Чтобы понять, чем день 17 сентября 1939 года значим для каждого белоруса , любящего свою Родину, необходимо вспомнить обстоятельства появления на карте Европы второй Речи Посполитой. Едва это государство появилось, как польский диктатор Юзеф Пилсудский напал на разорённую гражданской войной и интервенцией советскую Россию, отхватив на востоке часть её территорий - Западную Украину, Западную Белоруссию, куски Литвы.
Не ограничившись захватами на востоке и подарками Версальского договора, Польша активно действовала и на западе – на территориях с немецким населением… Организовав беспорядки в Верхней Силезии, поляки оккупировали и её. Заодно с Катовице. Затем Польша захватила у Австрии Галицию, а чуть позже, в 1930-е, добавила к своим приобретениям и куски Чехословакии, которую она разделила с нацистами. Все эти «подвиги» было нетрудно совершить, так как Россия и Германия были побеждены собственными революциями, а Австро-Венгрия, с благословения Англии, расчленена победителями.
17 августа 1920 года в Минске начались советско-польские переговоры, а Пилсудский втайне от сейма подготовил и произвел захват очередной части литовских территорий. 9 октября того же года войска сподвижника Пилсудского генерала Л.Желиговского оказались в пределах Литвы (особо отмечу - несоветской) и, захватив Вильно и Виленскую область, провозгласили там «срединную Литву», которую тут же и присоединили к Польше.
Все попытки Лиги Наций возвратить Литве оккупированные Польшей земли успеха не имели. И тем более пустым звуком оказался протест советского правительства, домогавшегося в то время мира с Польшей. За день до подписания Рижского мирного договора все польские дипломатические миссии за границей получили характерные указания: «Следует и дальше поддерживать враждебные Советской России элементы, как русские, так и украинские, белорусские и кавказские. Наши интересы на востоке не кончаются по линии наших границ... Нам небезразлична судьба земель исторической Речи Посполитой, отделенных от нас будущим Рижским договором».
18 марта 1921 года договор был подписан, и Польша превратилась почти в империю, в которой поляки составляли лишь 65% от общей численности населения. Между прочим, Польша в то время имела одну из самых больших армий в Европе: 700 тыс. человек при 14 тыс. офицеров. Французская армия насчитывала 660 тыс. человек, а Германия, согласно Версальскому договору, сократила свою армию до 100 тыс. человек. Теперь с Польшей приходилось считаться всем, особенно если учесть ее тесные отношения с Францией.
Несколько слов о «гуманизме» почти европейской Речи Посполитой. По сведениям 2-го (разведывательного) отдела Генштаба польской армии, в феврале 1919 – октябре 1920 гг. в плен были взяты более 146 тыс. красноармейцев. Судьба десятков тысяч из числа этих людей крайне трагична – они погибли от нечеловеческих условий в концентрационных лагерях режима Пилсудского, появившихся в Европе намного раньше нацистских. Например, одним из любимых занятий у польских (лучших в Европе) кавалеристов было – ставить пленных красноармейцев по всему огромному кавалерийскому плацу и учиться, как «разваливать до пояса» со всего «богатырского» плеча, на полном скаку человека. Отважные паны рубили безоружных и истощенных пленных «с налету, с повороту». Плацев для «тренировок» в кавалерийской рубке имелось множество. Так же как и лагерей смерти. В Белостоке, Пулаве, Бресте, Пикулице, Коростене, Житомире, Александрове, Лукове, Острове-Ломжинском, Ромбертове, Здунской Воле, Торуне, Дорогуске, Плоцке, Радоме, Пшемысле, Львове, Фридриховке, Звягеле, Домбе, Стшалково, Тухоле, Барановичах… Гарнизоны отважных кавалеристов стояли в каждом городишке. Только в одном из польских лагерей смерти – Тухоле от гнуснейших издевательств, палочной дисциплины, холода, голода, эпидемий погибло более 22 тыс. военнопленных…
По отношению к оккупированным территориям Пилсудский проводил жесткую политику полонизации. Закрывались православные храмы. Украинские и белорусские школы и культурные организации преследовались. К середине 1930-х годов 43% белорусов были безграмотными, а студентов-белорусов во всей Польше не насчитывалось и двухсот человек. 17 июня 1934 года по приказу Пилсудского на Брестчине, недалеко от тогдашней границы с СССР, в Березе Картузской был открыт новый концлагерь, на этот раз для политических заключенных.
Из докладной записки Белостокского воеводы Осташевского в Министерство внутренних дел Польши, озаглавленной «Проблемы укрепления польского владеющего положения в Белостокском воеводстве»: «Рано или поздно, белорусское население подлежит полонизации. Они представляют из себя пассивную массу, без широкого народного сознания, без собственных государственных традиций. Желая этот процесс ускорить, мы должны одолеть древнюю белорусскую культуру… В сельских волостях, где живет белорусское население – должна быть, безусловно, поднята до высшего уровня материальная культура поляков. Это одно из принципиальных условий польской экспансии… Выражаясь кратко, наше отношение к белорусам может быть сформулировано так: мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски – ничего взамен не давать и ничего не делать в ином направлении». В случае если возникнет необходимость «этому населению что-нибудь дать и чем либо его заинтересовать», это может быть сделано лишь с целью «чтобы оно мыслило по-польски и училось по-польски в духе польской государственности… Необходимо принять решение, чтобы всякий запас земли или частная парцелляция польских имений происходила при условии передачи земель в руки поляков и, если возможно белорусским элементам, то только проявляющим тенденции ополячивания. Пролетаризирующийся белорусский элемент, идущий из деревни в город подлежит там вообще более быстрой ассимиляции, чем в деревне… Речь идет о том, чтобы не уменьшать земельных владений поляков, ибо с точки зрения политики страны – стоят выше те, в чьих руках земля…» (ГАОО ГО, ф.6195, оп.1, д.28, л. 4, 16).
К 1939 году все белорусские школы были окончательно преобразованы в польские, а две трети православных храмов превращены в костелы. «Крэсы всходные», как величали белорусские и украинские земли поляки, были всего лишь аграрно-сырьевым придатком их страны, а еще служили источником пушечного мяса. Причем использовать его храбрые паны планировали как на Востоке, так и на Западе.
Мня себя великой державой, вторая Речь Посполитая мечтала не только об европейских, но и об африканских колониях! «Жизненного пространства» не хватало! С начала 1937 г. поляки стали муссировать тему своей неудовлетворенности состоянием дел в решении колониальных вопросов. 18 апреля 1938 г. вся Польша широко праздновала День колоний. Все это сопровождалось массовыми демонстрациями с требованием предоставить великой польской нации заморские колонии. В костелах отправляли торжественные службы по этому поводу.
О планах в Европе красноречиво свидетельствует выдержка из протокола совещания № 25 от 3.10.1935 года у начальника главного штаба Войска Польского: "Правилом является - разрабатываем "Восток", а после этого попытаемся решить "Запад" в рамках плана "Восток"." (Пояснение: план "Восток" - план войны с СССР, план "Запад" - план ведения войны с Германией.).
В датированном декабрем 1938 года докладе 2-го отдела польского Генштаба подчеркивалось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель - ослабление и разгром России» (Z dziejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. T.lll. Warszawa, 1968. S.262, 287).
СССР мог обоснованно считать Польшу самым враждебным государством из всех, с которыми граничил непосредственно. В 1930-е гг. в рамках военного планирования руководство Советского Союза исходило из того, что в предстоящем конфликте главным противником окажется Польша в союзе с Германией. Дело в том, что еще в 1932 году в случае войны против СССР Польша обязалась выставить 60 дивизий. К слову, апофеозом становления нацистской Германии стало заключение 26 января 1934 года германо-польского договора «О дружбе и ненападении».
Интересно, что в 1939 году поляки начали свою мобилизацию раньше немцев. Уже 22 марта, то есть за полгода (!) до якобы неожиданного и вероломного нападения нацистов, в Польше было объявлено о начале первой частичной и скрытой мобилизации (пять соединений) с целью обеспечения прикрытия мобилизации и сосредоточения главных сил польской армии! О том, насколько успешно она шла, свидетельствует, например, запись в дневнике начальника генштаба сухопутных войск Германии Гальдера от 15 августа: «Последние данные о Польше: Мобилизация в Польше будет закончена 27.08. Следовательно, мы отстанем от поляков с окончанием мобилизации. Чтобы закончить мобилизацию к тому же сроку, мы должны начать ее 21.08. Тогда 27.08 наши дивизии 3-й и 4-й линий также будут готовы».
18 августа 1939 года польский посол в Париже Ю.Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Ж.Бонне отважно заявил, что «не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны!». «...Одетые в сталь и броню, ведомые Рыдзом-Смиглы, мы маршем пойдем на Рейн...» — распевали в Варшаве... Однако почему-то уже через несколько дней, в первые же дни сентября 1939 года, мужественные польские кавалеристы (лучшие в Европе) быстро устали рубить в капусту немецкие танки. И после того, как окончательно убедились в том, что они «не из фанеры», сдали «истинным арийцам» землю «от можа до можа» (от моря до моря) за два дня и две недели.
Причиной столь долгой задержки было то, что благодаря всеобщей мобилизации полки, сформированные из белорусов (барановичский, слонимский, лидский и др.), вынужденные первыми принять на себя смертельный удар германских войск на западных рубежах польской «Ойчызны», сразу в плен не сдавались. Бравые польские уланы в это время все чаще вместо «Ура» кричали знаменитое «Панове, уцекай!». Этот бодрый клич появился сразу же после того, как панство убедилось, что у Германии, доведенной еще недавно западными союзниками до полной нищеты и экономического коллапса, оказалось «столько железа» (для танков), что немцы вполне смогут доехать на нем до Смоленска.
Чтобы этого не случилось, 17 сентября , когда тогдашнее польское правительство, бросив свой народ, просто сбежало, а германская армия подходила к Бресту и Львову и штурмовала Варшаву, начался поход Красной армии, закончившийся присоединением к Советскому государству западной Белоруссии и западной Украины. Д.Ллойд-Джорж писал польскому послу в Лондоне осенью того же года , что “…СССР занял территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после первой мировой войны…Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии”.
В высшей степени показательно, что поначалу намечалась иная, проходившая намного западнее граница — по рекам Сан и Висла, — но по воле СССР этого не произошло. Американский историк Уильям Ширер писал в 1959 году о решении Сталина отказаться от собственно польских территорий: «Хорошо усвоив урок многовековой истории России, Сталин понимал, что польский народ никогда не примирится с потерей своей независимости».
Сегодняшняя польская историография тех событий интересна своей скрупулезностью – точностью, вплоть до констатации градуса мужества того или иного улана и количества взмахов его сабли. Только вся это мелочная детализация не дает ответа на один большой и существенный вопрос: почему такие смелые и отчаянные в 1919 году уланы сдали свое очень большое по европейским меркам государство в 1939 году за пару недель? Например, они взяли в 1919 году Минск так же легко, как в 1939 году отдали Варшаву.
Набившая оскомину ссылка на «удар в спину» и «войну на два фронта», мягко говоря, не уместна. В 1919 году эта самая война на два фронта не помешала Польше захватывать одновременно огромные куски территории и на Востоке, и на Западе. Просто факт: к 1 сентября 1939 года Речь Посполитая имела 3,5-миллионную отмобилизованную армию. За весь сентябрьский период боевых действий эта армия потеряла убитыми около 66.300 человек (менее 2%) и… сдалась.
Что же касается «удара в спину», то, как отмечает историк Дж. Гросс в монографии, вышедшей в США в издательстве Принстонского университета (1988), в то время, когда Советская армия вступила на землю Западных Белоруссии и Украины, польская администрация на этих территориях была совершенно дезорганизована в результате поражения польских войск и наплыва беженцев. В свою очередь местные жители «вооружались против поляков и польских властей. Широкомасштабная гражданская война была предотвращена», отмечает американский историк, « только благодаря быстрому вводу советских войск…».
В качестве примера действий самих поляков можно привести подавление восстания местного населения в Гродно и Скиделе в сентябре 1939 года польскими уланами, жандармами и озоновцами (члены ОЗОН - союза польских националистических партий, созданного в 1935 году ).
Восстания начались 17 сентября, когда Польши как государства уже не существовало, а польская армия была раздавлена военной машиной Рейха. Президент и правительство Польши, сбежавшие из Варшавы буквально в первые же дни войны, к середине месяца оказались сначала в Румынии, а оттуда сбежали в Париж, затем в Лондон.
Рабочие Скиделя подняли восстание, как только узнали, что Красная армия перешла границу развалившейся Речи Посполитой. Восставшие захватили почту, полицейский участок, а полицейских разоружили и отпустили по домам. То же сделали и с солдатами, находившимися в воинском эшелоне на железнодорожной станции Скидель... Через несколько часов в городе появились польские солдаты, усиленные ротой гродненских жандармов... В маленьком городке начались большие зверства. 30 человек каратели сразу же расстреляли. Расстреливали и тех, кто просто подвернулся под руку. Перед расстрелом издевались: одним выкалывали глаза, другим резали языки, третьим ломали прикладами пальцы на руках. Раненому члену подпольного райкома КПЗБ Л.Почимку отрезали уши, выкололи глаза, на груди и спине вырезали звезды.
Потом собрали до двухсот человек. Не разбирали ни мужчин, ни женщин. Согнали к православной церкви, заставили лечь лицом вниз, били прикладами по головам, заставляли есть и целовать землю, крича при этом: 'То земля наша, польска, вам на ней не жить!» Пока одни каратели издевались над белорусами у храма, другие бросали гранаты и факелы в дома сторонников СССР. Тушить соседям не давали, отгоняли выстрелами. Сгорело 19 домов, в некоторых сгорели заживо женщины и дети. Но и на этом трагедия маленького городка не закончилась.
Ближе к вечеру из тех двухсот человек, которые пролежали весь день у храма, отобрали «наиболее активных повстанцев» и погнали на расстрел к берегу Котры. Когда первую пятерку истерзанных людей выхватили из толпы обреченных и поставили для расстрела, из-за лесочка показалась танкетка с красной звездой на борту. Это на выручку повстанцам в Скидель спешил летучий отряд во главе с капитаном Чернявским - два броневика и два танка. Они были нагружены оружием. Капитан вооружил этим оружием крестьян из окрестных деревень. С их помощью Скидель был полностью очищен от карателей.
Их советского донесения: «С утра 19 сентября из танковых батальонов 100-й и 2-й стрелковых дивизий и бронероты разведбатальона 2-й дивизии была сформирована моторизованная группа 16-го стрелкового корпуса под командованием комбрига Розанова... В 7 часов 20 сентября ей была поставлена задача наступать на Гродно.
Продвигаясь к городу, мотогруппа у Скиделя столкнулась с польским отрядом (около 200 человек), подавлявшим антипольское выступление местного населения. В этом карательном рейде были убиты 17 местных жителей, из них 2 подростка 13 и 16 лет . Развернувшись, мотогруппа атаковала противника в Скиделе с обоих флангов. Надеясь остановить танки, поляки подожгли мост, но советские танкисты направили машины через огонь и успели проскочить по горящему мосту, рухнувшему после прохода танков, на другой берег реки Скидель».
Аналогичная трагедия произошла в те сентябрьские дни и в Гродно. За два дня от пуль, побоев и огня погибло около тридцати человек, включая детей, раненых и избитых - до ста человек. Агония второй Речи Посполитой для жителей Гродно и Скиделя обернулась кровавыми побоищами. Как смертельно раненый зверь, созданный Пилсудским режим, уходя из политической жизни, приносил человеческие жертвоприношения своим амбициям, мстя людям за собственную несостоятельность и поражение в войне с фашистской Германией.
По словам историка А.Д. Маркова, практически везде на востоке бывшей Речи Посполитой «украинцы, белорусы и евреи организовывали повстанческие отряды... нападая на отступавшие от немцев польские части... Непольское население превращало польские знамена, отрывая от них белые полосы, в красные, засыпало цве¬тами колонны Красной Армии... указывало места, где поляки прятали оружие, участвовало в обезвреживании небольших польских частей»... Это «непольское» население составляло от 67 до 90%!
Вступившие на территорию так называемых «крэсов всходних» как освободители, советские войска избегали, где это было возможно, столкновений с польскими частями. Начальник штаба при ставке главнокомандующего польской армией генерал В. Стахевич в донесении отмечал: «Советские солдаты не стреляют в наших, всячески демонстрируют свое расположение…» Заместитель начальника штаба генерал Ю. Яклич в те дни записал в дневнике: «Большевики на рассвете перешли границу танковыми и моторизованными частями. Танки идут открыто с белыми флагами… Наша армия дезориентирована. Одни оказывают упорное сопротивление, другие пропускают советские войска. Те обходят их и продвигаются дальше».
Все западные исследователи констатировали, что инциденты во время вступления частей Красной армии имели локальный характер и широких размеров не принимали. Отмечался и тот факт, что советские войска продвигались нарочито медленно, давая возможность польским частям отходить к румынской границе. Особенно медленно шло продвижение на юг от Львова.
Гитлеровцы, как признавал впоследствии германский посол в Бухаресте Фабрициус, «были в ярости от того, что русские не постарались как можно быстрее закрыть румынский коридор для польских властей и армии…». Большинство этих же исследователей приходит к выводу, что действия Советского Союза ничего не могли изменить, поражение Польши в войне с Германией было практически свершившимся фактом.
22 сентября 1939 года английским и французским генштабами был подготовлен рапорт, квалифицировавший действия СССР по отношению к Германии как «упреждающие» и отмечавший, что они были предприняты лишь тогда, когда стало очевидным окончательное поражение Польши, с которой история сыграла злую шутку. Как подметил американский историк Б. Будурович, в июне 1936 года Польша препятствовала принятию международных санкций против фашистской Италии, захватившей территорию Абиссинии (Эфиопии) именно ввиду того, что последняя, по словам польского руководителя Ю. Бека, якобы «перестала существовать как государство». В сентябре 1939 года и сама вторая Речь Посполитая подобным образом развалилась «до пояса», разбежалась «на все четыре стороны», как говорится, «с налету, с повороту».
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
