У него была короткая судьба. Двести песен за пять лет. Он торопился. Он знал, что ему уготована короткая жизнь. Так ему было предсказано...

Он и в самом деле ушел, не дожив 2 месяца до 35 лет. В 1989 году он сказал жене, которая боялась отпускать его лететь самолетом на очередные гастроли — уж слишком много было аварий, плохая погода: «Не бойся, я погибну по-другому — при большом стечении народа. Причем убийцу так и не найдут. Не захотят найти.»

Так оно потом и случилось. Но откуда он это знал? Говорят, такую судьбу предсказал ему знаменитый Павел Глоба. Однако есть и другое суждение: Игорь поверил Глобе столь безоговорочно потому, что и сам уж знал свою судьбу. Откуда?

Родился он в 1954 году в городке Щекино Калужской области. Второй сын в семье. Его родители познакомились в ГУЛАГе. И старший брат родился в заключении. Отцу потом еще долго не давали возможности, как осужденному, жить в столице. Вот и жило семейство в бараке на окраине Щекино.

А лет в 15 с ним произошел такой случай. Пацаны баловались. Зажимали друг другу сонную артерию, чтобы увидеть видение. Игорь после этого упал замертво. Перепуганные пацаны облили его водой, но он пришел в себя лишь через 20 минут.

— Мы думали, что ты уже умер, — сказали ему ребята.

— Нет, я умру через 20 лет, — каким-то чужим голосом ответил он.

И жизнь покатилась дальше.

Закончив школу, обычную и музыкальную, Игорь поехал завоевывать столицу. Хотел поступить в ГИТИС, но срезался на литературе. Тогда он пошел в рок-музыканты. Играл то в одной группе, то в другой, но домой он так и не вернулся.

Работал на подхвате — клавишником, аранжировщиком. Пробовал сам писать песни. Но ему не давали исполнять их в концертах. Дескать, есть обкатанная программа и нечего ее ломать.

Он стал известным после того, как в 1988 году исполнил песню «Чистые пруды» Давида Тухманова. Просыпается надежда: может, теперь ему дадут возможность исполнить и свои песни? Но нет, пой, что дают.

Но роль эстрадной марионетки его не устраивает. Он помнит свое видение: жить ему осталось лет пять, не больше — надо торопиться.

Тогда он ушел из популярной группы и устроился худруком в ДК Перовского района. Стал вечерами на дискотеках и концертах исполнять собственные композиции. По Москве пошли слухи. На концерты Талькова стали ездить со всей столицы.

Но это почему-то не понравилось чиновникам от культуры. Да, он поет о России. Но голос какой-то странный — хрипатый с надрывом. Чем-то похож на Высоцкого. Да и тексты с подковыркой. Тоже философ нашелся...

Но мало-помалу известность Игоря Талькова все растет. Его приглашают участвовать в больших концертах. Один их них состоялся в августе 1988 года на стадионе в Лужниках. Организатор — телепрограмма «Взгляд», а потому трансляция концерта идет в прямом эфире. И он решается: сейчас или никогда. И без предварительной договоренности, на ходу, меняет свою композицию, исполняет «Кремлевскую стену».

Администраторы — в бешенстве: «Что за самоуправство! Теперь тебе телеэфира не видать никогда...»

Но было уже поздно... Песни Игоря Талькова услышал народ. Он стал собирать целые стадионы. Но это в провинции. А у него нет времени карабкаться — ему, как ракете, нужен быстрый взлет. И он дает полуподпольные концерты в больших городах.

Ему начинают угрожать: «Прекрати самодеятельность!» Мать в слезах: «Перестань испытывать судьбу. Тебя убьют...» Он ответил ей: «Я знаю. Прости меня...»

В Гжеле на концерте порвалась струна. Лопнула как бы сама по себе — при этом гитара молчала, его руки были на микрофонной стойке. Игорь воспринял этот знак, как очередное предупреждение судьбы. До смерти ему оставалось пол года.

Но он должен успеть сказать то, что хотел. Он уже — звезда. В 1989 году народ ломился на его концерты. Он умел держать зал. Но это давалось нелегко. Ради трех куплетов он штудирует исторические монографии. Прочел мемуары белого генерала — написал стихи песни «Россия». А когда попытался записать аккорды — погас свет во всем районе.

И потом запись срывалась еще несколько раз. Старший брат Владимир сказал: этой песней он подписал себе приговор. Ночью Игорю приснился сон — черные руки тянулись к его горлу.

Но тут наконец случился прорыв. Владимир Молчанов пригласил Игоря в программу «До и после полуночи». Тальков спел «Россию». Это был взрыв среди ночи.

График выступлений все напряженнее. Его песни сравнивали с проповедями. А он знал, чувствовал — ему уж осталось немного. Он так и сказал кому-то в телефонную трубку в августе 1991 года, когда жена укладывала сына спать и услышала: «Хватить мотать нервы. Мне и так осталось немного», — раздраженно бросил ее муж кому-то на том конце провода.

На концертах Игорь меняет свой полувоенный френч на простую белую рубаху, как перед решающей атакой бойцы надевали чистое белье. Его приглашают на концерт в Питер. Особенно настаивает на участии Талькова один администратор. Тот самый, которого потом обвинят в убийстве Игоря.

Сентябрь 1999 года. Игорь беседует с женой Татьяной на кухне про новую композицию, про свои планы. А потом он вдруг говорит: «А мне ведь осталось всего ничего — две недели».

Друзья вспоминают: незадолго до смерти он стал очень агрессивный. Ходил с охраной.

А жена потом говорила, что вечером, перед тем как ехать в Питер, он проговорил с нею почти всю ночь. А потом, уже перед поездом, вышел из квартиры, постоял на площадке, посмотрел на родных. И пошел. Татьяна спустя сутки поймет: он знал, что уходит умирать.

Концерт в Петербурге идет очень нервно. Охранник певицы Азизы почему-то требует, чтобы выступление Талькова передвинули. Администратор Валерий Шляхман ведет себя очень агрессивно, словно провоцирует того же Малахова. Тот, взбешенный, достает пистолет. Но музыканты среагировали быстро — оружие летит на пол.

Все успокоились. Но вдруг — выстрел. Пуля попадает в спину Талькова.

Сначала в убийстве обвинили охранника Малахова. Потом вспомнили, что Шляхман тут же кому-то позвонил, сообщил, что Тальков убит. Принялись было за него, но он уже уехал в Израиль. И вернулся лишь после того, как следствие окончательно зашло в тупик.

Предвидение сбылось: убийцу Талькова так и не нашли. Осталось неизвестным и кому была так нужна его смерть.+