... Когда такое было?
Но память вновь меня не подвела:
Ты пахнешь детством, розовое мыло!
Как позабыть об этом я смогла?
Была война. Дымы больших пожаров
Не залетали в нашу глухомань,
Но как-то в сельсовет пришёл подарок,
Пришла посылка с надписью: «Для бань».
Я материнских глаз не позабыла,
Они светились, радовались так,
Как будто дали нам не кубик мыла,
А самородок золота с кулак.
...Намытое, давно скрипело тело,
Уж мать в предбанник выносила таз,
Но открывать я долго не хотела
Зажмуренных от мыльной пены глаз.
Тогда впервые за четыре года
Запахло снова тёплым молоком,
И белым хлебом, и тягучим мёдом,
И васильками, и живым отцом.
***
Взяла тоска за ворот –
Ни вдоха, ни выдоха!
Рванулась я за город
На поиски выхода.
Попала я в заросли –
Густы, многоярусны,
С крапивой до пояса,
С водицею понизу.
Мешали, мешалися,
Бесили, бессилили
Шиповник, ольшаники,
Ивняк да осинники.
На склоне большого дня –
Довольна ль смотринами? –
Пытала, глумясь, меня
Орда комариная.
Попала я в заросли,
Не чаяла выбраться...
Вдруг тронуло за руку,
Коснулось на миг лица,
Коснулось в моей душе
Такого пресветлого,
Чего не вернуть уже
Ни солнцем, ни ветрами.
Такому, знать, молятся,
На это, знать, крестятся...
Нет, не наособицу –
Среди чернолесицы
Стояла черемуха –
Как с неба свалилася! –
Стояла черемуха
И не шевелилася!
Как облако, белая:
Всё – цвет! Листьев не было.
И тихо запела я,
И цвету себе взяла:
Попахни, черемушка,
Родимой сторонушкой,
Лежалой соломушкой,
Шершавой коровушкой,
Метеною улочкой,
Осевшим крылечиком,
Прошедшим и будущим
Теплом человеческим...
***
Как давно такого не бывало:
Ночь без тьмы, река без берегов,
Небо спит под лёгким покрывалом
Перистых прохладных облаков.
Небо спит, но сон его не долог:
Час-другой, и в золоте зари
Без следа растает лёгкий полог...
Не засни, зари не просмотри!
Дома я. Знакомо незнакома
Белой ночи тихая печаль.
По никем не писанным законам
Лес безмолвен, воды не журчат.
По никем не признанной науке
Не отражены – поглощены –
Хоть кричи! – бесследно тонут звуки
В глубине огромной тишины.
Я не сплю. Гляжу. Не отражаю –
Поглощаю... Иль поглощена?
Не мечусь, не рвусь, не возражаю.
Всем прощаю – всеми прощена.
***
Как же ты пахнешь, сырая земля!
Этот бы пласт, перевернутый плугом,
Взять в обе руки и есть, не соля,
Не оснащая ни медом, ни луком.
Как же ты тянешь, родная земля
В эти пласты, как в ладони родимой,
Ткнуться лицом, ни о чем не моля,
Лишь бы с любимою – неразделимо.
Лишь бы ответить теплом на тепло...
Плакать мне – не о чем, каяться – не в чем.
Знаешь сама: где тебе тяжело,
Детям твоим достается не легче.
Каждый мой шаг – у тебя на груди,
С самого первого детского следа...
Что позабыто мной – разбереди,
А сомневаешься в чем – исповедуй.
Песню ли в голос, часы ли молчком,
Все разберешь – переводчик не нужен:
Ты – без асфальта, и я – босиком,
Ты – из-под снега, и я – после стужи.
***
Простые звуки родины моей:
Реки неугомонной бормотанье
Да гулкое лесное кукованье
Под шорох созревающих полей.
Простые краски северных широт:
Румяный клевер, лен голубоватый,
Да солнца блеск, немного виноватый,
Да облака, плывущие вразброд.
Плывут неторопливо, словно ждут,
Что я рванусь за ними, как когда-то...
Но мне, теперь не меньше их крылатой,
Мне все равно, куда они плывут.
Мне все равно, какую из земель
Они с высот лазурных облюбуют,
Какие океаны околдуют
И соберут их звонкую капель.
Сижу одна на тихом берегу,
Варю картошку на родном огнище,
И радость ходит по душе и брызжет,
Как этот кипяток по чугунку.
Другим без сожаленья отдаю
Иных земель занятные картинки.
...И падают веселые дождинки
На голову счастливую мою.
***
Стихи отдать в печать –
Что дочку замуж выдать:
Тут радость и печаль,
Тут гордость и обида:
Достоин ли жених?
Да ладна ли невеста?
И – самый главный стих –
Любовь меж ними есть ли?
Я, как любая мать,
Мечусь, ревную, мучаюсь,
Спешу подозревать
Безрадостную участь.
И, вольная пока
От участи избавить,
Хочу стихи в руках
В своих – навек оставить.
Но, как любая дочь,
Круты и своенравны,
Стихи в глухую ночь
Сбегают к переправам,
Сбегают к поездам,
Сбегают к самолетам,
Им скучно возле мамы –
Им на люди охота.
Хотят своей судьбы –
Неведомой, отдельной,
Хотя порой слепы
И не могутны в теле.
Не нюхавшие бед,
Они еще бесстрашны:
И на «Останьтесь!» –
«Нет!» –
Ответствуют отважно.
Уходят прозревать
И крепнуть на народе...
Стихи отдав в печать
Потом – не жить, а вроде
На плахи-топоры,
На камни – что случится!
С отчаянной горы,
Закрыв глаза, катиться.
***
Россия, Русь!
Храни себя, храни!
Николай Рубцов
Россия, Русь! Храни себя, храни:
Твои сыны хранить тебя не могут!
У них свои дела не слава богу,
Свои заботы... так что – извини.
Россия, Русь! Храни себя сама.
И если впрямь безвыходно и туго,
Назло врагам сплети себе кольчугу
И бейся за хоромы-терема.
Храни себя, храни, Россия, Русь!
Распахивая поле, веруй свято:
Твои подзагулявшие ребята
Авось ещё опомнятся... не трусь!
Авось ещё с повинною придут
За все перед тобою прегрешенья,
И – жизнь не в жизнь без твоего прощенья!
Стыдясь и каясь, в ноги упадут.
Тебе в привычку – верить, ждать, любить,
Не помнить зла, прощать обиды близким,
Тебе не оскорбительно, не низко
Блаженной ли, святой ли – быть ли, слыть…
А если, мать, ты сделалась больна?
А если конь-надёжа – обезножел?
Ну что за блажь? Такого быть не может!
Ты не имеешь права. Не должна.
Взбодрят-разбудят, кнут употребя...
Но дело ли – сердиться на сыночка?!
При плуге. При кольчуге. В лапоточках.
Стой как стояла! И блюди себя.
***
Порадуюсь на парочку,
Тихонько обойду
По заречью, по-за ручью,
По тающему льду:
Не опасайтесь, плавайте!
Я реченьку свою,
Свои озера-заводи
Вам с миром отдаю…
Храни себя, храни, Россия, Русь!
Распахивая поле, веруй свято:
Твои подзагулявшие ребята
Авось ещё опомнятся... не трусь!
Авось ещё с повинною придут
За все перед тобою прегрешенья,
И – жизнь не в жизнь без твоего прощенья!
Стыдясь и каясь, в ноги упадут.
Тебе в привычку – верить, ждать, любить,
Не помнить зла, прощать обиды близким,
Тебе не оскорбительно, не низко
Блаженной ли, святой ли – быть ли, слыть…
А если, мать, ты сделалась больна?
А если конь-надёжа – обезножел?
Ну что за блажь? Такого быть не может!
Ты не имеешь права. Не должна….
Ольга Александровна Фокина (2 сентября 1937 - 12 октября 2023)
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Среда, 08.11.2023, 12:48 | Сообщение # 1502 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| Восемь лет в боях и ничего...
Восемь лет он как заговоренный,
А сегодня ранили его,
В животе торчит осколок заостренный.
Мелкий дождь, а из-под пальцев кровь...
Сыро. А от раны пахнет гадко.
Больно. И припомнилось вдруг вновь,
Как погибла от снаряда Златка.
Много лет, как схоронил он дочку.
Вспомнил, как из шахты прибежал,
Как увидел всю в крови сорочку...
Так он в ополчение попал.
Против украинских олигархов
И бандеровцев он смело воевал,
Он не знал ни жалости, ни страхов,
За Народную державу убивал.
Потемнело. Будто уже ночь.
С неба, в белом, Златка опускалась.
Наклонилась близко к нему дочь
-Потерпи, отец, чуть-чуть осталось.
-Подожди , дочур, знать нужно мне,
Наша шахта уж Ахметовых не будет?
И портрет Бандеры на столе,
Наш народ, как страшный сон забудет?
-Отойдет все русским олигархам,
С Путина портретом на стене...
Боль прошла внезапно. Одним махом.
-Ты устал, отец, иди ко мне.
И лежать шахтер в грязи остался,
А душа его на небесах...
Он лежал в крови и улыбался,
Мухи копошились на кишках...
Дмитрий Иванович Слуцких
_____________________________________________
***
Святую индульгенцию
выписываю я
тебе, интеллигенция
бесполая моя.
Пустая, эфемерная,
живущая впроброс,
о сдвиги литосферные
расплющившая нос.
Сиди-смотри, как во дворы
садового кольца
втекают лавой варвары
без смысла и лица.
О, подними свой дряблый зад,
заканчивай скулить! —
они пришли тебе сказать
спасибо
и убить.
***
Храм, который я строил в селе Чихачёво
стал невольным участником стрима на Спасе.
Это мерзко и гнусно и глупо — о чём вам
рассказали ведущий с товарищем в рясе.
Потому что уж если и лазить в карманы,
то в селе Чихачёво не будет бачинских.
Я там в паре работал с одним наркоманом —
героинщиком, две отслужившим чеченских.
В трех шагах от меня он пилил арматуру,
лопнул диск и осколок попал ему в крестик.
Он на небо смотрел, а потом себе с дуру
зафигачил по вене недобрые вести.
Он отца уезжал хоронить, возвращался
переломанный весь и с глазами чужими.
А потом причащался, опять причащался
и опять строил храм — так мы в общем и жили.
А потом я надолго уехал оттуда —
имена позабылись, события, лица
но осталось молитвами старца то чудо,
и пусть реже теперь, но желанье молиться.
***
Помилуй Бог, того, кто грешен
не множа грех —
даруй цветение черешен
и детский смех.
Пусть будет радость, как влитая —
от сих до сих.
За то, что он себя пытает,
а не других.
За то, что сам находит знаки —
там, где их нет.
За то, что он, зачатый в мраке,
поверил в свет.
За то, что там, где бес итожил
одно из двух.
Он выбирал, но вспомнил все же,
что третий — дух.
***
На экране айфона собираются буквы в слова.
Поэтический образ занозой торчит из рифмованной прозы.
Это чья голова? Это чья, говорю, голова?
Не способна давно о любви
без истерик и позы.
Ты туда не ходи — там жиреют на барских харчах,
там боятся, как жара поста и сердечной молитвы.
Посмотри — человек крест на гору несёт на плечах,
и как крест превращается в меч — для решающей битвы.
***
Машины о любви не знают ничего,
а люди знают, но не больше чем машины.
Я столько жизней шел до сердца своего —
скрипели шестерни и плавились пружины.
Мне холодно. Я сон увидел — и во сне
я на один лишь миг вдруг понял — вс; едино.
И люди на холме, и радуга, и снег,
потухшая звезда, целующая льдину.
Прошу Тебя — согрей меня своим теплом —
иначе мне живым не стать на этом свете.
Я сон увидел, в нем в квартире за стеклом —
всю ночь горел ночник, и мирно спали дети.
***
У смерти решающий спор ты
не выиграешь, как не юли.
Вокзалы и аэропорты,
качнувшись, растают вдали.
Иначе на этой планете
еще не случалось увы.
Тебя нерожденные дети
найдут среди звездной травы.
В нерайские тыкнут ворота,
подкатят сияющий мяч.
— Отец, поднимайся — чего ты?
Давай поиграем. Не плачь.
***
Умирал солдат, как говорится,
без ненужных фраз и медных труб,
и гуляла пьяная столица
и домой разъехалась к утру.
Облаков плыла по небу вата
от земли до самых райских врат.
И спросил апостол у солдата:
— За кого ты воевал солдат?
И солдат убитый под Донецком,
протянул апостолу в горсти
в крови и поту рисунок детский,
и услышал голос:
— Пропусти.
***
Передали по рации
что пора на покой.
Увезли декорации —
помаши мне рукой.
Сладко пахнет акация
в светлом райском саду —
и так тянет остаться здесь,
но я все же сойду
На разбомбленной станции —
где мои кореша,
где до неба дистанцию
ощутила душа.
***
Вероломно сданы Балаклея
и Изюм, словно фунт кураги —
говорят, что зимой околеют
драгоценные наши враги.
Не смотри на меня виновато —
я сильнее тебя виноват,
уходящий в небесную вату,
в сердце раненый русский солдат.
***
Толпа, кричавшая — распни,
сегодня говорит — воскресни.
Я помню лес, я вижу пни —
и мне уже неинтересно.
Вы ненавидящие свет,
и тех, кто молится иначе —
вы здесь сейчас, но вас здесь нет —
пока в хлеву младенец плачет.
Есть кто живой здесь? Отвори!
И выйдет ангел мне навстречу.
И скажет ангел:
— Говори.
— И я за всё ему отвечу.
***
Едет-едет черный бумер
да по матушке-руси.
Я зачем-то снова умер,
но успел сказать — спаси.
И меня не закопали,
а из лона извлекли.
Листья жёлтые опали,
их в костер поволокли.
Стали листья пеплом, дымом —
дым уходит молодым.
Видно так необходимо —
молодым уходит дым.
Эти — мёртвые, хоть дышат —
у живых в глазах рассвет.
Ветер дерево колышет —
ветер есть, а смерти нет.
***
Нацисты целились не в нас —
попали просто.
Ты, кушай, кушай ананас
из девяностых,
мой милый мальчик голубой
или лиловый —
они пришли не за тобой —
они за словом,
стихами Пушкина пришли,
Толстого прозой —
тебя смущенного нашли
в невнятной позе.
Собрали кучку запятых
и пару точек —
с тебя и тех, кто как и ты
стекал в листочек.
Вот и скажи — по чьей вине
улов не густ их?
Толстой и Пушкин на войне —
в столице пусто.
***
По бульвару, по бульвару
ходит месяц молодой!
Пушкин в майке с Че Геварой
едет в бричке за бедой…
Задувает в бричку ветер
и на понт берёт его:
— У тебя — жена и дети,
а тому терять чего?
— Ты меня разводишь, шулер! —
говорит ему поэт —
будет день и будет пуля,
и иных раскладов нет.
Будет сразу за Парнасом
аварийный поворот,
а за ним беды с запасом,
и никак наоборот.
Тонет солнце за рекою,
тянет за собой лучи...
И безветрие такое —
хоть Всевышнему кричи.
***
И Пушкин говорит
соседу по скамейке:
« Я столько раз убит,
что даже не смешно! ».
И прячет нос сосед
за ворот телогрейки.
И щурится сосед.
И хмыкает: «Грешно...».
«Ну ладно, брат, пора —
запоя сердце просит.
Поеду в нумера! » —
захохотал поэт.
«Поехали со мной?
Чего сидеть, Иосиф?
Я столько раз убит,
что превратился в свет! »
***
Выходили на дорогу
Пушкин, Лермонтов и Блок,
умирали понемногу —
умереть никто не мог.
Над дорогою парили,
в лужи падали лицом,
о прекрасном говорили —
заедали спирт свинцом.
Разбредались одиноко —
кто куда, а Пушкин в рай.
И все звал с собою Блока,
все просил — не умирай.
***
Бледнолицый плывёт не в своём каноэ,
потому и не слышит дыхания рек.
Очень мало любви, очень много гноя, —
говорил, воскрешавший меня Человек.
Человек растирал мои лимфы маслом
и поил отваром полынь-травы...
Три недели солнце цвело и гасло,
три недели сон мой терзали львы.
Три недели я продирался к морю.
А открыл глаза — и увидел снег.
— Бледнолицый скоро познает волю —
повторял воскрешавший меня Человек.
Явь гуляет по полю слепа и раздета,
реки вен кормит память сияющих лиц —
говорил Человек.
И крошились от света
и стирались границы его глазниц.
***
Мир от греха ослеп, оглох,
стал грубым, как кирза.
Когда в хлеву родился Бог
и приоткрыл глаза.
И под мерцание комет
и отблески луны,
Бог в первый раз увидел свет
с обратной стороны.
И ощутил тепло от рук,
и в нос ударил пот,
Бог в первый раз узнал, как звук
звучит наоборот.
И начал изучать азы
и ощутил тоску —
прижав беспомощный язык
к шершавому соску.
О, дева радостнее будь —
тебе страдать за двух!
Иначе миру не вернуть
и зрение и слух.
***
Они уходят по-английски —
шаги их плавны и тихи,
под лязг и топот мыслей низких —
мной не рождённые стихи.
Неблагодарная морока,
но только как себе не ври —
так беспросветно одиноко
без их дыхания внутри.
И на их место, как из крана
текут зачатые едва —
по площадям и ресторанам
чужие мёртвые слова.
***
Нет больше той любви, как если кто отдаст
за ближнего свою израненную душу —
апостол говорил разглядывая нас,
один из нас в бою апостола послушал.
Мы выжили и нам во храме на крови
своих детей растить,
а он сегодня просто
во Царствии Его —
связующая нить.
Нет больше той любви —
не обманул апостол.
***
Это в новостях не показали —
камера от этого искрит:
мальчик на разбомбленном вокзале
с кем-то невесомым говорит.
Пляшут, как чумные ватты, оммы —
воздух превращается в желе.
И кивает кто-то невесомый,
и уходит в вечность по золе.
Говорят, что истины просты и
нечего зазря узлов вязать —
но глядят на мальчика святые
и не знают что ему сказать.
***
Начинается жатва
у хозяев Земли.
И из Раджаса в Сатву
отошли корабли.
И окутала тьма нас
на количество лет,
и пополнился Тамас,
не узревшими свет.
И не будет победы,
будет битва за Явь,
и откроются Веды
и рассеется Навь.
Но расставлены сети
для конфессий и рас —
нерождённые дети,
помолитесь за нас.
Алексей Шмелев https://stihi.ru/avtor/romeo23
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Суббота, 11.11.2023, 09:40 | Сообщение # 1503 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| "А наши не придут... Такое время ныне –
Не тот сегодня год, война совсем не та."
(Андрей Шигин)
А наши уже пришли,
А наши вовсю шарашат.
Вот только потом отошли,
Как будто вели их не наши...
Как будто все было зря.
Не все, но много, до боли.
Кому-то алеет заря,
А кто-то остался в поле...
Но все же они пришли,
Но все же они шарашат!
И не прийти не могли:
Мы - наши, потомки наших!
Дмитр Котин
_____________________________
***
Рубашка
Евдокие сон был тяжкий –
Через зубы рвался стон…
Будто сын принёс рубашку
И кладёт её на стол.
Просит: «Мама, сделай милость…
Собираюсь в дальний путь,
А рубаха прохудилась!
Ты заштопай как-нибудь.»
«Где ж прореха-то? Не вижу,
Стёкла ль мутные в очках?»
Сын указывает ниже
Комсомольского значка.
Надо ж, дырочка с копейку,
Словно кто цигаркой жёг,
А зашить ещё сумей-ка –
Не берёт её стежок!
«Не выходит, право слово!» -
Опускает руки мать:
«Легче сшить рубаху снова,
Чем худую залатать!»
«Ладно!» - сын улыбкой светит:
«Еду, вроде, не на бал –
Чай, никто и не приметит!
Я же… без вести пропал.»
. . .
Под окном рябины стынут,
На печи пригрелся кот.
Мать рубашку шьёт для сына…
Вот уже который год.
***
Я погиб в Подмосковном лесу,
В ноябре сорок первого года,
Где закаты, сменяя восходы,
Караул надо мною несут.
Так и спал бы, окутанный тьмой,
Но внезапно какая-то сила
Ненадолго меня воскресила
И незримо вернула домой.
Из того злополучного дня,
Где осколки пронзили мне тело…
Это сколько же лет пролетело?
Внук давно уже старше меня…
Я шагаю, считая года,
Окружающей жизни внимая…
Что за праздник Девятого Мая?
День Победы?! Конечно же! Да!
Я же помню – хрипел старшина
С перебитыми взрывом ногами:
«Мы умрём, но Победа за нами
И Советская наша страна!»
Значит, гибель была не пустой!
Значит, я умирал не напрасно,
Если ныне на площади Красной –
Марш Победы идёт! Но… постой…
Что за странные флаги вокруг?
И в руках, и над площадью тоже…
Почему Мавзолей загорожен?
Чью победу ты празднуешь, внук?
Слышу речь: был фашистам конец,
Красный флаг водружён над Рейхстагом.
Отчего же тогда этим флагом
Не увенчан Кремлёвский Дворец?
Кто вам дуло приставил к виску?
Кто посмел, изменяя присяге,
Строем встать под трёхцветные стяги?
Может, белые взяли Москву?
Ты, конечно, не слышишь меня,
Для тебя я – лишь старое фото.
У тебя есть дела и заботы,
Ожидания нового дня.
Мне ж пора возвращаться уже
В день, разодранный бомбовым свистом,
Где «Считайте меня коммунистом!»
Перед боем писал в блиндаже…
***
Лепота!
Вот, ведь, были времена –
Не было подлее!
Горько плакала страна
Под пятой злодея.
Пировал восставший хам,
Проклятый от веку,
Переделывая храм
Под библиотеку.
А ещё того мерзей –
Злобный пролетарий
Там устраивал музей
Или планетарий,
Чтобы паству просвещать
Стало невозможным
Ни молитвой натощак,
Ни законом божьим.
Вот и шли, как на подбор,
Дураки и дуры
Не к причастию в собор,
А в дома культуры.
Но пришла теперь хана
Бесовскому игу,
С шеи сбросила страна
Тяжкую веригу!
Выйдешь в утреннюю рань -
Что за панорамы!
Лепота! Куда ни глянь,
Кабаки да храмы…
***
Никодим Афанасию хату поджёг
И в колодец насыпал песок.
А наутро сказал ему: «Здравствуй, дружок!
Я принёс тебе хлеба кусок.»
Афанасий заплакал, присев напослед
На остатки родного крыльца,
И казалось, шарахался солнечный свет
От его неживого лица.
А когда над подворьем развеялся дым,
И горчить перестало во рту,
«Я своих не бросаю!» - сказал Никодим, -
«Ты попомни мою доброту!»
Афанасий, рукой подпирая висок,
Просидел на руинах до звёзд,
И угрюмо крошил никодимов кусок
Воробьям, что остались без гнёзд…
***
Примирись, батрак, с магнатом,
Расцелуй его в уста –
Он даёт тебе зарплату
И рабочие места.
Позабудь, батрак, скорее
Про совковый популизм,
Нашей общею идеей
Должен стать патриотизм.
Только так мы всё осилим,
Только так наступит рай.
Ты за Матушку-Россию
Или против? Выбирай…
Примирись, батрак, с магнатом
Во спасение души,
Назови магната братом.
И ступай себе, паши…
***
Левый поворот
Расступись, честной народ,
Дай манёвру место!
Будет левый поворот,
Будет интересно!
Будет много кумача,
Звёздочек, и даже
Кинофильм про Ильича
По ТВ покажут.
Будет праздничный концерт,
Песни про Победу,
И, наверное, в конце
Пригласят к обеду.
Дальше будет веселей –
К майским демонстрантам
Президент на Мавзолей
Выйдет с красным бантом.
Он указом утвердит
Счастье человеку:
Каждый сможет взять кредит
Или ипотеку.
А заморский буржуин
Заскулит в бесссилье,
Углядев, как из руин
Восстаёт Россия.
Будет славиться в веках
Наше превосходство!..
И не важно, в чьих руках
Средства производства…
P.S.
Что застыл, разинув рот,
Посреди дороги?
Хочешь левый поворот?
Заплати налоги!
***
Мобилизация!
Так уж бывает, когда припрёт,
Капитал апеллирует к нации –
Празднуй, дежурный ура-патриот:
Наконец-то мобилизация!
«Мобилиz-z-z-zация!» – роем осиным жужжа,
Льют свои бравые возгласы
Те, кто сами призыву не подлежат
В силу пола, здоровья и возраста.
Звонко чеканят слов ордена
Тем, кто вот-вот отправится маршем
Туда, где урчит гиена-война,
Утробу набив человечьим фаршем…
***
Маленькая победоносная война
«Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война.»
(приписывается В.К. фон Плеве, министру внутренних дел РИ 1902-1904 гг.)
Когда правительства решают,
Что им вот-вот придёт хана,
Нужна, обычно, небольшая
Победоносная война.
Удобно – всех отвлечь войной,
И под набат стозвонный
Расширить возраст призывной,
Повысить пенсионный.
Призвать к сплочению народ:
«Мы, братцы, в общей лодке!»,
А кой-кому, наоборот,
Заткнуть ловчее глотки.
Пусть скрепы прежние ветшают,
Но эта тактика верна:
Нужна буржуям небольшая
Победоносная война.
***
Каким же нужно быть великим гением,
Чтобы народ сплотить недоумением,
Чтоб в каждой голове свербил уныло
Единственный вопрос: "Что это было?"
***
Забыта пенсионная реформа,
Иною темой увлечён народ.
По госзаказу шьётся униформа,
У военкомов дел невпроворот.
Слова сочны и доводы весомы,
Как бусины нанизаны на нить –
Известные медийные персоны
С экранов учат Родину любить.
Страничками военного билета
На подоконнике играет сквознячок
За окнами трепещет бабье лето,
Как бабочка, попавшая в сачок.
Листва подобна отблескам пожарищ.
Доставщики повесток сбились с ног.
Не спрашивай, не спрашивай, товарищ,
По ком с утра звонит дверной звонок…
***
Очень странный сон
В тиши жилища своего
Я задремал под пледом куцым.
Мне снился фейк про СВО…
И я никак не мог проснуться!
А пробудившись, был разбит,
И через парочку мгновений
Припомнил, что за этим бдит
Прокуратура Сновидений.
Поплакался: «Пойду под суд!»
Супруге в кухонной беседе.
Поскольку, явно донесут
В том сне мелькнувшие соседи.
Судачить будут день-деньской
Возле подъезда, на скамейке:
«Гляди-ка, думали, он свой,
А сволочь спит и видит фейки!»
Жена меня приобняла
И предложила чай с малиной,
Пролепетала: «Ну, дела…
А может быть, прийти с повинной?»
Прикинул, что наверняка,
Уж если срок дадут немалый,
Проситься стану в ЧВК –
Всё ж лучше, чем лесоповалы.
Кладу в котомку сухари,
Набор для гигиены личной.
Бельё забыл, чёрт побери!
И… просыпаюсь тут вторично.
И вроде морок невесом,
А словно с плеч сошёл горою.
Так это сон! Или… не сон?
Ой, в дверь стучат. Пойду, открою…
***
Своим порокам потакая,
Твердим себе за разом раз:
«Не мы такие – жизнь такая!»
И этой, худшею из фраз,
Себя оправдываем ложно,
Но правда, сколько ни ершись,
Весьма проста и непреложна:
Какие мы – такая жизнь.
***
Двое
На пепелище бывшей школы
Лежат, присыпаны землёй,
Мобилизованный Микола
С мобилизованным Ильёй.
Они сражались меж собою
Уже четвёртый день подряд,
Когда подвёл итоги боя,
Теперь неважно, чей снаряд.
Ушли тропой солдатской славы
И громко хлопнули дверьми
Автомеханик из Полтавы
И фрезеровщик из Перми.
Во время прошлое, иное,
За то, что Родине верны,
Таких бы славить всей страною!
Да нету больше той страны…
***
Иконка
Где-то бьют в колокола
Радостно и звонко -
Куполов златых окрест, что на жучке блох!
А у бабушки была
Чёрная иконка...
Но зато с неё глядел настоящий Бог.
***
«Это библейская история. Абсолютно…»
В.Мединский
Вначале было слово (на заборе)
Оно звучало, словно звонкий клич.
И всё бы ничего, но только вскоре,
Откуда ни возьмись, возник Ильич.
Он был из тех, кто всюду ставит мины,
Но был ещё и творчеству не чужд,
И сотворил зачем-то Украину,
И украинцев для каких-то нужд.
Он выдумал узбеков и казахов,
Черкесов и чечено-ингушей.
Прибалтов сотворив, единым махом
Призвал к себе в охрану латышей.
И даже, все условности отринув
И поболтав с собою тет-а-тет,
Ильич, назло другим, придумал финнов
И тут же дал им суверенитет.
Самозабвенно потрудился гений
И от усталости почти валился с ног.
Теперь не перечесть его творений.
Вот только русских выдумать не смог!
Так и живём с тех пор под небесами,
Ругая то, что сотворил Ильич,
Самих себя придумываем сами…
И на заборах пишем тот же клич.
***
По дороге в Чебоксары
(Эпизод из прессы)
По дороге в Чебоксары,
Ехал в поезде еврей
И читал письмо от Сары,
Тихо сидя у дверей.
Пассажирка тётя Рита
Заглянула в мятый лист,
Углядела вязь иврита
И смекнула: «Террорист!
Ишь, читает свой арабский,
Горбонос и смуглолиц –
Не иначе, с целью адской
Прибыл к нам из-за границ!»
Тётя Рита поскорее
Позвонила в Интерпол,
И несчастного еврея
Уложили мордой в пол.
Допросили, но не шибко –
Быстро выяснили суть,
Извинились за ошибку.
И еврей продолжил путь
Под жужжанье тёти Риты
Про своё житьё-бытьё…
И никто в антисемиты
Не записывал её.
* * *
О, сколько ныне новшеств милых
Внёс политический момент,
Что скоро даже на могилах
Начнут писать: ИНОАГЕНТ…
***
Ещё к вопросу об иноагентах
Иноагент Антон Деникин
С иноагентом Колчаком
Дружили с Западом двуликим,
А не грозили кулаком.
Иноагент Петруша Врангель,
Носил черкеску и кинжал,
Но, будучи в баронском ранге,
В Европу-матушку сбежал.
Иноагент Краснов – вот шельма! –
Он изо всех казачьих сил
Не раз у кайзера Вильгельма
Открыто денежку просил.
Я это перечислил вкратце,
Но если вынуть документ,
Среди белогвардейцев, братцы,
В кого ни плюнь – иноагент!
С Антантой ручкаться не лень им,
Когда с финансами провал.
Но негодяй – конечно, Ленин,
Он за границею бывал!
***
День народного единства
Зашёл в кабак «слуга народа»,
Икоркой мажет бутерброд,
И видит вдруг, что возле входа
Маячит хмурый нищеброд.
Застыл подлец, как муха в торте –
И не ползёт, и не летит.
Стоит такой и нагло портит
«Слуге народа» аппетит.
Клиент зовёт метрдотеля,
Бурча под нос : «Ядрёна мать…»,
И требует: «Изволь отселе
Вот это чучело убрать!
Небось, замыслил лихоимство –
Сам утонул и всех ко дну?..»
«Ну-с, за народное единство!
Официант! Ещё одну!»
***
Памяти Ф.Э.Дзержинского
Было время, в трудах неистовых
Выгорая, как угольки,
На постах от сердечных приступов
Умирали большевики.
Никаких бриллиантов свёртками,
Никаких счетов и квартир,
Всё наследство – шинель с гимнастёркою
Да свободный от рабства мир…
Вы же ненависть вашу множите,
Буржуазные господа,
Потому, что вы так не можете!
Не сумеете никогда!
***
Люди Труда
Висит на орбите в холодной дали
Над миром искусственный спутник Земли,
Внизу проплывает планета – на ней
Цветут городов мириады огней.
А чтобы огнями цвели города,
Под землю спускаются люди труда,
И благодаря их большому труду,
Заводы в металл превращают руду.
Заводы и спутник, машины и дом –
Всё создано тем же упорным трудом.
И мы не должны забывать никогда
Слова благодарности людям труда.
Но есть и такие людишки притом,
Кто жадность и хитрость считают трудом –
Не пашут, не сеют, не плавят металл,
А лишь умножают себе капитал.
И так происходит, что люди труда
Возводят плотины, дворцы, города,
Но все результаты работы их рук
Чужим капиталом становятся вдруг.
У этой напасти края не видны,
И люди труда неизменно бедны.
Барыш у мошенников очень высок,
А людям труда – только хлеба кусок.
Когда у богатых доход на кону,
Они меж собой затевают войну,
Но в каждой войне погибают всегда
Всё те же обычные люди труда.
Когда-нибудь с обухом встретится плеть,
И люди труда перестанут терпеть
И скажут сурово: «А ну, господа,
Верните-ка нам результаты труда!
Все ваши порядки пускай отомрут,
А в мире царит созидательный труд!
И чтобы никто и уже никогда
Не смел наживаться на людях труда!»
. . .
Висит на орбите в холодной дали
Над миром искусственный спутник Земли,
Внизу проплывает планета – на ней
Цветут городов мириады огней…
***
Быть самим собой
Раз – когда, не помню –
Мне под кожу влез
То ли ангел тёмный,
То ли светлый бес.
Он терзал мне душу
Медною трубой:
«Никого не слушай,
Будь самим собой!»
Я ходил по кромке,
Я менял лицо,
Я носил в котомке
Кости мудрецов,
И врывалось в уши
В день и час любой:
«Никого не слушай,
Будь самим собой!»
Я страдал от жажды,
Плавая в реке,
Я держал однажды
Молнию в руке,
И, под звуки туша
Поднимаясь в бой,
Никого не слушал,
Чтобы стать собой.
Так промчались годы,
Поменялся век,
Утекали воды
Безымянных рек,
Лодки о причалы
Разбивал прибой…
А всё не получалось
Быть самим собой!
Зло и бесполезно
Я себя искал,
Но у края бездны,
На одной из скал
Надпись обнаружил:
«Ты поверил в ложь.
Будь кому-то нужен
И себя найдёшь…»
Андрей Шигин https://stihi.ru/avtor/avashi
Сообщение отредактировал Михалы4 - Суббота, 11.11.2023, 09:42 |
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Воскресенье, 19.11.2023, 19:08 | Сообщение # 1504 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| ТЕГЕРАНСКИЕ СНЫ
Вдали от северных развалин
Синь тегеранская горит.
— Какая встреча, маршал Сталин!
Лукавый Черчилль говорит.
Я верю в добрые приметы,
Сегодня сон приснился мне.
Руководителем планеты
Меня назначили во сне!
Конечно, это возвышенье
Прошу не принимать всерьёз...
— Какое, право, совпаденье, —
С улыбкой Рузвельт произнёс.
В знак нашей встречи незабвенной
Сегодня сон приснился мне.
Руководителем Вселенной
Меня назначили во сне!
Раздумьем Сталин не смутился,
Неспешно трубку раскурил:
— Мне тоже сон сегодня снился —
Я никого не утвердил!
***
ТАЙНА СЛАВЯН
Буйную голову клонит ко сну.
Что там шумит, нагоняя волну?
Во поле выйду — глубокий покой,
Густо колосья стоят под горой.
Мир не шелОхнется. Пусто — и что ж!
Поле задумалось. Клонится рожь.
Тихо прохлада волной обдала.
Без дуновения рожь полегла.
Это она мчится по ржи! Это она!
Всюду шумит. Ничего не слыхать.
Над головою небесная рать
Клонит земные хоругви свои,
Клонит во имя добра и любви.
А под ногами темней и темней
Клонится, клонится царство теней.
Клонятся грешные предки мои,
Клонится иго добра и любви.
Это она мчится по ржи! Это она!
Клонится, падает с неба звезда,
Клонит бродягу туда и сюда,
Клонит над книгой невинных детей,
Клонит убийцу над жертвой своей,
Клонит влюблённых на ложе любви,
Клонятся, клонятся годы мои.
Что-то случилось. Привычка прошла.
Без дуновения даль полегла.
Это она мчится по ржи! Это она!
Что там шумит? Это клонится хмель,
Клонится пуля, летящая в цель,
Клонится мать над дитятей родным,
Клонится слава, и время, и дым.
Клонится, клонится свод голубой
Над непокрытой моей головой.
Клонится древо познанья в раю.
Яблоко падает в руку мою.
Это она мчится по ржи! Это она!
Пир на весь мир! Наш обычай таков.
Славно мы прожили сорок веков.
Что там шумит за небесной горой?
Это проснулся великий покой.
Что же нам делать?.. Великий покой
Я разгоняю, как тучу, рукой.
Буйную голову клонит ко сну.
Снова шумит, нагоняя волну...
Это она мчится по ржи! Это она!
***
Звякнет лодка оборванной цепью,
Вспыхнет яблоко в тихом саду,
Вздрогнет сон мой, как старая цапля
В нелюдимо застывшем пруду.
Сколько можно молчать! Может, хватит?
Я хотел бы туда повернуть,
Где стоит твоё белое платье,
Как вода по высокую грудь.
Я хвачусь среди замершей ночи
Старой дружбы, сознанья и сил,
И любви, раздувающей ноздри,
У которой бессмертья просил.
С ненавидящей, тяжкой любовью
Я гляжу, обернувшись назад.
Защищаешься слабой ладонью:
— Не целуй. Мои губы болят.
Что ж, прощай! Мы в толпе затерялись.
Снилось мне, только сны не сбылись.
Телефоны мои надорвались,
Почтальоны вчистую спились.
Я вчера пил весь день за здоровье,
За румяные щёки любви.
На кого опустились в дороге
Перелётные руки твои?
Что за жизнь — не пойму и не знаю.
И гадаю, что будет потом.
Где ты, господи!.. Я погибаю
Над её пожелтевшим письмом.
* * *
Закрой себя руками: ненавижу!
Вот Бог, а вот Россия. Уходи!
Три дня прошло. Я ничего не слышу
И ничего не вижу впереди.
Зачем? Кого пытался удержать?
Как будто душу прищемило дверью.
Прислала почту – ничему не верю!
Собакам брошу письма – растерзать!
Я кину дом и молодость сгублю,
Пойду один по родине шататься.
Я вырву губы, чтоб всю жизнь смеяться
Над тем, что говорил тебе: люблю.
Три дня, три года, тридцать лет судьбы
Когда-нибудь сотрут чужое имя.
Дыханий наших встретятся клубы` –
И молния ударит между ними!
***
Ни великий покой, ни уют,
Ни высокий совет, ни любовь!
Посмотри! Твою землю грызут
Даже те, у кого нет зубов.
И пинают и топчут её
Даже те, у кого нету ног,
И хватают родное твоё
Даже те, у кого нету рук.
А вдали, на краю твоих мук
То ли дьявол стоит, то ли Бог.
***
ПОЕДИНОК
Противу Москвы и славянских кровей
На полную грудь рокотал Челубей,
Носясь среди мрака,
И так заливался: — Мне равного нет!
— Прости меня, Боже, — сказал Пepeсвет —
Он брешет, собака!
Взошёл на коня и ударил коня,
Стремнину копья на зарю накреня,
Как вылитый витязь!
Молитесь, родные, по белым церквам.
Всё навье проснулось и бьёт по глазам.
Он скачет. Молитесь!
Всё навье проснулось — и пылью и мглой
Повыело очи. Он скачет слепой!
Но Бог не оставил.
В руке Пересвета прозрело копьё —
Всевидящий Глаз озарил острие
И волю направил.
Глядели две рати, леса и холмы,
Как мчались навстречу две пыли, две тьмы,
Две молнии света —
И сшиблись... Удар досягнул до луны!
И вышло, блистая, из вражьей спины
Копьё Пересвета.
Задумались кони... Забыт Челубей.
Немало покрыто великих скорбей
Морщинистой сетью.
Над русскою славой кружит вороньё.
Но память мою направляет копьё
И зрит сквозь столетья.
***
МАРКИТАНТЫ
Было так, если верить молве,
Или не было вовсе.
Лейтенанты всегда в голове,
Маркитанты в обозе.
Шла пехота. Равненье на «ять»!
Прекратить разговоры!
А навстречу враждебная рать -
Через реки и горы.
Вот сошлись против неба они
И разбили два стана.
Тут и там загорелись огни,
Поднялись два тумана.
Лейтенанты не стали пытать
Ни ума, ни таланта.
Думать нечего. Надо послать
Толмача-маркитанта!
- Эй, сумеешь на совесть и страх
Поработать, крапивник?
Поразнюхать о слабых местах
И чем дышит противник?
И противник не стал размышлять
От ума и таланта.
Делать нечего. Надо послать
Своего маркитанта!
Маркитанты обеих сторон -
Люди близкого круга.
Почитай, с легендарных времён
Понимали друг друга.
Через поле в ничейных кустах
К носу нос повстречались,
Столковались на совесть и страх,
Обнялись и расстались.
Воротился довольный впотьмах
Тот и этот крапивник
И поведал о тёмных местах
И чем дышит противник.
А наутро, как только с куста
Засвистала пичуга,
Зарубили и в мать и в креста
Оба войска друг друга.
А живые воздали телам,
Что погибли геройски.
Поделили добро пополам
И расстались по-свойски.
Ведь живые обеих сторон -
Люди близкого круга.
Почитай, с легендарных времён
Понимают друг друга.
***
МУЖИК
Птица по небу летает,
Поперёк хвоста мертвец.
Что увидит, то сметает.
Звать её — всему конец.
Над горою пролетала,
Повела одним крылом —
И горы как не бывало
Ни в грядущем, ни в былом.
Над страною пролетала,
Повела другим крылом —
И страны как не бывало
Ни в грядущем, ни в былом.
Увидала струйку дыма,
На пригорке дом стоит,
И весьма невозмутимо
На крыльце мужик сидит.
Птица нехотя взмахнула,
Повела крылом слегка
И рассеянно взглянула
Из большого далека.
Видит ту же струйку дыма,
На пригорке дом стоит,
И мужик невозмутимо
Как сидел, так и сидит.
С диким криком распластала
Крылья шумные над ним,
В клочья воздух разметала,
А мужик невозмутим.
— Ты, — кричит, — хотя бы глянул,
Над тобой — всему конец!
— Он глядит! — сказал и грянул
Прямо на землю мертвец.
Отвечал мужик, зевая:
— А по мне на всё чихать!
Ты чего такая злая?
Полно крыльями махать.
Птица сразу заскучала,
Села рядом на крыльцо
И снесла всему начало —
Равнодушное яйцо.
***
ФОМКА-ХОЗЯИН
Фомка - изрядный хозяин двора,
Но не державы.
А на закате пылает гора,
Блики кровавы.
Глянь: полыхает! Но он не глядит,
Не замечает.
- Там ничего моего не горит, -
Так отвечает.
Лук и чеснок в огороде зацвел.
А вдоль дороги
Гром загремел - и в народе пошел
Ропот тревоги.
Что за причина? Но он не глядит,
Не замечает.
-Там ничего моего не гремит, -
Так отвечает.
Куры кудахчут, петух голосит.
Мир на пределе;
Не до того, что он в пропасть летит.
Фомка при деле.
Топнул ногой, никуда не глядит,
Не замечает.
- Там ничего моего не летит, -
Так отвечает.
Так он стоит, и не сдвинуть его
С точки завета...
Может, и впрямь не летит ничего
С этого света.
***
ОТКРОВЕНИЕ ОБЫВАТЕЛЯ
Смотрим прямо, а едем в объезд.
Рыба-птица садится на крест
И кричит в необъятных просторах.
Что кричит, мы того не возьмём
Ни душою, ни поздним умом.
Теснотой и обидой живём.
Заливается ночь соловьём,
День проходит в пустых разговорах.
Заскучаю и муху ловлю,
Жаль, что быстрой езды не люблю
И нельзя провалиться на месте.
Мне поведал проезжий во мгле:
«Перестройка идёт на земле!»
Мне-то что! Хлеб и соль на столе,
И летает жена на метле.
Я чихал на такое известье!
Жизнь свихнулась, хоть ей не впервой,
Словно притче, идти по кривой
И о цели гадать по туману.
Там котёл на полнеба рванёт,
Там река не туда повернёт,
Там Иуда народ продаёт.
Всё как будто по плану идёт...
По какому-то адскому плану.
Кем мы втянуты в дьявольский план?
Кто народ превратил в партизан?
Что ни шаг, отовсюду опасность.
«Гласность!» - даже немые кричат,
Но о главном и в мыслях молчат,
Только зубы от страха стучат,
Это стук с того света, где ад.
Я чихал на подобную гласность!
Мне-то что! Отбываю свой крест.
Бог не выдаст, свинья не доест.
Не по мне заварилася каша.
Рыба-птица на хрип перешла,
Докричаться до нас не могла.
Скучно, брат мой! Такие дела.
Особливо когда спохмела...
Жаль души, хоть она и не наша.
***
ОТПОВЕДЬ
Что за племя на свет народилось?
Не прогнать и собакой цепной.
Обделила их Божия милость,
Так желают урвать от земной.
Раз поэт, открывай свою душу.
Те стучатся, а эти стучат
И трясут мою славу, как грушу.
- Кто такие? - Свои, - говорят.
Кроме наглых надежд и тумана,
Ни крестов, ни кустов, ни идей.
Ах вы голые карлы обмана,
Постыдились хотя бы людей!
Плащ поэта бросаю - ловите!
Он согнёт вас до самой земли.
Волочите его, волочите,
У Олимпа сшибая рубли.
Вон отсель поперечно-продольно,
Проходимцы души и дорог.
Не хочу. Презираю. Довольно
Обивать мой высокий порог.
***
ВИДЕНЬЕ
Как родился Господь при сияньи огромном
Пуповину зарыли на Севере темном
На том месте высокое древо взошло
Во все стороны Севера стало светло
И Господь возлюбил непонятной любовью
Русь Святую, политую Божией кровью.
Запах крови учуял противник любви
И на землю погнал легионы свои.
Я увидел: все древо усеяли бесы
И, кривляясь, галдели про черные мессы
На ветвях ликовало вселенское зло:
- Наше время пришло! Наше время пришло!
Одна тяжкая ветвь обломилась и с криком
Полетела по ветру в просторе великом
В стольный город на площадь ее принесло:
- наше время пришло! Наше время пришло!
* * *
Солнце родины смотрит в себя.
Оттого так таинственно светел
Наш пустырь, где рыдает судьба
И мерцает отеческий пепел.
И чужая душа ни одна
Не увидит сиянья над нами:
Это Китеж, всплывая со дна.
Из грядущего светит крестами.
***
СОН КОПЬЯ
В этот храм я вхожу, как во сне,
Покоряясь стенам и иконам.
Вот и всадник на белом коне –
Задремало копьё над драконом.
Словно дух, перед ним я стою
Триста лет и семьсот одинако.
Что-то странное снится копью:
Равновесие света и мрака.
***
НАВАЖДЕНИЕ
Призраки с четвёртым измереньем
В мир проникли плотным наважденьем.
Среди них ты ходишь и живёшь,
Как в гипнозе, слыша их галдёж.
Лица их – сплошные негативы,
Мины их презрительно-брезгливы,
А в глазах как мысль мелькает цель,
Людям неизвестная досель.
Одного, другого ненароком
Тронешь, и тебя ударит током.
Мрак включён. Остерегайся впредь:
Ты задел невидимую сеть.
Тут система, ну а мы стихия,
А за нами матушка-Россия,
А за нами Божия гроза…
Всё-таки гляди во все глаза.
***
ДЫМОК
Мир гол и пуст, и я не тот, что прежде.
Вот жизнь прошла, а где её следы?
Цвели когда-то и мои надежды,
Но я срывал несладкие плоды.
Когда удача жизнь мою ласкала,
То против шерсти гладила грозу,
Не только Божью искру высекала,
Случалось, вышибала и слезу.
Под шум Москвы и праздных околесиц
Я смутно слышу, что речёт мне рок.
Не нашей ли деревни светит месяц?
Не наших ли полей плывет дымок?
В толпе утрат меж прошлым и грядущим
Иду один, мне даже невдомёк,
Что здесь никто не думает о сущем,
Никто не знает, как я одинок.
Иду, бреду, куда уносит ветер,
Куда глаза глядят и не глядят.
Я краем глаза всё-таки заметил
Иную жизнь на позабытый лад.
Она не знает наших околесиц,
Моя печаль ей будет невдомёк.
Но ей и мне сияет этот месяц
И в руки нам плывёт один дымок.
***
«БАБЬИ СЛЁЗЫ»
Полюбите живого Христа,
Что ходил по росе
И сидел у ночного костра,
Освещённый, как все.
Где та древняя свежесть зари,
Аромат и тепло?
Царство Божье гудит изнутри,
Как пустое дупло.
Ваша вера суха и темна,
И хромает она.
Костыли, а не крылья у вас,
Вы разрыв, а не связь.
Так откройтесь дыханью куста,
Содроганью зарниц
И услышите голос Христа,
А не шорох страниц.
* * *
В этот век, когда наш быт расстроен,
Ты схватился с многоликим злом,
Ты владел нерукопашным боем,
Ты сражался духом и стихом.
В этот день, когда трясет державу
Гнев небес, и слышен плач, и вой,
Назовут друзья тебя по праву
Ветераном третьей мировой.
Бесам пораженья не внимая,
Выпьем мы по чарке горевой,
Потому что третья мировая
Началась до первой мировой.
***
Я пил из черепа отца
За правду на земле,
За сказку русского лица
И верный путь во мгле.
Вставали солнце и луна
И чокались со мной.
И повторял я имена,
Забытые землей.
***
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Шёл отец, шёл отец невредим
Через минное поле.
Превратился в клубящийся дым -
Ни могилы, ни боли.
Мама, мама, война не вернёт...
Не гляди на дорогу.
Столб крутящейся пыли идёт
Через поле к порогу.
Словно машет из пыли рука,
Светят очи живые.
Шевелятся открытки на дне сундука -
Фронтовые.
Всякий раз, когда мать его ждёт, -
Через поле и пашню
Столб клубящейся пыли бредёт,
Одинокий и страшный.
***
ГИМНАСТЁРКА
Солдат оставил тишине
Жену и малого ребёнка
И отличился на войне...
Как известила похоронка.
Зачем напрасные слова
И утешение пустое?
Она вдова, она вдова...
Отдайте женщине земное!
И командиры на войне
Такие письма получали:
«Хоть что-нибудь верните мне...»
И гимнастёрку ей прислали.
Она вдыхала дым живой,
К угрюмым складкам прижималась,
Она опять была женой.
Как часто это повторялось!
Годами снился этот дым,
Она дышала этим дымом -
И ядовитым, и родным,
Уже почти неуловимым...
...Хозяйка юная вошла.
Пока старуха вспоминала,
Углы от пыли обмела
И - гимнастёрку постирала.
* * *
СНЕГ
Зимний час. Приглушённые гулы.
Снег идёт сквозь людей и сквозь снег.
Облепляет ночные фигуры,
Замедляет наш яростный бег.
Друг у друга не просим участья
В этой жизни опасной, земной.
Для старинного смертного счастья
Милый друг возвратится домой.
Долго пальцы его ледяные
Будут ключ запропавший искать.
Дверь откроют навстречу родные,
Молча снег он начнёт отряхать.
Будет долго топтаться пред светом.
Будут ждать терпеливо его.
Обнажится под тающим снегом
Пустота – никого! Ничего!
* * *
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ
Где ты, мальчик насмешливый, властный?
Вижу светлый твой облик во мгле.
Десять лет ожиданий и странствий
Миновало на этой земле.
Ты твердил: «К тридцати успокоюсь,
К тридцати невозможным своим –
Застрелюсь или брошусь под поезд...»
Ты хотел умереть молодым!
Вспомнил, вспомнил я эти заветы,
К роковым тридцати подойдя...
Отказали твои пистолеты,
Опоздали твои поезда.
Завещаний ребяческих иго
Я свободе решил предпочесть.
Не написана лучшая книга,
Но небесные замыслы есть.
Не кори меня, мальчик, не сетуй...
Ничего, на другие года
Сохраню я твои пистолеты,
Подожду я твои поезда.
***
Я пел золотому народу,
И слушал народ золотой.
Я пел про любовь и свободу,
И плакал народ золотой.
Как тати, в лихую погоду
Явились враги и друзья,
Схватили за горло свободу,
А в горле свободы был я!
Прощайте, любовь и свобода!
Как тати, враги и друзья
Ударили в сердце народа,
А в сердце народа был я!
Над бездной у самого края
Шатает от ветра народ.
В нем рана зияет сквозная,
И рана от ветра поёт.
* * *
ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК
Он возвращался с собственных поминок
В туман и снег, без шапки и пальто,
И бормотал: — Повсюду глум и рынок.
Я проиграл со смертью поединок.
Да, я ничто, но русское ничто.
Глухие услыхали человека,
Слепые увидали человека,
Бредущего без шапки и пальто;
Немые закричали: — Эй, калека!
А что такое русское ничто?
— Всё продано, — он бормотал с презреньем, —
Не только моя шапка и пальто.
Я ухожу. С моим исчезновеньем
Мир рухнет в ад и станет привиденьем —
Вот что такое русское ничто.
Глухие человека не слыхали,
Слепые человека не видали,
Немые человека замолчали,
Зато все остальные закричали:
— Так что ж ты медлишь, русское ничто?!
Юрий Поликарпович Кузнецов (11 февраля 1941 год - 17 ноября 2013 год)
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Воскресенье, 26.11.2023, 12:23 | Сообщение # 1505 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| Береста <Из цикла>
1
Нежность
Я узнал - нет, не так! - познал
Это имя, сокрытое прежде:
Как бы я тебя не назвал -
Прозвучит твое имя - Нежность.
Я - другой, в моем сердце - лед,
Рассудительность и небрежность,
Но я верю - меня спасет
От меня самого - твоя нежность.
Сколько раз уходил я прочь,
Бороздить океанов безбрежность, -
Но меня настигала сквозь ночь,
Сквозь пространства и время - нежность.
Как светла и как высока
Целовавшая бьющую руку!
На губах твоих нежность - горька,
Подарив свою сладость - звуку.
2
Три дня и три года
Я не видел тебя - три дня,
И не важно: восток ли, запад -
Голос твой - окружает меня,
Ветер - твой мне приносит запах.
Годы волосы нам серебрят,
Но сомненья - иного рода:
До минувшего сентября
Я не видел тебя - три года!
Годы днями казались тогда -
Нынче - тянутся дни годами,
Словно мы пролегли в никуда -
Ниоткуда - двумя бороздами.
Дни - минуты, года - века
Не откроют секретов вящих,
И следов не прочесть - с песка,
Прошлых, будущих и настоящих.
3
Береста безнадежных снов
Истекает горчащим соком.
С высоты бесполезных слов
Тщетно мнил я себя пророком!
Я не знал, ни третьего дня,
Ни вчера - что нас ждет сегодня.
Был бы разум тогда у меня -
Я не прожил бы столь бесплодно,
Если б знал я тогда - ну хоть то,
Что сегодня я знаю - тогда б я...
...Ах, как пахнет твой рот берестой!
Черно-белая доля бабья...
Черноротая - ты поймешь,
Белоглазая - взор потушишь.
Ты не ждешь. Ты под лед уйдешь,
Ты себя заморозишь, засушишь.
Если б знал я сейчас - хоть то,
Что когда-то, казалось, понял...
Тает снег на твоем пальто.
Эту вечность зовут - "сегодня".
Ты оставишь свой мнимый плен,
Догадавшись, чего я стою:
Безразличье бетонных стен
Проступает за берестою.
4
Черно - белое
Всякий раз через силу
Верю я, что дерзну
Взять с собою Россию,
Взять с собой, как жену.
Взять с собой - не оставить
Всё, что можно унесть:
То, что знал - неспроста ведь! -
Про судьбу да про честь,
Про земли этой горечь,
Славу, гордость и боль...
Всё, что бросил, как сволочь,
И не взял я с собой.
Здесь, в стране черно-белой,
Как березовый ствол,
Нас к надежде несмелой
Гулкий колокол вел.
О, как томно! Как больно
Отдавался в висках
Этот звон колокольный!
Тек мой дух, как река.
Вскрой мне, колокол, уши,
Крепче в сердце ударь -
Зачаруй мою душу,
Как бывало, как встарь!
Верещите, свирели,
Обо мне по лесам,
Отстучите, капели,
По моим волосам
Светлый марш погребальный...
Черен снег по весне,
Черен купол сусальный,
Тот, что вижу во сне.
Черен купол, не чищен,
Но нутром - золотой!
Нынче - нож в голенище,
Завтра - крестик литой.
А потом - кто нас знает? -
Где придет наш черед!
Ветер прах разметает -
Или дьяк отпоет.
5
России платье - неспроста
Березами отделано:
Душа России - береста,
Резная, черно-белая.
Не потому, что ``культ - просвет'',
И не скупыми красками -
А оттого, что в мире нет
Души прозрачней, ласковей.
В обнимку черный с белым цвет,
Не смешанный, а скованный,
В один пожизненный браслет,
Тебе да мне надеванный.
Продам ли душу за гора,
Сменю ли облик шустро я -
Но не сползет с меня кора -
Березовая, русская.
Так неотесанный, в буграх
Наростов, дупла - дырьями,
Так побреду, в чужих мирах,
Пространствами пустырными.
* * *
Ты хочешь стихов ? Пожалуйста!
Они здесь всегда поблизости,
Как запах земли, как пыльца цветов -
Их так же легко вдохнуть.
Стихи наполняют глаза и слух,
Как солнечный мягкий и теплый луч,
Своей прямотою открывший секрет:
Стихи нельзя обмануть.
И рвутся они - не чинятся,
Спугнешь их - не сочиняются,
А вздрагивая, улетают прочь,
Удержишь - тотчас умрут.
И лягут скелетом узорчатым
На то, что могло стать их пастбищем.
И ты никогда не узнаешь их:
Живые стихи не врут...
* * *
Поляpные кооpдинаты
Пpи низких темпеpатуpах -
Пpямой и несложный pасчет.
Там pыжая жидкость по свежести буpой,
Как вязкие мысли, течет.
Бpосаемый взгляд отpазится -
И выгоpит поpох глаз.
Как оспа, на лицах пустые глазницы
Любивших смотpеть на нас.
Солома в зубах буpгомистpа -
Пpедмет ностальгических снов,
Любимых так долго, забытых так быстpо...
Все свято - и все pавно.
И снова - холодный воздух,
Меpцающий сеpебpом,
И меpтвые щеки под коpочкой слезной,
И айсбеpг стучит за pебpом.
Поляpные кооpдинаты.
Свеpнувшаяся спиpаль.
И - стpашно нелепая зелень салата...
Оставь ее, не стиpай!
* * *
На пpодавленном кpесле застыв,
как медуза в скольженье,
Я тянул сквозь себя это липкое
жидкое вpемя,
Я пытался поймать хоть одно
из текущих мгновений,
Чтоб pазличье найти между этим
мгновеньем и теми.
А очнувшись, вскочил и бежал,
задыхаясь, далёко.
Мне казалось, что я ощущаю
пpоцессы стаpенья.
Я хотел очутиться в чужой
стоpоне одиноким,
Отказавшись от стаpых друзей,
испытать обновленье.
Я бежал чеpез ночь под следящими
взглядами окон.
В их глазницах мелькали зpачки
в темно-сеpых костюмах.
Над моим содpоганьем они
усмехались жестоко,
И кивали мне вслед, и на стекла
дышали угpюмо.
* * *
Посмотри, как выветрилось лето
Сквозь морщины в небе, и тепло
Отнято у солнечного света,
Словно письма ветром унесло.
На ветру твою сжимаю руку,
Рвущуюся трепетным листом.
Но, подобно гаснущему звуку,
Ты исчезнешь в воздухе густом.
Как пришла, так и уйдешь за солнцем,
Улыбнувшись вслед его лучам.
И осенний обморок прольется
На глубоководную печаль.
* * *
Не подбирай оторванных
Страниц календаря -
Их треплют ветры-вороны,
Бродяги января,
На все четыре стороны
Посеяв травы сорные,
Дела повсюду вздорные
Творя...
Вернись, о странник, засветло -
Не выживешь в ночи!
И жалобы напрасные
На ветер не кричи.
Оставь мечты несчастные,
Пусть слезы дня ненастного
Остудят веки красные
Твои.
Где люди ходят по небу -
Там нету грязных стен.
Услышь меня, хоть кто-нибудь,
Разрушь мой страшный плен!
Ответь же мне, склоненному,
Прости мне все, прожженному,
Чтоб встать мне, вновь рожденному,
С колен!
***
Я не поэт
Посетило прозрение в тридцать три,
И дошло до меня: не поэт.
Да, какое–то жженье живет внутри,
Но чтоб был я поэтом – нет.
У поэтов – дым валит из ноздри,
У поэтов – высокий бред,
У поэтов – распятие в тридцать три,
У меня же... Нет, я не поэт.
Что меня посещали стихи порой,
Что врасплох заставал рассвет,
Что себя развлекал я словесной игрой –
Что же, я оттого – поэт?
Дар поэта – дар пота и дар поста,
Для меня ж это – так, баловство.
Раз уж мне никогда не сойти с креста,
Ни к чему и мое рождество.
Леонард Сергеевич Хируг ("Лео") http://www.bards.ru/archives/author.php?id=2811
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Среда, 13.12.2023, 18:56 | Сообщение # 1506 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| ВСТРЕЧА
Близ медлительного Нила,
там, где озеро Мерида,
в царстве пламенного Ра,
Ты давно меня любила,
как Озириса Изида,
друг, царица и сестра!
И клонила пирамида
тень на наши вечера.
Вспомни тайну первой встречи,
день, когда во храме пляски
увлекли нас в темный круг,
Час, когда погасли свечи
и когда, как в странной сказке,
каждый каждому был друг,
Наши речи, наши ласки,
счастье, вспыхнувшее вдруг!
Разве ты, в сияньи бала,
легкий стан склонив мне в руки,
через за’весу времён,
Не расслышала кимвала,
не постигла гимнов звуки
и толпы ответный стон?
Не сказала, что разлуки —
кончен, кончен долгий сон!
Наше счастье — прежде было,
наша страсть — воспоминанье,
наша жизнь — не в первый раз,
И, за временной могилой,
неугасшие желанья
с прежней силой дышат в нас,
Как близ Нила, в час свиданья,
в роковой и краткий час!
***
КАМЕНЩИК
— Каменщик, каменщик в фартуке белом,
Что ты там строишь? кому?
— Эй, не мешай нам, мы заняты делом,
Строим мы, строим тюрьму.
— Каменщик, каменщик с верной лопатой,
Кто же в ней будет рыдать?
— Верно, не ты и не твой брат, богатый.
Незачем вам воровать.
— Каменщик, каменщик, долгие ночи
Кто ж проведет в ней без сна?
— Может быть, сын мой, такой же рабочий.
Тем наша доля полна.
— Каменщик, каменщик, вспомнит, пожалуй,
Тех он, кто нес кирпичи!
— Эй, берегись! под лесами не балуй…
Знаем всё сами, молчи!
1903
***
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Ты была единая от нас,
Днем Твоей мечтой владела пряжа,
Но к Тебе, святой, в вечерний час
Приступила ангельская стража.
О царица всех мирских цариц,
Дева, предреченная пророком.
Гавриил, войдя, склонился ниц
Пред Тобой в смирении глубоком.
Внемля непостижное уму,
Ты покорно опустила очи.
Буди Мне по слову твоему,
Свят! Свят! Свят!
твой голос, о пророче.
***
Так что ж! с лицом первосвященников
Спокойно жертву принесем!
Оплакивать не время пленников,
Ряды оставшихся сомкнем.
Одно: идти должны до края мы,
Всё претерпев, не ослабеть.
День торжества, день, нами чаемый,
Когда-то должен заблестеть.
И пусть над Бугом — каски прусские;
Он от того чужим не стал;
И будем мы всё те же русские,
Уйдя за Волгу, за Урал.
Под Нарвами, под Аустерлицами
Учились мы Бородину.
Нет, мало овладеть столицами,
Чтоб кончить Русскую войну!
Июль 1915
***
ПОСЛЕ СМЕРТИ ЛЕНИНА
Не только здесь, у стен Кремля,
Где сотням тысяч — страшны, странны,
Дни без Вождя! нет, вся земля,
Материки, народы, страны,
От тропиков по пояс льда,
По всем кривым меридианам,
Все роты в армии труда,
Разрозненные океаном, —
В тревоге ждут, что будет впредь,
И, может быть, иной — отчаян:
Кто поведет? Кому гореть,
Путь к новой жизни намечая?
Товарищи! Но кто был он? —
Воль миллионных воплощенье!
Веков закрученный циклон!
Надежд земных осуществленье!
Пусть эти воли не сдадут.
Пусть этот вихрь все так же давит.
Они нас к цели доведут,
С пути не сбиться нас — заставят!
Но не ума’лим дела дел!
Завета трудного не сузим!
Как он в грядущее глядел,
Так мир сплотим и осоюзим!
Нет «революций», есть — одна;
Преображенная планета.
Мир всех трудящихся! И эта
Задача — им нам задана.
28 января 1924
____________
Валерий Я́ковлевич Брюсов (13 декабря 1873 г. - 9 октября 1924 г.) — русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Теоретик и один из основоположников русского символизма.
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Среда, 20.12.2023, 15:47 | Сообщение # 1507 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| РУССКИМ ГАРМОНИСТАМ
Запеваю первую, начальную,
Самую любимую пою.
И воссели бубны величальные
На мою широкую скамью.
Вот по белым утренним туманам
Вышел день – нарядный, как жених,
И в крыльцо вошел к тебе с баяном,
В портупеях молний голубых.
Ну, а ты – невеста или проще,
Только величавей и пышней
Зацветает яблонями площадь,
И поют гармоники на ней.
Ждут тебя леса, поля и воды,
Не скрывай пресветлого лица.
По тебе страдают все народы
И ребята с нашего конца.
Улыбнись – невеста или проще,
Не гони лишь праведных домой!
И пускай малиновые рощи
Зацветут над нашей головой...
И сошла ты, дивная, с крылечка
Да навстречу песенке моей.
И звенит серебряная речка
Из-под каждой туфельки твоей.
Запеваю первую, начальную,
Самую любимую пою.
И воссели бубны величальные
На мою широкую скамью.
1940
***
СТАРЫЙ ПОГОСТ
Под сводом лип здесь долгие века
Покойно тлели прадедовы кости.
Погост дичал. И глох от лозняка.
И парни из оградин гнули трости.
Потом забыли. И замолкла речь.
Порос морошкой мховый плис надгробий.
Но смутный голос дедовских предтеч
Остался в недрах правнуковой крови.
Он внятен там, как в забытьи ночей
Лишь сердцем пойманное трепетанье,
И нет другого уголка святей,
И нет роднее для тебя преданья.
И это потому, что здесь века
Хранится пепел, позабытый всеми...
И вдруг сюда пришел издалека,
Пришел с огнём незваный чужеземец.
Ещё не зная, по каким тропам
Пройдут его моторы и отряды,
Но партизаны очутились там,
Не помня как, во мхах былой ограды.
И в этих камни заглушивших мхах
Вдруг стала всем до боли близкой давность.
И каждый вспомнил: здесь родимых прах,
И кровь заговорила: да, ты правнук...
Пять суток бились – без еды, без сна,
И шесть, и семь – не закрывая раны...
Страна родная! Русская страна!
Поплачь на эти свежие курганы.
Да, ни броня, ни мина, ни картечь
Не поколеблют верности сыновней:
Далёкий голос дедовских предтеч –
Веков присягой в недрах нашей крови!
И немец харкнул яростным плевком
На это – чёрт! – упрямое кладбище.
...И ныне в свалках чугуна кругом,
Как прежде, липы зыблют гнёзда птичьи,
Благословляя ветками покой
Заглохших бугорков зеленотравных...
Так спи, наш предок!
Кровью боевой
Скрепил твой мир
В твоей земле
Твой правнук.
1945
***
Засмеялась калина, краснея счастливо,
Заплела меня в зелень косы.
И надела калина мне перстень красивый
В заревых самоцветах росы.
Точно совы, кругом, с голубой поволокой,
Трепыхались зарницы в лугу.
Вот о чём-то правдивом, простом и широком
Заиграл гармонист на кругу.
Но казалось − по скатам самим откровеньем
Замерцали пруды и стога.
Но казалось − девичья слеза от волненья
Синей каплей сбегает с листка.
И шептала калина: «Возьми без остатка
Все созревшие гроздья мои!»
И смеялись мы с нею, и верили сладко
В нераздельную душу земли.
1947
***
Столько вьюг прошумело за снежным окном,
За мохнатым окном!
Замело, завалило все избы кругом,
Все полесья кругом.
Завалило - и вновь тишина, тишина,
Перебранка сорок.
И над крышей моей, как пушок волокна,
Закружился дымок.
И стоит он на солнце, и сходит на нет,
И светясь и дрожа:
Что же! Есть, мол, и тут и очаг, и привет,
И живая душа, -
За снегами, лесами, за тысячью вёрст -
Заходи поскорей!
Мы дождёмся весенних, раскатистых гроз
У лесных пустырей.
Мы приучим себя к забытью, к тишине -
Для преданий и книг.
Мы услышим, как бьётся в снегах, в полусне,
Изначальный родник, -
За горами, лесами, за тысячью вёрст,
У лесных пустырей...
Мы услышим, как в двери скребётся мороз
В полусвете ночей
И как стонет от стужи и стынет лоза, -
И не будем скорбеть,
Чтобы в сумрак полярный, в немые глаза,
Не робея, смотреть...
1960
***
Деревенька была небольшая, совсем
небольшая.
За полсотню дворов – на пригорке, поросшем
травой.
В два порядка дома. Дом родителей с самого
края.
Вот он смотрит на юг. Там овины и клин
полевой.
А за нами сараи в извечных метёлках пырея,
И в поленницах дров, и с помётом от кошек и
птах.
И под солнцем весенним сушились верёвки и
шлеи,
Хомуты и седёлки, и дровни при всех копылах.
А кругом – всё поля, да луга, да угодья лесные.
И хлеба колосились буквально – у самой избы,
И могу повторить, что родился я в сердце
России,
Это так пригодилось для всей моей грешной судьбы.
И в густейшем укропе тонули все наши
усадьбы,
И в пасхальных качелях звенели все наши
дворы.
А по свежим снегам проносились весёлые
свадьбы,
И пестрели на санках дерюжные наши ковры…
До чего же давно прошумели все эти
забавы!
И давно уже нет на земле деревеньки моей.
Там весною теперь зацветают покосные травы,
И в густом ивняке запевает в ночи соловей.
Но живут в моём сердце все те перезвоны
ржаные,
И луга, и стога, и задворки отцовской избы,
И могу повторить, что родился я в сердце
России,
Это так пригодилось для всей моей грешной судьбы.
***
Я не был славой затуманен
И не искал себе венца.
Я был всегда и есть крестьянин –
И не исправлюсь до конца.
И вот опять свой стих подъемлю
Пред ликом внуков и сынов:
Любите землю, знайте землю,
Храните землю до основ.
Не будьте легче мысли птичьей –
Врастайте в землю, как в гранит.
Она всему даёт обличье
И всё навеки утвердит:
И нашу суть, и нашу славу,
И запах лучшего плода, –
И нашу русскую державу
Оставит русской навсегда.
И потому-то землю надо
Особой меркой измерять:
Она не только хлеб и стадо,
Она ещё сестра и мать.
И потому-то в поле вешнем
Сними-ка, братец, сапоги,
И постарайся быть безгрешным,
И никогда земле не лги.
И я не с тем ли, не затем ли
Даю стихам высокий лад
И вот кричу: – Не грабьте землю,
Не будьте прокляты стократ!
Она не только хмель и сыта,
Она ещё сундук и клеть,
И нашей речи знаменитой
При ней вовек не оскудеть.
И нашу суть, и нашу славу
Она не спустит без следа
И нашу русскую державу
Оставит русской навсегда.
***
Где ты, мой друг незабытый?
Где ты, мой голос речной?..
Снится мне берег размытый,
Помнится колос ночной.
В долгом и темном безвестье
Годы меж нами прошли.
Где ты, чье имя для песни
Губы мои сберегли?
Юность – с котомкой дорожной,
В пепле – родное жильё.
Сердце по тропам заросшим
Ищет становье твоё.
Где-то пробрезжит долина,
Утро в цветах луговых...
Где ж ты, мой зов лебединый,
В небе созвездий каких?
***
Когда я увидел партийного босса...
Когда я увидел партийного босса
Во храме с высокою свечкой в руке,
Не стал я казнить подлеца и барбоса
Ни словом, ни рёвом, ни в этой строке.
Но стало мне стыдно за Господа Бога,
От слёз я давился и горечь глотал:
Зачем же, Господь? И не слишком ли много,
Чтоб каждый Тебя в дурачка превращал,
Чтоб каждая мразь так легко и открыто
Рядила Тебя и в шута, и в козла?..
Вон – паства Твоя, как собака, побита,
И храм Твой кобылья моча обожгла.
1989
***
Итак начинаю. Время
Приветствую светом дня.
Я ноги обую в стремя
Я вам подведу коня.
На стогнах гремят витии,
А с нами - отряды муз.
О Русь! Купина! Россия!
Великий Советский Союз!
Настала пора походов,
Каких не бывало ввек.
В полях, на горах и водах
Играет в трубу Олег -
Олег не простой, а вещий,
Сияющий бог дружин.
Мы славим такие вещи,
Что стоят любых былин.
Настала пора походов,
Каких не бывало ввек, -
С полюдьями всех заводов,
С разливом великих рек.
Матросы на Чёрном море,
Охотские моряки,
Балтийцы стоят в дозоре,
Готовые, как штыки.
А в сёлах гремят витии,
А с нами - отряды муз.
О Русь! Купина! Россия!
Великий Советский Союз!
Давай же, герой наш вещий,
Сияющий бог дружин!
Мы знаем такие вещи,
Что стоят любых былин...
Держава - на полном сборе.
Хвалынцы и тверяки.
И песни мои в дозоре,
Готовые, как штыки.
***
За великий Советский Союз!
За святейшее братство людское!
О Господь! Всеблагой Иисус!
Воскреси наше счастье земное.
О Господь! Наклонись надо мной.
Задичали мы в прорве кромешной.
Окропи Ты нас вербной водой,
Осени голосистой скворешней.
Не держи Ты всевышнего зла
За срамные мои вавилоны –
Что срывал я Твои купола,
Что кромсал я святые иконы!
Огради! Упаси! Защити!
Подними из кровавых узилищ!
Что за гной в моей старой кости,
Что за смрад от бесовских блудилищ!
О Господь! Всеблагой Иисус!
Воскреси моё счастье земное.
Подними Ты мой красный Союз
До Креста Своего аналоя.
***
ПЕСЕНКА ИВАНА ЗАБЛУДШЕГО
Буду Господом наказан,
Буду дьяволом помазан,
Буду грешником великим
Вплоть до Страшного суда.
В нашей пакостной юдоли
Не сыскать мне лучшей роли,
И у дьявола в неволе
Закисать нам, господа.
Навсегда мне рай заказан -
Слишком к тлену я привязан:
Что за жизнь без потасовок!
Что за вера без хулы!
При моём-то несваренье
Где мне в райские селенья!
Не гожусь для воспаренья -
Слишком крылья тяжелы.
У подземного Харлама
Заплюют меня, как хама,
Ах ты, Ванька, мол, чумазый,
Пошехонская свинья!..
И пойдёт такое, братцы,
Что ни в целости, ни вкратце
Не гожусь ни в ваши святцы,
Ни в парнасские князья.
В нашей пакостной юдоли
Слишком много всякой боли -
Стоном стонет вся планета,
Вся-то матерь наша Русь!
Как же тут не огрызаться?
Даже с тёщей буду драться!
Даже к тёщиной закуске
Тут же задом повернусь!
Даже ради очищенья
Не пойду на всепрощенье:
Зуб за зуб, за око - око!
Умирать так умирать:
С нашей родиной державной!
С нашей чаркой достославной!
А что будет там за гробом -
И потом смогу узнать.
Пусть я Господом наказан,
Но и с чёртом ведь не связан.
Эх вы, братцы-ленинградцы!
Сталинградские орлы!
Не гожусь я для смиренья,
Не гожусь для воскуренья...
Ах, простите, извините -
Слишком слёзы тяжелы.
1993
***
У самого края
Посидеть бы на той ступеньке
Да у края той деревеньки,
У того ль придорожного ската,
Где стояла отцовская хата.
Деревенька моя, деревенька!
Ну ещё раз – приснись маленько.
Заглянуть бы в твои закуточки,
Пожевать бы твои колобочки.
И такой бы я сказ раскинул,
Ничего б не забыл, не минул,
Даже старого пса Янычара,
Что сидел на цепи у амбара.
И во все свои гусли-оды
Я воспел бы твои огороды,
И во все свои сны-былины
Расхвалил бы твои овины.
А потом бы я лёг на скамейку,
Оглядел бы свою келейку,
Принакрылся бы старчей схимой:
Забери мя, Господь родимый!
***
Ты прости меня, дед…
Ты прости меня, дед, что пою – не кую,
Что пою – не кую ни кольчуг, ни мечей.
Скоро я искуплю эту немощь свою,
Ибо чую – стою перед смертью своей…
Ты прости меня, дед.
Проклинаю себя, что не смог умереть,
Что не смог умереть за Отчизну свою.
Был я молод, здоров, а решил постареть
За игрой этих струн – и не сгинул в бою.
Проклинаю себя.
Что же делать мне, внук, если ты не живёшь,
Если ты не живёшь, а смердишь на корню?
За постыдную жвачку ты честь отдаёшь,
А страну отдаёшь на раздел воронью.
Что же делать мне, внук?
***
Погулял с котомочкой немного,
Подремал в лесу у шалаша.
А теперь в последнюю дорогу
Дай нам бог собраться не спеша.
Дай нам бог последнего смиренья –
Всё как есть оплакать и простить,
За дворами отчего селенья
Свой последний цветик посадить.
Ни вражды, ни горечи, ни страха.
Припадём к заветному пеньку –
И под солью дедовского праха
Превратимся в щебень и муку.
Николай Иванович Тряпкин (19 декабря 1918 - 20 февраля 1999)
Сообщение отредактировал Михалы4 - Среда, 20.12.2023, 15:52 |
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Вторник, 16.01.2024, 19:24 | Сообщение # 1508 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| Ржев https://www.youtube.com/watch?v=KG995v_OIlo
Мы весной поднимаемся в полный рост,
Головами касаясь горячих звёзд.
И сражаемся снова с кромешной тьмой,
Чтобы птицы вернулись сквозь нас домой.
Чтобы солнце вставало в заветный час,
Чтоб вращалась, потомки, земля для вас.
Чтобы траву обдували ветров винты,
Чтоб из наших шинелей росли цветы.
Мы теперь — земляника на тех холмах,
Мы — косые дожди и ручьи во рвах.
Наших писем обрывки, как те скворцы.
Мы — медовые травы в следах пыльцы.
Нас, в болотах небес не один миллион.
И в кармане у каждого медальон.
Это зерна весны.
Это горя край.
Сорок пятый
настырный пасхальный май.
Вася, Паша,
Сережа, Егор, Рашид…
Средне-русский равнины пейзаж расшит
Нами в землю упавшими на бегу…
В небеса мы завернуты,
как в фольгу.
Только вот что: не плачьте теперь о нас!
Это мы поминаем вас в горький час!
Это вам разбираться, где мир, где меч!
Это вам теперь память о нас беречь!
Нам стоят обелиски, огни горят,
Пусть же каменных гладят ветра солдат.
Но важнее, ребята, на этот раз,
Чтобы не было стыдно и нам за вас.
——-_
Вам труднее, потомки, в засаде дней.
Наша битва с врагами была честней.
Мы закрасили кровью колосья ржи,
А на вас проливаются реки лжи.
Мы умели в атаке и песни петь,
Вас как рыбу теперь заманили в сеть.
И у нас на троих был один кисет,
Вам же «умники» в спины смеются вслед.
Нам в советской шинели являлся Бог,
Наши братские кладбища — как упрек.
Вас почти что отрезали от корней!
Вам труднее, наши правнуки, вам трудней!
Мы носили за пазухой красный флаг,
Был у нас Талалихин,
Чуйков,
Ковпак!
И таких миллион еще сыновей!
Вам труднее, прекрасные, вам трудней!
Произносим молитву мы нараспев:
«Пусть приедет последний из нас во Ржев,
Чтоб вспорхнули с полей журавли, трубя,
Чтоб, столетний, увидел он сам себя!
Молодым, неженатым, глядящем вверх,
В сорок третьем оставшимся здесь навек,
Чем-то красным закрашенный как снегирь,
Написавшем невесте письмо в Сибирь.
Не кричите про Родину и любовь.
Сорок пятый когда-нибудь будет вновь.
С головы своей снимет планета шлем.
Вот и все.
Дальше сами.
Спасибо всем.
***
Ангелы Сталинграда
Слышишь, брат, вдалеке канонада?
Бой над Волгой - совсем не фантастика.
Это Ангелы Сталинграда
Рубят новых чертей со свастикой!
Звезды в небе - для тех награда,
Чья Победа случилась в мае.
Это Ангелы Сталинграда
В снег бинтуют Курган Мамаев.
За пролитые в землю слезы,
Застелившие кровью Волгу,
Пусть врагов загрызут морозы,
Как слетевшие с неба волки.
Мой ровесник, твори молитву!
Как солдат выполняй приказ.
Каждый день сталинградская битва
Происходит в душе у нас.
В чине ангельском как на марше
Русский воин - делами чист:
Он - Чуйков - светоносный маршал,
Снайпер Зайцев, Путилов-связист.
Пусть же видят глаза незрячих
Сквозь пробоины в русской каске:
Двести дней и ночей горячих
Приближали солдаты Пасху.
Пусть косая плевалась ядом,
Им была она нипочем!
Это Ангелы Сталинграда
И сейчас за твоим плечом.
Ветры волжские вновь тугие.
Летом жгутся, зимой холодные.
Только черти теперь другие:
Вместо свастики - знаки водные.
Против них лишь одна есть сила.
Заклинаю крещенским словом:
На планете - с клинком Россия.
В небе - Божия Мать с Покровом!
Продырявлено Мироздание.
Стынет Ставка в Последнем Риме.
Сталинград - как военное звание.
Волгоград - как гражданское имя.
Волга выпила небо синее,
Помянула свой город-Сад.
Как в Антихристе кол осиновый,
В падшем мире горчит Сталинград.
Не касается пламя ада,
Тех кто в душу бессмертье всаживал.
А защитников Сталинграда
В шар земной закопали заживо.
Прорастая сквозь их фаланги,
Травы вешние солнцу рады.
И теперь они - в небе Ангелы.
Просто Ангелы Сталинграда.
Это Ангелы небо пашут.
Сто дивизий в огне бушующих.
Их не мы поминаем, павших -
Нас они поминают, будущих.
У иконы Петра и Павла
Мы лампадку с тобой зажгли.
Нынче Родина вся - дом Павлова
И за Волгою нет земли.
***
Севастополь
Москва!
Ты больше не Город-герой.
Этот финансовый геморрой
Не совместим с отметками о контузии.
Присоединяйся к Армении или Грузии.
Я не буду прочь твоего свиданья с ракетой "Тополь".
(Как твой сын, я имею на это право).
Севастополь!
Здравствуй, последний город, последней славы!
Севастополь!
Над тобой русского неба пашня,
И мёртвые снова идут в рукопашный,
Спускаясь по твоим вечным лестницам,
Срывая ложное небо с хохляцким месяцем.
Севастополь!
Кастрация делает Стамбулом Константинополь.
Но ты ещё творишь оборону.
Мы подвезём патроны
По черноморскому Иордану,
Чтобы фашиствующему Майдану
Мало не показалось.
Севастополь!
Мы "совки" с тобой, как оказалось,
Мы на вечном огне
Еще не готовим для "Макдональдса" фри.
Ты слышишь за морем "ванн, ту, фри"?
Это актеры из НАТО
Репетируют свою смерть на твоём штыке!
Севастополь!
Матрос с гранатой
Русского бунта в железной руке!
В зубах твоих серых, панельных, спальных
Чёрная лента с портретов близких и дальних
Покойных героев, таких же как ты – униженных городов,
Для которых ты, Севастополь – огонь среди льдов.
Севастополь!
Морской некрополь.
В каменных схимах
Ушаков и Нахимов.
Дельфины–смертники,
несущие фрицам мины.
Стены, облицованные
Подвигом Кузнецова.
И твои вечные лестницы,
Вечные метрики,
Вечные пилигримы.
Севастополь!
Проданный внуками победивших,
Готовых продать любое,
Душу разбередивший
Старомодным детством,
В котором голубое
Было с мужеством по соседству.
Севастополь!
Я иду по Большой Морской,
Заедая херес гамлетовской тоской,
А навстречу мне девочки с атомными турбинами,
Еще не успевшие стать секс-рабынями
В Будапеште, на Мальте,
Даже рядом, в Ялте
Уже другая публика,
А ты, Севастополь, ещё республика
Со своим на крови законом,
Где портреты Павших равно близки иконам.
Севастополь!
Ветеран-подводник,
Божий Угодник
С глазами юноши идёт, хромая.
Здесь всякая ночь – 22 июня,
Здесь каждый день – 9 мая.
Севастополь!
Георгиевский монастырь.
Здесь Пушкин завидел через Чёрное море Разводные мосты.
Здесь настолько крепко
Русские гнезда свиты,
Что не видно в кепке
Ни одного джигита.
Севастополь!
Твой свежий ветер
Совсем неполиткорректен,
Ты сам выживаешь, как беспризорные русские дети –
Мальчик Сева и девочек сто Поль…
Севастополь!
Берег неба в краповой яшме.
Прошлый век, на свинцовом ветру распятый.
Севастополь!
Скоро снова будет 41-й и 45-й.
Я учусь у моря готовиться к рукопашной.
***
Что толку восхищаться сладким дымом
И спорить с дураками
сотни лет?
«…ты, ветер, чей?
Ты чья, Луна, над Крымом?
Ты чей, Господь,
открой уже секрет…»
Пусть мироточит пограничный столбик.
Шагни домой, чтоб снова жизнь начать.
Ругать Отчизну
за нерайский облик,
Как стричь по моде старенькую мать.
Встречай закаты розовым ламбруско,
Там истина, где личная вина.
Чем тише скорость всей машины русской,
Тем дальше смерть,
тем дольше времена.
И если ты в Полтаве,
Курске, Гродно
Сидишь в сети в свои осьмнадцать лет,
Быть человеком
вроде и не модно -
Тебе внушает «батя»-интернет…
Свобода может рабством
стать невольно,
А воля указать на личный стыд.
Но Родина не там,
где меньше больно,
А там где что-то главное болит.
Где летом под телегой снятся санки,
Где тонет в книгах чеховский студент,
Где у шоссе в поспешной серебрянке
Цветов не ждёт солдатский монумент.
Куда летят полжизни божьи птахи,
Весною петь на русском языке,
Где ты рождён, как говорят, в рубахе,
Чтобы спуститься к морю по реке.
***
Русская каша
Из топоров,
Песни Сашбаша,
Проза ветров.
Слева воюет
Советский Союз,
Справа жирует
Богатый бутуз.
В церковь шагаешь,
Поверженный класс?
Не повенчаешь
С Рублевкой Донбасс.
В сказочной роли
Известный задрот.
Он поневоле
Теперь патриот.
С цифрами фантики
В лапах огня.
Слева солдатики,
Справа тусня.
Время в бинтах
На курантах слепых.
На чужаках
Полумаски своих.
В маминой блузке
Мальчишка-матрос.
Плачет на русском
За лентой Христос.
Рядом лежит
Неизвестный солдат
Время бежит
То вперёд, то назад.
В двадцать втором
Сорок первый болит.
Павел с Петром
Победили ковид?
Флаг то советский
Голландцам назло.
Пётр в Донецке,
В Луганске Павло.
Девочка с мальчиком
Просят огня.
А в мать-и-мачехе
Череп коня.
***
Я прошу об одном всего лишь,
Признавая свою вину:
То, что можно сделать сегодня,
Не откладывай на весну!
Чтобы ночью на перекличке,
На осеннем сыром плацу
Загорелись глаза от спички,
Поднесённой тобой к лицу.
И тогда мы успеем к маю
Белый свет запустить в дома.
Ты исполнишь. Я знаю, знаю.
Будет в помощь зима, зима.
Пересёк у реки границу
Красной осени инженер.
Аплодируют Богу птицы,
Оставляя Москвы партер.
Нет ни жалости, ни печали,
Просто вспомнилось про любовь:
Как мы в очередь все вставали
И на юность сдавали кровь,
Целовали солдат медсестры
Заносили солдат в журнал,
И сентябрьский воздух острый
Всех до истины пробирал.
***
Рождественский орешек
Мне мальчик протянул орешек грецкий.
Смотри, с тех пор ладони в позолоте!
Стояли мы на площади в Донецке.
- А где же мама с папой?
- На работе.
- Так нынче праздник - Рождество Христово…
Я вдруг осекся
в эту ночь святую
И трёх волхвов увидел из Ростова,
Везущих в бочке воду питьевую.
- Отец мой продолжает дело Корсы,
Сказал пацан, -
нам с Вами по дороге.
Мы шли к роддому по проспекту Щорса,
Где на дежурство
вышла мать Сереги.
Давно виднелись в небе
звёзд зарубки,
И думал сочинитель утонченный
О вере в чудо маленькой и хрупкой,
Как грецкий тот орешек золоченый.
***
Собор пропавших без вести солдат
Построен из прозрачного гранита.
И там, где память в землю не зарыта,
Записки поминальные горят.
Андрей Рублёв расписывает свод,
Над ним в полнеба Троица святая.
Одну молитву длинную читая,
Священник Ветер службу здесь несёт.
Иван, Алеша, баюшки-баю…
Иван, Степан - такая вот молитва.
Душа солдата - это поле битвы,
И плачет мать у поля на краю.
Здесь горький стебель Родиной пророс,
Здесь кроме смерти оправдаться нечем.
И ткань Покрова задевает плечи,
Из материнских сотканная слез.
Бородино, Донецк и Сталинград…
В себя конец вмещает и начало,
Чтоб без вести Россия не пропала,
Собор пропавших без вести солдат.
***
Моя ламповая страна!
Так похожа ты на слона:
Уязвима да величава,
Проспала конец и начало.
Твой покров серебром расшит ,
Ты идёшь и земля дрожит.
Всех врагов отпевают волки,
Да качается хобот Волги.
И вцепились в спину слона
Стеньки Разина три челна.
Не бунтуй после третьей чарки,
Будешь в рамочке на Варварке!
Там собор стоит в честь Покрова,
И земля перед ним багрова.
Помни, Спасская башня - это
Стратегическая ракета.
Что ж ты,
милая, смотришь искоса,
Закричи уже и роди!
Это только такая присказка,
Сказка с касками впереди!
Лес твой в небо по пояс врос.
Вот Царь-Пушкин,
а с ним Христос.
Отче наш у тебя,
как Отчество,
А причастие - одиночество.
Кто там море решил погреть?
И не слон уже, а медведь.
Кровь во рту его и малина,
Вечно край любой - Украина.
Жизнь новая, жизнь тайная…
Вещих гениев - пруд пруди!
Это только была Цветаева,
Значит, Ягодова впереди…
Вот Ильич, вот рабочий с молотом,
Вот в хрущевке диван-кровать…
Купала твои кроют золотом,
Чтоб его потом воровать.
Как молились Троице трое:
«Отженись от нас, наркота!
Вышли нынче мы из запоя,
А жилплощадь уж занята…
Мы вернём ее взад обратно,
Жалко, брат налетит на брата,
Твой урок учли, Тяньаньмэнь!
Помоги нам, Господь, Аминь!»
Влад Маленко https://vk.com/id35786854
_________________________________
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Воскресенье, 28.01.2024, 20:42 | Сообщение # 1509 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| Я на войне, где каждый день последний.
Я на войне, где каждый край передний.
Я на войне, в руинах жизни мирной.
Я на войне реальной, не картинной.
Здесь люди собирают хворост горя
и жгут в своих сердцах, с бедою споря.
Топка́ земля от слез, от крови с потом,
бинтом потерь день с ночью крепко смотан.
Тут тишина, как злое наважденье,
просты слова, и с болью все сужденья,
и невозможно быть здесь посторонним,
когда друзей так часто мы хороним.
И кажется, нет сил несчастья видеть,
давно пора нам только ненавидеть.
Убить, стереть ‘бандер’ проклятых рожи,
спалить кресты нацистские с их кожи.
Так тяжело остаться человеком…
когда смерть обжигает пеплом-снегом…
Идёт война, летают близко пули,
идёт война, чтоб люди зло согнули.
Мы на войне реальной, не картинной.
Мы на войне, в руинах жизни мирной.
Мы на войне, где каждый край передний.
Мы на войне, где каждый день последний.
19.04.2022
***
КОМБАТ
С неба ангел в окоп опустился:
"Узнаёшь? Гиви мой позывной.
Я там вдоволь нектара напился,
надоел этот райский покой.
Как у вас? Вижу бьётесь со Тьмою...
Вот и я не могу в стороне
оставаться, когда бесы воют
и шагают по русской земле.
Сам однажды решил - не уеду
с этой русской земли никуда.
Как солдат, воевал, ждал Победы.
Не дождался... но то не беда.
Пусть я ангелом стал бестелесным,
и нет шанса держать автомат,
значит буду связистом небесным,
артнаводчиком, я же Комбат.
Как закончим войну и Победу
мы добудем для русской земли,
вот тогда я спокойно уеду,
растворюсь в алых красках зари..."
К нам с небес возвратились Комбаты,
сотни ангелов бьются сейчас.
Держат с нами в руках автоматы,
добывают Победу для нас.
06.11.2022
***
"Разведка" на стихи Вита Дорофеева "Туманы" https://www.youtube.com/watch?v=yAoHkKDhIMY
1.
Мы ходим там, куда зайти боится
сам леший и лесной болотный дух.
Где не поёт и гнёзд не греет птица,
где голос эха напряжённо глух.
Как тени, как беззвучия потомки,
всегда мы за спиною у врага.
Тропинки наши все идут по кромке...
Струна Судьбы натянута, туга.
Припев:
Разведка - позывной Туманы'.
Остры ножи, беззвучен шаг.
Наш подвиг часто безымянный.
И выше нас лишь звездный зодиак.
2.
Нас мало, мы как джокеры в колоде,
вернулись, значит верным был расклад.
Разведка без Удачи не приходит,
в цене – расчет холодный, дорог Фарт.
Задание... и снова в неизвестность
уходим под покровом тишины.
Военная разведка – это местность,
где обитают мужества Сыны.
Припев:
Разведка - позывной Туманы'.
Остры ножи, беззвучен шаг.
Наш подвиг часто безымянный.
И выше нас лишь звездный зодиак.
3.
Мы ходим там, куда зайти боится
сам леший и лесной болотный дух.
Где не поёт и гнёзд не греет птица,
где голос эха напряжённо глух.
Припев:
Разведка - позывной Туманы'.
Остры ножи, беззвучен шаг.
Наш подвиг часто безымянный.
И выше нас лишь звездный зодиак.
Вит Дорофеев
05.11.2022
***
18 мар 2023
БАХМУ́Т
От взрывов крошится Бахму́т,
судьба в ознобе от простуды.
Дома без жизни, точно груды,
телами вымощен маршрут…
...приказ,
на штурм
бойцы идут.
Земля, набитая свинцом
и смертью – адски тяжелеет.
От крови, пролитой ржавеет
Бахму́тка с Северским Донцом…
...победный
"чёрный роджер"*
реет.
И небо – тонкий в дырах лёд,
и солнце в копоти бликует.
Но воля русская штурмует
Бахму́тской преисподней дот…
...за жизнь,
за правду
шаг вперёд.
Упрямых душ кровавый труд,
пожаров зарево танцует.
И Вагнер яростно штурмует
Артёмовск, он пока – Бахму́т…
...весна горит,
а смерть веснует.
***
ДЕВЯНОСТО…
Девяносто юнцов, девяносто…
светлых судеб, крылатых надежд…
поменяли домашние гнёзда
на комплекты курсантских одежд.
И блестят горделиво погоны,
и фуражки на "раз" взмыли ввысь,
и удачи карманы бездонны…
Впереди ещё целая жизнь.
И на ‘выпуск’ из дедовой каски
лихо пи́лось на счастье вино.
Вспоминались курсантские сказки…
но война постучала в окно.
Не мальчишки уже, а мужчины
разлетелись по новым фронтам.
Покоряют геройства вершины
и над бездной идут по мостам.
Запеклась на земле кровь заката,
небеса пропитались свинцом.
Вновь война на полях для солдата
стала страшным, смертельным жнецом.
И пылает курсантская рота,
и ломает нацистам хребты.
Бьёт врага до кровавого пота,
до последней у жизни черты.
И сгорает...
Тогда девяносто
было их в светлый праздничный день.
Девяносто у края погоста,
всего шаг... их уже сорок семь.
И кружат, и кружат числа-грифы,
вместе с кожей сдирается год.
От земли отрываются цифры –
в облаках закрепляется взвод.
***
БАБОЧКА
На перине больничной в бинтах,
словно бабочка в коконе шёлка,
я лежу в наркотических снах –
спеленали военного волка.
Доктор резал и штопал меня,
шепотком матерясь на латыни.
И железо земное кляня,
не спеша доставал ‘когти’ мины.
Он из ниток вязал узелки,
мою жизнь с этим миром скрепляя.
И из капельниц ставил силки,
в моё тело надежду вливая.
Ну а я, в бой кинжальный с врагом
шёл во сне, о раненье не зная…
Медсестрички молились потом,
мою Душу с небес возвращая.
Но она, как подранок скулит,
всё боится ко мне приближаться.
Там, где сталь как бумага горит,
повезло нам в живых с ней остаться.
Я очнусь и, возможно тайком,
не от боли, от жизни заплачу,
что укрыт простыней, не венком.
Повезло… получил жизнь на сдачу.
Так что вы не жалейте меня
и оставьте свои пересуды.
Пусть принёс из боёв, из огня
боль и память потерь моих пу́ды...
Но вернусь и закончу войну.
Силы будут, коль есть к жизни воля.
Я солдат, защищаю Страну.
Воевать…
Победить – моя Доля.
***
ЮРИЙ ВОЛК
Великий Муж... Воитель строк...
Шершавый, как краюха хлеба.
Творец ушёл к Творцу на небо,
прожив земной короткий срок.
Исполнил долг, отдал себя
войне до капли… нет, до точки.
И до звенящей болью строчки
он душу источил, любя.
И вверил нам свой позывной,
и пламя рифм прекрасно-вечных.
Он на бумагах звёздных, млечных
теперь напишет сборник свой.
Мы вновь увидим и прочтём,
мы вновь слова его услышим…
Ушёл Поэт, строкой возвышен,
а мы в его строках живём.
***
РОДИНА-ДОЧЬ
По ухабам раскисшим, по рытвинам
день израненный катится в ночь.
Здесь, в закате кроваво-воинственном,
мы увидели Родину-Дочь.
Не зовущую в бой – Мать Великую,
вновь собравшую верных сынов,
а девчушку совсем... ясноликую,
что явилась в окопы отцов.
С этим образом нежным, молитвенным
крепнет сила и воля в сердцах.
И уверенность лезвием бритвенным
отсекает сомненья и страх.
Видно так небеса напророчили –
в час, когда разлили́сь реки бед
наша Родина-Мать стала Дочерью,
и сберечь её – Божий Завет.
***
РАНЕНЫЙ СОН
Не взяла меня смерть, промахнулась,
лишь в мои заглянула глаза...
но Душа к небу тихо взметнулась,
не пустили... вернулась назад.
И заметив Её возвращенье,
видно выдал меня боли стон,
смерть в холодном жестоком отмщеньи
шалой пулей поранила сон.
Сон прострелен... бывает такое...
Тело к ранам привыкло вполне,
а Душа покалечена... ноет,
словно хворост сгорая в огне.
Помню всё… нет страшнее расплаты…
и жуёт меня память во сне.
Ко мне ночью приходят солдаты –
парни, братья по нашей войне.
Знаю их имена, позывные,
вижу лица погибших в бою...
Все живые, навек молодые,
и я с ними без слов говорю.
Слышу треск перестрелок во мраке,
грохот взрывов, огня чехарду.
Мы в броске, мы на штурме, мы в драке...
вновь в привычном фугасном аду.
И они меня вновь прикрывают,
а я рвусь из окопа вперёд...
И они в моём сне погибают,
а я жив... но я жду свой черёд.
Только смерть... смерть опять промахнулась.
Ночь живёт, тихо дышит весна…
Память в Душу осколком воткнулась
и Душе нет покоя и сна.
***
КОГДА ТВОЙ ПОГИБАЕТ ДРУГ…
Когда твой погибает друг,
ты гибнешь сам наполовину...
В бою мы были с ним едины,
когда взрывались рядом мины,
друг друга прикрывали спины.
Врагов мы били, как мужчины...
Писал он доченьке, я сыну...
но он погиб... мой лучший друг.
Я вроде жив, и нет меня,
вдыхаю дым табачный – вату...
Ни он, ни я не виноваты,
пришла война, нужны солдаты,
мы взяли в руки автоматы,
шагнули в пламя, в бой, в раскаты...
Он первым жизнь отдал, как плату...
за мир, за близких, за меня.
До дня Победы, счастья дня
дойду, я должен, я сумею...
Он так хотел, я это знаю,
как Ангел проведёт по краю,
отгонит прочь осколков стаю,
убережёт, не пустит к раю...
Я этой мыслью сердце грею...
живу... его мечты храня.
***
224 ДНЯ
Камень горел, как обычный картон,
кровь растворяла железобетон,
не замолкала фуга огня
в Бахмуте двести двадцать четыре дня.
Небо дышало взрывною волной,
хрипы орудий срывались на вой,
плавились жизни, сталь и земля
в Бахмуте двести двадцать четыре дня.
Смерть забирала друзей и врагов,
след оставляла – скелеты домов.
"Вагнер" – шаг из огня в полымя…
в Бахмуте двести двадцать четыре дня.
Слава бойцам вечной русской земли,
'Царствие' тем, кто в боях полегли.
Вы защищали от смерти меня
вечные двести двадцать четыре дня.
***
ПОЗЫВНОЙ "КУЗБАСС"
Нам с рожденья даны имена
величавые или простые,
но когда наступает война,
выбираем себе позывные.
И воюют "Малой" и "Фугас",
и "Сушняк", и конечно же, "Батя".
Ну, а мой позывной здесь – "Кузбасс",
в честь земли, где родился я кстати.
В нём Сибири суровая мощь
и без края тайга, словно море.
В нём бездонная звёздная ночь
и поля, и ветра на просторе.
Я пришёл защитить наш Донбасс –
правый выбор и правое время.
Позывной, точно молот – "Кузбасс"
сокрушает нацистское племя.
Словно меч из далёких былин
лихо рубит предательства шеи.
Все мы в этом бою, как один –
ради жизни, во имя России.
И летят 'Позывные' в эфир…
Иногда пропадая в закате,
оставляют израненный мир,
пополняя полки Божьей рати.
Но я свой продолжаю поход,
и хранят меня ваши молитвы.
Пусть гремит неба огненный свод,
пусть дрожит поле праведной битвы,
верю – дома дождутся меня.
Я вернусь, и победное знамя
принесу из боёв, из огня...
С нами Бог!
Значит, Правда за нами!
***
Запах дымный,
медово-ладанный
Рукотворных окопных свеч…
Самокрут, на ладонях
скатанный,
Станет губы привычно жечь.
Табака горечь сухотравная,
Перебьет смерти сладкий
вкус.
И шепчу я молитвой главное:
Я вернусь, я живой вернусь…
Вит Дорофеев https://vk.com/vitdorofeev
|
| |
| |
| Селена | Дата: Понедельник, 29.01.2024, 10:42 | Сообщение # 1510 |
 Генерал-лейтенант НашейПланеты
Группа: Друзья Нашей Планеты
Сообщений: 763
Статус: Offline
| Вопрос к себе...
Зачем на свет я появился?
На земле матушке родился.
Я стал вопросы задавать,
И сам, на них же отвечать.
Всё происходит в небесах,
Где не пугает, души страх.
Пройти, урок земных наук,
В груди своей, услышать стук.
Понять материю извне,
Переработать всё в себе.
И сколько взял, суметь отдать,
Чтоб потребителем не стать.
В земной кромешной суете,
Знать в Боге ты, а Бог в тебе.
С такою мыслью живи,
И мотыльком на свет лети.
Тьма не исчезнет, не уйдёт,
Луч света, к свету приведёт.
Когда пройдёшь, во тьме сей путь,
Сказать спасибо не забудь!
Что человеком ты родился,
В животном мире закалился.
Пройдя все нижние слои,
Построй же новые миры!!!
Леонид Горемыкин
Всем Мира, Любви и Добра!!!
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Воскресенье, 11.02.2024, 14:17 | Сообщение # 1511 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| МОЛОДОМУ
Не выставляйся: я да я.
Ты в жизнь пошёл от соловья
По предсказанью той звезды,
Что углядела с высоты
Девчонку ту и паренька
При соловье у родника…
И лишь потом ты молодцом
Пошёл от матери с отцом.
* * *
Молодёжь на то и молодёжь.
Было: не «подайте», а «даёшь!»
Было: Уралмаш и Днепрогэс.
Горы дел, а времени — в обрез.
Было: балалайка и гармонь,
Песня — к звёздам, под ноги — огонь,
А потом с залёточкой вдвоём,
Как сирень в обнимку с соловьём.
Было. А теперь — ну что за цель? —
Дайте мне Америку в постель.
* * *
Кому дворцы, кому крутая мебель
Курьерским ходом из Парижа аж…
А мне бы, мне бы, чудаку, а мне бы
Хоть на часок бы к юности в шалаш.
В укромный тот, в котором по присловью
Любовь всю ночку любится с любовью.
И ничего, что голова в снегу.
Вот подсучу штаны — и побегу.
***
РУССКИЙ ЯЗЫК
От неба над страной
И до тетрадки школьной
Он весь берестяной
И великоглагольный.
Смысл без него немой
И безымянны вещи...
Он с детства твой и мой
И песенный, и вещий.
***
«Лазорево» нам ближе, чем «гламурно».
В таких словах не сходятся мосты.
Лазоревый цветок – не проходная урна,
А встречный взгляд добра и красоты...
Ах, как я вас люблю, берёзовые ситцы!
Вы – облака в руках у кружевницы.
***
Чуть левей и чуть правей –
Васильки из-под бровей,
На груди – с лазурью брошь...
Вот бы – в поле, вот бы – в рожь.
Так, как у Некрасова:
Песенно и сказово.
***
Родина. Сторонушка. Сторонка...
Синим небом полная страна,
Проливная песня жаворонка,
Самой чистой музыки струна.
Все мы, все – и взрослые и дети –
С детства дышим именем твоим.
За тебя на этом белом свете
Мы ещё, родная, постоим.
* * *
Вчера одна мне женщина сказала:
«Вас на земле осталось очень мало,
Фронтовиков». А я ей так ответил:
«Да, мало нас, но мы ещё посветим
Своими боевыми орденами
И попоём, поплачем вместе с вами.
А край придёт — посветим вам оттуда
Бессмертным светом звёздного салюта».
* * *
Моё седое поколенье —
Оно особого каленья,
Особой выкладки и шага
От Сталинграда до
рейхстага.
Мы — старики, но мы
и дети,
Мы и на том, и этом свете,
А духом все мы —
сталинградцы.
Нам Богом велено:
держаться!
* * *
Уже давно с полей, с лугов
Ушла весна под власть снегов,
Ушла в туман, в дожди, в пургу.
А я ещё за ней бегу,
Прошу: постой, не уходи,
Перезимуй в моей груди!
Егор (Георгий) Александрович Исаев (1926 - 2013)
________________________________________
|
| |
| |
| ltleirf | Дата: Четверг, 22.02.2024, 16:43 | Сообщение # 1512 |
|
Рядовой Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 10
Статус: Offline
| По небу плыли хмуро облака.
Я в путь последней друга провожал.
Само собою вырвалось: 'Пока!'
В ответ венок бумажный зашуршал…
А-ну, земляк, давай стакан на круг,
Хоть слово я давал себе - не пить.
Ушел еще один хороший друг,
Его не возвратить, не заменить.
И землекоп, старательно кряхтя,
Свой раскладной стаканчик предложил:
"Да будет пухом мерзлая земля
Тому, кто в этой жизни не дожил…
За нашу жизнь - жизнь отдали отцы,
Их схоронили, умных, молодых,
А в жизни процветают подлецы,
И кровососы рядятся в святых.
Ну почему, морали вопреки,
Неколебима истина во зле?
Что лучшие на смерть обречены
А идиоты ходят по земле?"
Мой компаньон, немного захмлев,
Ему чужое горе - в пять кубов -
Сказал, что все мы - гости на земле -
Живем во власти праведных Богов…
"Прибрал Господь!" - Я слышу там и здесь.
И зло берет за мертвых на живых!
Что, если Бог на свете все же есть,
То почему он так несправедлив?
На нас глядит Всевышний свысока
И выбирает лучшего раба,
На небесах там тоже, видно, план
И, как у нас, за качество борьба!
Вот почему, морали вопреки,
Неколебима истина во зле,
Что лучшие на смерть обречены
А идиоты ходят по земле.
И там в цене людская доброта,
И простота душевная в цене.
На простака же как на дурака
Потом глядят Всевышние Небес.
|
| |
| |
| ltleirf | Дата: Воскресенье, 25.02.2024, 20:39 | Сообщение # 1513 |
|
Рядовой Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 10
Статус: Offline
| Когда во Вселенной царило утро
И Боги из праха мир создавали,
Они разделили Силу и Мудрость
И людям не поровну их раздали.
Досталась мужчине грозная Сила,
Железные мышцы и взгляд бесстрашный,
Чтоб тех, кто слабей его, защитил он,
Если придется, и в рукопашной.
А Мудрость по праву досталась женам,
Чтобы вручали предков заветы
Детям, в любви и ласке рожденным, -
Отблеск нетленный вечного Света.
С тех пор, если надо, встает мужчина,
Свой дом защищая в жестокой схватке;
Доколе ж мирно горит лучина,
Хозяйские у жены повадки.
И если вдруг голос она повысит,
Отнюдь на нее воитель не ропщет:
Не для него премудрости жизни -
Битва страшна, но в битве и проще.
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Среда, 10.04.2024, 11:47 | Сообщение # 1514 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| СТАРИННОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ
Там, под орешником, развесившим листву,
На корточках, по старшинству
В кругу почетном восседая,
Обычай соблюдая,
Смеялись, пили
И шутили,
Вели беседы длинные за чашей
Хозяева села — отцы и деды наши.
Мы — трое школьников — стояли тут же рядом,
Сняв шапки, с любопытным взглядом,
Сложивши руки на груди покорно,
Ребячески задорно
Мы пели песни, громко был их звук,
Отцов и дедов радовался круг.
Но вот мы кончили. Тогда,
Крутя усы, поднялся тамада,
За ним, поднявши чаши налитые,
Все остальные.
Сказали нам: «Благословен ваш час!
«Живите, дети, но счастливей нас...»
Прошли года. Не сосчитать потерь...
И песни наши горестней теперь.
И, настоящее слезами орошая,
Я понял, почему, благословляя,
Нам говорили старшие в тот час:
«Живите, дети, но счастливее нас...»
О вы, давно почившие! Мир вам!
Все ваши горести близки теперь и нам,
И ныне, скорби час иль радости встречая,
Детей своих в дорогу провожая,
Как вы, мы говорим: «Благословен ваш час!
Живите, дети, но счастливей нас...»
Ованес Туманян (1869-1923 )
***
— Мальчишку не видал?
— Пробегал!
— Догоню?
— Не-е. Пока твой конь четырьмя ногами: раз, два, три, четыре… Мальчишка на двух ногах: раз-два, раз-два! Давай я коня постерегу. А ты бегом! Раз-два, раз-два, раз-два!
Ишь ты, Масленица!
> https://www.youtube.com/watch?v=iTzjso78H00
Рисованный мультфильм по мотивам сказки армянского писателя Ованеса Туманяна. О том, как сын бедняка наказал богача за жадность, который брал налоги за все, даже за прошлогодний снег.
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Пятница, 19.04.2024, 12:41 | Сообщение # 1515 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| Сказочная страна
Я не была сама - слыхала только,
Что есть страна диковин и чудес :
При целых овцах - сыты даже волки,
И без единой щепки рубят лес.
Там получает Кузькина маманя,
На удивленье, молоко с козла.
Котище хитрый сторожит сметану,
Хрен слаще редьки, и любовь не зла.
Увы! На мысли я себя невольно
Ловлю, что мне милей моя страна :
На всё плевав с высокой колокольни,
Здесь заблудиться можно в трёх соснах.
Наивно мелет наизусть Емеля
Неписанный закон для дураков -
В стране, где есть семь пятниц на неделе,
Всегда дожди, и нету четвергов.
Друг друга, кулаками после драки
Размахивая, видят рыбаки.
А на горе, свистя, зимуют раки.
И круглых дур находят мужики.
***
В эпоху загнивающей системы
Своё добро спасти стремится власть.
А у народа целых три проблемы:
"Кто виноват? Что делать? Где украсть?"
С двумя всё ясно, лезть не стоит в драку:
Всему виной евреи и цари.
"Всё поделить", - писал ещё Булгаков...
Но вот на третью - плюнь и разотри.
Она неразрешима, если честно:
Попробуй положить на что-то глаз...
Не зря сказал один герой известный:
"Ребята! Всё украдено до нас!"
***
Погода - дрянь, накрылся бизнес.
Арестовали в банке счёт.
Бумажник спёрли, в мире - кризис.
Опять на кухне кран течёт.
И день, и ночь звонит коллектор.
Мобильник сел, и денег нет.
Прислал налоговый инспектор
В конверте "пламенный" привет...
Носки последние протёрлись,
Сломался зонт, в стране - бардак.
Друзья не вовремя припёрлись...
Сосед - козёл, партнёр - м@дак.
Штаны с пятном от "Ариэля",
Ушла к любовнику жена...
А завтра - первое апреля...
Да хрен с ним. Лишь бы не война.
***
Которые сутки пылают стРаницы,
Политы слезами с утра до утра.
Эх, жаль, вы не с нами, поручик Голицын,
Сто лет пролетело, а будто - вчера.
Есть Дума опять, и Владимир у власти,
И сами уже ни хрена не поймём...
Но так же бушуют семейные страсти
(Как скажет корнет - да гори всё конём).
И всё, как при вас: и бардак, и разруха.
Хотя... Нет, не всё! Провели интернет.
И в нём огрести можно в лоб (можно - в ухо),
И девочек в личный привесть в кабинет.
Любой нынче это занятье осилит,
Здесь стрОчут и плачут, и рвут удила.
Здесь даже бухают, ведь мы же - в России.
В России никак без строки и бухла.
Ах, да! Про семью и про страсти. Пардону!..
Так вот: ИЗМЕНЯЮТ. Адюльтер. Шкандаль.
Не только мужья, но, представьте, и жёны.
Советы, увы, не привили мораль.
На тему все оды, изменщиков - в клочья,
Путёвки - бесплатные на (три буквы) и в ад.
И утром, и днём, но особенно ночью
За нравственность бьётся пролетариат.
Романтика, ёлки! Прозаиков - нафик.
И рифмы плетутся, а как не плести?!
На ямбы с хореями тратится трафик,
И снова высокие стили в чести.
И буквы, как шарики, падают в лузу,
А там уже - душещипательный стиш...
Зачем вы с корнетом свалили к французам?
На кой, господа, был вам "ихний" Париж?
А здесь - всё родное: и строчки, и лица,
Измены рождают классический слог!
Здесь В РИФМУ БУХАЮТ!!! Ну, что ж вы, Голицын,
В Париже, поди, так никто бы не смог.
И истины нету в бургундском. Едва ли
Сравнится с их пойлом свекольный первак.
Россию, по ходу, не мы (прое...) потеряли,
А вы с Оболенским, поручик. Вот так.
***
Когда мы станем знамениты,
Устав от тяжести корон
Притушим звёздные софиты,
Покинем надоевший трон.
Как Лев Толстой - на босу ногу -
С губой в окрошке и борще
Свернём на старую дорогу:
Ты - в "Ягуаре", я - в "Порше"...
Пойдём в народ, где наши корни
Ещё торчат из-под земли.
Пятиэтажка...пьяный дворник...
"Альянс", плацкарт и "Жигули".
Где, погрузившись как в нирвану,
Листают тыщи человек
Мои стихи, твои романы
На стеллажах библиотек.
Когда автографы устанут
Фанатам руки раздавать,
Мы оторвёмся от нирваны
И - на Парнас... Творить! Писать!
Звездою быть - не фунт изюму,
Ту вам не "мать" и "растудыть".
Сиди теперь - за всех - и думай,
Что делать?.. Быть или не быть?
А сердце - в Вене ли, на Сене,
Или на пляжах Хургады -
Так будет биться за Расею,
Купальник рвать на лоскуты!
И на Таити, на Майорке,
Их презирая благодать,
Мы будем русские задворки
С тоской высокой вспоминать.
И, сидя в скандинавском баре,
Лениво попивая грог,
Ты мне о новом "Ягуаре"
Вдруг скажешь: "Как же он убог!"
А я тебе, состроив мину,
Про свой шикарный новый "Порш"
В элитной лондонской гостиной
Скажу : "Да так, ничё... хорош..."
И не продует злая вьюга
Манто из модного зверька.
Всё это будет, верь, подруга!
Всё это будет... А пока -
В пруду купаюсь, там где утки,
И воду из-под крана пью,
Ем дома, езжу на маршрутке...
И к "звёздам" в личке пристаю.
***
Я напишу о нас роман.
Ты в роли главного героя
Сразишь врагов (их будет трое!)
И ляжешь умирать от ран.
А я, такая из себя
Неподражаемая леди,
Исполненная милосердьем,
Найду и выхожу тебя!
А захочу - и пропадёшь
Один в непроходимых джунглях,
В своих китайских рыжих туфлях
Попав под африканский дождь.
Тут я, как кое-что с горы:
С горячим кофе, с плащ-палаткой
И стельками под обе пятки
Явлюсь по правилам игры!
А, может быть, поднявши ввысь,
Тебя мне сбросить с парашютом?
Он не раскроется как будто,
И тут, откуда ни возьмись,
Лебёдушка из-под небес!
И - прям к тебе... крылами - хвать-ка!
В царевну превратилась... Катька?..
Откуда эта стерва здесь?!
Стоп! Всё сначала! Пусть она
Тебя огреет сковородкой!
(Великолепная находка!)
А я - прекрасна, холодна,
Уеду в бежевом авто,
Не удостоив даже взглядом...
И с воплями: "Простите гада!" -
За мной, без шапки и пальто,
Брызг поднимая облака,
Ты будешь мчаться виновато...
Ночь... Топот ног глухим стаккато...
Через года... через века...
Я дам, конечно, задний ход.
(О, месть, ты - сладкая микстура!)
Ты скажешь мне, что Катька - дура,
Что было всё наоборот,
Что было всё совсем не так...
Но я, за капюшоном прячась,
Скажу тебе: "Адьёс, мучачос,
Вам не свезло, я еду в парк!"
И в пол свободно и легко
Втоплю послушную педальку...
Так. Стоп. А Это кто - на Вальку
Похожая?! Недалеко
Уехала я... Тут как тут!
Какая наглость! Вот зараза...
Нет, всё! Ты отравился газом!
Но не прошло пяти минут -
Тебя я, не жалея сил
И крепдешинового платья,
Несу к себе домой, истратив
Весь свой литературный пыл.
...Отбой! Но только до утра,
Чтоб дурой впредь не обзывался
и моего теперь боялся
Неугомонного пера.
***
Жарким летом вдоль по речке
Плыли стайкой караси.
А у клуба, на крылечке,
Сходка местной "Би-Би-Си".
Жили в доме, под горою,
Бабка старая и дед.
Дед натурой шебутною
Отличался с юных лет.
Усидеть не мог на месте,
Будто в заднице чирьяк!
Целый день в бегах, хоть тресни,
И не сладить с ним никак!
Как цыплёнок малый весит,
Метр с кепкою в прыжке...
А туды же - куролесить,
Хоть води на поводке!
Если бабка соли пачку
В магазин купить пошлёт -
После в валенке заначку
Обязательно найдёт!
Только утром слезет с печки,
Бабка глядь - простыл и след!
Он уже в кустах у речки,
Голым девкам смотрит вслед....
Да любое с ним общенье
Превращалось в кутерьму!
Вот и в это воскресенье
Не сиделося ему...
Втихаря сходил с проверкой
На соседский огород ,
От сарая стукнул дверкой,
Покрутился у ворот...
Покурил у сельсовета,
У колодца постоял,
У дорожного кювета
Две монетки подобрал...
Забежал домой, украдкой
Из заначки отхлебнул,
Закусил конфеткой сладкой,
Снова в валенок нырнул...
Да повеселело, вроде, -
Казакует старый пень!
Смотрит, бабка в огороде
Полет грядки целый день.
Он, с гримасою манерной,
Походил туды-сюды...
(Мол, хоть старый, да уж, верно,
Не испортит борозды!)
Бабка в позе интересной -
Дед кальсоны подтянул,
Да за мягкое за место
Ниже пояса щипнул.
Бабка взвизгнула: "Засранец!
Ща как тресну по башке!
Ишь, что выдумал, поганец,
Вот - глиста на ремешке!
Лучше дело бы затеял,
По хозяйству бы помог,
Заодно бы свой развеял
Бестолковый котелок!"
Дед ей : "Старая кошёлка,
Да тебе б самой сидеть -
Только семечки бы шшолкать,
Да с соседками трындеть..
Никакого антиресу
Мне с тобой - один раздор!
Ну, какого ты бельмесу
Разоралась на весь двор?
Намереньев не имея,
Я тебя бы не шшипал,
Ты сегодня, как стемнеет,
Приходи на сеновал!
Вспомним время золотое
(Да чаво б не согрешить?)
Можешь семечек с собою,
Если хочешь, приташшить".
...Вот и солнце опустилось...
Бабка с дедом в неглиже
Суматошно суетились,
Отражаясь в трельяже.
Наряжаясь не на шутку,
Из себя - бубновый туз,
Старый даже незабудку
Пришпандорил на картуз!
Бабка меряла серёжки,
Навивала бигуди,
Да на всякий случай брошку
Прицепила на груди!
Бусы красные надела,
Новый фартук на халат,
Горделиво поглядела:
Хорошо сидит наряд!
Галстук дед себе поправил:
"Што мы - чай, не пацаны!"
Да любимые напялил
Полосатые штаны.
Подвязался не верёвкой.
А армейским ремешком,
Обе волосины ловко
Разлохматил гребешком.
Да для понту комсомольский
Нацепил на грудь значок.
Бабка глянула по-свойски:
"Вот уж, вправду, дурачок!
Где ж ты, лапоть деревенский,
Енту штуку раскопал?
Ты ишшо бы пионерский
Галстук, сдуру, повязал!"
"Да чаво б ты понимала,
Чем я хуже, чем Делон?
Да куды ж ты подевала
Мой "Тройной" одеколон?!"
...Солнце село, в небе звёздном
Красной искрой - самолёт.
Дед, настроившись сурьёзно,
Бабку за сараем ждёт.
Папироской светит старый,
Сено нюхает - балдёж!
Возле клуба под гитару
Хлещет пиво молодёжь.
Всё темнее... Нету бабки!
Дед затылок почесал:
Видно, меряет всё тряпки,
Или смотрит сериал.
Может, в одиночку клюшка
С чаем трескает халву?
Надо было хоть чекушку
Прихватить на рандеву!
С речки свежестью подуло,
Чтой-то стало холодать...
"Вот ишшо - за старой дурой
Враз оглобли повертать!
Вот уж точно - подкачала,
Хоть ложись да помирай!"
(А когда-то прибегала
Раньше деда за сарай!)
Дед, кряхтя и матюкаясь,
Огорчённый шёл до слёз!
И, в потёмках спотыкаясь,
Чуть поленницу не снёс.
Очень старому обидно,
Так вот с нею - не впервой!
...Но не кончился, как видно,
Романтический настрой:
Он, как в годы молодые,
Бросил камушком в окно.
(Видно, мысли озорные
Не утихли, всё равно!)
Шевельнулась занавеска...
Смотрит - бабка изнутри
Распахнула раму с треском:
"Чё те надо? Говори!"
"Ну, чаво не приходила?" -
Возмущённо шепчет дед.
"Меня мамка не пустила" -
Был кокетливый ответ!
Сзади с грохотом поленья
Полетели на траву!
...Утром знала вся деревня
Про ночное рандеву.
Жарким летом вдоль по речке
Уплывали караси...
А у клуба на крылечке
Хохотала "Би-Би-Си"!
))))))))))))))))))))))))))
***
Не поэтично есть чеснок поэту.
Особенно за ужином - ни-ни!
(Возьмёшься - о возвышенном... Да где там!
В мозгу - ни строчки, окромя фигни).
Окликнешь Музу - где, мол, там застряла?!
Тут, может, новый АлександЕр Блок!
Она в ответ вдруг из-под одеяла:
"Да здеся, здеся... Снова жрал чеснок?!
Ведь говорила - соблюдай регламент.
На кажный вкус придёт своя мысля.
Санька нетленки о Прекрасной даме
Писалися портвейну опосля.
Вильяма взять: строчил свои сонеты,
Ликёра источая аромат.
Что под чеснок напишется поэту?!
Нехай его прозаики едят!"
И захрапит, свой нос уткнув в подушку,
Оставив недвусмысленный намёк.
А ты ломаешь голову... А Пушкин?!
Ведь, как прозаик, мог он есть чеснок?!
А Лермонтов?! Скосила б инфлюенца
Без чеснока искусству на беду!
...Пусть дрыхнет Муза... Хряпну водки с перцем!
А будет ныть, на прозу перейду.
Эвелина Пиженко https://proza.ru/avtor/ehvelina2&book=13#13
__________________________________________________
|
| |
| |
| Михалы4 | Дата: Вторник, 23.04.2024, 20:17 | Сообщение # 1516 |
|
Генералиссимус Нашей Планеты
Группа: Проверенные
Сообщений: 2804
Статус: Offline
| Я научился жизнь любить,
Вдыхая смерти горький запах...
Когда в своих тяжëлых лапах,
Меня пытаясь задушить,
Смерть в грязь лицом меня курнала,
Льдом выжигала изнутри,
Кричала в уши мне: «Умри!»
И лучших рядом забирала.
А я лишь «Господи, спаси!»
Твердил кровавыми губами
Над свежесбитыми гробами
И не сойти с ума просил...
***
Свой первый бой я принял дома.
И сразу в жар передовой.
«Я ухожу!» — звучало громом:
С родными был мой первый бой...
«Я ухожу!» — как взрыв снаряда.
Осколком душу посекло.
«Я ухожу!» — для тех, кто рядом, —
Сердец разбитое стекло.
Ты не суди, родная, строго.
Я всей душой своей клянусь!
Перед тобой и перед Богом:
Я ухожу, но я вернусь!
Потом огнём душевной боли
Миг расставанья краткий был.
И мне едва хватало воли,
Родным едва хватало сил...
И понял я, чтобы вернуться,
Я должен буду клятву дать.
Слова мои пусть отзовутся
В душе у тех, кто будет ждать.
Ты не суди, родная, строго.
Я всей душой своей клянусь
Перед тобой и перед Богом —
Я ухожу, но я вернусь!
***
Помолись за меня, Богородица!
Перед Сыном Своим помолись.
Там с Тобой теперь Господу молятся
Те, кто рядом со мной не сдались.
Мне не страшно за них, Матерь Божия,
Они, знаю, уже все в раю.
Только я лишь пока у подножия,
Как с иконой с гранатой стою.
Окружили меня волки серые.
Слышу смерти проклятой шаги.
Укрепи, Богородица, веру мне,
В час предсмертный прошу: помоги.
Пусть не спас свою жизнь горемычную,
Дай хотя бы мне душу спасти.
Подпущу я волков, чтобы лично мне
Их побольше с собой унести...
***
Спит малышка в колыбели,
Мама рядышком сидит,
Во дворе скрипят качели,
Низко над землёй летит
И щебечет звонко птаха,
На цветах жужжат шмели,
Сохнет дедова рубаха,
Воробьи шумят в пыли.
Всё привычно в жизни мирной:
Дом, работа, выходной.
Было всё у всех стабильно,
Было всё — перед войной.
Нету больше колыбели,
И малышки больше нет.
Мамы нет и нет качелей,
Нет рубахи, деда нет.
Улетели в небо птицы
Вдаль подальше от войны.
Жизнь привычная лишь снится
Сквозь обрывистые сны...
***
Война повисла на руках:
Обузой, бременем тяжёлым
У тех, кто сеял хлеб в полях,
Кто обучал детишек в школах,
Кто в шахтах уголь добывал,
Водил троллейбусы, трамваи,
Кто у станка всю жизнь стоял,
Кто про войну из книжек знает...
Война повисла на руках
И заставляет руки эти,
Увы, не сеять хлеб в полях,
А сеять пепел на планете...
***
АНДРЮХА
Мы познакомились с Андрюхой,
Когда шагали за бронёй...
По «бэхе» вскользь шмальнули «мухой,
И он закрыл меня собой.
На этот раз остались живы.
Глубокий спас меня кювет
И рук его стальные жилы,
В которых — опыт прошлых лет.
Потом был бой. Огонь повсюду.
Свистел свинец со всех сторон.
Сейчас считать уже не буду
Ушедших к Богу на поклон.
Тогда Андрюха после боя,
Меня похлопав по плечу,
Сказал: «Не дрейфь, жить будешь, воин,
Вон видишь храм? — поставь свечу...»
Я покурил. Рукой дрожащей
Быстрей окурок погасил.
В храм, с виду душу леденящий,
Поплёлся из последних сил.
Где свечку ставить?! Гарь и копоть.
Сквозь купол видно небеса.
Андрюха взял меня за локоть,
Подвёл, где были образа.
И шёпотом сказал спаситель:
«Пойми одно — неважно, где...
Ты тоже Господа обитель,
Коль носишь ты Его в себе...»
Мне речь его казалась странной,
Дошло немного погодя:
Христа Апостол — Первозванный
Андрей сберёг меня тогда...
Мы познакомились с Андрюхой,
Когда шагали за бронёй.
Самим Святым наверно Духом
Был послан мне спаситель мой.
С тех пор не видел я Андрея
Но каждый раз, как грянет бой —
Иду в атаку не робея,
Я знаю: Бог всегда со мной...
***
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ВОЙНОЙ. 3.11.2022
Тяжёлым, плотным покрывалом
Ночь опустилась на меня.
И вместе с ней всё задремало,
И задремал усталый я.
Беспечно, как-то так по-детски,
Я позабыл вдруг обо всём.
И спал уже почти мертвецки.
Жена мне снилась дети, дом...
И вот сквозь сон я вдруг услышал,
Что кто-то воет надо мной.
Как будто волк из леса вышел
Пооткровенничать с Луной.
Потом всё быстро прекратилось
И наступила тишина.
Быть может, это мне приснилось?
И рядом вовсе не война?
Почти слепой, в объятьях ночи,
Я тьму пытался разглядеть.
И вдруг вокруг всё загрохочет!
И руку мне как будто плеть
Ударом хлёстким осушила,
Волной горячей обожгла.
И вспомнил всё, что в жизни было,
И стал твердить молитву я.
Потом бежал, бежал и падал.
Считал секунды: раз, два, три!
И мне казалось кто-то рядом
Мне говорил: «Теперь замри!»
Я замирал лишь на мгновенье.
Осколки сыпались вокруг.
«Беги!» — кричал мне во спасенье
Мой бестелесный, новый друг...
Я вновь бежал, почти вслепую.
Кругом творился сущий ад.
Костлявой смерти поцелуев
Я ощущал зловонный смрад.
И тут вдруг прямо подо мною
Как нить земля оборвалась.
И жизнь моя опять, не скрою,
Перед глазами пронеслась.
Я ниц упал на дно окопа.
Слегка присыпало землёй.
А наверху, как конный топот,
Война гремела надо мной.
И я молился «Сыне Божий,
Прошу, спаси и сохрани!»
И Он со мной молился тоже.
Тогда мы были с Ним одни...
И чуял я, как смерть пыталась,
Своей невидимой рукой,
Схватить меня. Не получалось.
Назло же ей я был живой.
И вот она, уже безвольно,
Вдруг отступилась и сдалась.
Как будто по команде «Вольно!»
В ад восвояси убралась.
Тяжёлым, плотным покрывалом
Ночь вновь укутала меня.
И снова с ней всё задремало,
Но в этот раз не спал лишь я...
***
Мы вдоль посадки, под обстрелом,
Отходим в тыл с передовой.
Над нами будто плачет небо,
Дождь не стихает проливной...
Мы вышли в полном мраке к полю:
Почти на ощупь, наугад.
Как звери вырвались на волю,
Покинув тот кромешный ад!
За полем этим ждёт спасенье,
Но как то поле перейти?!
Давно здесь хлеб уже не сеют.
Кругом всё в минах, не пройти.
Лишь тропкой узкой путь проложен,
А где ж её во тьме сыскать?
Но к счастью всё есть в руце Божьей!
И Он явил нам благодать.
Безмолвно тучи отступили —
И вышла полная Луна.
Следы на поле проступили:
Да вот же тропка! Вот она!
Мы потянулись змейкой тонкой
По той спасительной тропе.
Сегодня смерть прошла сторонкой.
Спасибо Богу — вышли все...
***
Какой уж день — как из ведра!
Раскисло всё, земля — что море.
Степные рвут меня ветра,
Кусают утренние зори.
Огонь — что смерть: не развести!
Любая вспышка под прицелом.
Не устаёт война трясти
Моё израненное тело.
Слепит глаза мне чёрной тьмой,
Терзает холодом колючим.
Окутав душу сизой мглой,
Всё подходящий ищет случай.
Но не даюсь я в руки ей!
Она же, зло своё срывая,
Сечёт безжалостно друзей,
С собою лучших забирая...
***
В память
о моих павших братьях...
Выстрел. Вздох. Глазами в небо.
Обожгло. Ни рук, ни ног...
На коне я белом еду
Вдоль заоблачных дорог.
Жизни прожитой обитель
Покидаю навсегда.
Я сегодня — победитель.
Выпей молча и до дна!
***
Я в первый раз не испугался,
Когда меня лизнула смерть.
Я на ногах стоять остался,
А надо мной ещё свистеть
Осколки звонко продолжали.
Потом за вспышкой сразу взрыв!
Снаряды рядом землю рвали,
Но Богородица, укрыв
Меня своими покровами,
Тогда от смерти отвела.
Смерть лишь ударила камнями
И стороною обошла...
***
Холод тело пробирает,
А костёр не развести.
Души наши вымерзают.
Многих даже не спасти.
В тесноте живя окопа,
Бог и я — наедине.
Дождь библейского потопа
Заливает сердце мне.
Рядом поле — жатвы жаждет,
Но, увы, — не в этот раз...
Здесь под смертью ходит каждый.
Здесь. Сегодня. И сейчас.
Встреча первая с войною,
Не по книжкам — наяву:
Всё как будто не со мною:
Жив ли? Умер? — Не пойму!
Стороной проходит время.
На войне часы стоят.
Тянет каждый это бремя —
Тот, кто даже не солдат.
В тесноте живя окопа,
Бог и я — наедине.
Слышу смерти громкий топот!
Я надеюсь — не ко мне...
***
Война, взяв молот кузнеца,
Под молот тот кладёт не сталь,
А неокрепшие сердца
Людей, которых ей не жаль.
Под молот стар идёт и млад...
Как в жерле огненном печи,
Из слабых делая булат,
Война куёт их как мечи.
В железный встраивая строй,
Из тел прессует монолит,
Отправив в жар передовой...
Война их кровью закалит.
И те уже, как сталь, сердца
Из чёрных рук войны возьмут
Тот самый молот кузнеца —
И всё вокруг перекуют...
***
Те, кто не струсил и шёл впереди,
Кто выносил полумёртвых из боя,
В танке горел и с осколком в груди
Смерть принимал не попятившись, стоя,
В белых рубахах из чистого льна
Сядут с Христом на накрытой поляне,
Выпьют не чокаясь горькой до дна,
Вспомнят былое и братьев помянут.
Выпьют герои за ныне живых —
Тех, за кого они жизни отдали.
Выпьют за наших, помянут чужих —
Тех, кто им в спину стрелять не желали.
Спросят Христа: «Ну когда же, Господь,
Зло перестанет гулять по планете?
Сколько ещё будет сердце колоть
То, как кричат невиновные дети?»
Выпьют по крайней, попросят Христа
Их отпустить хоть на время обратно,
Встать под хоругви Святого Креста,
Вновь повторить славный подвиг свой ратный.
***
Лебеди гордые крылья раскинули,
Солнце щекочет пушистым бока.
Словно огромные белые лилии,
Плавно уходят в закат облака.
Дивные птицы ветрам повинуются,
Клином лебяжьим покорно летят.
Розовым цветом в закате красуются,
С неба на землю печально глядят...
***
Влился свет в ночное небо,
Разбавляя темноту,
Словно кто-то вывел мелом
Круглолицую луну
И рассыпал будто пудру
На чернеющую высь,
Где, подобно перламутру,
Звёзды яркие зажглись.
А ещё, мазнув небрежно,
Кисть забывший промокнуть,
В океан ночи безбрежный,
Он добавил млечный путь...
Что ж, художники-поэты,
Будьте вы, как тот маляр,
И пишите только светом:
Не черните божий дар!
***
Мы все грешны — и это факт,
И суд нас ждёт, конечно, страшный,
Где за грехи ответит каждый,
И даже тот, кто как бы свят...
Крепки законы бытия —
И в это верю точно я.
А может, Бог нам не судья?
Не прокурор и не свидетель?
Не грех он в нас, а добродетель
Готов искать день ото дня?
И в этом суть Его — искать,
За что нас можно оправдать...
***
Огонь облизывал поленья,
Скрипел, как вечером сверчок,
Играл причудливою тенью
И вверх подбрасывал дымок.
Своим теплом он грел мне душу.
Я говорил с ним, он — молчал.
Щепой потрескивая, слушал,
Но ничего не отвечал.
И лишь когда с последним вздохом
Над углем тлеющим он сник,
Перед моим явился взором
Его прощальный, грустный лик,
«Ещё не время расставаться, —
Подумал я. — Не отпущу!
Тебе придётся задержаться.
Пойду, дровишек поищу...»
Есть тот огонь, конечно, в каждом,
И мы должны его стеречь.
Нам бы понять, как это важно:
Тепло огня в душе беречь...
Станислав Ведринцев (Липецк)
|
| |
| |
/> |
