Это был хороший осенний день. Все еще яркое солнце не встречало на своем пути по небу ни единого облачка, дурашливый ветер, у которого с каждым днем все сильнее портилось настроение, на сей раз решил поспать и оставить без своего внимания набравшие красок листья.

Виктор щурился в окошко пригородной электрички и улыбался, Не снаружи. Внутри себя. Он вообще был улыбчивым парнем, улыбался часто, но почти всегда – внутри себя. Вот как вернулся последний раз из «коммандировок» так и завел себе такую привычку.

На скамейке напротив сидела молодая женщинаи о чем-то шепталась с пожилой женщиной, видимо, мамой. А может и бабушкой.

Виктор улыбнулся было и ей, но… Его буквально захлестнуло тревогой и болью, стоило ему посмотреть ей в глаза. Улыбка внутри тут же пропала. Нельзя, нет такой возможности улыбаться человеку, у которого так болит душа. Он потянулся было обратиться к ней, сказать что-то. Женщина словно почувствовала это, спрятала глаза, поправила шарф на шее и повернулась к своей спутнице.

- Мама… Перестань. Мы их купим, – тихо шептала она пожилой женщине.

«Значит, мама» - подумал Виктор и, находясь в странном смущении, уставился в окно.

- Танюша, а может, к Степану Ильичу все же...

- Я очень тебя прошу - перестань. Езжай в больницу и жди у меня у Тамары Васильевны. Все будет хорошо, я привезу деньги.

Пожилая женщина промолчала и в сомнении покачала головой.

Виктор перестал вслушиваться в их беседу. От улыбки внутри не было и следа. Солнце светило так же, как и раньше, но теперь его свет лишь подчеркивал убогость полуразрушившихся полустанков и покосившихся заборов деревень, мимо которых шла электричка.

Впрочем, вскоре показался и вокзал. Виктор быстро встал и пошел в тамбур, надеясь успеть выкурить сигарету.

Быстро порешав свои дела, Виктор от нечего делать зашел в планетарий. Когда-то, в детстве, он бывал здесь на экскурсиях, смотрел на звездное небо, и, как и все дети того времени, думал, что скоро, очень скоро эти звезды окажутся совсем близко, рядом. Сейчас в планетарии тоже проводились экскурсии, но большую часть помещений занимала постоянная ярмарка промтоваров (по простому, вещевой рынок). Сегодня же была выставка-ярмарка самоцветов.

Он ходил по рядам, равнодушным взглядам скользил по разнообразным камням и минералам, лежащим на обтянутых где-то бархатом, а где-то и простыми скатертями, столах. Большей частью тут собрались люди увлеченные, со знанием дела вертящие в руках камешки и обсуждающие их достоинства и цену. Были и просто зеваки, подобные Виктору.

- Это пирит. Своебразный металл, – важно и значительно говорила девушка-продавец возле одного из столиков. – Его нельзя носить постоянно. Только для достижения какой-либо цели. Он способен искажать видение реальности, вызывать иллюзии.

Возможная покупательница с благоговением смотрела на камень и жадно ловила каждое слово продавца.

Виктор ухмыльнулся и пошел дальше. Он хотел дойти до конца зала и выходить уже на улицу – перекусить в ближайшем кафе и ехать на вокзал, возвращаться домой.

Надо ли говорить о том, как он удивился, увидев в самом конце зала, там, где на столиках стояли самодельные свечи, висели расшитые бисером шапки, свою недавнюю попутчицу из электрички.

Она скользнула по нему взглядом, но не узнала его. Перед ней лежали бусы. Несколько штук. Переплетенные странным образом черные камешки на серебристых нитях. Наверное, они были красивыми, Виктору не дано было понять этого. Он остановился неподалеку. Заговорить с ней было бы глупо, но уйти просто так – еще глупее.

- Скаажите, а сколько стоят ваши бусы? – ноготь с роскошным маникюром слегка шевельнул лежащие на столе бусы, заставив черные камни бросить отблеск солнца на хорошо одетую девушку модельной внешности, смотрящую сверху вниз, перекатывающую жевательную резинку во рту. Рядом с ней стояла ее подружка, фактически близнец.

- Светик, да зачем они тебе? Это же самодельные.

- Натусик, ну ты чо? Не самодельные, а хендмейд! Девушка, так почем?

Татьяна (Виктор тут же вспомнил ее имя), поправила бусы, посмотрела прямо в глаза спрашивающей девушки и ответила, твердо и четко:

- Эти бусы стоят 600 рублей.

- Да Вы чо?? – округлила глаза покупательница. – Да я Сваровски за меньшие деньги куплю.

Татьяна беспомощно пожала плечами.

- Я не сваровски. Дизайн авторский. Материалы, работа. Меньше, чем за 600 отдать не смогу.

Девушки-покупательницы помолчали и уже готовы были идти дальше, но… Тут понесло Виктора. Шагнув к ним, он широко улыбнулся (снаружи, а не внутри) и заговорил.

- Девченки, здравствуйте!

Те, опешив, взглянули на него.

- Я смотрю, есть затруднения с покупкой? – спросил он и тут же, словно отвечая вместо них, кивнул головой. – Меня Виктор зовут, Виктор Старжевский, я минеролог. Давайте помогу вам.

Он подошел ближе к столику, взял с них бусы и, повернув их к свету так, чтобы заиграли камешки, секунд 5 смотрел на них.

- Ну, что могу сказать. Это довольно неплохая работа из пирита.

- Пирита… - повторила за ним Светик.

- Да-да, именно пирита. Девченки, скажу прямо, камень непростой, пусть не обижается на меня милый продавец.

Татьяна и не думала обижаться, зрачки ее глаз слегка расширились от удивления, она молча наблюдала за происходящим.

- Пирит – это не камень – доверительно прошептал Виктор Светику и Наташе. – Это металл. Но металл особый. Если решитесь купить эти бусы, не носите их каждый день. Ни в коем случае.

- А почему? – глаза Натусика уже блестели неподдельным интересом.

- Он вызывает галлюцинации. Опасный металл. Его надевают только если впереди цель, которую нужно добиться любой ценой.

Виктор осторожно положил бусы на стол и, словно бы с опаской, отодвинул их от себя.

Покупательницы смотрели на бусы, в глазах их был интерес, опасение и… желание. Татьяна смотрела с недоумением на Виктора. А тот молчал, слегка улыбаясь кончиками губ.

- Девушка – наконец произнесла Светик. – Я покупаю у вас их. Все 5 штук.

- Светик, одни мои! – запротестовала Натусик.

- Хорошо, одни твои – кивнула Светик, отсчитывая деньги.

Татьяна приняла у них деньги, упаковала и отдала бусы. Девушки схватили их и тут же пошли к выходу.

Виктор посмотрел на них и ухмыльнулся. Ему совсем не было стыдно. Совсем.

- Пирит, значит. – он впервые услышал голос Татьяны. Негромкий, мелодичный, - Галлюцинации…
- А почему бы и нет. – Виктор посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Внутри. А потом и снаружи.
И увидел, что Татьяна тоже может улыбаться так – внутри и снаружи.

В электричке они вместе ехали. А как иначе, правда?