Маленькая деревенька Скворцово жила своей жизнью. Летом приезжали дачники из Москвы, а зимой на единственной улочке становилось безлюдно и тихо. Лишь десяток домов постоянных жителей не покидали свою родину. Среди них старожилом был и Семёныч. Свою жену он похоронил лет десять назад. Долго горевал старик, да делать нечего, пришлось к самостоятельной жизни привыкать. Вот когда он по-настоящему оценил трудолюбие своей покойной супруги. При жизни Егоровны в доме было и чисто, и сварено, и уютно без лишней суеты. Теперь как ни старался старик, а все не так было. Вроде и вещи все те же, и на своих местах стояли, а дом все равно сиротинкой казался без хозяюшки. Стал старичок сдавать. От тоски, наверное, больше. Хорошо, хоть соседи добрые на деревне были. С советских времён ещё в колхозе вместе трудились, детей вместе растили, учили, свадьбы шумные всей деревней играли. Частенько соседи помогали Семёнычу и дров принести, и воды, и продукты из города привозили. Но по осени Семёнычу совсем плохо стало. Приехала из города дочка Наташа, стала отца уговаривать переехать к ним в квартиру. - Давай, пап, к нам. Мы тебе комнату Лёшкину отдадим. Все равно он уезжает учиться в областной центр. В городе и больница рядом, и скорая, если что, быстро приедет. Опять же - мы за стенкой, хоть воды подадим. - Как вещь, значит, меня забираете? – возмущался Семёныч. – Что мне там в четырёх стенах делать? Помирать поскорее, что ли? - Ну, ты пап, даешь! – горячилась Наталья, - Мы ж как лучше для тебя хотим, а ты… - Вы как лучше для себя хотите. Вам так удобнее, а мне-то каково родное гнездо покидать? Чую, что как уеду, так никогда и не вернусь сюда больше… Старик замолкал. Наталья, не зная, что ответить отцу, принималась мыть посуду на кухне, громко стуча ложками и вздыхая. Наутро Наталья, подавая отцу на завтрак его любимую рисовую кашу из печи, словно малому ребёнку, ласково сказала: - Ну, давай, пап, собирайся уже. Угомонись. Завтра утром ехать надо. Старик не ответил ей. Он с трудом накинул на плечи куртку и медленно шагая, вышел из дома. - Ты куда? – крикнула ему вдогонку Наталья. - С людьми проститься надо, - твёрдо сказал старик и пошел по дороге. Вечером он почти не разговаривал с дочерью, глядя как Наталья складывает его вещи в чемодан. Обречённо вздохнув, Семёныч лёг на кровать и отвернулся к стене. Спать он в эту ночь не мог. Перед глазами будто во сне мелькали цветные картины его молодости: молодая жена доила корову Ночку, маленькая Наташка с белыми «усами» от пенки парного молока улыбалась ему и обнимала за шею… Наутро машина подъехала к дому. Наталья погрузила чемодан с вещами, понесла пакет с продуктами, приготовленными в дорогу. - Пап, давай ешь поскорее, дом будем закрывать. Семёныч есть не мог. Горе затмило глаза, старик даже дышать не мог свободно. Он пошел по дому, оглядывая каждый уголок, гладя руками комод, кровать, присел на табурет возле окна... Тут он увидел у крылечка несколько своих соседей. «Наверное, проводить пришли, - подумал Семёныч. – Словно хоронят». Но соседи о чём-то оживлённо говорили с Натальей, размахивая руками. Наталья стояла среди них явно растерянная. Старик толкнул раму окна, створка распахнулась, и он услышал разговор. - Брось, брось, Наталья. Ты нас с пелёнок знаешь. Отца ты никуда не повезёшь. Не отдадим мы нашего Семёныча. - Точно. Мы всю жизнь тут вместе прожили, вместе и помирать на родине будем. Стариков стены держат. Мудрая пословица. Нас тут много. Неужели мы одного старика не обиходим? Нет, Семёныча мы никуда не отпускаем…. Дальше Семёныч уже ничего не слышал. Он осторожно прикрыл окно. Рыдания вырвались из его груди, а слёзы полились по щекам, как в детстве. Пожалуй, с детства он так и не ревел. Закрыв от стыда лицо руками, старик вздрагивал и боялся, что его услышат. Вскоре в дом вошла Наталья. Она внесла в комнату злополучный чемодан, повернулась к отцу. Семёныч сидел лицом к окну, не оборачиваясь к дочери, чтобы скрыть следы слёз. - Пап, - Наталья обняла отца за плечи сзади. – Твоя взяла… Ну, и люди у нас хорошие. Земляки… А я приезжать почаще теперь буду. И звонить тоже. Ты меня жди, ладно? - Конечно, дочка…Как же я без тебя. А теперь поезжай домой. И не беспокойся. Видишь - не один я тут. Что говорить, деревня – одна семья. Верно… Зимой старик часто болел. Даже месяцами не выходил из дома. Соседи помогали деду во всем. Наталья приезжала с дорогими лекарствами, пытаясь поставить отца на ноги. Семёныч при дочери лекарства пил, а как она за порог, так выбрасывал горькие таблетки в печку, хоть и ослаб сильно. Прошла зима. В начале апреля Наталья торопилась к отцу на день рождения. «Только бы живой был» в страхе думала женщина. Но подойдя к дому, она вдруг увидела старика на крыльце с метлой. - Пап! Ты вышел! Ты как? Лучше тебе? – поразилась Наташа. - Конечно, доченька. Весна на дворе. Сколько ж можно лежать, притворяться? – шутил старик. – Вот и крыльцо, и двор подмёл. Мой праздник, соседей к столу пригласил. – Пойдём скорее готовить…
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
Да, всё именно так. Вроде живу тут всего двенадцать лет, а все соседи давно за своего считают. И я им, и они мне помогаем друг другу.
У нас люди долго живут. Может из-за воды родниковой. В среднем роднике она с серебром. Прежний староста, Виктор Андреич Городнов, будучи по совместительству преподавателем в здешней школе,- проверял пробы на анализ в город возил. В верхнем роднике ионы йода, в нижнем - селен, а в среднем, где всегда воду для питья брали, - серебро.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
