Что мы видим в наши дни? Самые мрачные реалии воровской приватизации в бывшем соцлагере преодолели возню на микро-уровне хозяйствующих субъектов.

И, монополизировав рынки под «порошенок» - поднялись по лестнице беззакония на этаж геополитики. От хозяйственного уровня уголовных разборок мы шагнули к политическому уровню, выросла величина куша – но не методы уголовщины. Международные отношения выпали из сферы международного права, сперва фактически, потом и формально – и стали криминальными.

Здесь нужно отметить большую разницу между простым, одноразовым НАРУШЕНИЕМ закона и отменой САМОГО ПРИНЦИПА законности.

Нарушитель закона в принципе стремиться остаться в правовом поле, он лишь тайком подыгрывает себе по какому-то конкретному дельцу: выгорит оно, и он вновь станет законопослушным.

Так, например, грабитель банка мечтает украсть миллион долларов – после чего жить в прежнем мире.

Он не мечтает, скажем, о «зомби-апокалипсисе», потому что нафига ему миллион долларов в мире, где на улицах ад каннибалов? 

А какой-нибудь чокнутый маньяк, разбив в людном месте пробирку со смертельным вирусом, мечтает о гибели человечества. Ему не нужен весь прежний мир, он целиком его отрицает – а не только маленькую деталь в нём, в виде отсутствия у него лично миллиона долларов…

Когда человеческая цивилизация стараниями чокнутых Тэтчер и Рейгана взорвалась (в начале 80-х) инфернальной катастрофой множественных приватизаций – то это, конечно, всё в целом было реваншем зверя в человеке. Грубо говоря, человек в рамках приватизации начинает пожирать то, что выращивал веками[1].

Интересно отметить, что приватизация - синоним слова "бандитизация". Причём не только фактически, но и формально, на уровне словарей: "приватир" = "пират" = "бандит". Мы это, конечно же видели, на практике. Но это и в теории языкознания так. Чокнутые реформаторы сделали криминализацию жизни не только нормой, но и - как им казалось - авангардом движения вперёд. Только куда - вперёд-то?

Однако мотивы преступников разные. Одни хотят себе лично подправить положение – и чтобы дальше всё было, как было. Спереть деньги, обогатиться, «подняться» - но мира, в котором живёшь, не разрушать.

Такие преступники стали криминальной опорой американской макро-диверсии «реформ». Они хотели личного роста – но не крушения мироздания.

Они хотели одним махом стать большими начальниками и богачами в мире, где всё прочее оставалось бы прежним, знакомым и привычным. Это психически-здоровый криминал.

Бандиты, которым не «отмазаться», прикрывшись справкой от психиатра, как невменяемым - циничны, жестоки, темны – но психически совершенно полноценны.

Добившись своего (то есть хапнув, как говорил покойный Березовский, "большую пайку") они успокаиваются и пытаются реконструировать знакомые им с детства реалии вокруг себя, становятся «традиционалистами» - весьма негативно (и по уголовному-агрессивно) воспринимая ОБЩУЮ НЕНОРМАЛЬНОСТЬ.

Психически-здоровый криминал играл в американской диверсии против СССР свою роль, а социопаты – свою. Социопаты психически повреждены, они ненавидят весь мир, у них планы глобального переустройства, а не просто личного обустройства.

Грабили советское наследство все вместе, потом пошло, постепенно расширяясь, расщепление, вскоре ставшее пропастью.

«Просто" укравшие миллиард не понимают – к чему все эти чудовищные новации вроде ювенальной юстиции или полной перекройки послевоенных границ? Всё так хорошо сложилось, миллиард украли, самое время остановиться и почивать на лаврах «умеющих жить»…

-Нет! – говорят им социопаты. – Спать не дадим! «Есть у революции начало – нет у революции конца».

Понять это невозможно. Невозможно до тех пор, пока мы видим в Западе (США) локомотив цивилизации или хотя бы её ведущего акционера. А на самом деле Запад – жертва цивилизации, ненавидящая своего палача…

+++

Победившая на планете сила поступательного духовного развития ума и постоянного наращивания научно-технической мощи не слишком задумывалась над тем, какую глубокую травму наносит своими скоростями и жёсткими рамками требований ЖИВОТНОМУ НАЧАЛУ В ЧЕЛОВЕКЕ.

Зоологическое начало в человеке можно выразить основными вожделениями: доминирование, покой, безответственность, замкнутость на своём (домашнем) пространстве (логове) и своём локальном времени жизни (кратком до полной бессмысленности). Животное не хочет подгонять свои желания под требования проекта преобразования реальности, оно наоборот, хочет любой проект подогнать под свои нехитрые звериные желания. Животное хотело бы вставать, когда захочется, а не по будильнику, гулять на свободе, а не сидеть за партой, делать, что взбредет в голову, а не реализовывать спущенный сверху план…

Зверь стремиться доминировать (эффект альфа-самца) и одновременно стремится к покою (эффект полного желудка). Идеальное же состояние для зверя – доминировать в состоянии покоя. То есть выйти, немножко подоминировать, кузькину мать всем показать – а потом залечь и долго спать, и чтобы никто не будил. Потом, когда станет скучно – снова подоминировать, почудить, покуражиться – и снова спать… На языке социологии и правоведения это называется "МАКСИМУМОМ ПРАВ (ВОЗМОЖНОСТЕЙ) ПРИ МИНИМУМЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ (ОБЯЗАННОСТЕЙ)"

Человеческая цивилизация творцов и созидателей нанесла этому звериному счастью страшный, очень травмирующий удар. Подчинённость чему-то высшему (начиная с идеи Бога), беспокойство, ответственность, приоритет общего над частным, большого над мелким, ракеты над лежанкой – прямая противоположность животным идеалам.

Человечество жило разумом, жить разумом – значит, планировать, отменить планирование и плановое распределение благ и нагрузки – значит, отменить сам разум. Авангард человечества уходил вперёд (совершая в своём первопроходчестве роковые ошибки), отсталые слои и континенты тормозили движение. Как писал Сенека – «судьба ведёт того, кто хочет идти, и влачит того, кто не хочет».

СССР-Россия в ХХ веке хотела идти, и потому её вела судьба. Запад в своём противостоянии «красной угрозе» идти не хотел, и судьба цивилизации его волочила по асфальту.

Он упирался, кричал, плакал, но волочился – ибо куда же деваться? Как можно отменить разум в противостоянии с мощным и успешным врагом? Ты отменишь – тебя враг и съест...

Если бы Запад не вводил у себя социальных институтов – то СССР поглотил бы его. Приходилось вводить – чтобы нейтрализовать влияние «красных» на низы общества.

Чтобы не стать жертвой процесса – западной правящей масонерии пришлось возглавить процесс БЛАГОУСТРОЙСТВА МАСС.

Вся штука в том, что Запад этого не хотел. Это не тот случай, когда «мы вас любим – мы вам дарим». Это похоже на то, как революция 1905 года вытягивала конституцию из Николая II. Давление, насилие, необходимость поступиться собственными принципами… Такое даром не проходит.

Запад ненавидит социальные институты так же, как Николай II ненавидел свой октябрьский манифест. Все эти «шведские социализмы» были не выбором, а показухой.

Они вводились под давлением, под шантажом нависавших танковых армий, готовых явиться по первому зову восставшего пролетариата. Умиротворение низов оказалось уловкой до лучших времен.

И вот лучшие для Запада времена наступили…

+++

Человек всегда делает только то, что может. Но по двум причинам: или потому что хочет это делать, или потому, что принуждён. Возня с пролетариатом, вытаскивание его в «средний класс» - конечно же, не то, чего хотели владыки Запада. Это то, к чему они были принуждены извне. Ими двигала не собственная воля, а страх, подавивший их волю.

Зверь, когда чует охотников и запах пороха – залегает и прячется. Не потому, что он хочет лежать и прятаться, а в силу инстинкта самосохранения. Движимый страхом зверь изменяет своим исходным инстинктам. Так, натуралисты не раз писали, что застигнутая половодьем лиса не ест зайца, даже если плывёт с ним на одном бревне. Лиса в курятнике, слыша, что вошёл человек – может изменить своей страсти резать кур, и залечь, чтобы было «не видно, не слышно».

Что будет делать зверь, когда угроза миновала? Лиса, пересидевшая с зайцем на одном бревне половодье, НИКОГДА больше не будет кушать зайцев? Лиса, притаившаяся в курятнике – никогда не перейдёт к агрессивному поведению?

Вопрос риторический: человек всегда строит из своей жизни или храм, или бойню. Скорость строительства может быть разной. Цель – никогда.

Для того, чтобы строить храм – нужно быть идеологически заряженным, накаченным. Нужно сделать так, чтобы абстрактные идеалы вытеснили из человека звериные инстинкты. Чтобы, например, мотив «не возжелай жены ближнего» - стал сильнее, чем естественная похоть самца, а самоограничение «не убий» - сильнее естественно вспыхнувшего гнева и звериной ярости. А это очень трудно.

Даже на пике идеократий, жесточайше подавлявших асоциальное поведение – далеко не все слушались книжной заповеди вперёд похоти. Но строгие идеократии давали цивилизации шанс…

Запад, тем более современный (да и исторический, если на то пошло) – не является идеократией ни в каком смысле. Европейский алчный, «коммерческий» колониализм всегда был рассадником звериного доминирования и алчной кровожадности зверочеловека.

Это ещё до СССР началось. А в своей схватке с СССР Запад вообще сделал ставку на низшие инстинкты в человеке, на криминал и социопатов (которые, увы, не подвели его). Попутно окончательно избавившись от своей, и так извращённой и ханжеской религиозности.

Поэтому вопроса – строить храм или бойню – у Запада нет. Он не может строить храм, некому ему строит храм, кроме сатаны, а храм сатаны и есть бойня.

То есть воспитание и психофон сложились на Западе так, что никакой мотивации, кроме страха возмездия, поступать благородно у человека - нет.

Человек рождается – и ему начинают объяснять, что нужно урвать себе место под солнцем. Да побольше, побольше! Сожри – пока самого не сожрали. Женщин с младенчества учат быть «стервами» (любимое определение успешной женщины в западной культуре). Мужчин – мародёрами. Усилия родителей, которые бояться вырастить «лоха», «лузера» - сочетаются с усилиями кинематографа, социальных сетей, начальства и наставников.

«Ты родился случайно – а умрёшь неизбежно. Неважно, что ты сделаешь – важно только где в итоге окажешься. А потом – смерть всё скроет и смоет, и грехи, и добродетели, поэтому всё, кроме мародёрства – ПОПРОСТУ ГЛУПО».

Если кто-то думает, что можно вот так обрабатывать поколение за поколением, и не вырастить в итоге монстров – он наивен.

***

Закон – ограничение. Нельзя безгранично обогащаться в условиях действующих ограничений.

Отняв у человека качественную бесконечность – вы оставили ему только одну, количественную. Зверь наестся и ляжет спать: человек-стяжатель никогда. Почему? Да потому что в человеке в качестве видового отличия заложена ИНФИНИТИКА – способность понимать бесконечность. И если отсечь бесконечность духа – тогда инфинное начало человеческой психики мутирует в бесконечность материального стяжания.

Но материя ограничена. Факт. Ничто материальное нельзя прибавлять беспредельно. Алчность безгранична, ненасытна. Она хочет прибавлять всё новые и новые блага ИМЕННО беспредельно. Тоже факт. Можете рассматривать эти факты как формулу грозящего апокалипсиса…

***

Когда мне указывают на тотальный правовой нигилизм Запада и его агентуры в России – я удивляюсь. Я удивляюсь – а чего вы хотели?! Какого «гилизма» правового или иного вы от них хотели добиться, если они от рождения до последнего вздоха нацелены только урвать побольше?

Ведь любая законность вырастает из запретов, а любая мораль - из самоограничений. Какая может быть законность или мораль в мире, в котором пределы обогащения даже формально не обозначены, не говоря уж о фактическом состоянии (все деньги мира сосредоточены у 62 семей. Ещё десять лет назад этих семей было 300...)

Они, конечно, могут и будут болтать что угодно, в том числе и о законности – когда это им выгодно – но законность им ОРГАНИЧЕСКИ ЧУЖДА. Их правовой нигилизм не только в отрицании законности, но и во вполне искреннем непонимании – а какая ещё может быть «законность» кроме нашей выгоды?

Мы, говоря о законности, представляем себе что-то стабильное, устойчивое, постоянное. Для них законность – это разновидность орудий хищничества, в одном ряду с клыками, когтями и прочими приспособлениями для удержания пожираемой жертвы.

А когти ведь не действуют сами по себе: кошка выпускает их, когда они нужны ей, и втягивает – когда они не нужны. Так и законность для Запада: в нужном случае выпускается, в ненужном – убирается. Для хищников есть один закон, закон силы.

Вы недооцениваете философии зверочеловека – в которой само мироздание краткосрочно и крайне нестабильно. Как он может желать чего-то стабильного, постоянно работающего, регулярно заменяющего изношенные детали, устойчивого и постоянного – когда верит, что родился случайно, а умрёт скоро? И вместе с его смертью свернётся вся Вселенная – ибо ничего же уже не будет!

То, что советской идеологии с её дарвинизмом этому противопоставить было нечего - отдельный разговор. И той идеологии и тех властей - давно уж нет на свете. Нам надо что-то противопоставить торжеству зверочеловека - пока вид "хомо сапиенс" не исчез вовсе...

[1] Человеческая цивилизация может рассматриваться как «лепта на храм», то есть человек частным порядком что-то производит, и определённую долю отдаёт государству, обществу. Что-то оставляет себе (жить-то на что-то надо), а что-то тратит на «храм культуры». Чем больше человек отдаёт, тем выше уровень цивилизации. Появляются «предметы общего пользования» - храмы, науки, общественная собственность и т.п. С научно-техническим развитием человек вырабатывает всё больше благ – следовательно, может всё больше отдавать обществу, не обделяя своих потребностей. Если же у общества начинают отбирать то, что ему УЖЕ отдали – то это нашествие гуннов, вандалов, варваров, людей хищных и с низкой культурой. Ведь цель цивилизации, совершенно очевидная – не отнять у общества, а наоборот, дать ему. Не будь этой цели –цивилизация вообще не начиналась бы, потому что частная собственность у животных имеет вполне законченный и совершенный вид.

Александр Леонидов; 2 августа 2017