- Муа же ле коню бьен, - говорил Полуферт; - сет бет Мамашкин: он у меня в взводе и, - ву саве, - иль мель боку[17], и всё просит себе «хлеба насупротив человеческого положения».

- Пришлите его, пожалуйста, ко мне; я хочу его видеть.

- Не советую, - говорит Полуферт.

- А почему?

- Пар се ке же ву ди - иль мель боку.

- Ну, «мель» не «мель», а я его хочу выслушать. И с этим кликнул вестового и говорю:

- Слетай на одной ноге, братец, в роту, позови ко мне из второго взвода рядового Мамашкина.

А вестовой отвечает:

- Он здесь, ваше благородие.

- Где здесь?

- В сенях, при кухне, дожидается.

- Кто же его звал?

- Не могу знать, ваше благородие, сам пришёл, - говорит, будто известился в том, что скоро требовать будут.

- Ишь, - говорю, - какой торопливый, времени даром не тратит.

- Точно так, - говорит, - он уже щенка вашего благородия чистым дёгтем вымазал и с золой отмыл.

- Отлично, - думаю, - я всё забывал приказать этого щенка отмыть, а мосье Мамашкин сам догадался, значит - практик, а не то что «иль мель боку», и я приказал Мамашкина сейчас же ввести.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Входит этакий солдатик чистенький, лет двадцати трех-четырех, с маленькими усиками, бледноват немножко, как бывает после долгой болезни, но карие маленькие глазки смотрят бойко и сметливо, а в манере не только нет никакой робости, а, напротив, даже некоторая простодушная развязность.

- Ты, - говорю, - Мамашкин, есть очень сильно желаешь?

- Точно так, - отвечает, - очень сильно желаю.

- А все-таки нехорошо, что ты родительское благословение проел.

- Виноват, ваше благородие, удержаться не мог, потому дают, ваше благородие, всё одну булочку да несносный суп.

- А всё же, - говорю, - отец тебя не похвалит.

Но он меня успокоил, что у него нет ни отца, ни матери.

- Тятеньки, - говорит, - у меня совсем и в заводе не было, а маменька померла, а сапоги прислал целовальник из орловского кабака, возле которого Мамашкин до своего рекрутства калачи продавал. Но сапоги были важнейшие: на двойных передах и с поднарядом[18].

- А какой, - говорю, - ты мне хотел секрет сказать об обегдоте?

- Точно так, - отвечает, а сам на Полуферта смотрит.

Я понял, что, по его мнению, тут «лишние бревна есть», и без церемонии послал Полуферта исполнять какое-то порученьишко, а солдата спрашиваю:

- Теперь можешь объяснить?

- Теперь могу-с, - отвечает: - евреи в действительности не по природе падают, а делают один обегдот, чтобы службы обежать.

- Ну, это я и без тебя знаю, а ты какое средство против их обегдота придумал?

- Всю их хитрость, ваше благородие, в два мига разрушу.

- Небось, как-нибудь ещё на иной манер их бить выдумал?

- Боже сохрани, ваше благородие! решительно без всякого бойла; даже без самой пустой подщёчины.

- То-то и есть, а то они уже и без тебя и в хвост и в голову избиты... Это противно.

- Точно так, ваше благородие, - человечество надо помнить: я, рассмотрев их, видел, что весь спинкой календарь до того расписан, что открытку поднять невозможно. Я оттого и хочу их сразу от всего страданья избавить.

- Ну, если ты такой добрый и надеешься их без битья исправить, так говори, в чём твой секрет?

- В рассуждении здравого рассудка.

- Может быть, голодом их морить хочешь?

Опять отрицается.

- Боже, - говорит, - сохрани! пускай себе что хотят едят: хоть свой рыбный суп, хоть даже говяжий мыштекс[19], - что им угодно.

- Так мне, - говорю, - любопытно: чем же ты их хочешь донять?

Просит этого не понуждать его открывать, потому что так уже он поладил сделать всё дело в секрете. И клянётся, и божится, что никакого обмана нет и ошибки быть не может, что средство его верное и безопасное. А чтобы я не беспокоился, то он кладёт такой зарок, что если он нашу жидовскую кувыркаллегию уничтожит, то ему за это ничего, окромя трех гривенников на выкуп благословенных сапогов не нужно, «а если повторится опять тот самый многократ, что они упадут», то тогда ему, господину Мамашкину, занести в спинной календарь двести палок.

Пари, как видите, для меня было совсем беспроигрышное, а он кое-чем рисковал.

Я задумался и, как русский человек, заподозрил, что землячок какою ни на есть хитростью хочет с меня что-то сорвать.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Посмотрел я на Мамашкина в упор и спрашиваю:

- Что же тебе, может быть, расход какой-нибудь нужен?

- Точно так, - говорит, - расход надо беспременно.

- И большой?

- Очень, ваше благородие, значительный.

Ну, лукавь, думаю, лукавь, - откройся скорее, - на сколько ты замахнулся отца-командира объегорить.

- Хорошо, - говорю, - я тебе дам сколько надо, - и для вящего ему соблазна руку к кошельку протягиваю, но он заметил мое движение и перебивает:

- Не извольте, ваше благородие, беспокоиться, на такую неткаль не надо ничего из казны брать, - мы сею статьёю так раздобудемся. Мне позвольте только двух товарищей - Петрова да Иванова с собой взять.

- Воровства делать не будете?

- Боже сохрани! займём что надо, и как всё справим, так в исправности назад отдадим.

Убеждаюсь, что человек этот не стремится с меня сорвать, а хочет произвести свой полезный для меня и евреев опыт собственными средствами, и снова чувствую к нему доверие и, разрешив ему взять Петрова и Иванова, отпускаю с обещанием, если опыт удастся, выкупить его благословенные сапоги.

А как всё это было вечеру сущу, то сам я, мало годя, лёг спать и заснул скоро и прекрепко.

Да! - позабыл вам сказать, что весьма важно для дела: Мамашкин, после того, как я его отпустил, пожелав мне «счастливо оставаться», выговорил, чтобы обработанные Фингершпилером евреи были выпущены из-под запора на «вольность вольдуха», дабы у них морды поотпухли. Я на это соблаговолил и даже ещё посмеялся: - откуда он берёт такое красноречие, как «вольность вольдуха», а он мне объяснил, что все разные такие хорошие слова он усвоил, продавая проезжим господам калачи.

- Ты, брат, способный человек, - похвалил я его и лёг спать, по правде сказать, ничего от него не ожидая.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Во сне мне снился Полуферт, который всё выпытывал, что говорил мне Мамашкин, и уверял, что «иль мель боку», а потом звал меня «жуе о карт императорского воспитательного дома»[20], а я его прогонял. В этом прошла у меня украинская ночь; и чуть над Белой Церковью начала алеть слабая предрассветная заря, я проснулся от тихого зова, который нёсся ко мне в открытое окно спальни.

Это будил меня Мамашкин.

Слышу, что в окно точно любовный шёпот веет:

- Вставайте, ваше благородие, - всё готово.

- Что же надо сделать?

- Пожалуйте на ученье, где всегда собираемся.

А собирались мы на реке Роси, за местечком, в превосходном расположении. Тут и лесок, и река, и просторный выгон.

Было это немножко рано, но я встал и пошёл посмотреть, что мой Мамашкин там устроил.

Прихожу и вижу, что через всю реку протянута верёвка, а на ней держатся две лодки, а на лодках положена кладка в одну доску. А третья лодка впереди в лозе спрятана.

- Что же это за флотилия? - спрашиваю.

- А это, - говорит, - ваше благородие, «снасть». Как ваше благородие скомандуете ружья зарядить на берегу, так сейчас добавьте им команду: «налево кругом», и чтобы фаршированным маршем на кладку, а мне впереди; а как жиды за мною взойдут, так – «оборот лицом к реке», а сами сядьте в лодку, посередь реки к нам визавидом[21] станьте и дайте команду: «пли». Они выстрелят и ни за что не упадут.

Посмотрел я на него и говорю.

- Да ты, пожалуй, три гривенника стоишь.

И как люди пришли на ученье, - я всё так и сделал, как говорил Мамашкин, и представьте себе - жид ведь в самом деле ни один не упал! Выстрелили и стоят на досточке, как журавлики.

Я говорю: «Что же вы не падаете?»

А они отвечают «Мозе, ту глибоко».

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Мы не вытерпели и спросили полковника:

- Неужто тем и кончилось?

- Никогда больше не падали, - отвечал Стадников: - и всё как рукой сняло. Сейчас же, по всем трактам к Василькову, Сквире и Звенигородке, все, во едином образе, видели, как проезжал верхом какой-то «жид каштановатый, конь сивый, бородатый», - и кувыркаллегия повсеместно сразу кончилась. Да и нельзя иначе: ведь евреи же люди очень умные: как они увидели, что ни шибком да рывком, а настоящим умом за них взялись, - они и полно баловаться. Даже благодарили, что, говорят, «теперь наши видят, что нам нельзя было не служить». Ведь они больше своих боятся. А вскоре и «Рвот» приехал, и орал, орал: «заппаррю... закккаттаю!» а уж к чему это относилось, того, чай, он и сам не знал, а за жидов мы от него даже получили отеческое «благгодарррю!», которое и старались употребить на улучшение солдатского приварка, - только не очень наварно выходило

- Ну, а что же за все это было Мамашкину?

- Я ему выдал три гривенника на благословенные сапоги и четвёртый гривенник прибавил за сбор этой снасти его собственными средствами. Он ведь всё это у жидов же и позаимствовал: и лодки, и доски, и верёвки - надо было потом всё это честно возвратить собственникам, чтобы никто не обижался. Но этот гривенник всё и испортил: - не умели дурачки разделить десять на три без остатка и всё у жида в шинке пропили

- А благословенные сапоги?

- Вероятно, так и пропали. Ну, да ведь когда дело государственных вопросов касается, тогда частные интересы не важны.

ПРИМЕЧАНИЯ

Лесков Николай Семёнович, Собрание сочинений в 12 т. М., Правда, 1989; Том 7, с. 123-148. OCR: sad369 (г. Омск). Впервые рассказ вышел под заголовком «Жидовская кувырколлегия. Повесть. Об одном кромчанине и о трех жидовинах», Газета А. Гатцука, 1882, NoNo 33 - 36. С изменённым заглавием вошло в сборник «Святочные рассказы» (1886).

История о безуспешной попытке подкупить генерала Н.С. Мордвинова - см.: «Собрание анекдотов из жизни государей, князей, министров...», т. 1, СПб., 1886, стр. 139.

[1] ...на святках после больших еврейских погромов. - в 1881 году, после убийства Александра II, в разных местах России возникали выступления против "инородцев"

Первая еврейская террористическая война в России началась с создания в 1868 году в Петербурге будущим «русским» «почвенником» студентом Военно-Медицинской Академии Мардыхаем (Марком) Натансоном (1849-1919) вместе со своими друзьями А. Либерманом, М. Лилиенблюмом, П. Аксельродом, А. Эпштейн, Гольденбергом и пр. тайной антиправительственной организации под названием «Общество еврейских социалистов».
Но поднимавших на бунт против власти настырных кучерявых «почвенников» «несознательные» русские крестьяне били, изгоняли, спускали на них собак и сдавали в полицию. В конце концов эти безуспешные эксперименты еврейским террористам надоели, они от них отказались и перешли непосредственно к террору, надеясь, что именно массовый террор ускорит возгорание революции. На этом кровавом поприще некоторые успехи натансовцев чередовались с крупными неудачами, российская полиция не дремала, например в 1871 году полиция арестовала группу еврейских террористов во главе с Гольденбергом. 
После чего, как открыто писала писала в своих мемуарах (изданы в 1922г.) террористка В.Н. Фигнер (1852—1942), для дальнейших террористических актов специально оболванивали, вербовали глупую русскую молодёжь, которую посылали на смерть, чтобы скрыть организаторов и не возбуждать «еврейский вопрос» - антисемитизм. В своих мемуарах террористы хвастались, что именно в этот период почти ежемесячно убивали какого-то российского чиновника: «Не проходило месяца в 1878 и начале 79 г., без того, чтобы газеты не сообщали о каком-нибудь громком террористическом акте», - гордилась В. Фигнер.
Но массовый террор, который должен был продемонстрировать слабость власти, не вызвал революционные настроения в русском народе, а наоборот – резко осуждение. Кроме того, в 1879 году российские власти приступили к решительным мерам. Была арестована и осуждена большая группа еврейских террористов: Аптекман, Соломон Аронзон, Айзик Арончик, М. Брамсон, А. Гаусман, Наум Геккер, Геся Гельфман, Вера Гоц, Роза Гроссман, Лев Златопольский, А. Зунделевич, Владимир Иохельсон, Бетя Каминская, М. Кац, Моисей Кроль, Л. Коган-Бернштейн, Семён Лурье, Полина Перли, Моисей Рабинович, Лейзер Тетельман, Соломон Чудновский, Лев Штернберг, Э. Пумпянская, Моисей Эдельштейн, Э. Эдельштейн, и др. А Соломон Виттенберг и Арон Гобст (Гобет) за подготовку покушения на жизнь российского императора в 1879 году были казнены.
Это привело к идейному разладу в стане террористов на их тайном съезде в июне 1879 года в Воронеже, в результате которого террористы разделились на две организации: более умеренную, делающую ставку на пропаганду, «промывку мозгов» - «Черный передел», лидерами которой были Аксельрод, Засулич, Плеханов, - и на «боевую» террористическую организацию «Народная воля» с неистовыми кровавыми террористами: М.Натансон, В. Н. Фигнер, С.Л. Перовской, Л.Н. Гартман, Абрам Бах, Раиса Кранцфельд, Борис Оржих, Софья Гинзбург, Л.М. Залкинд, М. Гоц, М. Фундаминский, Исаак Дембо, Моисей Кроль, Л. Штернберг, А. Михайлов и пр.
С конца 70-х до 1881 года в Минске успешно работала подпольная типография террористов-«оранжистов», где «мирные террористы» или как их называл Дейч «мирные пропагандисты» (так как они не швыряли бомб, а швыряли информационные бомбы в умы): Саул Левков, Иосиф Гецов и Саул Гринфест— печатали газету «Чёрный передел», и листовки о грядущей публичной казни императора Александра II.
Первая террористическая война под предводительством М. Натансона закончилась убийством российского императора-реформатора (см. подробнее Роман Ключник, «Взгляд историка на события в России в конце 2011 года и опыт предыдущих оранжевых революций в России»).

Между тем, последующие после убийства царя погромы были спровоцированы с одной стороны народным гневов против организаторов покушения, с другой стороны - подогревались самими "еврейскими революционерами" (sic!). Приведем краткую хронологию наиболее значимых «погромов» 1881 года, используя «Календарь русской революции» (1917) революционера В.Л. Бурцева:

1 марта - убийство Царя Александра II.
10 марта – «ультиматум "Народной воли» Александру III.
19 марта - принятие Александром III чрезвычайных мер.
15-17 апреля - погром в Елисаветграде.
26 апреля - погром в Киеве.
29 апреля – «Высочайший манифест Александра III» о незыблемости самодержавия и намерении обеспечить нормальное развитие страны.
3 мая - погром в Одессе.
12 июля - погром в Борисполе.
20 июля - погром в Нежине.

Общим во всех «погромах» стал их cпровоцированный характер. Вот что писал революционер Бурцев: «Задолго до погромов в различных местах стали носиться однородные слухи: либо о том, что евреи замышляют покушения на христианские храмы, либо о том, что во время Пасхи будут громить евреев...». Ю.И. Гессен в дореволюционной «Еврейской энциклопедии» (т. 12) пояснил источник слухов: «...члены партии [Народной воли] считали погромы соответствующим видом революционного движения; предполагалось, что погромы приучают народ к революционным выступлениям; некоторые члены Исполнительного Комитета изготовили 30 августа 1881 г. прокламацию, призывавшую к разгрому евреев».

То есть спонсируемые еврейским капиталом еврейские «революционеры» для «либерализации России» пытались дестабилизировать положение в стране, используя в качестве «пороха» самих же «евреев». Причем сделать это было достаточно просто: поскольку в глазах населения этих мест именно еврейские ростовщики, торговцы и шинкари представлялись очевидными эксплуататорами (вспомним, что даже лукавый еврейский идеолог Мордехай Леви/К. Маркс видел источник эксплуатации в еврейском капитале).

Одновременно, провоцируя погромы, еврейские «революционеры» стали обвинять в их организации царскую власть, якобы стремившуюся «перевести народную ненависть с себя на евреев». Вот что, например, говорится у Бурцева о первом погроме 15 апреля 1881 г. в Елисаветграде: «Пробуждающееся политическое сознание масс необходимо было отвлечь, и в массы была брошена идея расправы с эксплуататором-жидом, виновником всех народных бедствий... За 3 месяца погромное движение охватило весь юг России и от разгрома еврейского имущества, домов и лавок, стало явно переходить в возмущение против правительства (в Борисполе, Нежине)».

Правительство же изначально с полным основанием видело в подобных беспорядках проявление опасного беззакония и сразу же охарактеризовало погромщиков как преступников, которые «впадают в своеволие и самоуправство»; в Уложение о наказаниях была введена специальная статья о погромщиках. Полиция и правительственные войска неоднократно применяли оружие против них, например, 20 июля в Нежине, как пишет Бурцев, «в первый же день погрома был дан залп по толпе - 4 убитых и 1 раненый. Толпа возмутилась, что "незаконно убивать из-за жидов”, были крики о жидовской эксплуатации. Вновь прозвучал залп - 6 убитых и много раненых. На третий день спокойствие восстановилось само собой…». В связи с тем, что намерения нового Царя, Александра III, «об обеспечении нормального развития страны» не остались только словами, и часть еврейских «революционеров» была схвачена и повешена, после этого и «погромы», странным образом, внезапно прекратились на 20 лет, хотя рост еврейского финансового и революционного влияния и продолжался.

Вот что писал по поводу еврейских провокаторов и реакции на них св. Феофан Затворник в «Письме 1146. Указание нужных исправлений в кн. О. Матвеевского. О своих трудах. Взгляд на случай самоуправства крестьян с евреями»:
«Нынче все за евреев. Московский владыка и проповедь ляпнул. Так неприятно было читать ее. Жиды в тех местностях, где их колотили, — кровь сосут из народа без всякой жалости. — Видя, что правительство не заступается за них, они порешили сами рассчитаться с обидчиками. Толкуют, что народ дурно сделал; а на то не обратят внимание, что народ обижали. Тут нашли виновных, — а жиды святы. — Следовало этих наказать, т.е. мужиков, а жидов строгому подвергнуть надзору, и за всякую проделку вешать. Тогда, может быть, они стали бы посмирнее.
Спасайтесь! Даруй вам, Господи, отгуляться до сыта.
Ваш богомолец Еп. Феофан. 9 июня 1881 г.»

Когда, значительная часть самих провокаторов-"революционеров" была схвачена, и, казалось, погромные настроения затихли, в конце года, на католическое Рождество, 25–27 декабря происходит так называемый Варшавский погром. Во время службы в костеле Св. Креста кто-то крикнул, что начался пожар, и в костеле началась паника, из-за которой погибло 29 католиков (о чем пишет Дубнов С.М.). Выяснилось, что кричал еврей, застигнутый за воровством. В результате толпа поляков начала громить еврейские банки, ростовщические конторы и лавки. Погром длился три дня. По его итогам 2 евреев было убито, 24 ранено, 10 тыс. понесли материальные потери, из них около тысячи семей лишились полностью своего имущества. Контролируемые иудеями и либералами газеты выступили с осуждением этих событий (см. например: "Неделя", 1881, от 25 декабря.) Отголоски погрома были слышны еще долго: в синагогах били стекла, на стенах писали антиеврейские лозунги. Общая волна юдофобии среди поляков, да и по всей России, не спадала.

Между тем, в 1866 г. евреи Царства Польского были уравнены с евреями империи в отношении государственной службы (Клиер Д. Развитие законодательства о евреях в Российской империи // История еврейского народа в России. От разделов Польши до падения Российской империи. Т. 2. М.: Мосты культуры, 2012. С. 33–35).

Очевидно, что это не понравилось с одной стороны - как идеологам «избранности», так и коренному населению, поскольку «евреи» резко вторглись в христианское общество, начав составлять заметную и недобросовестную конкуренцию как в сфере торговли и бизнеса, так и среди свободных профессий.

В результате находившиеся во фронде России, российско-польские писатели, в 70-е и 80-е во изображавшие еврея как (относительно) положительного персонажа и мечтающие о возможности «польско-еврейского братства», к 90-м перешли к резкому неприятию подобных идей и изображению евреев как «пауков», «эксплуататоров» и элементов, угрожающих всему польскому обществу (Bartal I., Opalski M. Poles and Jews: a Failed Brotherhood. Brandeis University Press, 1992. P. 98–111).

[2] ...вроде "египетской работы"... - т. е. тяжёлой, изнурительной; реминисценция из Библии (Исход, II, 23; Второзаконие, XXVI, 6)

[3] ...хранили... воспоминания о своих магдебургских правах... -- Магдебургское городское право (jus theutonicum magdeburgense) -- феодальное городское право, сложившееся в XIII в. в Магдебурге. В основу его были положены привилегии, полученные (1188) горожанами от архиепископа: самоуправление, налоговый и судебный иммунитет, льготы в отношении ремесла и торговли. Порядок выбора власти на украинских землях формально сохранялся до начала XIX в. (в Киеве до 1835 г.).

[4] ...держался... лапидарного стиля, в котором прославлялся король баварский... - речь идёт, видимо, о баварском короле Максимилиане II Иосифе (1811 - 1864)

[5] Хрулёв Степан Александрович (1807 - 1870) - генерал-лейтенант; участвовал в подавлении польского бунта (1831), в венгерской кампании (1849); прославился героическим поведением в крымской кампании (1853 - 1856). Герой Севастопольской обороны

[6] Мордвинов Николай Семёнович (1754 - 1845) граф, - видный государственный деятель александровского времени, член Государственного совета. Сотрудничал с М.М. Сперанским, отстаивал освобождение крестьян с выкупом и без земли

[7] Компрачикосы (от исп. comprachicos) - т. е. покупатели детей. Их преступные общества были известны в ряде западноевропейских стран; занимались похищением и торговлей детьми. Путём разнообразных операций превращали их в неузнаваемых уродов, затем продавая в качестве акробатов, шутов и пр.

[8] самый младший офицерский чин, 14-го класса в «Табели о рангах»

[9] Муа же сюи юн пренс! (искаж. франц.) – «Я - князь!»

[10] ...по чину Мельхиседекову... - т. е. по справедливости, по праву (Псалтирь; 109, 4)

[11] речь идет о генерал-лейтенанте Л.О. Роте, командовавшем корпусом на юге России

[12] ...только и ждали, что его кто-нибудь прикончит по образу графа Каменского или аракчеевской Настьки - Михаил Федотович Каменский (1738 - 1809), граф, генерал-фельдмаршал; за жестокое обращение был убит своими крепостными. Крепостная фаворитка и любовница графа Аракчеева - Настасья Фёдоровна Шумская «взыскивала и наказывала людей, не уступая в жестокости графу» ("Русский архив", 1870, ? 2, стр. 322). В отсутствие Аракчеева, в октябре 1825 года была убита в собственной спальне слугами графа

[13] ...«пар сет оказиен»... «экугэ»... (искаж. франц.) - на этот случай... слушайте

[14] Перепасе люи дан отр режиман (искаж. франц.) - Передайте его в другой полк

[15] Нон, дьо ман гард... а ву ком вуле ву, и же ву зангаже в цукерьню... (искаж. франц.) - Нет, боже сохрани, как хотите, и я вас приглашаю в цукерню

[16] Обегдот (искаж.) - анекдот

[17] Муа же ле коню бьен... сет бет... ву саве, - иль мель боку... Пар се ке же ву ди... (искаж. франц.-русск.) - Я его знал хорошо, этого дурака; знаете, он много мелет. Потому я вам говорю...

[18] …сапоги... на двойных передах и с поднарядом... - Переда - лицевая сторона обуви. Поднаряд - подбой, подкладка из ткани или тонкой кожи

[19] Говяжий мыштекс - ироническое соединение слов: мышь и бифштекс

[20] .."жуе о карт..." (искаж. франц.) - играть в карты

[21] ...к нам визавидом станьте... т. е. лицом (от франц. vis-a-vis)