«Информационным поводом» для написания статьи стал рассказ молодого журналиста. По заданию редакции он был на выпускном вечере в одной московской школе. Причем не в каком-нибудь новомодном частном лицее, - подчеркнул журналист, делясь с нами впечатлениями, - а в хорошей школе с крепкими старыми традициями и опытными, заслуженными учителями. Сначала, по его словам, все было очень трогательно и совсем по старинке. Выпускники один за другим выходили на сцену и прочувствованно, чуть ли не со слезами на глазах, благодарили наставников. Потом был капустник, и те же самые ребята, которые только что обращались к учителям со словами благодарности, теперь изобретательно и остроумно их высмеивали, очень талантливо копировали, точно подмечая слабые стороны и недостатки педагогов. Хохот в зале не смолкал. Причем громче всех смеялись как раз объекты пародий. - Это меня потрясло, - прокомментировал журналист. - Всего лишь десять лет назад, когда я кончал школу, такое было невозможно. - Что именно? - Да все! - Как будто раньше подростки не высмеивали училок, - возразили мы. - Да, но не со сцены и не в их присутствии! - сказал молодой человек. - Хотя меня даже больше шокировал ответный смех педагогов. В этом было что-то совсем патологическое. В общем, тема специально для вас. Осмысливайте.
Мы заверили его, что немедленно начнем «осмысливать», а сами подумали: «Какой, однако, сердитый молодой этот наш журналист Рома!» Помните, в Англии после Второй мировой войны возникло течение в искусстве, которое так и называлось «сердитые молодые»? «Это ж очень мило и трогательно, - продолжали рассуждать мы, - когда подросшие дети и учителя «расстаются с прошлым, смеясь». И молодцы педагоги, что не обижаются. Четверть века назад авторам капустника досталось бы на орехи».
Одна из нас даже вспомнила аналогичный эпизод из своей студенческой юности. Пятикурсники (а не старшеклассники!) довольно беззубо, по нынешним меркам, высмеяли в капустнике преподавателей своего вуза. И реакция была отнюдь не юмористической. Скандал дошел до ректората. Шутников чуть ли не дипломов грозились лишить. Особенно негодовала преподавательница английского, которую студенты изобразили в неглиже - домашнем халате и бигудях. «Хорошо, что сейчас педагоги поумнели, - подумали мы. - Тем более что ребята смеялись по-доброму. Иначе разве стали бы они непосредственно перед капустником признаваться учителям в любви?»
Но жизнь все время, как любил выражаться первый и последний президент Советского Союза, «нагнетает и подбрасывает». Вскоре после эпизода, рассказанного Ромой, произошло следующее. Семилетний мальчик, занимавшийся у нас в психокоррекционной группе, решил на прощание сделать нам подарок: нарисовал, как он сам прокомментировал, «дружеский шарж». Слово «дружеский» нисколько не смягчало впечатление от рисунка, на котором были изображены два чудовища с маленькими глазками и зловещим оскалом огромных зубов. На обороте было написано: «Дорогим Татьяни Львовни и Ирини Яковлевни на паметь от Паши» (сохраняем орфографию оригинала). Преподнося нам подарок, бедный Паша довольно смеялся, считая рисунок удачной шуткой. А нам было не до смеха. Нет, вовсе не потому, что это задело наше женское самолюбие! Просто мы столько сил положили на коррекцию Пашиного поведения и надеялись, что его неадекватность за время занятий сгладилась. Но «подарок» явственно напомнил о диагнозе. Увы, шизофреник остался шизофреником. И, опять же, не потому, что эти уродливые изображения не имели с нами ничего общего. В конце концов, семилетний мальчик не обязан воспроизводить портретное сходство. Нет, диагноз выдавало другое - уверенность в том, что он нас своим жутким рисунком порадует.
Когда ребенок намеренно старается оскорбить, уязвить взрослого, это, конечно, тоже не норма. Но тут можно предполагать избалованность, демонстративность, хамство, на худой конец - психопатию. Однако неадекватности тут все-таки нет. Хотел поиздеваться - и поиздевался. А вот когда искренне хотел порадовать издевательством, не понимая, что тут плохого, это уже гораздо более серьезная, глубинная неадекватность.
Бедняга ушел, и тут кассета памяти немного прокрутилась назад. Мы вспомнили рассказ журналиста Ромы о выпускном вечере. А ведь он, выходит, сообщил нам нечто очень важное! Правильно говорят: «Пока жареный петух не клюнул...» и т.д. Все, клюнул! Начинаем осмысливать.
И первая наша мысль, как это часто бывает вначале, имела форму вопроса: есть ли какие-то существенные различия между Пашиным «дружеским шаржем» и школьным капустником? Если есть, то какие? Степень похожести пародии на оригинал? Да, конечно, в этих двух случаях она была различна. Но с другой стороны, и возраст детей разный. И потом, еще неизвестно, что обиднее: беспомощный рисунок, не имеющий с тобой ничего общего, или талантливое высмеивание твоих реальных недостатков. Пожалуй, второе гораздо обиднее. Изобрази женщину-тростинку бочкой, она и не подумает обидеться, потому что уверена в своей стройности. А вот если у нее немного длинноват нос, то, увидев себя на карикатуре в образе Буратино, она, может, конечно, вымученно улыбнуться, но про себя с тоской подумает: «Надо было еще тогда, в юности, сделать пластическую операцию. Жалко, что не решилась».
Какие же еще различия? Насмешка (или, скажем помягче, подтрунивание) присутствует и там, и там. Причем в обоих случаях не за глаза, а в открытую. Но, наверно, и тут важна разница в возрасте - целых десять лет. Да, это существенно. По крайней мере, когда маленький ребенок передразнивает взрослых, к этому у нас до сих пор относятся отрицательно. Пашина мама, например, покраснела до ушей и попыталась отнять рисунок. Хотя с больного ребенка какой спрос? И все же ей было стыдно за сына, который из-за болезни не понимал нелепости такого поведения.
Ну а почему, если в сущности тем же манером прощаются со своими учителями семнадцатилетние, это воспринимается как норма и вызывает дружеский ответный смех? Вероятно, потому что они уже не дети, а без пяти минут взрослые. Собственно, исходя из такой логики, мы и не разделили поначалу Ромино возмущение капустником. Но с другой стороны, разве ребята, став выпускниками, перешли в категорию учителей? Иными словами, разве они сравнялись со своими наставниками? Отнюдь. Даже когда через тридцать-сорок лет люди приходят в школу на вечер встречи, иерархия «учитель - ученик» сохраняется. Простая учительница физики называет всемирно знаменитого академика Игорьком, а он ее почтительно - Светланой Алексеевной. И скорее она может рассказать о нем на таком вечере что-нибудь смешное про его рассеянность и неаккуратность, а ему и в голову не придет напомнить ей, как ребята за глаза подшучивали над ее подслеповатостью, которая позволяла свободно пользоваться шпаргалками.
Значит, все-таки принципиальной разницы между семилетним шизофреником Пашей с его «дружеским шаржем» и вроде бы вполне нормальными семнадцатилетними выпускниками с их прощальным капустником нет! Как бы выпускники ни пыжились, они все равно не сравняются со своими наставниками. Зато с Пашей они сравнялись своей неадекватностью. Ведь психически здоровый ребенок уже в пять лет знает, что можно позволить себе со сверстником, а что - со взрослым, что - с близким родственником, а что - с чужим человеком. У психически же нездоровых детей это чувство дистанции нарушено. Так что отмена иерархии «взрослый - ребенок», «учитель - ученик» утверждает патологические модели поведения и, если угодно, шизофренизирует общество. Пока это распространяется, в основном, на подростково-молодежную среду, но уже начинает спускаться и ниже, к малышам. Увы, не единичны случаи, когда ребенок от горшка два вершка, а уже мнит себя равным взрослым, критикует их со знанием дела, дразнит, высмеивает. Пятилетняя девочка, собираясь в гости к бабушке, говорит маме: «Надеюсь, она за неделю поумнела и не будет со мной спорить?» А другая девочка, чуть постарше, возмущается «легкомыслием» матери: «Ты с ума сошла? Зачем нам третий ребенок? У нас с Ванькой и так одна комната на двоих!» И мать начинает испуганно оправдываться, чуть ли не испрашивать у дочки разрешение на «ответственное родительство» (любимое клише «планирования семьи»).
А теперь опровергнем сами себя. Существенная разница между Пашиным «шаржем» и школьным капустником все-таки есть. Только не в акции детей, а в реакции взрослых. Мы, конечно, не ярились, не кричали, но достаточно определенно дали Паше понять, что ничего хорошего и опасно воспитывать в системе столь популярных сейчас партнерских отношений со старшими, а напротив, нужно четко задавать традиционные рамки поведения. Учителя же повели себя диаметрально противоположным образом: они встали на одну доску с детьми и, может быть, искренне, а может, натужно, - в конце концов, большой разницы нет - посмеялись над собой. Вероятно, кто-то из них даже помогал детям сочинять репризы. Уж во всяком случае такой демократичный стиль отношений сложился в школе не вдруг, а был привычным. Однако стиль отношений с детьми всегда задают взрослые. В семье - родители, в школе - учителя, т.е. хозяева того или иного микромира, в котором обитает ребенок.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
В одной книге прочла эпитет - ЖАЛО ЯЗЫКА. У кого оно есть, в том спит Дух, то есть это пока животное. Полностью согласна. У нас очень много умышленно тиражируемого хамства. Но дети берут пример со взрослых, ничего нового не выдумали. Потому, как верно замечено в статье, - главное - реакция взрослых. Давайте всё же возьмем на себя ответственность за наши реакции и слова. Это важно на самом деле.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
