Детский телефон доверия (ДТД) – это инструмент, который подрывает детско-родительские отношения. Детей в рекламе ДТД призывают сообщать о случаях родительских наказаний, отказа в исполнения просьб, и учат доверять постороннему неизвестному человеку. Например, в рекламе, которая идет по федеральным каналам, ребенка приглашают обратиться на ДТД, если мама «не покупает щенка». Не менее аморальной является реклама ДТД «Смешарики», которая рисует такие «поводы» для звонка как рождение младшего брата и наказание отца. Реклама ДТД в нарушение закона дискредитирует родителей. Кроме того, ДТД - ювенальный инструмент: звонок ребенка может запустить межведомственный механизм вмешательства в семью.

Детский телефон доверия, активно навязываемый российскому обществу, — проект международных организаций и является подлым инструментом подрыва российской семьи. Об этом корреспонденту ИА REGNUM сообщили родители и эксперты в семейной политике в Челябинской области. Челябинская бюджетная организация «Кризисный центр», созданная под эгидой комитета по социальной политике администрации Челябинска, отмечает годовщину создания детского телефона доверия и запуска службы в городе. Руководство организации, пользуясь таким случаем, активно рекламирует деятельность своей структуры. «Родителям проще посадить ребёнка за компьютер, телевизор, лишь бы он не отвлекал от дел. И никто с ребёнком не разговаривает, не выслушивает его. А потом взрослые пожинают плоды своего воспитания. Вот именно поэтому дети и звонят на телефон доверия. У них тоже есть потребность выговориться, кому-то довериться, рассказать о случившемся. Многие из них боятся обратиться к родителям, потому что нет доверия, не все готовы делиться с друзьями, а у кого-то и друзей нет.

Только за прошлый год на линию Общероссийского детского телефона доверия, которая работает на территории Челябинской области, поступило почти 20 тысяч звонков», — заявила директор кризисного центра города Челябинска, на базе которого работает Общероссийский единый детский телефон доверия Ольга Бабанова в интервью изданию vecherka.su. Она сообщила, что за 2016 год из общего количества звонков, поступивших на линию ДТД от южноуральских подростков, 144 касались проблем жестокого обращения, 92 — проблем суицидального характера. 8% от общего количества звонков — вопросы, касающиеся взаимоотношения полов, 17% — по проблеме принятия себя. По информации диспетчеров, принимавших звонки, наиболее часто звонят подростки 13−14 лет.

Некоторые родители критически оценивают деятельность организации, некоторые категоричны и заявляют о необходимости прекращения деятельности детского телефона доверия. «Долгое время наблюдаю за деятельностью службы детского телефона доверия. Служба эта — международная, пришла к нам из-за рубежа и называется — Child helpline international, сокращённо — CHI. Отделения и подразделения этой службы функционируют по всему миру. Для иллюстрации этой всемирной сети рекомендую ознакомиться с презентацией, представленной на международной Конференции по вопросу о работе служб доверия для детей в рамках единого национального номера детского телефона доверия, проходившей в Москве в 2010 году», — начал родитель, юрист Вадим Филиппов.

«А теперь посчитаем, тем более интересно, когда бюджетные службы озвучивают кое-какие цифры и статистику. Нам вывалили огромную цифру — почти 20 тысяч звонков по Челябинской области за прошлый год. Однако давайте повнимательнее разберёмся с этими данными. 92 звонка в службу ДТД связаны с «проблемами суицидального характера», — это 0,46% от общего количества. 144 звонка касаются проблем жестокого обращения, — это 0,72% от 20 тысяч поступивших. 8% — это вопросы взаимоотношения полов, и 17% — проблемы принятия себя, итого — 26,18% от общей цифры. Интересно, а 73,82% звонков чему были посвящены?», — задается вопросом Вадим Филиппов.

Психологи утверждают, говорит родитель, что человек, всерьёз помышляющий о самоубийстве, на самом деле ищет иной выход из сложившейся ситуации, но в силу ряда обстоятельств и особенностей мышления «зацикливается» именно на суициде, как единственном варианте разрешения всех проблем. При этом запутавшийся «подаёт сигналы» окружающим о том, что ему нужна помощь, и ищет общения, но люди его не понимают. Общение с таким человеком, по мнению психологов, продолжает Вадим Филиппов, может помочь ему найти выход из ситуации и отказаться от самоубийства, так что, в принципе, вполне могут быть верными данные, приведённые Ольгой Бабановой, касающиеся обратившихся с «проблемами суицидального характера».

Однако по другим цифрам, сказал Вадим Филиппов, возникают вопросы. «Вот, к примеру, что такое «проблемы жестокого обращения»? Я думаю, у всех в голове уже возник ужасный образ несчастного забитого и голодного ребёнка, верно? Ан нет, не так. У службы ДТД своё понятие жестокого обращения. «Жестокое обращение с ребенком — все виды физического, психического, сексуального насилия, пренебрежения потребностями ребёнка со стороны его родителей или иных законных представителей, — проявляются в форме активных действий или бездействия, приводящих или способных привести к ущербу для здоровья, развития или достоинства ребенка» (страница 12 книги «Услуга «Оказание экстренной психологической помощи детям службой детского телефона доверия, работающей под единым общероссийским номером»), — пояснил юрист.

Вадим Филиппов настоятельно порекомендовал с этой книгой ознакомиться, поскольку практически всё, о чём ведут речь руководители и исполнители челябинской службы детского телефона доверия, описано в ней в виде инструкции. «Не поленитесь и почитайте ещё должностную инструкцию телефонного консультанта — увлекательное чтение. Если честно, то под определения, данные в документах, можно всё что угодно подвести. Заставляешь ребёнка учить домашнее задание? — Проявляешь насилие, то есть допускаешь жестокое обращение с ребёнком. Не даёшь «до посинения» играть в компьютерную онлайн игру? — Пренебрегаешь потребностью ребёнка в общении со сверстниками. Не даёшь денег на очень дорогой смартфон или планшет и заставляешь ходить в школу со старым простеньким телефоном? — Оказываешь психическое насилие, — комментирует положения инструкций Вадим Филиппов, — Вы думаете, что я передёргиваю? Да ничуть не бывало». Для подтверждения своих слов родитель предлагает посмотреть видеорекламу ДТД, после чего «станет понятно, что это за телефон доверия» на самом деле.

«Замечательная иллюстрация взгляда службы ДТД на то, что следует считать жестоким обращением с ребёнком. Особенно радует несколько моментов: интеллигентный, чуткий и сострадательный «стукач»… простите, дворник, деликатно прислушивающийся, приглядывающийся и «принюхивающийся» ко всем проходящим жильцам — это, видимо, образ идеального гражданина. Великовозрастный детина-ребенок, орущий про новый телефон, который «в классе уже у всех есть», и про то, что измученная мать «вчера уже зарплату получила» — наверное, представляет собой образ ни в чём не повинного, жестоко страдающего и орущего от отсутствия новой дорогущей штуковины «онижедетя», — говорит эксперт.

По хорошему, считают некоторые родители, посмотревшие ролик, дворнику, призывающему звонить и жаловаться на родителей, нужно вежливо, но твёрдо объяснить, чтобы занимался своим делом и не лез в чужие семьи, а истеричному пацану отвесить затрещину и направить помогать дяденьке расчищать от снега парковочные места, пока весна не придёт. А там, глядишь, ещё работёнка подвалит. И физически окрепнет, и возмужает, и мать доставать меньше будет. А главное — истеричность и надрыв как рукой снимет.

«Ролик с рекламой детского телефона доверия нам таких путей решения проблемы не предлагает. Предлагает он ребенку совсем другое — снять с себя ответственность и позвонить добрым тетенькам и дяденькам на другой стороне провода. И они, такие милые, добрые и пушистые, в глаза не видевшие нашей семьи, понятия не имеющие о реальных и насущных ее нуждах и проблемах, во всём сразу разберутся и дадут как раз тот самый совет, от которого жизнь мгновенно наладится. В конце ролика, кстати говорится: «воспитывать сложно — позвонить легко». Очень реалистично, не правда ли? После таких роликов возникает закономерный вопрос — чему были посвящены на самом деле 144 обращения по поводу «жестокого обращения»?», — вопрошают родители. Особое умиление у них вызывает упоминание о «неравнодушных к чужому горю жителях», которые сообщают о «предполагаемом жестоком обращении с детьми».

«Они ещё, видите ли, дают согласие на вмешательство службы ДТД в ситуацию. Простите, а на что именно эти граждане дают согласие? На вмешательство непонятной организации в жизнь других людей? Извините, а у нас законом предусмотрено такое согласие? Если человек становится свидетелем правонарушения, то он об этом сообщает в правоохранительные органы.

Служба ДТД уже с какого-то момента стала правоохранительным органом? Где тогда соответствующий нормативно-правовой акт, который определяет функции, полномочия и обязанности такого органа, его компетенцию и порядок создания? Если это орган власти, то он должен относиться либо к федеральным органам, либо к региональным, либо к органам местного самоуправления. Что-то я не припомню в структуре российских органов власти такой службы, как служба ДТД. Это непонятная организация с непонятным статусом, похоже, обладает очень серьезными полномочиями, раз имеет право (!) вмешиваться в жизнь людей на основании согласия (!) соседа», — комментирует юрист.

Кстати, у многих возникают вопросы и к самому порядку получения такого «согласия». «Во-первых, каким образом происходит установление личности доносчика. Тут сознательно употребляется это слово, поскольку велики сомнения в том, что добросовестный гражданин будет в случаях правонарушения звонить по сомнительному восьмизначному номеру, а не обратится напрямую в соответствующие органы», — заявляет один из челябинцев.

«Непонятно, например, как можно по телефону предъявить паспорт? Данные записывает сотрудник, а потом уже он собственноручно подписывает заявление в службу ДТД? Отдельно доносчик предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со статьей 306 Уголовного Кодекса РФ, в чём собственноручно подписывается. Абсурд, не так ли? А ведь именно в таком порядке должны приниматься заявления о совершении преступления в соответствии со статьей 141 Уголовно-процессуального Кодекса РФ. Этот порядок установлен законом именно с той целью, чтобы, с одной стороны, предостеречь граждан от соблазна расправиться со своими ближними чужими руками, а с другой стороны, если уж кто-то на подобный шаг решился, примерно наказать в назидание другим.

 Здесь же, в случае сообщения «неравнодушных» о «предполагаемом жестоком обращении с детьми», речь запросто может идти как о реальном преступлении против жизни и здоровья, так и о заведомо ложном доносе», — продолжает челябинец.

«Это далеко не все вопросы, которые возникают при более внимательном ознакомлении со службой детского телефона доверия. Однако их уже достаточно, чтобы по-иному взглянуть на благодетелей, пытающихся навязать, мягко говоря, «странную услугу» на основании раздувания проблем, причем за счёт самих же налогоплательщиков», — заключает гражданин.

Другой активно выступающий против детского телефона доверия родитель, отец многодетного семейства, не менее категоричен в оценках и также призывает не соглашаться с «коварными увещеваниями службы своей нужности», а разобраться самим. «Телефон для израненных душ» — подобное словосочетание должно вырабатывать у впечатлительных читателей стойкий рефлекс слезоточивости и умиления. Однако, давайте разберемся, что на самом деле означает и что предлагает сие услужливое сообщество телефонных «душеспасителей».

Опустив вопли и сопли про «замученных и растерзанных» детей, в силу их «запугивания родителями, не могущих даже и помыслить о защите своих прав и интересов», в сухом остатке увидим следующее: под различными предлогами продолжается планомерное стравливание детей с родителями, разрываются кровные связи, разрушается само понятие семьи как ячейки общества и оплота государственности», — сообщил челябинец, многодетный отец семейства.

Детей, считает родитель, провоцируют отринуть уважение перед родительскими советами, наказами, воспитанием и оголтело окунуться в мир «свободы и понимания их интересов, любви и радости, жизни без обязательств». «Ювеналы практически обращаются к нашим детям, мол, заставляют делать уроки, уборку в доме, выгуливать собаку, мыть посуду, выносить мусор? — Мы тебя спасём от этого «семейного насилия», ты только дай нам повод, позвони и мы всё организуем… у нас даже свой «социальный спецназ» имеется. Тут всё серьезно, а ты как думал? Мы на страже ТВОИХ прав и интересов, нам родительские заморочки не указ. Под «защиту» ТВОИХ интересов западными «благотворительными» фондами миллионы долларов ежегодно выделяются. А ты как думал…», — пояснил с сарказмом родитель.

И действительно, играть на детских и подростковых слабостях проще простого — практически беспроигрышный вариант, отметил многодетный отец, неокрепшие, неоформившиеся личности легко поддаются на любые провокации. «Воспитание в себе взрослого человека — это процесс длительный и нелёгкий, нуждающийся в постоянной работе над собой и жёстких ограничениях собственных «хотелок». Приходится терпеть родительский «нудёж» и нравоучения, выполнять различные повинности и задания… А тут — бац!!! Аллилуя!!! Ничего делать не надо, только позвони и тебя избавят от всех забот, снимут «камень с души и непосильный гнёт».

Конечно, неудивительно, что подобные провокации имеют успех, будут активно лоббироваться ювенальными агентами влияния и раздуваться в СМИ. Нам будут продолжать активно навязывать мнение о неоспоримости прав детей, как отдельных индивидуумов общества, и засилье «родительского беспредела», от которого в общем-то и призваны спасать эти многочисленные «благодетели» из западных НКО.

Традиционные семейные ценности? — Не… не слышали… Неразрывность семейных уз? — А что это такое… Уважение и послушание родителям? — Да бросьте… Социальная ответственность перед обществом? — Ну, сейчас, как же…», — сказал родитель, считая, что это есть недалекое будущее России при условии молчаливого согласия общества с навязываемой ювенальной вакханалией.

Отметим, челябинские социальные службы, как и службы в других регионах России, постепенно идут по пути создания тотальной системы ювенальной юстиции западного образца. В принятых и действующих региональных стратегиях в интересах детей на 2012−2017 годы существуют разделы, описывающие ювенальные технологии. При этом, например, в Челябинской области местные чиновники, руководители социальных служб, системы образования, уполномоченный по правам ребёнка отказываются признавать тот факт, что в семейной политике складывается ювенальная система.