Поле заволокло дымом. Солнце, с трудом пробиваясь сквозь клубы гари и пыли, выхватывало лежащих то тут, то там красноармейцев. Кто-то старался перекатиться к ближайшей воронке, кто-то пытался укрыться за невидимыми глазу кочками, кто-то уже не шевелился. Над атакующими господствовал вражеский дот, в ответ на любое движение щедро поливавший всё вокруг сотнями разъярённых пуль. Их свист оглушал сильнее разрывов мин и снарядов, их свист означал смерть, в томительном ожидании стоявшую над каждым из измученных солдат. Их свист означал мгновенную боль и темноту. Их свист означал конец. Но каждый надеялся, что не к нему тянет свои руки костлявая старуха. Не сейчас, может, минутой позже, а может, и ещё позже. Каждый хотел жить, но каждый понимал, что пока свирепствует пулемёт, достаточно на секунду высунуться и всё. Осторожно приподняв голову, Виктор посмотрел по сторонам – не шевелился никто и понять, живые рядом или нет, было невозможно: одинаковые, цвета хаки бугорки, присыпанные землёй и вздрагивающие от разрывов. «Все здесь подохнем», - он аккуратно прополз вперёд около метра и затих. Пулемёт исступлённо строчил немного левее. Ещё два метра. «Кажется, не заметили». Справа взорвался снаряд, присыпав солдата свежей землёй. Виктор и прополз ещё несколько метров. Перед лицом, обдав горячим дыханием, пролетела взбешенная пулемётная очередь. Он сжался, приготовившись встретить спиной следующий свинцовый рой. Но смерть отвлеклась: краем уха солдат услышал чей-то сдавленный вскрик и предсмертное бульканье. «Вперёд», - ещё несколько метров и бросок в спасительную воронку, по краю которой тут же взлетели фонтанчики земли: сидящие в доте были в доле с костлявой старухой и не хотели упускать новую жертву. Виктор осторожно выдохнул и стер с лица грязь. Нестерпимо хотелось пить, он снял фляжку с ремня и, невесело усмехнувшись, отложил в сторону: распороло осколком или пулей. «Может, благодаря ей и прожил эти минуты», - подумал солдат. - Нет, благодаря мне, - раздался голос сверху. Виктор вздрогнул и схватился за автомат. - Не стоит, это бесполезно, - на краю воронки стоял средних лет мужчина в строгом чёрном костюме. Казалось, его абсолютно не волновала возможность быть простреленным очередью и не интересовали звуки боя. Звуки? - Ты прав, солдат, вокруг тишина, - подтвердил подозрения Виктора неожиданный визитёр, - пока я здесь, для тебя вокруг нет ничего: ни боя, ни пуль, ни осколков, ни смерти. - Ты кто? - Отвечу вопросом, ты в Бога веришь? – усмехнулся мужчина. - Я комсомолец, - хмыкнул в ответ боец, - атеист. - Тогда представлюсь просто товарищем, так ближе? – собеседник посмотрел немигающим взглядом прямо в глаза, - но это не суть, я хотел поговорить о том, что ты собираешься сделать. - Откуда ты знаешь, что я хочу сделать, - Виктор внимательно посмотрел на мужчину. - Если я могу остановить время, то, согласись, твои планы для меня не тайна. Итак, это будет выглядеть очень патриотично и самоотверженно – положить свою жизнь ради спасения других, но есть ли в этом смысл, ради чего? - Ради себя. - Объясни. - Всё равно мы здесь ляжем, так лучше погибнуть не просто пришитым пулями к земле. - Это патетика, - отмахнулся товарищ, - обыкновенная пропаганда «один за всех и все за одного». - Это мой выбор, - не согласился Виктор. - Какой выбор, ради кого, ради них? - собеседник махнул рукой в сторону. – Некому будет о тебе вспоминать. Открою секрет, завтра в живых не останется никого: вас бросят в очередную атаку через – какая незадача – незамеченное разведкой минное поле. И вся рота будет похоронена в одной братской могиле, знаешь как? Соберут лопатами ваши кишки и сбросят в воронку от бомбы. Потом, присыплют землёй, а сверху поставят фанерную звезду, может, пальнут три раза в воздух и всё. Так ради чего? Чтобы какой-то полковник подписал донесение о боевых потерях, а спустя месяц вкрутил над пузом очередной орден? Может ради семьи? Чтобы дети гордились папой? Так пусть они гордятся живым отцом, вернувшимся с фронта, а не измазанным штампами листком похоронки! Ну да, признаю, ты совершишь подвиг и, возможно, о тебе напишет какая-нибудь дивизионная газетёнка, а то ещё и наградят посмертно. После войны твоим именем назовут школу или улицу, если эта история попадётся на глаза чину из Главпура (Главпур – Главное политическое управление наркомата (потом министерства) обороны СССР – авт.) и тебя решат раскрутить. - Раскрутить? – Виктор трясущимися руками попытался сделать самокрутку. - Именно, ещё говорят – распиарить, но это войдёт в обиход позднее. В общем, решат сделать из тебя известного героя. Но таких, как ты, тысячи и десятки тысяч, на всех героев не хватит бумаг, орденов и памяти. Да и судьбе известных тоже не позавидуешь. Не пройдёт и полвека, как ваши заслуги будут оплёваны и в лучшем случае забыты. - Врёшь, - солдат попробовал вскочить, но ноги не слушались. - Извини, я заранее перестраховался, - усмехнулся собеседник, - ты кури, Виктор, кури и слушай. Пройдёт полвека, и вас назовут пушечным мясом, тупым совком, шедшим в атаку под страхом смерти. - Херня, - не выдержал солдат, - как можно на смерть гнать под страхом смерти, да мне лично по… - Это тебе, - продолжил товарищ, - и сейчас. А твоим внукам будет казаться по-другому. Вы станете насильниками бедных немецких женщин, грабителями и мародёрами. Вас обвинят в том, что вы победили немцев. Вот если бы сдались, то потомки хлебали бы баварское пиво и сыто отрыгивали, набив пузо халявными свиными ножками. - Не может такого быть, - Виктор растерянно посмотрел на свой автомат, - они что, не будут знать… - Они не будут хотеть знать, - оборвал мужчина. – Зачем думать, когда им предложат взамен другой образ жизни: деньги, бабы и развлечения. Не бесплатно, совсем не бесплатно. Взамен твои внуки отдадут свою память и совесть. Я тебе больше скажу – в твоём родном городе и не только в нём, по всей Европе, которую вы зальёте своей кровью, будут ходить молодые парни, и кричать «Хайль Гитлер». Фашизм станет популярен вновь, только называться будет более благозвучно – неонацизм. - Как же так, ведь мы же ради них, здесь, - солдат от волнения запнулся, на глазах выступили слёзы. - Очень просто, а твои боевые товарищи буду рыться в мусорках в поисках куска хлеба, трясущимися старческими руками снимать с дырявых пиджаков ордена и медали и за копейки продавать молодым, нахрапистым и успешным спекулянтам, только называться они будут бизнесмены. Вот ради чего и кого вы исходите кровавым поносом в сырых блиндажах и гниёте в застоялых лужах. И, кстати, даже в земле не получится полежать спокойно: памятники будут сбрасывать или расписывать фашистскими крестами, а ваши раздробленные кости выкапывать из безымянным могил ради того, чтобы найти что-то стоящее для продажи. Всё потеряет ценность, кроме денег. - Я не верю, - Виктор вытер льющиеся слёзы, - такого не может быть. - Так будет, - сочувственно посмотрев на солдата, ответил мужчина, - государство развалится, и наступят всеобщая вакханалия и безумие. - И ты предлагаешь? - Да, - собеседник щелкнул пальцами, - я предлагаю тебе другой вариант: ты останешься живым в этом бою. - Но для этого я должен… - Ничего, - усмехнулся товарищ, - просто отдохнуть в воронке. Я предлагаю пробить тебе ноги осколками. Рано или поздно ваши командиры поймут, что без артиллерийской поддержки здесь не прорваться, подтянут пушки и сотрут этот проклятый дот в пыль, а ты после госпиталя вернёшься домой, к семье. Я предлагаю дать смысл твоей жизни. Это награда мужество. Итак, ты согласен? - Можно последний вопрос? – Виктор затушил самокрутку и взял в руки автомат. - Конечно. - Скажи, - казалось, слова давались с огромным трудом, - а они, наши внуки, все будут такими? Мужчина вздрогнул и внимательно посмотрел на солдата: - Нет, не буду врать. Не все. Среди них будут те, кто станет рыться в архивах, чтобы установить судьбу своих дедов и прадедов, те, кто будут искать ваши кости по лесам и болотам и хоронить их, те, кто даже ценой своей жизни попытаются остановить безумие и хаос в головах и на улицах. Те, кто станут хранителями памяти о вашей доблести и мужестве. Те, кто не продаст совесть и своё прошлое. - Значит, будут и те, кто не все, - улыбнулся солдат и ещё раз, словно смакуя каждое слово, повторил, - те, кто не все - Я понял, - мужчина собрался уходить, - свой выбор ты сделал, он принят. На прощание прими совет - то, что ты не веришь в Бога, не значит, что его нет, и, удачи тебе, боец… Воздух опять наполнился дымом, гарью, свистом пуль и грохотом разрывов. Виктор потряс головой – всё происшедшее казалось странным сном. Он осторожно пошевелил ногами – они слушались. «Видно, забылся на пару минут». Свист пуль неожиданно стих. «Меняют ленту, ну, раз он есть, то с Богом». Выскочив из воронки, солдат бросился вперёд. Пулемёт молчал. Петляя и уворачиваясь от будущих очередей, Виктор приближался к доту, не сводя глаз с амбразуры. «Только бы успеть». Ствол высунулся и солдат услышал лязг затвора. «Раз, два, три». С силой оттолкнувшись, он буквально пролетел последние метры и, закрыв грудью амбразуру, прошептал: «За тех, кто не все». Тело мгновенно наполнила нестерпимая боль. Грохнул взрыв: кто-то из атакующих метнул внутрь гранату,а вдалеке нарастало многоголосое «ура». Губы растянулись в последней улыбке, и наступила темнота.
*** Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя…
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
Это "одна сторона медали", однобокое суждение. Меня, конечно заминусуют, НО! - убивать себе подобных, очень сомнительный героизм. Солнышко светит всем одинаково!
Истиные причины войны никогда не известны их участникам, потому бьются за "родину", за "чистоту нации", за "сталина", за любой искусственный образ. Если сказать - идите воюйте, а то чё то вас много - хер кто пойдёт, даже глупому нужен мотив. Все "герои" и их "подвиги" противоречат любым заповедям. Если допустить, что ничего не делается просто так, то выходит что "агрессоры" и "терпилы" этого заслужили и просто восстанавливают вселенский баланс! А ещё,люди думают что имеют право лишать жизни другого, осуждать на смерть, тем самым обесценивая свою жизнь! Если уж рассуждать о войне, то никак не с позиции "мы-они", "плохие-хорошие" - ведь нет границы добро-зло!
Читать мораль должны их родители! Существует куча креативных, гуманных способов защититься, тем более сейчас, когда открыты тайны бытия. Очень странно, почему воспевая инсценированные киношные подвиги, люди не защищают себя и своих близких СЕГОДНЯ!
Спасибо, Лена! Третий раз за день возвращаюсь к этой статье, на обеде молодежи на работе прочла... Вот это и есть самая Великая Вера - отдать жизнь за благо других, пусть одного из ста, который достоин этого подвига, но он есть... Вот это настоящий колосс... а не те типо христиане, типо славяне... которые рядятся и делятся - кто лучше, у кого родословная чище..
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
