Летом и осенью 1920
года не проходило и недели, чтобы барон Врангель не делал громогласных
заявлений о неприступности перекопских укреплений. И ему верило
подавляющее большинство сбежавших с ним в Крым белогвардейцев,
чиновников, купцов и членов их семей. Но белый «Александр Македонский»
нагло врал. (77)
На Перекопе стояло два десятка
тяжелых орудий калибра 152–254 миллиметра. Причем они были не в башнях и
даже не за бетонными брустверами, а в наспех вырытых земляных окопах
глубиной 0,5–1,5 метра.
Кроме окопов, частично обшитых досками,
и проволочных заграждений, на Перекопе иных укреплений попросту не
было. Тут под Перекопом я понимаю не только 11 километров Перекопского
перешейка, но и весь Крымский перешеек от Каркинитского залива до
Арабатской стрелки общей длиной около 80 километров. Управляемые фугасы и
минные поля на Крымском перешейке были выдуманы врангелевской прессой, а
позже перекочевали на страницы монографий мастистых советских
историков.
Руководитель французской военной миссии генерал А.
Бруссо с 6 по 11 ноября осматривал укрепления на Крымских перешейках и
наивно спросил: а где у вас теплые блиндажи и казармы для личного
состава? Белые офицеры только посмеивались.
Так что если бы в
ноябре 1920 года Перекоп не взял Фрунзе, то через пару месяцев туда
заявился бы дедушка Мороз, и белым пришлось бы бежать или замерзнуть.
Зимой на Перекопе и в голой степи за ним морозы достигают минус 25 и
более градусов.
В октябре 1920 года на рекогносцировку
перекопских позиций и осмотр построенных укреплений был послан
генерального штаба полковник Михаил Золотарев. Объехав позиции, он
пришел в изумление и представил начальству доклад, где удостоверял, что
никаких укреплений сделано не было.
"Управляемые фугасы и
минные поля на Крымском перешейке были выдуманы врангелевской прессой, а
позже перекочевали на страницы монографий мастистых советских
историков” Ведь это же ужас, нужно бороться с ложью о перекопских укреплениях, говорили офицеры врангелевского штаба, выслушав Золотарева.
«Я
сделал все, что мог, – ответил Золотарев. – Я написал правду и свой
доклад представил генералу Шатилову. Что будет дальше, я не знаю».
Шатилов доклад положил под сукно.
Между тем под рукой у
Врангеля было все, чтобы за три-четыре месяца сделать Крым неприступной
крепостью, куда более мощной, чем линия его собутыльника по конной
гвардии барона Маннергейма. В тылу у Врангеля находились две сильнейшие
крепости России – Севастополь и Керчь. Понятно, что их форты невозможно
перенести на Перекоп. Но их орудия с установочными частями, оборудование
снарядных и зарядных погребов, бронеколпаки наблюдательных пунктов,
броневые двери, прожектора, полевые телефоны легко перевозились как по
железным, так и по гужевым дорогам.
Перевозить же орудия,
боеприпасы и иное оборудование между батареями перекопских укреплений
можно было по узкоколейным железным дорогам. Как минимум три узкоколейки
Декавиля имелись в Севастопольской крепости. По нормативам царской
армии военные узкоколейки прокладывались со скоростью 10 километров в
сутки.
Кроме того, для перевозок оборудования на укреплениях
можно было использовать крымские городские трамвайные пути шириной колеи
тысяча миллиметров. В Севастополе их было 15 верст, в Евпатории – 20, в
Симферополе – 13.
Бетон для крепостей изготовляли на месте.
Соответственно несколько бетонных заводов состояло при Севастопольской и
Керченской крепостях. Эти заводы представляли собой большие деревянные
сараи с примитивным оборудованием, но с высокой производительностью.
Перевезти такой завод на Перекоп и запустить его вполне можно было за
неделю.
В 1919 году англичане взорвали в Севастополе машины на
пяти броненосцах и крейсере «Память Меркурия». Но на них остались 80
мощных корабельных пушек калибра 152–305 миллиметров и тысячи снарядов.
Причем в связи с запланированной на 1917 год Босфорской операцией тела
пушек в 1916-м заменили на новые, нерасстрелянные.
У Врангеля
было два варианта использования этих кораблей для защиты Перекопа. В
первом снимались орудия среднего калибра (152–203 мм) и устанавливались
на сухопутных батареях Перекопа. Так, кстати, и поступили большевики в
1921 году, сняв эти пушки с кораблей и вооружив ими все черноморские
береговые батареи от Одессы до Батума.
Второй путь –
использование пяти броненосцев в качестве плавучих батарей по краям
Перекопского перешейка: в Каркинитском заливе и у Арабатской стрелки.
Там мелководье и броненосцы можно было капитально разгрузить, убрав
ненужные конструкции: машины, котлы, дымовые трубы, рулевые устройства.
Ну а при необходимости можно было использовать множество понтонов,
собранных в Севастополе для подъема линкора «Императрица Мария».
Кроме
того, в Севастополе были собраны многие десятки землечерпалок Черного и
Азовского морей, а также Днепровского и Дунайского отрядов. С их
помощью броненосцы можно было подвести к самому берегу. 80 корабельных
орудий калибра 152–305 миллиметров не дали бы красным подойти к Перекопу
ближе 15 километров.
Кстати, в том же 1921 году красные
военморы предложили Троцкому аналогичный вариант – четыре броненосца с
взорванными машинами посадить на мель у берегов Одессы, Севастополя,
Новороссийска и Батума и использовать их в качестве плавбатарей
береговой обороны. Однако Троцкий отказал по политическим причинам. Он
надеялся 305-мм башенные установки продать туркам для установки в
Дарданеллах.
Надо сказать, что и Врангель понимал значение этих
броненосцев. Так, броненосец «Ростислав» был посажен на мель в
Керченском проливе. А почему его не поставили у Арабатской стрелки?
Вспомним, что в конце 1919 года белые поставили там канонерскую лодку
«Терец». Несмотря на большую осадку (около 3,7 м), буксир подвел
канонерку к побережью Арабатской стрелки на 50 метров, и до весны 1920
года «Терец» обстреливал позиции красных.
Увы, Врангель не
собирался долго оборонять Перекоп. А «Ростислав» поставили в Керченском
проливе для прикрытия эвакуации врангелевских войск из Керчи – а то
вдруг из Азовского моря заявится красная флотилия. Остальные же четыре
броненосца с взорванными машинами Врангель решил продать. Для этого
несколько жуликов во главе с Леонидом Шабеко создали акционерское
общество «Славянский Ллойд». Естественно, в долю были взяты барон
Врангель и его министр Александр Кривошеин.
Легенда прикрытия
акционерного общества – продажа старых ненужных судов и разборка их в
Сербии. На самом деле Шабеко и Ко планировали вывоз из Крыма самого
ценного – от военных узкоколеек до флота землечерпалок. А заодно и
четыре броненосца с взорванными машинами. Стоимость их металла весьма
велика, но на порядок дороже их артиллерия, включая тысячи снарядов,
особенно 305-миллиметровых.
Взятие Перекопа красными сорвало
эту грандиозную аферу. Однако акционерам удалось вывезти из Севастополя и
толкнуть итальянской фирме тысячу тонн первоклассной брони и 305-мм
башню с французского линкора «Мирабо». Дело в том, что данный линкор
водоизмещением 20 тысяч тонн 13 февраля 1919 года основательно влетел на
камни у берегов Крыма. Чтобы спасти корабль, пришлось снять броню и
носовую башню.
«Мирабо» поставили в севастопольский док. Но в
апреле 1919 года началось наступление красных, «Мирабо» успели вывести, а
броню и башню забыли. Я думаю, не надо доказывать, что тысяча тонн
листовой брони пригодилась бы для брустверов батарей, перекрытий
блиндажей и многого другого на укреплениях Перекопа.
Без
преувеличения можно сказать, что «неприступную линию Врангеля» на
Перекопе попросту разворовали. Причем с санкции самого барона. И все эти
махинации лишь вершина айсберга ненаписанной истории афер белых и
красных в Крыму в 1919–1920 годах.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
