Про упавшую икону и ночного гармониста - 3 Ноября 2017

– Что-то такое существует рядом с нами, – начинает очередной рассказ Капёнкин – Вот факты. Наш старый дом стоял в центре Гилёво напротив сельсовета. А мой друг Алексей Бессмертных жил далеко, на западной стороне под сопкой Поморкой (село в 1725 году основали шесть семей староверов из-под Архангельска, высокую сопку на окраине они назвали Поморкой. – Л. Е.).

Дело было в начале 50-х годов прошлого столетия, когда мы, молодые парни, по вечерам ходили в клуб, а после с другом заглядывали ко мне, иногда он оставался ночевать. Электрического света тогда ещё в селе не было, по вечерам зажигали керосиновые лампы с подкручивающимся фитилём. Один раз заходим с Алексеем домой, а мама говорит: «Наверное, труба у нас упала, что-то вверху сильно загремело».

Раньше трубы, проложенные на чердаке, строили из обычной глины, но не напрямую, а «коленом», чтобы не допустить пожара. Называлось это «боровок». Русская печь зимой его сильно нагревала, образуя сверху иней. Боровок подмокал, и труба нередко валилась, перекрывая дымоход. Нужно было её проверить.

Лаз на крышу вёл из кладовки. Зажигаем с Алексеем фонарь, лезем наверх. Труба целая стоит, поглядели ниже – все нормально. Легли спать. Вдруг как что-то загудело, загремело. Тут не до сна. Полночи искали причину шума, не нашли. А на улице в это время была тихая зимняя ночь. В доме у нас висела большая икона Богородицы, ей сейчас больше 260 лет. Она написана на доске. Там стоит дата: «Ростовская иконописная мастерская, 1750 год». Еще прабабушка моей матери благословлялась этой иконой.

Икона висела в углу на большом прочном крюке. Через месяц после того шума приходим с Алексеем из клуба в два часа ночи, а в избе лампа горит, мама испуганно охает: «Тут такое было!» – и показывает на скрыню, за которой стоит старинная икона (скрыня – сундук. – Л. Е.). Крюк на месте, кольцо целое, а икона упала на сундук, но стекло оклада, которое я недавно заменил, не разбилось. При этом висела она на петлях в виде удавки, которые так просто не развяжешь, а тут они сами разошлись и верёвки болтаются.

Бабушка моего друга жила в Рубцовске, постоянно посещала церковь, где служил очень старый священник, отец Игнатий. Вскоре мы поехали с Алексеем в Рубцовск на базар, рассказали его бабушке про икону и непонятные шумы в нашем доме. Она пообещала сходить утром к отцу Игнатию. На следующий день бабушка передала просьбу священника зайти к нему. Мы согласились.

Отец Игнатий сказал: «А вы знаете, ребята, что рядом с нами есть другая жизнь? Но органы чувств человека устроены так, что мы не можем эту жизнь увидеть и услышать». Он предупредил: если у нас началось такое непонятное в избе, то, возможно, это тёмные силы выбрали наш дом для своего общения.

Спрашиваем: «Как их отвадить?» Отвечает: «Нужно использовать символ креста. Символ очень древний, христианство его не зря позаимствовало. Советую прийти на воскресное богослужение, купить в храме свечки, дома зажечь их и огнём нарисовать кресты над входными дверями, на косяках окон. Чтобы было видно, что это крест. Вся эта потусторонняя сила очень боится крестной силы». Сделали, как сказал священник. С тех пор непонятных явлений в доме не случалось.

«Пошли с нами!»

За сопкой Поморкой, сразу за селом Гилёво, расположена Павловка. Николай Капёнкин, смолоду часто бывавший у соседей, многих там знал. И до сих пор помнит услышанные от них истории, произошедшие с реальными людьми. Он продолжил свой рассказ:

– В пятидесятых годах жили в Павловке дед Дмитрий Мефодьевич, его младший брат Митрофан Мефодьевич и их сестра Фекла. Все трое по характеру шебутные. Дмитрий небольшой, Митрофан повыше. В своё время вместе с другими переселенцами их семья прибыла на Алтай. Селились тогда целыми улицами – улица украинцев (хохлов по чубу), улица кацапов – так называли бородатых русских мужиков («цап» по-украински «козел»; «как цап» – «как козел», на Украине бород не носили).

Родной племянник деда Дмитрия Андрей работал бригадиром в Павловке. Дело было накануне праздника 7 ноября. Дмитрий с женой, Фекла со своим мужем Арсением, другие гости собрались за столом в доме Митрофана. Разговаривали, закусывали, пили свекольную бражку. Засиделись допоздна.

Жена деда Дмитрия несколько раз звала его домой, тянула за рукав, но он отмахнулся: «Подь ты, что привязалась!» Бабка хлопнула дверями и ушла. Ещё посидели. Накануне выпал снег, но быстро растаял. Ночь лунная, легкий морозец. Когда ушла сестра с мужем, собрался и Дмитрий. Митрофан его немного проводил и вернулся в избу. Как рассказывал сам дед Дмитрий, месяц так светил, что хоть иголки собирай.

Идёт, себе под нос напевает. Слышит, гармонь заиграла. Откуда ни возьмись идут хлопцы, здоровые, с гармонью. Догоняют его: «Дядька, пошли с нами».– «А горилка будет?» – «Будет». Дальше дед так рассказывал молодому Николаю Капёнкину: – Я подошел к гармонисту, тот здоровый. Он играет, я пою. Поднимаю голову, а у гармониста лица нет. Вместо него темное пятно.

Нечистая сила безликая, это еще в Евангелии написано. Удивился, но пошел дальше с ними по дороге, которая ведёт в Гилёво. Приблизились к мосту через речку, за ним граница деревень и хомутина – старое пересохшее русло Алея. Летом там есть вода, а осенью только лужи, свиньи купаются. Тем более что рядом свинарник стоял. До моего дома оставалось метров 40, в лунную ночь уже была видна крыша…

В это время компания свернула с дороги и повела Дмитрия Мефодьевича за собой. Дед спохватился: «Хлопцы, куда мы идем?» Те: «А мы так короче пройдем». И завели деда в эту яму с грязными лужами. Вроде вместе шли, как вдруг замело, затрещало и хлопцы пропали. А дед очнулся один по пояс в воде. Огляделся, увидел свинарник. Закричал: «Спасите!» Дежурная скотница Мария, его соседка, услышала, что кто-то кричит на болоте. Узнала его: «Дядька Митька, це ты?» – «Це я!» С напарницей надели болотные сапоги, вдвоем выволокли деда и довели до дома. Но на этом дело не закончилось.

Гармонь на конюшне

Митрофан Мефодьевич работал в колхозе конюхом. Однажды он попросил старшего брата: «Ты за меня поконюхуй, пока я к знакомым в район съезжу». Дмитрий приходит вечером на дежурство. Взял фонарь, журналы, закрылся в конюшне. Сел просматривать журналы. Слышит, заиграла гармонь, как и тогда. Потом стук в дверь: «Открывай, свои пришли». И снова гармонь.

Дед крест начертил на двери, все загрохотало и стихло. Утром приходит бригадир – племянник Андрей. Дмитрий ему рассказывает про ночное происшествие. «Дядя, а ты не пил?» – «Да ты что, на дежурство пьяным – никогда!» Договорились, что вечером опять заступят на дежурство. Причем племянник придет с ружьем.

Наступила вторая ночь. Андрей лежал, боролся со сном, но всё же заснул. Дед сидит караулит. Опять заиграла гармонь. Андрей вскочил, схватил двустволку, распахнул ворота конюшни. На улице темно. Первым стоит гармонист. Племянник выстрелил в гармониста в упор с двух стволов. А в ответ захохотали. Все в деревне это слышали. И опять затрещало, закрутило ветром и всё исчезло.

И хотя всех сельчан предупредили молчать о случае в конюшне, слух дошёл до райкома партии. Стали поднимать вопрос на партактиве. Третий секретарь райкома, выходец из Белоруссии, сказала, что у них в республике за такие разговоры ничего не было бы. Там в нечистую силу верят. А вот здесь важно не болтать языком лишнего, чтобы информация об этом происшествии не просочилась за территорию района.

Старики в селе Гилёво ещё помнят истории про оборотней. Их рассказывал не только Николай Капёнкин, но и мой дед Дмитрий Никонович Фетисенко и другие родственники. Бывало, гуляет ночью молодежь, возвращается из клуба, вдруг откуда ни возьмись на яру их встречает свинья. Бегает, бросается под ноги, визжит. И так много раз. Причем свинья незнакомая, не деревенская.

Все считали, что это была оборотившаяся в свинью ведьма. В начале 60-х годов жила в селе бабка Кобзиха, люди говорили, что она ведьма. В свои 80 лет была она очень энергичная. Рядом с ней жил сосед – инвалид войны без руки и глухой. Он ездил на коне. Сосед стал замечать: приедет вечером, коня распряжёт, а утром выходит – конь весь мокрый. Кто-то ночью на нем ездит.

Пошёл в сельсовет, пожаловался, что ребятишки коня гоняют. Дали задание дружинникам. Караулят ночь, другую – ничего. Через несколько дней в сельсовет пришла соседка Кобзихи Анна Петровна. Спросили её, не знает ли она историю про коня. Та засмеялась: «Это бабка Кобзиха ездит ночью на коне, сама запрягает и распрягает его, мешки какие-то возит. Ко мне один раз приезжала…»
И подобная история на памяти Николая Капёнкина не одна.