“В Гуантанамо в тысячу раз лучше”. Почему россиянин боится возвращения на родину?!
Россиянин Равиль Мингазов 15 лет провел в Гуантанамо и еще четыре года - за решеткой в ОАЭ. Несколько раз у него был шанс вернуться на родину, но он умолял не отправлять его в Россию. Теперь возвращение, кажется, неизбежно.
В ООН опасаются, что Эмираты в ближайшее время передадут 54-летнего Мингазова России, а на родине его могут ждать пытки. О жестоком обращении по возвращении домой рассказывали другие бывшие заключенные Гуантанамо.
Заключенный 720 Название кубинского городка Гуантанамо означает “земля между рек”. Одна из рек - Бано - виляет среди квадратных блоков домов, огибает главную достопримечательность города - дворец Сальсинес - и стремится на юг - к заливу Гуантанамо.
В южной части залива - все для отдыха: лежаки на пляже под палящим солнцем, скейт-парк, сувенирный магазин, “Макдоналдс”. Всего в нескольких километрах отсюда - самая известная тюрьма в мире.
Участок земли здесь американцы бессрочно арендуют с 1903 года, а тюрьма для подозреваемых в терроризме открылась на берегу залива в 2002-м.
Открытие военной тюрьмы на Кубе было на руку американской администрации: конституция США там не действует, заключенные лишены многих прав, а следователи и не думают, что узники когда-либо предстанут перед судом. Формально в Гуантанамо попадали подозреваемые в терроризме, от которых США хотело обезопасить общество. Находиться в Гуантанамо они могли все время, что идет “война с терроризмом”, то есть бессрочно.
О пытках над заключенными Гуантанамо долгие годы рассказывали правозащитники. Узников пытали водой, холодом, принудительно раздевали, заставляли слушать громкую музыку, лишали сна, избивали. Российский гражданин Айрат Вахитов, отсидевший в Гуантанамо полтора года, также рассказывал Би-би-си, что его били, охрана по несколько дней не давала спать, медсестры давали заключенным непонятные таблетки без показаний.
В 2002 году в Гуантанамо попал еще один гражданин России Равиль Мингазов. В тюрьме ему присвоили номер 720.
Переодетых в оранжевое заключенных доставляли во “дворик” - узкое пространство, со всех сторон огороженное заборами с колючей проволокой. Арестанты на коленях, лицом к забору. Охрана распределяет их по камерам. Надежды на следствие и суд нет.
“В те времена вместо камер были морские контейнеры. Они стояли в два ряда, между ними - проход метра полтора, - вспоминает другой заключенный Гуантанамо, знакомый Мингазова Равиль Гумаров. - Один железный контейнер - два метра на два-сорок. Там железная кровать. Окно - метр на метр под потолком, с сеткой. Гуляли мы два раза в неделю, а потом сразу в душ ходили. Кормили, слава богу, нормально”.
Гумаров вспоминает, что жестокого обращения “особо не было”: “Когда я попал туда, у меня обе ноги были прострелены, рука тоже. Может, из-за этого… Допросы были. У них там аналитики работают, каждый месяц-два повторяют одни и те же вопросы. Сидишь в помещении, тебя камера снимает. И стекло там - понятно, что за ним кто-то стоит и наблюдает. И спрашивают: “Бен Ладена знаешь? Не знаешь… “Аль-Каиду” (организация признана террористической и запрещена в России - Би-би-си) знаешь?“ Да нет, первый раз от вас услышал…”
“Поначалу было не очень, - признается 85-летняя Зухра Валиуллина, мать Равиля Мингазова. - А в последнее время в Гуантанамо он жил хорошо. К нему приезжали правозащитники из “Красного креста”, уважительно относились, разговаривали. И ко мне приезжала женщина из “Красного креста”, включала компьютер, и мы с ним разговаривали. Кормили их в последнее время хорошо, всякое морское было. Даже в жару мороженое давали”.
Равиль Мингазов на условия в тюрьме не жаловался. В письмах к матери он о пытках не рассказывал. Надеялся, что скоро его выпустят на свободу.
“Ассалям-алейкум, мама. У меня все хорошо, чего и вам желаю. Братьев понемногу отправляют по домам. Придет незаметно, иншаллах, и мой черед. У каждого начала есть свое завершение. Главное - чтобы Аллах нами был доволен. Я вас всех очень люблю. Делаю для каждого из вас молитву, чтобы Аллах нам дал для каждого хорошую хиджру (переселение из “безбожных” стран - Би-би-си). Главное - чтобы все родственники были покорны воле его”, - писал Мингазов летом 2007 года.
Из балета в Афганистан Зухра Валлиулина росла в мусульманской семье, молилась пять раз в день, но своих детей, по ее словам, в исламских традициях не воспитывала.
Равиль Мингазов рос без отца - он ушел из семьи, когда мальчик был совсем маленьким. Школу Равиль закончил в Набережных Челнах, а потом пошел учиться танцам в училище искусств. В 20 лет Равиля призвали в армию. Там он продолжил танцевать в труппе военного ансамбля, а через несколько лет вернулся в Челны к матери.
Зухра рассказывает, что исламом Равиль заинтересовался, когда однажды увидел, как мать совершает намаз.
Он стал посещать мечеть Тауба (с арабского “покаяние”), прихожанами которой российские спецслужбы заинтересовались после взрывов жилых домов в Москве в 1999 году. Двое организаторов теракта, как заявляли в ФСБ, познакомились именно в Набережных Челнах, а их знакомые посещали ту же мечеть. Кроме того, имамом в мечети был Айрат Вахитов, который позже вместе с Равилем Мингазовым окажется в Гуантанамо и будет включен в российский список террористов.
Знакомые Мингазова жаловались, что он не только читает, но и советует друзьям “ваххабитские книжки”.
Зимой 2000 года Равиль Мингазов взял отпуск на работе и уехал из страны, сообщив матери, что отправляется “строить исламский джамаат” (общность мусульман, которые вместе следуют обрядам, изучают религию и помогают друг другу - Би-би-си). Целью Мингазова был Афганистан, который среди мусульман, ходивших в челнинскую Таубу, считался “настоящим исламским государством”.
Если в 2010-е радикально настроенные мусульмане отправлялись в ИГИЛ (“Исламское государство”, организация признана террористической и запрещена в России), то в те годы халифат пытались строить под руководством “Талибана” (организация также запрещена в России), наводившего свои порядки в Афганистане.
Два года Равиль Мингазов провел сначала сначала в Таджикистане, потом в Афганистане и, наконец, в Пакистане. Чем именно он там занимался - восстановить непросто.
Мингазов утверждал, что воевал на стороне талибов
По версии США, Мингазов был членом экстремистских группировок, связанных с “Аль-Каидой”. В Афганистане прошел несколько тренировочных лагерей, где учился делать взрывчатку и работал с ядами. На допросах в Гуантанамо Мингазов утверждал, что воевал на стороне “Талибана”.
Правда, как считают американцы, никаких руководящих должностей Мингазов не занимал, потому что мог разговаривать только на русском.
Утром 11 сентября 2001 года 19 членов “Аль-Каиды” захватили четыре пассажирских самолета. Два из них врезались в башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, третий террористы направили в здание Пентагона, а четвертый - благодаря пассажирам - упал в поле.
Мингазов тогда находился в лагере “Аль-Каиды”, где до этого тренировались и радикалы, устроившие теракты 11 сентября. Но Мингазов, как считают американцы, о планирующихся атаках ничего не знал.
“Несокрушимая свобода” В ответ на теракты 11 сентября президент США Джордж Буш потребовал у талибов выдать американцам “террориста номер один” Усаму Бен Ладена, который получил убежище в Афганистане. “Талибан” ответил отказом.
Так в октябре того же года США начали самую продолжительную войну в своей истории, назвав ее операцией “Несокрушимая свобода”.
Операция "Несокрушимая свобода" началась после терактов 11 сентября
Авиация США наносила удары по военным объектам талибов, выводила из строя их авиацию, накрывала линии снабжения. В середине ноября талибы без боя сдали Кабул, а к концу месяца под их контролем остался только один крупной город - Кандагар. Когда американцы взяли его в начале декабря, часть боевиков бежала в соседний Пакистан. В их числе был и Равиль Мингазов. Но скрыться там не удалось, и зимой 2002 года США захватили его на северо-востоке страны.
Следующие 15 лет он провел в Гуантанамо.
Барак Обама, который во время президентской гонки выступал за закрытие тюрьмы на Кубе, действительно предпринял несколько попыток раз и навсегда решить этот вопрос, но безуспешно. Зато ему удалось организовать несколько рабочих групп, одна из которых начала пересматривать статус заключенных и должна была в итоге определить, можно ли кого-то освободить или перевести в другие учреждения в третьих странах.
Летом 2016 года рабочая группа пришла к выводу, что Мингазов больше не представляет для США серьезной опасности, и его рекомендовали к переводу. Сам Равиль Мингазов больше всего боялся, что его вернут в Россию.
Несколько лет назад “Медуза” (издание признано иностранным агентом в России - Би-би-си) со ссылкой на бывшую жену Мингазова написала, что российская делегация, которая приезжала посмотреть на условия содержания россиянина в Гуантанамо, могла угрожать Мингазову пытками после возвращения на родину.
США не стали отправлять Равиля Мингазова в Россию. Вместо этого ему подыскали камеру в Арабских Эмиратах, где он содержится до сих пор.
В 2019 году семье разрешили навестить Мингазова в тюрьме.
“Названия тюрьмы я не знаю. Мы приехали в город Эль-Айн, а оттуда 250 километров добирались на такси до тюрьмы. Там вокруг белые пески, пальмы, дороги очень хорошие. Мы жили там месяц, и за этот месяц нам четыре раза разрешили встретиться с Равилем, - рассказывает мать Зухра Валиуллина. - Он при встрече бросился ко мне: целует, обнимает, ноги мне целует. Я смотрю: он в белой рубашке, зубы нормальные сохранил. А он отвечает: “В Гуантанамо врач был хороший, а здесь даже очки заказать не могу. Зрение садится“.
Условия, в которых проходила встреча, Зухру удивили: просторное помещение, всюду ковры на полу, диван для гостей, кормили “неплохо”.
“Там две надзирательницы за нами смотрели. Мы себе еду наложили, а остальное им отдали, они тоже наемные люди”, - поясняет Зухра.
Еще через несколько месяцев на встречу поехал старший брат Равиля. Он и заподозрил, что условия содержания Мингазова не похожи на картину, описанную матерью. Брат заметил, что Равиля вели по коридору в кандалах, глаза его были завязаны. После чего в отдельном помещении Равиля переодели в длинную белую рубашку и вывели к родственникам.
Равиль успел пожаловаться, что несколько раз его отправляли в камеру-одиночку, в последний раз он провел там полгода.
Зухра теперь считает, что для родственников разыграли спектакль, а сын в присутствии охраны не мог рассказывать о реальных условиях задержания. Позднее, во время коротких звонков, разрешения на которые давала администрация тюрьмы, он жаловался на “одиночку”, отсутствие нормальной медицинской помощи и очень плохую еду - особенно в пост.
“В Гуантанамо условия были в тысячу раз лучше”, - сетует Зухра.
“Опыт” дома не нужен Слухи о том, что Мингазова хотят отправить в Россию, появились еще в конце прошлого года, но в последнее время есть основания полагать, что репатриировать заключенного могут в любой момент, говорит Ясмин Ашраф из управления верховного комиссара ООН по правам человека. Непонятно, знает ли сам Мингазов об этих планах российских властей.
“Где-то полгода назад приходят ко мне два парня и спрашивают: где ваш сын? Я сказала. А месяц тому назад приходит человек из ФСБ, приносит три бланка и говорит: “Оказывается, у вашего сына нет паспорта. Мы хлопочем, будем восстанавливать ему паспорт“. И ушел. С тех пор пока ничего”, - говорит мать Равиля Зухра.
Официально о планах российских властей добиться возвращения Мингазова на родину неизвестно. В то время, что Мингазов находился в Гуантанамо, российские чиновники в своих интервью рассказывали, что добиваются его возвращения на родину.
В ООН возможное возвращение Мингазова в Россию вызывает опасения: там считают, что подобная репатриация станет нарушением международных прав, которые запрещают выдавать человека в том случае, если он может столкнуться с жестоким обращением или попасть в тюрьму “из-за его религиозных взглядов”. Кроме того, сейчас у Мингазова нет никакой юридической помощи.
За то время, что Мингазов сидел в ОАЭ, Россия выработала жесткую политику в отношении граждан, воевавших за границей на стороне экстремистских группировок. Этому способствовала продолжающаяся в Сирии война, в которой на стороне “Исламского государства” выступили тысячи выходцев из стран СНГ.
Президент Владимир Путин несколько лет назад говорил, что страна не может допустить, “чтобы полученный опыт они позднее применяли бы дома”.
Правозащитная организация “Мемориал” (в России организация признана иностранным агентом) в 2015 году в своем докладе отмечала, что следственные органы отказались от политики “мягкой силы”, которая действовала с 2009 года в отношении членов бандформирований, желающих сдать оружие и вернуться к мирной жизни.
“Со своей стороны мы (правозащитники) не можем помочь к обращающимся к нам людям, желающим сдать оружие и на чьих руках нет крови. Мы не можем гарантировать, что после сдачи в прокуратуру или центр "Э" человека не будут пытать", - говорил правозащитник Олег Орлов.
“Слоник” и бутылка водки Помимо Равиля Мингазова через Гуантанамо прошли семеро россиян, которые спустя два года, проведенные за решеткой на Кубе, вернулись в Россию. На родине они предстали перед судом - их обвиняли в нарушении границы и участии в незаконном преступном сообществе, но доказательств вины не нашли, и всех семерых отпустили.
Несмотря на это, бывшие узники Гуантанамо в России оставались в поле зрения властей: постоянные вызовы на допрос, слежка и угрозы. В 2005 году двоих - Тимура Ишмуратова и уже упомянутого выше Равиля Гумарова - обвинили в подрыве муниципального газопровода в Бугульме. Оба признались в совершении теракта, но позже на суде рассказали, что дали показания под пытками.
Документы Руслана Одижева
Равиль Гумаров рассказывал, что во время следствия к нему применяли пытку “слоник” - арестованному надевали на голову противогаз, у которого периодически перекрывали шланг. В интервью Human Rights Watch Гумаров рассказывал, что следователи выдирали волосы из его бороды, били по спине, а один раз влили в горло непьющему мусульманину целую бутылку водки.
Суд присяжных единогласно признал Гумарова и Ишмуратова невиновными, но Верховный суд отменил оправдательный приговор и направил дело на новое рассмотрение, после которого экс-узников Гуантанамо приговорили к 13 и 15 годам колонии, позже сроки смягчили. Ишмуратов вышел на свободу в 2013-м, Гумаров - годом позже.
“Да”, - спокойно и кратко отвечает сейчас Гумаров на вопрос, подтверждает ли он свои слова о пытках.
“У меня статья тяжелая - терроризм, так что я до сих пор под надзором. Три раза в месяц я хожу отмечаться, и в любой момент меня могут прийти проверить с 9 вечера до 6 утра”, - рассказывает о своей жизни Гумаров.
Еще одного бывшего заключенного Гуантанамо - Расула Кудаева - в 2005 году обвинили в вооруженном нападении на административные объекты в Нальчике. Адвокат смогла попасть к Кудаеву только спустя два дня после ареста.
"Когда я пришла в СИЗО, чтобы поговорить с Расулом, ко мне его принесли двое сотрудников СИЗО, так как самостоятельно передвигаться он не мог. Расул не мог поднять голову, на правой стороне лица была большая гематома, глаз залит кровью, голова ненормальной формы и размера, правая нога перебита, открытые раны на кистях рук", - рассказывала тогда адвокат Ирина Комиссарова. После ее публичного заявления Комиссарову допросили в прокуратуре и отстранили от защиты Кудаева.
Ишмуратов после первого, оправдательного, приговора
Обвиняемые по делу о нападении на Нальчик обращались в прокуратуру, жалуясь на пытки. Прокуратура провела проверку и пришла к выводу, что сотрудники правоохранительных органов действовали в рамках закона. На просьбу возбудить уголовное дело по факту принуждения к признанию вины обвиняемым было отказано.
Расул Кудаев был приговорен к пожизненному заключению. Его мать хотела бы встретиться с сыном, но разрешения на свидание ей не дают.
По делу Кудаева также проходил Руслан Одижев. Его убили при попытке задержания в центре Нальчика летом 2007 года.
Трое оставшихся на свободе узников Гуантанамо в итоге покинули Россию. Шамиль Хазиев уехал в Нидерланды. Где сейчас Рустам Ахмяров, неизвестно.
Айрат Вахитов обосновался в Турции, откуда несколько раз ездил в Сирию воевать против армии президента Башара Асада. В интервью Би-би-си в 2013 году Вахитов описывал это так: “Порядка нескольких тысяч граждан России, граждан других стран пришли помогать сирийскому народу свергнуть диктатора и убийцу. Кто-то занимается гуманитарной помощью, кто-то предлагает свою медицинскую практику, кто-то - посильную военную помощь”, - говорил Вахитов, подчеркивая, что он занимается именно гуманитарным направлением.
Российские силовики подозревали его в вербовке россиян для участия в боях на стороне сирийской оппозиции, а также в причастности к “Исламскому государству”. Сам Вахитов публично критиковал ИГ, за что был заочно приговорен исламистами к смерти.
Летом 2016 года Вахитова задержали в Стамбуле по подозрению в причастности ко взрыву в аэропорту имени Ататюрка. В том же году США включили Вахитова в список лиц, обвиняемых в связях с террористами. Вахитов должен выйти на свободу через год. Его знакомые говорят, что “турецкая отсидка, может, ему и во благо”.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
