«Мне с удивительной постоянностью снится один и тот же сон. Будто память моя старается напомнить о самом главном… Мне снится, что я иду по Завражью… И среди высоких берёз я вижу двухэтажный деревянный дом. Дом, в котором я родился и где мой дед – Николай Матвеевич – принимал меня на покрытом крахмальной скатертью обеденном столе… И сон этот настолько убедителен и достоверен, что кажется реальнее яви» (А. Тарковский, сценарий «Зеркало»).
Жизнь есть сон
Сны всегда казались человеку чем-то опасным и таинственным. Чем-то подозрительным. Ведь сон так похож на смерть, хотя ещё и не смерть. Собственно, половина жизни человека проходит во сне.
Герой драмы испанского драматурга XVII века Кальдерона «Жизнь есть сон» уверен, что подлинную жизнь проживает во сне, а наяву только прозябает… Иногда такое же чувство охватывало и Андрея Тарковского.
Он в жизни был сновидец и, по существу, мистик. Мир казался ему наполненным таинственными знаками и предзнаменованиями. Его дневник 1970–1986 годов, названный им «Мартирологом», полон описаний снов, поражающих своей яркостью и глубиной. Уже глубоко больным, за несколько месяцев до смерти он делает многозначительную запись в своём дневнике – это цитата из книги П.Флоренского «Иконостас»: «Художество есть оплотневшее сновидение». В творчестве Тарковского поэтика сновидений занимала огромное место. Начиная с «Иванова детства», где возникают сны Ивана как настоящая жизнь, как мир добра и красоты, в котором и он, и его мать, и прелестная девочка… От этого сна он просыпается в чудовищную реальность войны и смерти, которая на самом деле воспринимается как антиреальность. И это производит такой потрясающий, такой душераздирающий эффект, что забыть эти сцены невозможно.
Зыбкую ткань сновидения, готовую неожиданно прорваться в бездну, мы ощущаем и в «Солярисе», и в «Зеркале». В своём дневнике, в 1981 году, замученный войной с чиновниками от киноискусства и внутренней борьбой – уезжать из страны или остаться – Тарковский пишет: «Отчего же мне так плохо? Отчего такая тоска? Раньше я хоть сны видел и находил в некоторых надежду. А сейчас и снов не вижу. Страшно, как страшно жить!» Сон как спасение и как испытание. «Это ли не цель желанная? Скончаться. Сном забыться, уснуть… И видеть сны?»
Всю жизнь он «болел» «Гамлетом», о котором думал и за неделю до смерти. И хотя поставил шекспировскую трагедию в 1977 году в «Ленкоме», по постановкой остался не удовлетворён и вынашивал замысел фильма, который, как и многие другие его замыслы, не осуществился. Реальность оказалась серьёзнее и страшнее.
Режиссёр – профессия скрытная
На могиле Андрея в Сен-Женевьев-де-Буа, под Парижем, выбито семь ступеней, по числу фильмов, им созданных. Может быть, это несколько демонстративно и мелодраматично, но факт остаётся фактом: эти семь фильмов и были его жизнью. Только семь фильмов за четверть века работы в кинематографе. Последние два – «Ностальгия» и «Жертвоприношение» – сняты им уже за границей, где он стал жить с 1982 года.
После триумфального дебюта «Иванова детства», отмеченного в 1962 году главным призом Венецианского кинофестиваля – «Золотым львом», молодому режиссёру (ему только исполнилось тридцать лет) казалось, что впереди жизнь, полная грандиозных свершений и побед. Он полон сил и замыслов, он знает, чего хочет, хотя и не сформулировал это в конкретных словах. Тогда у нас ещё не было понятия «авторский кинематограф», но он уже существовал в действительности.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
