После десяти лет упорного молчания Израиль официально признал, что ВВС ЦАХАЛа уничтожили ядерный реактор в Дейр эз-Зур ночь с 5 на 6 сентября 2007 года.

Ливийский шок

"Утром 19 декабря 2003 года я включил радио и услышал, что американцы и британцы убедили Ливию демонтировать ее ядерную программу. На следующий день я собрал моих людей и сказал им, что мы пережили два тотальных провала – мы не только не знали о существовании ливийской ядерной программы, мы также не знали и о том, что переговоры о ее прекращении идут восемь месяцев”

После десяти лет упорного молчания Израиль официально признал, что ВВС ЦАХАЛа уничтожили ядерный реактор в Дейр эз-Зур ночь с 5 на 6 сентября 2007 года.

Восемь истребителей F-15 F-16 вылетели с баз Хацирим и Рамон, на юге страны, за час до полуночи 5 сентября. Под защитой системы электронного глушения, ослепившей сирийские ПВО, израильские самолеты без проблем сбросили несколько тонн взрывчатки на цель, закамуфлированную под ферму, и были в состоянии подтвердить, что им удалось сравнять реактор с землей.

Тамир Прадо, в будущем директор Моссада, и активный участник сбора информации и подготовки атаки в 2007 году описал колоссальный разведывательный провал, предшествовавший этим драматическим событиям: "На протяжении многих лет Сирия строила ядерный реактор у нас под носом, и мы ничего об этом не знали. Его не строили на темной стороне Луны, но в соседней стране, о которой мы думали, что знаем все”.

Такого же мнения придерживается бывший глава одного из оперативных департаментов Моссада, Рам Бен-Барак: "Любой , кто скажет, что он знал о строительстве сирийцами реактора – или не знал об этом, или врет. Когда мы в Моссаде получили эту информацию, она потрясла весь военно-политический истеблишмент. До этого оценка была такая: может быть да, а может быть и нет. Может быть они строят реактор для обогащения урана, а может быть реактор для производства плутония. Но ничего конкретного не было. Короче говоря, мы не знали, что искать”.

Бригадный генерал Шалом Дрор, на момент удара служивший в должности майора в военной разведке (АМАН) рассказывает совершенно другую историю: "Обнаружение сирийского ядерного реактора – одно из величайших достижений израильской разведки в целом и АМАНа в особенности”. Другие офицеры АМАН придерживаются такого же мнения.

Сирийский ядерный объект был практически идентичен северокорейскому реактору в Йонбен, производящему плутоний для атомных бомб. В момент, когда Израиль нанес удар, сирийцы были в нескольких неделях от того, чтобы начать производства радиоактивных материалов.

Тот факт, что Израиль осознавал вероятность существования сирийского ядерного проекта во многом объяснялся травмой, пережитой израильской разведкой в 2003 году. Тогда ливийский диктатор полковник Муамар Каддафи публично признал существование ливийской ядерной программы.

Амнон Суфрин, глава разведывательного отдела Моссада, вспоминает: "Утром 19 декабря 2003 года я включил радио и услышал, что американцы и британцы убедили Ливию демонтировать ее ядерную программу. На следующий день я собрал моих людей и сказал им, что мы пережили два тотальных провала – мы не только не знали о существовании ливийской ядерной программы, мы также не знали и о том, что переговоры о ее прекращении идут восемь месяцев. Мы стали анализировать ливийскую программу и пытаться выяснить, кто еще мог решиться на нечто подобное в регионе”.

Западные правительства быстро установили, что ноу-хау было продано ливийцам Абдуль Кадир Ханом, отцом пакистанской ядерной бомбы, превратившегося в фрилансера и заработавшего состояние в качестве ядерного контрабандиста.

Израильтяне не игнорировали полностью Хана. У них были сильные свидетельства того, что Иран тайно занят развитием программы ядерных вооружений. Но они не осознали, что Хан преуспел и в других местах.

Шабтай Шавит, директор Моссада в 1986-1996 говорит, что израильской разведке было известно о поездках Хана на Ближний Восток, но она не поняла, что пакистанский инженер продает быстрый и относительно простой набор инструментов для начала путешествия к ядерному арсеналу.

Шавит говорит: "Если бы мы это поняли, было бы принято решение о его ликвидации. И это решение из тех, что изменяют ход истории”.

После ливийской "бомбы” начальники израильской военной разведки приказали собрать и обработать всю имеющуюся информацию о Хане. Доклады о нем пылились в архивах – но никто не занимался их анализом.

АМАН обнаружил сообщения о поездках Хана в Саудовскую Аравию, Египет и Сирию. Первые два государства считались союзниками США, и представлялось маловероятным, что они начнут тайно создавать ядерное оружие.

Но разведка ЦАХАЛа удвоила свои усилия в Сирии. Молодой диктатор Башар Асад, пришедший к власти в 2000 году считался неопытным. И, в отличие от своего родителя – непредсказуемым. Поскольку его решения могли оказаться потенциально разрушительными для Израиля, начальники АМАНа не могли себе позволить игнорировать действия молодого президента.

В результате постоянного мониторинга АМАНа стало ясно – Асад что-то затеял. Корабли с непонятными грузами прибывали из Азии. На восток страны шли колонны грузовиков. Но когда Израиль запрашивал дружественные разведки о том, пытаются ли сирийцы развивать ядерную программу, ответ всегда был негативным.

Несмотря на это, Израиль был обеспокоен. Меир Даган, шеф "Моссада”, вместе с начальником Генштаба потребовали от премьер-министра Ариэля Шарона увеличить ассигнования на работу против Сирии. Разведывательное подразделение 8200 резко увеличило объем мониторинга в Сирии.

В ходе расследования, военные разведчики идентифицировали Куб (Венгерский Куб, Кубик Рубика). Объект в аль-Кабир, далеко от населенных пунктов, построенный на площади в 1600 квадратных метров, высотой в 20 метров. Бывший шеф АМАН Амос Ядлин говорит: "У нас были снимки большого здания, построенного прямо посреди пустыни, без всякого очевидного объяснения”.

Вокруг здания был разбросан мусор, и оно казалось заброшенным. Мало кто ездил в этом районе. Иногда проезжали люди на мотоциклах. Как представлялось, по ночам здание стояло пустым. Не было никакой охраны – ни солдат, ни блок-постов, ни батарей прикрытия ПВО.

Первый прорыв произошел в январе 2007 года. Была обнаружена труба, которая вела от Евфрата к объекту. Исследователи верили в то, что это – признак охлаждающей системы, необходимого элемента в конструкции реактора. И АМАН и Моссад начали собирать информацию, которая должна была или подтвердить, или опровергнуть гипотезу, выдвинутую в 20-страничном меморандуме майора АМАНа Y, который в ноябре 2006 предположил, что сирийцы строят плутониевый реактор, а не идут по классическому пути обогащения урана.

Предполагалось, что Ибрагим Осман, глава сирийской Комиссии по Ядерной Энергии знал секрет. Он стал одной из приоритетных целей израильской разведки. Но он, и другие сановники в Дамаске проявляли чрезвычайную осторожность.

Моссаду повезло в марте 2007 года. Пока охмуренный Осман беседовал с прекрасной дамой на французском в баре венского отеля, израильские агенты взломали дверь в его номер. В портфеле Османа был обнаружен лэптоп, набитый данными. Базу данных с него скопировали и переправили в Израиль.

Сейчас это кажется невероятным, но тогда расшифровке данных не придали особого значения и базу данных прочитали только спустя несколько дней. Бен-Барак говорит: "Офицер зашел в мой кабинет и показал снимки с прибора. Иногда разведчику необходима удача”.

Фотографии показывали Османа в компании нескольких северокорейских инженеров. Более важно, они находились внутри сирийской структуры – и было ясно, что это комплекс по производству плутония. Всего на компьютере было 35 фотографий – в том числе, с реактором, топливными брусками и корейскими инженерами. Неаккуратность Османа оказалась самым большим разведывательным провалом в сирийской истории.

Снимки были "дымящимся пистолетом” – неопровержимым доказательством обоснованности израильских подозрений.

Информация с компьютера Османа была проанализирована в среду. Утром в четверг Глава Моссада Меир Даган на еженедельной встрече с премьер-министром Эхудом Ольмертом сказал: "Это плутоногенный реактор”. Потрясенный Ольмерт спросил: "И что нам с этим делать?” Люди разведки сказали: "Мы его уничтожим”.

Фотографии реактора были показаны главе израильской комиссии по атомной энергии Гидеону Франку и его заместителю, Эли Левита. Они идентифицировали Куб как реактор северокорейского образца, который, в свою очередь, был построен по чертежам британского реактора 50-х годов.

Ольмерт поспешил поделиться информацией с президентом США Бушем, попросив последнего предпринять конкретные действия. Но Буш отказался, сославшись на то, что американцы увязли в Афганистане и Ираке, и не могут открыть третий фронт.

Но Буш ничего не имел против израильского рейда.

Для Ольмерта молчания президента было достаточно. Он интерпретировал это как "зеленый свет” и приказал начальнику Генштаба Габи Ашкенази готовить атаку.