Сегодня Памир, граничащий с охваченным нескончаемой смутой Афганистаном –
одно из самых малопосещаемых мест на Земле. Хотя изредка летят туда
самолеты, идут грузовики по высокогорной трассе, проложенной в советские
времена. Но пользуются этими видами транспорта почти исключительно
местные жители, сторонние визитеры большая редкость.
Исключение составляют, пожалуй, сотрудники AKDN. Аббревиатура, ставшая
для памирцев привычной, расшифровывается так: Aga Khan Development
Network (Сеть Организаций Ага-Хана по Развитию). Это имя стало сегодня
символом надежды для каждого жителя заоблачной горной страны. На склоне
горы, нависающей над Хорогом, выложено из камней Welcome Hazar Imam! –
Добро пожаловать, правящий имам! Надпись появилась в 1995 году накануне
первого визита Ага-Хана в административный центр Горного Бадахшана. Но
еще 15-20 лет назад оно воспринималось здесь едва ли не как мифическое.
Во всяком случае, мне никто толком не мог объяснить, кто такой Ага-Хан,
когда я впервые приехал на Памир осенью 1987 года.
В России и
сейчас об Ага-Хане знают мало. Десяток-другой публикаций о нем за
несколько последних лет да редкие упоминания по телевидению, когда речь
заходит о регионе Среднего Востока – вот и все. На Западе же трудно
встретить человека, который не слышал о нем. Правда, сведения об
Ага-Хане, появляющиеся на газетных страницах, часто подаются в оправе
сенсационности, журналисты, как правило, озабочены обстоятельствами
личной жизни и размерами состояния знаменитости. Есть даже книги о нем,
вышедшие за то время, что он является имамом (духовным лидером)
исмаилитов, которые наполнены разного рода сплетнями и тенденциозно
подобранной информацией. Поэтому, пытаясь понять, кто такие исмаилиты,
кто такой Ага-Хан и что за роль он играет в современном мире, нужно
начинать не с подборки статей из средств массовой информации, а с трудов
историков и богословов.
Ибо Ага-Хан – это не только человек, это
еще и должность, говоря предельно заземленным языком. Разделить их
всегда не просто, личность и ее дело обычно представляют собой единый
сплав. В случае Ага-Хана сделать сие еще труднее, ибо эта «должность»
порождена самой историей. Можно ли рассказать что-то о монархе,
наследнике славной и древней династии, не упомянув об исторических
обстоятельствах становления семьи, властвующей в продолжение жизни
многих поколений? Имам исмаилитов даже в сравнении с монархами обладает
более древней и почтенной родословной, возводя свой род непосредственно к
пророку Мухаммеду. Именно это обстоятельство и дает смысл и вес
единственной «должности» на земле. Только по возможности полное
ознакомление с историческими обстоятельствами, в которых зародился и в
течение четырнадцати веков развивался исмаилизм, может помочь ответить
на вопрос «Кто такой и что такое Ага-Хан».
Почему неиссякаем наш
интерес к человеку творящему, способному создать нечто не существовавшее
– к художнику, поэту, мыслителю, изобретателю? Возможно потому, что в
этом своем качестве и только в нем человек подобен Высшей Силе,
Создателю Мира. Тем трепетнее внимание, с которым каждое поколение
перелистывает страницы жизни тех, кто творил историю. Личность, стоящая
на вершине пирамиды власти, пирамиды социума, во обще непознаваема в
своей единичной сущности, ибо как всякая вершина она является
продолжением, завершением огромного целого. И только потому вознесена на
высоту, что является неотделимой частью этого целого. Еще более верно
это в отношении личности, воплощающей в себе историческую
преемственность, завершающей собой (на данный момент) историческую
эпоху. Носители крови исторических деятелей, изменивших ход событий на
Земле – драгоценное достояние человечества. Древние народы понимали это
куда лучше, чем поколение эпохи всеобщего избирательного права. Именно
поэтому наследственный принцип правления и в сфере государственного
управления и в духовном руководстве общин господствовал в продолжение
тысячелетий. В те сравнительно недалекие от нас времена каждый
простолюдин был носителем аристократического сознания. Василий Розанов,
еще заставший мир традиционных ценностей, писал, что в своей собственной
семье каждый дворник что-то вроде суверенного монарха. Структура
патерналистского сознания была едина на всех уровнях общественной
пирамиды. Чтобы понять такой исторический феномен, как династии, как
вера в сакральную сущность кровного родства, необходимо от вершины
пирамиды спуститься к самому ее подножию – и в социальном, и
культурно-историческом смысле. Только по державшись руками, огладив
шероховатую поверхность одного малого кирпичика, лежащего в самой
подошве строения можно понять, из чего оно сложено, чем является по
плоти. Жаль только, что каждый пласт пирамиды мы можем наблюдать только с
внешней его стороны. Его внутренняя часть, испытывающая самые страшные
нагрузки, недоступна наблюдению. Чем выше идешь вверх, тем меньше
площадь очередного слоя, следовательно, относительно большая часть его
доступна для обозрения. Пока не достигается верхний горизонт, состоящий
всего из одного кирпичика, видимого со всех сторон и отовсюду. Полное
подобие истории – чем ниже пласт ее, к которому спускаешься, тем больше и
плеч, держащих на себе пирамиду веков. Мы знаем, что существование их
бесспорно, что без каждого человеческого существа, держащего на себе
здание нашей цивилизации, она была бы невозможна. Но мы никогда не
узнаем имен, не увидим их лиц. И тогда мы снова поднимаемся к вершинам,
чтобы в них познать отблеск миллиардов глаз, уловить отсвет их душ...
На
Западе европоцентризм постепенно преодолевается, там уже научились
мерить события и явления прошлого не одной домашней меркой, а понимать
их значимость для истории того или иного региона безотносительно того,
заприметили их просвещенные европейцы или нет. Еще недавно было не так –
все на Востоке сливалось в сплошную пелену невежества и отсталости, и
даже историческая личность как таковая на огромных пространствах за
европейской околицей не усматривалась. Только потревожившие покой
европейского дома Аттила, Чингисхан да Тимур заносились на скрижали
истории, впрочем, воспринимались они опять-таки не как личности, а как
некие демонические идеограммы лишенного индивидуального начала Востока.
По-настоящему
только в конце XIX – начале XX века после трудов выдающихся
востоковедов, культурологов и историков, таких как Шпенглер и Тойнби,
европейским сознанием начало овладевать понимание того, что история
Востока наполнена тем же духовным брожением, теми же идейными схватками и
самоотверженной борьбой во имя своих убеждений, которыми велик и
прославлен Запад. В России такое понимание пока только пробивает себе
дорогу. Даже те круги интеллигенции, которые настроены враждебно к
западной цивилизации, невольно руководствуются европоцентристскими
понятиями. Нестерпимо почему-то для патриота, если кто-то где-то
пропечатает, что русские имеют большую примесь татарской крови, начнет
он петушиться, доказывать, что самые коренные арийцы – это мы, что
европейская цивилизация нам всем обязана.
С точки зрения таких
людей Восток по-прежнему представляет собой сплошное марево, в котором
проплывают нечеткие силуэты верблюдов, людей, лошадей и ишаков – равно
лишенные осмысленного существования, равно покорные деспотической
судьбе. Про ислам и говорить нечего – кто там отличает шиитов от
суннитов, все одним миром мазаны, все со своим зловещим Кораном, все
готовы в одночасье ринуться на неверных под знаменем джихада. А уж про
то, чтобы разобраться в толках внутри шиизма, понять, почему одни идут
за Ага-Ханом, а другие ожидают пришествия во плоти ка кого-то там
скрытого имама – это уж совсем из области экзотики. Хотя, если бы
историческая память у наших домотканых европоцентристов была подлиннее,
они бы должны были знать, что были в русской мысли не только такие, как
Владимир Соловьев, пугавший крещеный мир грядущим с Востока антихристом.
К сожалению, давно и прочно забыт яркий националист сопредседатель
Русского Собрания граф А. А. Бобринский, впервые рассказавший России об
исмаилитах и проницательно увидевший в них исторических союзников
Российской империи. А первыми учеными, сделавшими достоянием науки
основной массив дотоле загадочных исмаилитских рукописей, были русские
востоковеды И. И. Зарубин, А. А. Семенов и В. А. Иванов. Последний из
них, оставшийся за пределами России после большевистского переворота,
всю свою жизнь посвятил исследованию и публикации исмаилитского
наследия. Ученый прошел по всем местам, где сохранились руины древних
замков и кладбища исмаилитов, побывал в их общинах, затерянных (для
всего остального мира) в высокогорных ущельях Гиндукуша и Коракорума.
Просвещенный мир получил истинное представление об исмаилитах, их
истории и духовном наследии только в XX веке. Но и до сих пор по
страницам популярных сочинений кочуют жуткие слухи, впервые пущенные в
оборот во времена крестоносцев...
Три темы обычно обозначали
авторы известий об исмаилитах: тайный орден, политический террор,
наркотики. Дается понять, что эти мрачные явления либо изобретены
таинственной исламской сектой, либо особо ею излюблены. Само слово
ассассин, коим крестоносцы в Палестине называли исмаилитов, вошло в
основные европейские языки как обозначение террориста, наемного убийцы, а
производные от него стали означать террористический акт или даже просто
убийство. Со временем забылось, откуда пошло гнездо этих зло вещих
слов, так что в XVII-XVIII веках ученые мужи принялись изыскивать
этимологию странных словес в итальянском, французском, английском и
немецком языках. И лишь в начале XIX века Сильвестр де Саси показал, что
восходит оно к тем исламским сектантам шиитского направления, которых
арабы называли хашшишийя. Сегодня мнение де Саси поставлено под
сомнение. Ряд исследователей полагает что слово ассассин происходит от
арабского асас (основа). Согласно исмаилитской традиции, преемниками
Пророка являются аль-асасы – те, кто обладает исключительным правом
толкования законоположений религии. Али б. Абу Талиб был аль-асасом
Мухаммеда и, следовательно, первым шиитским имамом. Так постепенно
забытые исмаилиты опять привлекли внимание Европы, тем более что
выяснилось: секта не растворилась подобно многим иным в по токе времени,
а живет и здравствует в Персии, в английских владениях на Индостане и в
приобретенной русскими Средней Азии. Параллельно с изыскиванием корней
загадочного слова «ассассин» исследователи углублялись в изучение
истории ислама, ибо без познания его реалий нельзя было понять во всей
пол ноте даже одно слово, когда-то занесенное на доспехах крестоносцев
из Святой Земли. Тем больше оснований у читателя, знакомого с Востоком
не лучше, чем ученые мужи недавнего прошлого, последовать к самым его
истокам.
Оцените материал:
ПОДЕЛИСЬ С ДРУЗЬЯМИ:
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
|
