Одним из моих самых стойких и тягостных впечатлений давно ушедшего детства стало событие, сделавшее меня свидетелем приведения в исполнение смертного приговора. Дело было в самом начале 1946 года….
Виселицы на площади Калинина
У меня, в ту пору первоклассника, были первые школьные каникулы. О предстоящем совершенно неординарном событии – публичной казни – в газетах, будто бы, ничего не писали (да я и не читал в то время газеты), но по городу прокатился слух: будут вешать немцев. Много позже я узнал, что 1946-й стал годом возмездия для побеждённых нацистов. Их судили и казнили страны-победительницы. В СССР в соответствии со специальным решением ЦК КПСС в восьми городах (Киев, Минск, Смоленск и другие) были проведены суды, а затем публичные казни немецких офицеров, изобличённых в зверствах на оккупированных территориях.
5 января 1946 года казни прошли и в Ленинграде. Виселицы на площадях сооружались заранее – по крайней мере накануне процедуры, и живущий поблизости народ не мог не понимать, к какому мероприятию ведётся подготовка. Вероятно, это и стало источником слухов. Среди взрослых шли разговоры – идти или не идти на необычное мероприятие (никто не заставлял присутствовать), но во дворе большинство мальчишек собрались идти. Я тоже присоединился к компании ребят постарше, и отправился на экзекуцию, ещё, вероятно, не до конца понимая, что предстоит увидеть. Да, немцев мы все, особенно те, кто хотя бы недолго побыл в блокадном городе, люто ненавидели, но, вероятно, наша детская ненависть была направлена на какой-то собирательный образ злобного и жестокого врага, а предстояла казнь конкретных живых людей.
Не могу с уверенностью сказать, где происходили казни (по слухам – будто, в нескольких местах). Наша компания пешком и отчасти на трамвае добралась до кинотеатра «Гигант». Там, на площади Калинина, окружённые цепью красноармейцев, стояли виселицы. Площадь уже была запружена народом, отчего нам, мальчишкам, было мало что видно. Толпа загудела, когда к виселицам (кажется, задним ходом) подъехали грузовики с опущенными задними бортами. В их кузовах стояли приговорённые к смерти, рядом с каждым из них – конвоиры.
Немцы вели себя сдержанно, лишь один из них в последний момент что-то отчаянно закричал, но на него прикрикнули свои, и он смолк. Когда конвоиры накинули на шеи смертников петли, машины одновременно медленно двинулись с места, а казнённые закачались на верёвках. Наступила тишина. Потом слышал, что несколько женщин будто упали в обморок. Толпа стала расходиться, у виселиц остались только часовые. Так завершился акт возмездия в Ленинграде, пережившем блокаду. Повзрослев и вспоминая то, что увидел в далёком 46-м году, я не раз думал о тех наших солдатах, что одевали петли на шеи узников. Они приводили в исполнение приговор суда. Были ли они палачами?
Третья древнейшая профессия
Профессия «палач» стара как мир, как само понятие «государство». О палачах, их облике и традициях можно почерпнуть достаточно информации из исторических хроник и легенд. Палач представляется в образе могучего мужика. Его неизменные атрибуты – плащ с капюшоном, закрывающим лицо (оставлена лишь прорезь для глаз), топор на длинной рукоятке или меч, что наводит на мысль о том, что наиболее популярным видом законного убиения человека было отсечение головы. Хотя издревле и до наших дней были в ходу и многие другие способы и орудия легального умерщвления людей: от примитивной виселицы до гильотины и высокотехнологичного электрического стула.
Личность палача всегда была подёрнута флёром таинственности. В средневековой Европе городской палач был персоной весьма значительной и всеми уважаемой. При случайной встрече с ним даже самые знатные горожане первыми снимали шляпы. Многие мечтали завести с ним дружбу, но удавалось это лишь единицам: палач был недоступен для простых человеческих отношений, одиночество – таков его удел.
Уставом средневекового Нюрнберга, имевшего статус свободного имперского города, были узаконены как сама должность городского палача, так и принцип её наследования по мужской линии. Но однажды у города возникла проблема: дни палача катились к закату, а его супруга упорно рожала только девочек, естественно, не способных стать преемницами отцовской должности. Магистрат уже подумывал, не придётся ли пригласить на смену стареющему палачу «варяга», в чём усматривался ущерб для городского престижа. Но Бог смилостивился – наконец родился мальчик. Казалось бы, отцам города можно успокоиться – проблема исчезла. Но старый палач скончался, когда его наследнику едва исполнилось 7 лет…
Тем не менее (закон есть закон) мальчик был утверждён в должности городского палача. При этом, принимая во внимание то, что ребёнок пока ещё физически был не способен орудовать тяжеленным мечом, ему, как принято в подобных ситуациях в монарших семействах, был придан регент. Теперь процедуру обезглавливания осуждённых выполнял этот самый регент, но непременно в присутствии юного законного палача. В обязанности мальчика входило непосредственно перед экзекуцией провести ладонью по лезвию меча. Так и вершились казни, до той поры, пока юный палач не достиг совершеннолетия и взял меч в собственные руки. Вероятно, его характер к тому времени стал «твёрдым, нордическим».
Электрический стул отомстил палачу
20 ноября 1945 года в зале нюрнбергского Дворца правосудия приступил к работе международный трибунал. Суду потребовалось десять месяцев, прежде чем 1 октября 1946 года был оглашён вердикт: 12 преступников приговорены к смертной казни через повешение. Двоим из них удалось избежать виселицы: Роберт Лей покончил с собой до оглашения приговора, а Герман Геринг – накануне казни. 15 октября его обнаружили в камере мёртвым – отравился. Как сообщила в феврале 2006 года «Лос-Анджелес Таймс», рядовой Герберт Стиверс, охранявший Геринга во время процесса, перед своей кончиной признался, что передал подсудимому яд, полученный от соблазнившей его подружки-немки. Он молчал об этом долгие 60 лет. Однако в Германии бытует и иная версия этого самоубийства: якобы ампулу с ядом ему передала супруга изо рта в рот при поцелуе во время последнего свидания. Истину мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
Нюрнбергские казни принесли всемирную известность их главному исполнителю – американскому сержанту Джону Вудсу. То был профессионал с 15-летнем стажем. Журналисты называли его «человеком без нервов», да и сам он как-то заявил: «иметь нервы при моей профессии – непозволительная роскошь». Естественно, в Нюрнберге у Вудса были помощники – два американских солдата-добровольца. Их участие оказалось очень кстати, когда впавшего при виде виселицы в истерику Юлиуса Штрейхера пришлось волоком затаскивать на эшафот, на который вели 13 ступеней.
За процессом над главными военными преступниками в Нюрнберге последовало ещё 12 судебных разбирательств (без участия СССР) против различных организаций гитлеровской Германии, которые признали виновными в массовой гибели людей. Вудс и здесь не оставался без дела. Покинув Нюрнберг, он продолжал работать по специальности, но в 1950 году нелепо погиб в результате несчастного случая при ремонте электрического стула. Такова злая ирония судьбы…
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
